Хорошенькие девчонки. Рассказы

Вдруг из-за его спины в гневном порыве вылетела рука его жены, она схватила эти пять сотен и сказала ему с наигранной вежливостью:

– Кто тебе мозги ебёт? Не надо мороженного мне. Не надо. Пошли играть, твоя очередь бросать.

Закончив работу, я вышел из Радуги и закурил. В двадцати шагах передо мной стояла Жанна. Мы смотрели друг на друга пару минут. Выбросив окурок, я подошёл.

– Привет.

– Привет.

Мы шли молча какое-то время, а когда дошли до СКК я взял её за руку. Молчание не нарушалось. Только дойдя до метро она сказала:

– Проводи меня.

– Откуда ты взялась тут вообще? – спросил я.

– Ну, я знала, что у тебя смена.

– Ладно, зачем пришла?

– Ну, что ты вопросы всякие задаёшь. Пришла и пришла.

– Я же такой несерьезный, ко всем подкатываю, курю и матом ругаюсь.

– Ну, что ты заводишься?

Мы всё-таки пошли до её дома. По дороге, как ни странно отношения наладились. И это бесило меня больше всего: вечно надо с ней полтора часа ругаться, чтобы потом получить часок мира и ласки. Дойдя до подъезда, Жанна молча его открыла и зашла, я зашёл следом. То же самое повторилось и с дверью квартиры. Наступил напряжённый момент, мы снова замолчали. Зайдя в комнату, я стал её рассматривать, а Жанна встала по середине комнаты и искала глазами пятый угол. Мне было приятно, что она так нервничает.

– А где твоя сестра?

– С друзьями гуляет, – глядя в пол ответила Жанна.

После десятого глупого вопроса про интерьер её нетерпение переходило границы. Я ещё немного помедлил, взял её за руку и резко бросил на кровать.

– Только у меня месячные.

– Похер.

– Это значит, что я не буду.

– В смысле? – спросил я.

– Ну, это не буду.

– Что это? – меня всегда бесило её недоговаривание.

– Ну, ты понял о чём я.

– Чем тебе твоя же кровь мешает?

– Боюсь заразится.

– Чем?

– Ну, я сказала нет значит нет.

– Нахуй ты меня вообще привела тогда?! – уже кричал я.

– Ну, можно сзади ещё.

– Да? – хохот поднимался во мне. – Ты уверена?

– Да.

– Ты пробовала когда-нибудь?

– Нет.

Жанна невероятно смешна. Она вечно хочет того, о чём не имеет ни малейшего понятия. Перекинувшись парой слов, мы приступили. С собой у меня была только резинка, смазки никакой, конечно, не было. Я попросил её максимально расслабиться и вдохнуть поглубже. На вдох я попытался вставить, но вышло это только на одну пятую, Жанна заорала от боли чужим голосом, я же хохотал за её спиной. Я пытался снова и снова. "Больно тебе? – думал я. – Вот и получай за все свои тупые идеи". Спустя минут пять я уже мог войти наполовину, но тут она развернулась и сказала, что больше терпеть не может. Хер мой стоял, а глаза и губы смеялись.

– Да неужели? – спросил я. – Это же такая отличная идея была.

– Хватит издеваться.

– И что теперь? Забей на месячные свои, ничего не будет.

– Нет. Будет.

– Ну, что я могу сказать, тогда соси.

– Не-е, не хочу, – неуверенно сказала Жанна.

Я нежно поцеловал её и начал гладить ей лицо, потом резко дал слабенькую пощёчину.

– Я сказал соси.

– Нет, – с придыханием сказала она.

Ударил сильнее и сказал громче, Жанна начала стонать от удовольствия. Я вмазал с предельно дозволительной силы.

– А ну-ка быстро взяла в рот!

Я бил ещё и ещё, крича на неё, а она тёрлась своей кровавой пиздой о мою ногу, надрачивая мне при этом. Удар на пятнадцатый Жанна резко вскочила и убежала. "Видимо переборщил" – подумал я. Она заперлась в ванне, и я слышал её всхлипывания. Заварил чаю и нервно покурил на балконе, Жанна всё не выходила, но всхлипывания прекратились. Через минуту она вышла, я дал ей чай.

– Спасибо, – сказала она. – Я не хочу.

– Всё в порядке?

