Алма-Ата в творческой карьере Владимира Высоцкого

скачать книгу бесплатно


Перед нами раритет – открытка Самарского регионального общественного фонда «Центр В. Высоцкого в Самаре», вышедшая в 2016 году и напечатанная тиражом всего 300 экземпляров. Открытка является одной из серии «В. Высоцкий в художественных фильмах» и посвящена кинокомедии «Штрафной удар». Содержит ошибку в имени сыгранного героя – вместо гимнаста Юрия указан Александр Никулин, но интересна она не только этим.

В начале января, когда съёмочная группа прибыла в Алма-Ату погода была очень хорошая, солнечная, но на натуру в горы их не пускали, потому что проходили соревнования СССР по слалому и конькобежному спорту. Как только они закончились, началась республиканская спартакиада. Здесь Вениамин Дорман свой шанс уже не упустил, используя бесплатных дублёров для почти всего основного состава. Например, сняли сцену высокогорной лыжной прогулки журналистки Людмилы Миловановой, которая боялась спускаться на лыжах, но с помощью неизвестной дублёрши сделала это великолепно. После съёмок, освободившиеся актёры приходили болеть за своих дублёров. Понятно, что на высокогорье дублёр жакею-гимнасту Никулину был не особенно и нужен, а сымпровизировать с коньками и лыжами в реальной жизни плохо получалось. Тем не менее, наш герой тоже ходил болеть на стадион, и именно там засветился в качестве болельщика.

На открытке киноактёр изображён сидящим на Медео как участник массовки. По сюжету идут соревнования по конькобежному спорту. Камера с соревнующихся в забеге спринтеров-конькобежцев скользит по трибуне и среди толпы останавливается на три секунды на молодом зрителе, которого и узнать сразу тяжело. Пытаясь выделиться, он с азартом кричит: «Давай, Птицын! Птицын пошёл!»

Так как картина была малобюджетной, режиссёр решил совместить реальные соревнования и по конькобежному спорту с сюжетом картины. На экране мы видим болельщиков и реальных спортсменов, под вымышленными именами. Есть даже легендарный советский спортсмен и комментатор Ян Спарре – голос советского спорта, который сыграл самого себя. После забега осталось несколько групповых фотографий, где Высоцкий позирует в компании неоднократных чемпионов мира в мужском и женском катании на коньках, отдельно и вместе с коллегой по съёмкам. (С чемпионами-конькобежцами Виктором Косичкиным (чемпион СССР, ЧЕ 1961, ЧМ 1962, олимпийский чемпион 1960) и Ингой Артамоновой (Абсолютная чемпионка мира 1957, 1958 и 1962, чемпионка СССР)) (14).

«Вчера (12 января Прим. автора) были соревнования по бегу на коньках. Ходил! Замёрз!», вот, пожалуй, все самые яркие впечатления от того съёмочного дня, которые Высоцкий отразил в письме Абрамовой в последующем письме.

Вспомним сцену первого дня съёмок, вошедшую в фильм, с произнесёнными диалогами киногероя Володи Высоцкого – Юрия Никулина:

«– Где ж этот автобус чёртов?

Ю.Н.: Скорей бы уехать отсюда!

– Красив. (Глядя на хромающего коллегу по авантюре, закованного в гипс.)

Ю.Н.: Очень хорошо, что жив остался. Это ж не лошадь, это – тигр!

– А я могу писать мемуары «Тридцать секунд на том свете». Вспомнить страшно.

Ю.Н.: Стоило ехать за тыщу километров, что б себе печёнку отбить!

– А Кукушкин-то где? Да, когда он с нами будет рассчитываться?

Ю.Н.: Прямо после хоккея. Заедем за Королёвым, там и рассчитается.

– Да не за Королёвым, а за Семёновым. Опять забыл про маскировку?

Ю.Н.: Забыл, забыл… Да всё помню! «Знатный комбайнёр, товарищ Семёнов…» -девичья фамилия – Королёв.

– Только бы он не попал в лапы своей журналистке, а то нам тогда всем – пламенный привет!

– Ну Королёв – Семёнов и кто там у вас ещё? – теперь держитесь! Став не вольным свидетелем разговора трёх коллег по несчастью, восклицает в сердцах та самая журналистка.

Ю.Н.: – Где же автобус? – Да что ты?!

– По осторожнее нельзя?» – кричит собеседник в след газующей с места журналистке, едва успевая убрать из-под колёс покалеченного Юрия Никулина, которого она чуть не задела крылом своего авто.

Соединим эту сцену с несколькими секундами участия в массовке и единственной репликой на горнолыжной базе. Разбавим его роль в общем времени кино съёмок – 37 календарных дней. На весь срок наложим бурный и буйный темперамент молодого Володи Высоцкого, у которого пока нет денег, работы, карьеры, жилья. За спиной ещё нет ролей и песен, зато уже есть репутация пьяницы и скандалиста. Есть молодая, безработная жена с маленьким ребёнком. Вот собственного и всё что необходимо, чтобы увидеть творческий вклад Владимира Высоцкого в ту алматинскую кинематографическую командировку и понять состояние души новоиспечённого семьянина, адресующего подобного рода личную корреспонденцию своей супруге.

Фёдор Раззаков в своих опусах пишет: за съёмки в «Штрафном ударе» ему (Высоцкому) выписали гонорар в сумме 1034 рубля 24 копейки». Верить «нашему Феде», – себя не уважать. Такие деньги за роль второго плана в 1963 году были просто нереально фантастическими. В типовом договоре значилась сумма 180 рублей за один месяц, согласно утверждённой ставке (14). Снималась картина примерно шесть месяцев, включая монтаж, а сам контракт был заключён ещё в сентябре 1962 года. Понятно, что был процесс обучения, суточные и транспортные которые оплачивало государство. Суммарно Высоцкий мог быть задействован в съёмках максимум три месяца. Отдельно с актёрами, игравшими спортсменов, был составлен специальный репетиционный договор. Он оплачивался по куда меньшей ставке. С учётом занятости в разных сценах, сумма могла составлять примерно 500 рублей. За полгода это были просто копейки, но всё же лучше, чем ничего.

Что касается кинокомедии в целом, то скорее она снята в жанре сатирического киножурнала «Фитиль», который и будет снимать В. Дорман намного позже. В ней даже титры сделаны, как мультипликационные шаржы из журнала «Крокодил». Не стоит пытаться оценивать киноленту с позиций современных искушённых кинокритиков. Она скорее милая и наивная, чем смешная. Идейную нагрузку пропаганды честного советского спорта в массы кинокартина выполнила. Премьера состоялась 4-го июля 1963 года. В год премьеры «Штрафной удар» посмотрело 25,6 млн. зрителей (двенадцатое место в общем годовом зачёте). Считайте, что это результат даже за полгода. Стоит учитывать, что фильм был закуплен для проката несколькими зарубежными странами, в частности, ГДР. В день премьеры упоминания Владимира Высоцкого ровно, как и его хулиганящих друзей на киноафишах кинотеатра «Москва» видно не было. Это была такая маленькая месть киностудии за большой балаган, в который «Высоцкий и К» превратили съёмочный процесс. Впрочем, этим месть не ограничилась. Когда после сдачи фильма состоялся официальный банкет, приглашение получили лишь актёры, занятые в главных ролях. Все остальные участники съёмочной группы – собрались в гримёрной Киностудии им. Горького, где Владимир устроил импровизированный концерт, с премьерой песни «Тот, кто раньше с нею был». Тут же родилась идея со звукооператорами телевидения в аппаратном цехе студии сделать запись на профессиональном уровне. По другой версии, запись была организована по договорённости заранее. Часовой концерт быстро распространился. Магнитофонные плёнки пошли по Москве на качественно новом уровне. Как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло».