– Нормально, извини.

– Это я должен извиниться. Сильно ударил наверно.

– Не, мог бы и посильнее, просто бывает у меня такое.

Мы вернулись в постель и эти сумасшедшие игры продолжились. Через десять минут я полировал её миндалины своим хуём. А на следующий день оказался в пустой квартире. Жанна оставила записку: "Я на работе, если будешь уходить, поверни штучку на двери, и она сама закроется". Я это сделал сразу, как только встал с кровати и оделся. До дому поплёлся пешком, размышляя о случившимся.

Выходные для меня намного труднее чем будни. Ведь приходится самому придумывать себе занятие. Я всегда выбирал самое простое – звонил Славе и ехал к нему пить. Женя снова была там, она смотрела на меня косыми взглядами, и, чем больше она пьянела, тем злее становились её глаза. Слава достал гитару и вручил мне свою губную гармошку, мы немного импровизировали для его девушки и Жени. Они были довольны, их вообще обрадовать просто: играй три аккорда, да ртом звуки издавай. Со всего тащатся, лишь бы это парни делали. Оказалось, что у Славы есть ещё немного травки. Мы пустили по кругу косой и из ниоткуда появился спор о пересечении параллельных прямых.

– Понимаешь, – говорил мне Слава. – Если спроектировать эти прямые на какой-нибудь цилиндр, то эти проекции будут пересекаться, если их продолжить.

– Но, – возражал я. – Это же проекции прямых, а не сами прямые.

– Это прямые в трёхмерном пространстве.

– Если их спроектировать на какой-нибудь цилиндр, то они станут кривыми.

– Это смотря в какой плоскости, мой друг.

Мы не замечали подозрительных взглядов девушек, которые не смогли долго это слушать. Когда мы закончили спор, начался новый, уже о вероятностях.

– Ну, как ты не понимаешь! – кричал я. – Есть тридцать карт, одна из них "Х". Я делю их на две стопки. В каждой стопке по пятнадцать карт. Шанс того, что в одной из этих стопок есть "Х" – пятьдесят процентов. Верно?

– Верно, – кивал он.

– Смотри дальше. Я переворачиваю первые четырнадцать карт. Ни одна из них не "Х". Следовательно, с вероятностью пятьдесят процентов пятнадцатая карта в первой стопке – "Х".

– Нет, ты неправильно считаешь.

Мы бы могли до бесконечности спорить, но девушки потребовали внимания, и наши споры превратились в поток бессвязных шуток и беспричинного смеха. Незаметно подкралась ночь, денег на такси у меня не было, и я остался на ночь. Женя тоже оставалась, но я не придавал этому никакого значения.

Квартира была двухкомнатная. Слава со своей ушёл в дальнюю, мы с Женей остались в гостиной. Там был раскладной диван и такое же кресло. Я разложил диван и постелил.

– Ты спишь на кресле, – повелительно сказала Женя.

– В смысле? – удивился я.

– Со мной ты спать не будешь.

– Эм, тогда ты спи на кресле.

– Нет, я буду спать на диване, но без тебя.

– Но я тоже хочу спать на диване. Зачем вообще кресло раздвигать? – спросил я.

– Конечно ты хочешь здесь спать. Ты просто хочешь выебать меня. Только для этого и пришёл.

– Ладно… Я буду спать на кресле.

Разложив диван, я вышел в подъезд покурить. Конечно, были у меня такие мысли, но я не настаивал, зачем же она так грубо. Ну да ладно, подумал я, не стоит лишний раз девушек напрягать. Я посмотрел, как летит окурок между лестниц с восьмого этажа до первого и вернулся в квартиру.

– Если ты так хочешь спать на диване, – раздался голос Жени в темноте. – То ложись со мной. Но даже не думай, я тебе не дам.

Она получила в ответ тишину. Чего ей беспокоиться тут даже два одеяла.

– Слушай, – сказал я. – Мне не очень хочется спать, поболтаем?

– О чём? – спросила она.

– Да обо всём. Мы же не очень знакомы.

– Это правда, ты меня видишь третий раз в жизни, а уже мечтаешь выебать.

– Опять ты начинаешь. Я просто лежу рядом и просто хочу поговорить. Может у меня случилось что-то, может мне выговориться надо.

– И ты решил выговориться мне? Кто же я для тебя? – нападала Женя.