При описании работы над фильмом «Штрафной удар», почти все обращают внимание на низкий художественный уровень кинокомедии. Пенять на сценарий, написанный на основе газетного фельетона, даже смешно. Если бы тогда снимали кинохит, молодой безработный актёр, каким являлся Володя Высоцкий, точно бы не оказался бы в картине, а значит и в наших краях. Ну разве что в крошечном эпизоде. В «Штрафном ударе» у начинающего киноактёра была вполне узнаваемая роль второго плана, в цветном фильме. Высоцкому не очень везло в кинематографе ещё по одной причине. До начала 1970-х годов почти все его серьёзные работы в кино были чёрно-белыми. Эта спортивная комедия была таким ярким, цветным исключением. Главное на что следует обратить внимание – «Штрафной удар» являлся малобюджетной картиной. Отсюда и экономия, начиная с общих планов, и привлечение неизвестного актёрского состава.

Пролистав богатую фильмографию Михаила Пуговкина, был удивлён, когда обнаружил, что в этом фильме он играл свою первую главную роль. Михаил Иванович был королём эпизода, начав свою кинокарьеру ещё в начале сороковых. Не знаком с его биографией подробно, но если он воевал и снялся в эпизодической роли солдата в фильме «Кутузов», который «Мосфильм» снимал в 1943 году, то вполне возможно, это событие могло происходить в эвакуации в Алма-Ате, куда он мог отправиться на излечение после ранения, если вообще был ранен. Владимир Трещалов исполнитель ещё одной главной роли, на тот момент был студентом ГИТИСа.

Наверное, даже для многих высоцколюбов будет большим открытием, но и правильным ответом на вопрос: В каком высокогорном, спортивном кинофильме Владимир Высоцкий и Лариса Лужина в первый раз снимались вместе? – будет кинолента «Штрафной удар», а не «Вертикаль». В комедии Лужина играет эпизодическую роль телеведущей в студии, и на съёмочных площадках они с Высоцким даже не пересекаются. Владимир Яновскис – не являлся киноактёром. Он профессиональный спортсмен и циркач. Именно поэтому он устраивал кастинги в

Алма-Ате, подбирая себе девушек для ледового кордебалета, на которые ходил посмотреть Высоцкий, неравнодушный к слабому полу. Таким образом, «Штрафной удар» картина, которая создавалась даже не вторым, а третьим актёрским составом. Благодарность режиссёру, оператору, монтажёру, спортсменам, профессионализм которых во многом сумел вытянуть слабый, не зрелищный сценарий.

Каковы же были отклики в прессе? «Московская кинонеделя» в №37 за 8 сентября отдало под анонс фильма всю первую полосу. Была статья, рисунок и два фото. Наверное, это был первый случай, когда кино-имя «В. Высоцкий» засветилось на первой полосе издания такого уровня.

В журнале «Киномеханик», за №9, сентябрь 1963 года на стр. 48, в статье «Штрафной удар» подробно рассказывается о хитросплетениях сюжета, хотя, как уже отмечалось, сама работа славится обилием качественного монтажа различных комбинируемых съёмок и даже мультипликационных элементов прямо в фильме. Высоцкий в числе актёров не упоминается, зато есть любопытный реверанс в казахстанскую сторону. «Почти вся картина снята на высокогорном катке Медео и в урочище Чимбулак», что конечно же не соответствует действительности.

Сколько раз засветилась фамилия «Высоцкий» в связи с премьерой фильма в регионах, сказать сложно. Например, газета "Киноэкран Кубани" (Краснодар) октябрь 1963. Гордо публикует нашего главного героя в числе прочих на второй странице.

Стоит учесть два беспроигрышных фактора, обеспечивающих кинокартине успех «здесь и сейчас», без путёвки в вечность. Пропаганда различных видов спорта в массы и новизна проблемы, освещённой в кинематографе, под который даже придумали специальный термин – «блуждающие спортивные звёзды». Термин, правда, в дальнейшем не прижился, но может быть во многом в этом и состояла идейная задача фильма.

И уже на следующий год, в первой и единственной сборной киноафише Высоцкого на гастролях по Сибири и Казахстану, кадр из фильма у Алматинской гостиницы «Казахстан» займёт центральное место. Потому что, если бы ни эта наивная сатирическая комедия, киноактёру, по большому счёту, и рассказывать было бы не о чём.

«По газонам не ходить».

Сохранились три письма, датированные апрелем и маем из Алма-Аты, куда артист вернулся что бы начать сниматься в новой картине. Хотя всего было отправлено четыре. Самое первое письмо было отправлено с отлетавшим в Москву киноактёром, но тот своё обещание не сдержал, и по прибытию, и в почтовый ящик его не кинул. Съёмки фильма для всей киногруппы, а особенно для Высоцкого, не заладились с самого начала. Вернее, не было ни одного компонента в создании фильма, который хоть в какой-то степени предопределил дальнейший успех или даже жизнеспособность этого проекта.

Как попадал в периферийные картины актёрский состав? Чаще всего по личным знакомствам или рекомендациям. Москва 60-х годов – огромная кузница актёрских кадров. Там учатся, общаются, живут единой коммуной, а потом растекаются по всей стране тысячи выпускников. Естественно каждый хочет, снимая фильм в провинции, взять столичного актёра. Пусть не блестящего, но своего, с которым был лично знаком. Тот актёр, в свою очередь, может подтянуть команду друзей и знакомых и общей кино артелью создавались иногда гениальные шедевры, например, такие, как «Место встречи изменить нельзя». Только такая творческая кооперация будет эффективна намного позже, когда придёт опыт и профессионализм. Высоцкий в среде своих ровесников из театрально киношной братии слыл открытым и простым парнем, в котором не было столичной спеси. Может быть он был тогда не таким ярким, талантливым и презентабельным как другие, но очень душевным, обаятельным, обязательным, трудолюбивым. Московской пропиской не кичился. Такие качества подкупали. В частности, Анатолия Галиева, который имел с Высоцким шапочное знакомство в Москве. Когда впоследствии встретил на съёмках «Штрафного удара» знакомого Володю, то очень обрадовался. Алматинец не сумел зацепиться в столице с первой попытки и был вынужден вернуться домой, начав с нуля. Устроился на «Казахфильм», где своих связей не было. Галиев был, некоторым образом, товарищ по несчастию. Владимира второй раз выставили из Театра имени Пушкина, а Анатолия из Москвы. Московской прописки у него не было. С Высоцким его роднила бескомпромиссность, обострённое чувство справедливости, которое он попытался выразить через остросоциальное сценарное творчество.

Сценарий «По газонам не ходить» Анатолия Галиева был написан на основе восстания комсомольцев в г. Темиртау, произошедшего в 1958 году. Поводом для него стали реальные факты нечеловеческих условий, созданных на промышленных стройках молодого города руководством именно для комсомольцев. Со слов Анатолия, он оказался невольным очевидцем этих событий. Забастовки вылились в открытие формы противостояния, после чего пришлось применять уже массовые карательные меры, с применением сил армии. Удивлён, что такой антисоветский сценарий был не только написан, но и пропущен цензурой, и даже запущен в производство. Причиной послужила хрущёвская оттепель. Не доглядели. Запретить сценарий ума не хватило. Сделать всё чтобы по нему не был снят фильм, соображалка, хоть и с опозданием, всё же сработала.

Умный Наум Трахтенберг понял, что ничего здесь не светит кроме креста на карьере кинорежиссёра и вовремя ретировался, сказав на прощание: «я это дерьмо снимать не буду». Тогдашний директор «Казахфильма» Г. Пястолапов отреагировал просто, заявив Анатолию примерно следующее: сам написал, сам и снимай. А быть сценаристом, не снявшим ни одного фильма, который вдруг переквалифицировался в режиссёра – работа на поражение, а не на результат.

Помреж Галиева поехала в Москву, собрала всех актёров и уже 30-го апреля Владимир в составе группы московских киноактёров оказался в Алма-Ате второй раз. По другой версии, как отмечалось выше, ему пришёл официальный вызов. Из актёрского состава, что снимались с ним в «Штрафном ударе», никто в дальнейшем своего согласия не подтвердил.