– Ты – человек, который имеет уши. Имеющий уши слышать, да слышит.

– Что? – спросила она.

– Не, это просто цитата. Так что поговорим?

Мы всё-таки разболтались и на удивление очень сильно. Она действительно умела слушать и задавать нужные вопросы, или я ещё не отошёл. Через десять минут я уже рассказал ей все те вещи, которые в иные часы меня доводили до слёз. Она была первая кому я рассказал, как я однажды подрался со своим отцом. Как этот же отец однажды наставил мне ружьё к виску и грозил выстрелить.

– Но я его любил. Правда любил. Жаль, что он умер, теперь я понимаю всё, что он говорил и почему он это говорил. Он был очень добрый, весёлый и умный. Если бы меньше пил…

Рука Жени начала гладить мою голову. Я обнял её и поцеловал. Она мигом стянула с себя майку. Даже несмотря на лишний вес её грудь была в хорошей форме. Её можно было трахать прямо промеж грудей, что я потом и делал. Через несколько минут мы занялись сексом. Скажу сразу – мне не понравилось. Лучше бы я сам себе передёрнул, в пять минут бы обошлось. Тут же пришлось шпилить целый час. Конечно было приятно чувствовать, как её тело содрогается от оргазма, но хотелось и самому что-нибудь получить. Минут через сорок я сходил на кухню за водой, мы попили.

– Сколько ты уже? – спросил я.

– Три раза.

– А я не одного, делай выводы, – улыбнулся я.

Может выводы она и сделала, но ничего не изменилось. В итоге счёт был пять-ноль. От миньета она долго отказывалась, но спустя полчаса всё же согласилась. Тоже было не кайфово. Просто обслюнявила мне член. Наверно она думала, что достаточно просто его в рот взять, и парень тут же кончит. Нет, девочки, это только первый шаг. Тогда я начал всаживать ей между сисек и кончил на лицо. Она вмазала мне пощёчину со злобы и сходила умыться. А когда пришла, прижалась ко мне и, гладя мои волосы, сказала:

– Наверно, я тебя люблю.

– Мы же видимся третий раз в жизни.

– Да, но это то, что я чувствую сейчас. Я тебя люблю. Прости, что говорю тебе это, ты наверно ведь не любишь меня.

Я ничего не отвечал, ждал продолжения.

– Знаешь, – продолжала Женя. – Я ведь уезжаю в Краснодар через три дня.

– На долго?

– На полгода. Я же оттуда, а ты даже этого не знал.

Чтобы провести с ней эти три дня, пришлось немножко поменяться сменами. Мы гуляли с Женей по городу. Валялись на траве на Марсовом поле, мило беседовали. Оказалось, что с ней есть о чём поговорить, к тому же она меня не осуждала как Жанна. Кстати, о Жанне. Она слегка напрягала, потому что звонила каждый день и хотела встретиться.

– У меня кончались эти дни, – пыталась убедить она.

– А у моего друга началось день рождения, так что я не смогу никуда с тобой пойти.

– Опять будешь пить!

– Тебя это раздражает?

– Да чтоб ты от цирроза печени сдох! – кричала она в трубку.

– Не шути так пожалуйста, мой отец от этого умер.

– Прости, пожалуйста, прости, – заумаляла Жанна. – Ну давай увидимся, а то потом у тебя выходных совсем мало будет, а по ночам встречаться у меня сил не хватит. Прости меня.

– Нет, я уже обещал.

До отъезда поезда оставалось пара часов, и мы с Женей решили зайти в какое-нибудь кафе посидеть. Мне всегда нравилось в Циферблате, к тому же это было рядом с вокзалом, и мы пошли туда. Сидели и болтали ни о чём, как вдруг к нам подошла низенькая худая девушка с тусклыми глазами и сказала:

– Извините, вы можете мне помочь?

Говорила она с акцентом.

– Да, конечно, – ответила ей Женя. – Чем?

– Я делаю задание по русскому языку, мне надо прочитать эту книгу и выписать значение всех слов, которые мне не понятны.

– Ты вроде хорошо говоришь по-русски, – сказал я. – Неужели тебе там что-то неясно.

– Там есть слэнг, я его не понимаю.

Она показала нам книгу в мягкой обложке, написанную какой-то Татьяной. Это был какой-то дебильный женский роман.