Что мне в большей степени импонирует в воспоминаниях Анатолия – в них нет желания идеализировать или очернить Высоцкого, или показать себя другом, наставником и спасателем заблудшего гения. Его интервью ни только не противоречат письмам Владимира Семёновича, но и в некоторых местах с ними напрямую перекликаются. Здесь и далее по тексту, публикую с небольшими сокращениями воспоминания Галиева, подготовленные Роговым И. (18)

«Жили актёры в гостинице «Казахстан», – она тогда недавно открылась, была новенькая. Там же тогда жили девушки из ансамбля «Берёзка», приехавшие на гастроли. Дамскую часть нашей картины представляла актриса Тамара Кокова. В общем, ребятам там было хорошо. Когда они прилетели, я, по-моему, заскакивал туда. Хочу сказать, что выглядел Володя в это время ужасно. Был какой-то совершенно измождённый, бледный, плохо выбритый – видно было, что ему плохо. Почему – я не могу сказать…» (18)

Не стоит быть пророком чтобы угадать, почему Володя был не в форме. Безденежье, подорванное здоровье, безработица и второй ребёнок на горизонте. В том или ином составе, эти причины могли стать причиной длительного запоя.

Вот как делится своими впечатлениями Владимир о весенней Алма-Ате. «Почти весь май провёл в горах, т. е. праздник. Поехали выбрать натуру, жили в палатках, где в прошлый приезд. Разговор наш с тобой помню и блюду себя…» (19)

Аналогичный факт вспоминает режиссёр: «, по-моему, наши девчонки из киногруппы вывозили их как-то на Медео. Вся Алма-Ата каждый выходной выезжала тогда на речку Алма-Атинку, на шашлыки. И водичка там отличная – все как надо. Ребята наши как-то засвежели, все шло нормально.» (18).

Иными словами, 1 и 2 мая часть киногруппы взяв палатки провела на природе двое суток в районе горнолыжной базы Чимбулак. Правда, с натурой в те дни было трудновато, так как по склонам гор и вдоль реки находилось десятки подобных компаний. Так что выбор натуры – скорее предлог, для того чтобы быстрее познакомиться и сработаться.

Сниматься в Алма-Ате в 1963 году на «Киностудии им. М. Горького» и в этом же году в Алма-Ате на Киностудии «Казахфильм» – две очень большие разницы. Главное, что мог понять, но не смог принять молодой Владимир, что кинематограф Казахстана переживает весьма болезненный период даже не реорганизации, а скорее нового становления. Затянуться подобный процесс мог на годы. Для начала вернёмся к его зимнему письму, от 10-января 1963 года:

«Тут проходит съезд кинематографистов Казахстана. Приехал Райзман и всякие артисты: Румянцева, Ливанов и т. д. Пьют! ? я – нет! И не хочется. Сегодня все светила уезжают. Чего-то они на съезде решили. Вроде – создавать хорошие фильмы.» (5).

И от 13- января:

«Здесь поют мои песни. Встретил Айманова. Это он привёз. Правда, все имена изменены на казахские. ? так ничего.» (8) Между тем, два этих события теснейшим образом взаимосвязаны.

8-9 января1963 года, как раз во время заселения съёмочной группы и первого дня съёмок возле входа в гостиницу, состоялся Первый Учредительный съезд Союза кинематографистов Казахстана, первым секретарём на котором был избран Ш. К. Айманов. Чуть позже, 28 мая 1963 года был создан Государственный Комитет Совета Министров Казахской ССР по кинематографии – Госкино Казахской ССР (1963—1988). Отсутствие национальных кадров заменили звёздами союзной величины. Делегатов съезда кинематографистов поселили в новой гостинице у входа в которую и шла съёмка фильма, так что невольных именитых зрителей многочисленных дублей было хоть отбавляй. Они как раз выезжали из гостиницы.

Айманов Шакен Кенжетаевич – легендарная личность. Cоветский (казахский) актёр, режиссёр театра и кино, народный артист СССР, который стоял у истоков кинематографии Казахстана. К сожалению, таких было единицы. Постоянно бывая в Москве, если верить Высоцкому, он первый привёз плёнки с записями «Большого Каретного» в Казахстан. Изменённые имена – дань национальным традициям в перепевках дворовых компаний, хотя в ранних песнях и имён было не много. Ремарка автора более чем странная. Алма-Ата тех лет – преимущественно русский город. Причин изменять песни особо не было. Имена, которые могли звучать до середины 1963 года – Валя, Мишка Ларин, Зэка Васильев, Клавка, привязаны к рифме, ритму стиха и, конечно же, к теме. Скорее всего, это была тонкая ирония, которую в тексте письма интонационно уловить сложно.

Понимание того что, а главное, как снимать на «Казахфильме», тогда не было. Киностудия представляла собой место отсидки проштрафившихся начальников. Причём меняли их как перчатки. То, что календарно даты начала съёмок выпадали на начало мая, только усугубляло ситуацию. Пили все, пили много. Пили рабочие «Казахфильма», пили жители, выбираясь в предгорья Алатау, где предстояло снимать общие виды. Но пили, пьют и будут пить у нас всегда. Только это не повод снимать плохое кино.

На руководство «Казахфильма» давило местное начальство и там, пользуясь любыми возможностями, старались сорвать график съёмок. Если ты не профессионал, то и срывать выполнение плана не составляет особого труда.

«Как-то на студии Володя подошёл ко мне и сказал:

– Толя, надо что-то делать с деньгами…

Все понятно: мужики они были молодые, спустили свои жалкие суточные – гостиница, всякие с нею связанные дела. Что-то у него было сложное со ставкой – была она ниже, чем он хотел. Что-то мы тогда ему устроили, рублей в шестнадцать, кажется, определили ему ставку.»» (18).

Владимир чтоб сократить время получения передал письмо одному из кино актёров, возвращавшихся в Москву, но тот обещания не сдержал и в ящик письма не бросил. «…Если ты так и не получила первого письма, то не знаешь, что пока ставка моя 16.50, а в месяц 130 р., т. к. договор аккордный и 20% получу только в конце.» (19).

«…Так или иначе, но денег у Володи не было. А у меня тогда они были. Короче, зарядил я его какой-то суммой, чтобы парень не тосковал… Ничего трагичного не было, с голоду бы он не помер, – по-моему, они там просто пропились. Я знаю, что каждое утро они курсировали на Зелёный рынок – продуктовый азиатский базарчик, где за рубль давали тазик с дунганской лапшой, которой можно было налопаться… а на второй рубль можно было наклюкаться.» (18).

С гостиничным персоналом отношения не сложились ещё в первую поездку, главным образом из-за громкого пения. Галиев временно самоустранился от актёров и проходил ускоренные курсы погружения в режиссуру. Если зимой Владимир вёл себя вполне благопристойным постоятельцем, то в мае, почувствовав бесконтрольность, начал отрываться по полной. Второй заезд для Высоцкого в отношениях с администрацией и персоналом только усугубил ситуацию.

«Насколько я знаю, Володя иногда пел в номере гостиницы. Потом Пястолову на «Казахфильм» доложили, что вообще в гостинице происходит «разврат и всякое непотребство», и он выражал своё недовольство. Но никто и ничего там остановить не мог: какой к чертям «разврат», когда рядом живут целый ансамбль «Берёзка» и молодые мужики?!» (18).

Пьянка как следствие безделья имеет прямую причинно-следственную связь. Быстро собрался некий костяк из части артистов и рабочей съёмочной группы и местных завсегдатаев питейных заведений из штата «Казахфильма». В таких случаях многое зависит от характера и авторитета режиссёра, и на контингент гостиниц или бардак на студии всё сваливать нельзя.

«Они, это я чётко знаю, ударяли по местной водке – вещь совершенно жуткая по своим качествам, и было прекрасное вино «Иссык». Вечером – водка, утром – «Иссык». Когда я спрашивал – где актёры? – мне отвечали: «Иссык» пьют.

Вообще, что такое киногруппа? Приезжает новый человек, и через два часа он уже знаком со всеми… Вот стоит старая студия «Казахфильм», чуть ниже – Парк панфиловцев, в нём ресторан под названием «Семиречье». (На фото кафе «Жетысу», в парке 28 Панфиловцев, 1966 год. Речь идёт об одном и том же заведении Прим. автора).