– Нашла, что почитать, – сказал ей я.

– Да, – отвечала она. – В магазине книг.

Девушку звали Алекс, родом из маленького городка в Канзасе. Мы с ней побеседовали и узнали много интересного об Америке. Алекс, хотела остаться в России по многим причинам. Главное: ей не нравились политические действия её родины. Она была ярая пацифистка и работала здесь, как ни "странно", репетитором по английскому, параллельно изучая русский язык на кафедре политологии в СПбГУ.

Так как её книга была женским романом, нам приходилось в основном объяснять всякие аллегории касательно пенисов, вагин и секса. Меня это немного смущало, так что в основном объясняла Женя. Время летело быстро, и нам уже надо было уходить. Алекс сказала, что ещё долго тут будет, а Женя сказала за меня:

– Он сейчас меня проводит и вернётся.

Зачем она это сказала? Да и зачем я вернулся в кафе? Я шёл преисполненный надежд, но надежды на исчезновение американки не оправдались. Она сидела всё там же, царапая ломаным почерком в тонкой тетради. Я продолжил объяснять значение всяких "стеблей", "стержней", "лон" и т.д. Книга была невероятно банальна, но не предсказуема. Почти каждую страницу менялся сюжет. Мы заглянули в конец и ничего не поняли.

– Кто эти люди в конце вообще? – спросил я. – О них не было ни слова пол книги.

Алекс смеялась над моими комментариями и над этим замечанием тоже. Мы забили на книгу и просто разговаривали до вечера в этом кафе. Мой мозг изрядно перенапрягся, ведь она изъяснялась очень странно. Вроде говорила грамматически верно, но выстраивала свою мысль очень странно. Видимо так же смотрят на "флюентных" русских. Оказалось, что она живёт рядом – на Чернышевской, и я её проводил.

– Эта Женя, – сказала она, когда мы приблизились к её дому. – Она твоя подруга девушка?

– Как бы сказать. И да, и нет. Вообще… Она уехала на пол года к себе домой, так что точно нет.

– Давай в гости?

– Ладно, давай я тогда куплю чего-нибудь к чаю. А то некрасиво с пустыми руками в гости ходить.

– А чем ты их наполнишь?

– Кого? – через секунду я сообразил и засмеялся. – А, руки. Я печенья куплю и конфет.

– О-о, я очень люблю русские конфеты. Нет у нас таких вкусных.

Нервно шагая, я дошёл до магазина. Купил конфет печенья и презервативов. "На всякий случай, – думал я. – Вдруг мне и теперь повезёт. Как говорят игроки – нельзя останавливаться пока прёт". Но мне не повезло, мы и вправду пили чай и читали книжки. Обстановка была более чем подходящая, но почему-то не сложилось. Язык не поворачивался предложить, а тело не осмеливалось действовать.

– Кстати, – сказал я. – Совсем забыл спросить. Откуда у тебя квартира здесь?

– Я её снимаю.

– Одна что ли? Это же очень дорого. Сколько ты получаешь за своё репетиторство в месяц?

– Сколько дней работаю, столько и получаю, – отвечала Алекс.

– А за один день сколько?

– Десять тысяч.

– Ты серьёзно?!

– Это много да? – улыбнулась она

– Это дохуя!

– М?

– В смысле – очень-очень-очень много.

– А, понятно. Сложный этот "хуй". У него слишком много вариантов.

Я оставил ей свой номер, она мне свой. Мы договорились встретиться, как только будет возможность.

Шесть вечера – начало моей смены, я переоделся, отметился и со всеми поздоровался. Оказалось сразу три напрягающих момента. Оператором была Жанна, вторым официантом Олег, а администратором была девушка, которая меня чересчур бесит – Валентина. Мне не нравилось обращаться к ней Валя, потому что мы были далеко не друзья и даже не приятели, и меня устраивало только такое холодное обращение как "Валентина". Я бы и по отчеству её называл бы, но не знал его, а спрашивать не хотелось. За первый час Олег раз десять спросил, как у меня дела. Видимо ему нечего было сказать, и он считал это чем-то вроде шутки. На самом деле ему было очень скучно, ведь гостей было довольно мало, и ему приходилось складывать салфетки в салфетницы, чтобы хоть как-то развлечься. Жанна же не говорила со мной кроме шаблонных "привет" и "нормально". Но как только я поворачивался спиной, то чувствовал её взгляд. "Наверно кажется, – думал я. – Напридумывал себе". Мы с ней даже ни разу не вышли вдвоём никуда, Жанна была явно обижена на меня. Меня это не устраивало, но выяснять отношения я не собирался.