«От ресторана до проходной киностудии – девяносто девять шагов: вымерено поколениями тружеников кино совершенно чётко. Появляется новый актёр:

– Здорово! Как там Москва?

– Нормально. Стоит на месте.

– Манты ел?

– Нет.

– Ну, пойдём.

И новые знакомые отправляются туда. Ресторан «Семиречье» славился своими мантами.

Дальше. Начинается съёмка. Бригадира осветителей нет.

– Где бригадир?!

– Ужинает. (Или завтракает, или перекусывает…)

Тут же за ним посылают ассистента в тот же ресторан и выволакивают его оттуда…» (18)

Похоже на самооправдание. Есть традиции, есть местное гостеприимство, а я что могу сделать? Для нас этот отрывок интересен тем, что подтверждает – с казахской национальной кухней Высоцкий был знаком задолго до своего последнего приезда в Алма-Ату.

«Цой (помощник режиссёра) мне как-то сказал:

– Что-то у Володи вид какой-то не такой, – может, нужно вытащить его из этой «команды»?

Честно говоря, мы боялись, что он запьёт. Кто-то сказал нам, что Володя может сорваться и уйти в такой смерч с тайфуном, что потом его будет очень трудно ввести в рабочий режим. В общем, решили мы всех актёров «развести», чтобы все это не превращалось в коллективную пьянку. И я Володю пригласил пожить к себе. Он только спросил:

– Магнитофон есть?

– Есть.

И он согласился…» (18).

Несмотря на то, что «ребятам было хорошо», киногруппа осознавала серьёзность сложившегося положения. Каким боком вылезет и чем в результате обернётся такое состояние киноактёра никто не мог предугадать.

«Я думаю, что его тогда не столько интересовала наша компания, сколько возможность записаться и в охотку послушать себя со стороны. Вечерком мы притащили его ко мне на Варшавскую …У меня к тому времени был магнитофон «Днепр», которым я очень гордился. И Володя вцепился в этот магнитофон всеми четырьмя конечностями. Кто-то ещё в гостинице раздобыл ему какую-то дрянную гитару, но в те времена, по-моему, качество инструмента для него было неважно. И у Володи начался, я бы сказал, «голосовой» запой – не рискну назвать его творческим. (18)

Галиев будучи свидетелем и участником одной из самых полных записей Высоцкого, на тот момент не воспринимал своего протеже всерьёз, как автора и исполнителя песен. Тем более, как поэта. Он совсем не обращает внимание на то, что поёт бард, главное, как он это делает. Здесь я в первый раз услышал его «вживую», – до этого слышал кое-что из его песен только в записях ужасного качества. Тогда впервые на меня накатила какая-то чудовищная волна его необъяснимой сатанинской энергии, когда на шее у него надувались жилы и было ощущение, что человек «клокочет». Орган какой-то… как вулкан – рванёт и всё!.. Ему жутко нравилось, что мы восторгаемся его пением. Пел он в основном свой «блатной» репертуар. Короче, пару раз до начала съёмок Володя у нас дома «выплеснулся» на эту магнитофонную катушку и был этим очень доволен. Два концерта на одну бобину. Один выплеск был очень длительным – до утра, второй короче: уже надвигались съёмки.» (18)

Касательно «орган-вулкан сатанинской энергии». Дело в том, что если вы послушайте записи того года, то никаких других собственных песен, кроме блатных, у Владимира не было вообще. Обратите внимание каким голосом он говорит в фильме «Штрафной удар». Нежный, юношеский, бархатистый. Узнаваемым из миллионов, с трещиной, с хрипотцой, он становиться примерно с 1968 года, постепенно грубея от многочисленных выступлений и специфического репертуара, требующего невероятной самоотдачи при исполнении. Не было у него тогда жил на шее, и ни с каких блатных песен раннего периода они бы не надулись. Так что этот эмоциональный кусочек воспоминаний, лишь созданный в сознании миллионов образ, перекочевавший из будущего в прошлое.

Существует ещё один непонятный момент. Сколько по времени можно слушать одну бобину «Днепр 11»? От 30 до 60 минут. Не более. Как на неё можно «выплеснуться» с репертуаром 1963 года в течении двух вечеров? – только многократно записывая и переписывая единичные песни, отшлифовывая их до совершенства. Какова дальнейшая судьба этой бобины? Видно, что у Анатолия прекрасная память, хотя всё что он говорил в интервью, нигде ранее не фиксировал. Обычно мы всегда на коробках и кассетах писали от руки записанный на носителях репертуар. Не ясно о каких конкретно песнях идёт речь. Главной итог той командировки – уникальная запись, вернее её судьба, остаётся за рамками воспоминаний. Хочется надеется, что временно. (20).

Твёрдо уверен, что, если в чьём-то распоряжении оказались раритетные артефакты, связанные с творчеством Высоцкого их надо бескорыстно тиражировать, потому что они, прежде всего, культурное достояние советского и российского народа. Его вклад в историю России. Квинтэссенция творчества целой эпохи, переданная нам гениальным представителем предыдущих поколений. Что такое плёнки? Если их не отреставрировать, не оцифровать, не выложить в открытый доступ, они просто порвутся, начнут рассыпаться и исчезнуть физически. О Высоцком забудут. В чьих интересах будет обеспечение подобной «сохранности»?

12 мая 1963 года

«Люсик! Хорошая моя лапа! Любимая лапа! Наконец – письмо от тебя и сразу как-то лучше. Все твои опасения о том, что буду я сидеть без дела, оправдались. Чуть-чуть поснимался, а сейчас ничего не делаю. Болтаюсь по студии, снимаю мерки. Для чего? Не знаю. Вроде никаких костюмов не надо. «Казахфильм» – это ужасно. Никто ничего не умеет, все делают вид, что работают. Зачем-то каждый день присылают за мной машину и везут на студию, а там я слоняюсь из угла в угол и пытаюсь острить. Безуспешно.… Лапа! Ужасно рано просыпаюсь. Сейчас 8 часов, а я уже часа 2 не сплю. Только что дали письмо и сел писать ответ. Почему-то письмо шло 4 дня. У нас здесь (у нас) 3 дня были грозы. Прямо как в Москве – море разливанное. Если бы не Толя Галиев, умер бы от тоски и от голода. Совсем нет денег.Гостиницу мне не оплачивают полностью, и я доплачиваю рупь с чем-то. Уже много набежало. Лапа! Я не жалуюсь, а просто описываю положение» (21).

Галиев чувствовал, что может потерять одного из главных актёров и принимал превентивные меры. От старой гостиницы «Казахстан» до старых павильонов «Казахфильма» можно было и пешком пройтись 30-40 минут. Служебный автомобиль хоть как-то дисциплинировал, чтобы постоялец не завернул опохмелиться на базар или в кафе. Начинающий режиссёр предложил даже поправить здоровье в совминовском санатории:

«Не знаю, куда дену время. Хочет режиссёр, чтобы я поехал в санаторий Совета Министров работать над ролью… Но все это за свой счёт. Я сказал, что я не министр, что беден и пусть министры и едут работать над ролью, а я повременю» (21).

Может быть нашему герою было ни так уж и грустно. Просто не стал бы он в деталях описывать свои ночные бдения собственной супруге. Картина «Высоцкий в кинематографе Казахстана» неумолимо двигалась к своему драматическому финалу, наступившему 13 или 14 мая.

Владимир в своих письмах постоянно жаловался на климат Алма-Аты. Зимой он мёрз, а весной попал в жару. Потом в жуткий трёх дневный ливень, после чего снова наступила изнуряющая жара. Детали происшествия уточняет Анатолий Галиев:

Натуру мы должны были снимать в Караганде и в Темиртау, но какие-то куски – и в Алма-Ате. В районе железнодорожной станции «Алма-Ата – один» мы нашли остов, скелет какого-то здания, может быть, элеватора – ажурные, живописные конструкции, по которым должны были на общих планах карабкаться наши монтажники. Сделали всякие приспособления для съёмки, был у нас подъёмный кран, на котором – черт-те где, на верхотуре – торчал оператор. И начались у нас первые настоящие съёмочный дни: стали работать полный рабочий день – гони и гони!