Ближе к девяти часам вечера мне стало невыносимо жарко, да и гости жаловались. Я попросил Валентину включить вентиляцию, а сам пошёл в туалет умыть лицо холодной водой, другой, впрочем, и не было: горячую отключили на неделю. Я открыл дверь туалета, на пороге стояла Жанна. На мгновение я испугался и замахал руками, когда руки успокоились, она резко шагнула ко мне и набросилась. Снова её зубы пожирали мою плоть. Через несколько секунд всё моё лицо покрылось её слюной и красными пятнами от её укусов. Жанна толкала меня в глубь туалета и запихнула в одну из кабинок. Одну руку она сунула мне в штаны, а второй принялась их расстёгивать. Я не сопротивлялся. Она стала ставить засосы мне на шее, пришлось её слегка отстранить: не хотелось выходить в зал с синяками. Тогда она, долго не думая, опустилась на колени и принялась за дело. Мои руки схватили её за волосы. Было намного лучше чем в ту ночь, она стала смелее и напористее. Я был уже готов кончить, как услышал открывание двери и шаги в сторону кабинки. Не было ни страшно, ни стыдно, мои мысли были заняты другим. И в самый момент, когда я только-только спустил ей прямо в рот, в дверь кабинки тяжело ударили два раза.

– Вы что, ахуели?! – орала Валентина.

Ужас охватил Жанну. Она резко вскочила и прикусила мою крайнюю плоть, я крикнул и дёрнулся от боли так, что каким-то чудом заехал ей коленом в лицо и рассёк губу. Теперь закричала ещё и Жанна. Она отскочила в дверь и стукнулась затылком об неё. Дверь открывалась внутрь кабинки, поэтому сразу выбежать ей не удалось. Она промчалась мимо Валентины со слезами на глазах и спермой с кровью во рту. Мне торопиться было некуда, беда и так уже случилась, и решить её не было возможности. Натянул штаны и вышел. Огонь преисподней мелькал в глазах Валентины, а я лишь застенчиво улыбался.

– Гости пришли, – сказала она сквозь зубы.

Мы постояли немного глядя друг на друга, и она повторила эту же фразу, но громче. Я кивнул и вышел.

– Руки бы хотя бы помыл, – сказала она мне.

– Зачем?

Валентина закатила глаза со злости и вытолкнула меня из туалета. Я принял заказ, ничего особенного: два американо, один со сливками, вишнёвый штрудель и вода без газа. После Валентина подошла ко мне с листом бумаги.

– Пиши объяснительную: почему тебя не было на рабочем месте.

– И что писать?

– В смысле?!

– Ну в смысле, правду что ли?

– Пиши! – только и сказала она.

Я написал четыре слова и отдал ей.

– Где тут подпись надо будет ставить? – спросил я.

Она прочитала и завопила:

– Ты ещё шутки шутить здесь будешь?

– Это не шутки, это правда.

– "Я был в туалете" – это не причина, – сказала она. – Это – место действия!

Мы с Жанной написали объяснительные, а она ещё и увольнительную. Мне было грустно, что всё так вышло, но всякое случается.

Уже под ночь к нам заглянуло трое мужиков: два негра и белый. Все в костюмах на стиле и с кожаными дипломатами в руках. Заказали по сотне Хеннесси и пошли смотреть какое-то кино. Весь персонал уже знал про случай в туалете и смущённо на меня глядел. Было сложно держать себя спокойно и разговаривать о посторонних вещах, когда в глазах у всех было одно и тоже – "да ну нахуй!".

Там в тринадцатом зале какие-то крики, – сказала мне Валентина и добавила повелительным тоном: – Сходи глянь через служебный вход, что там.

Конечно, можно было ей отказать по ряду причин, ведь это вообще не входит в мои обязанности. Но я решил не ухудшать отношение с начальством и пошёл. Служебный вход в тринадцатый зал был сразу за кухней, чтобы легче выносить заказы, это же всё-таки VIP-зал. Дверь справа от экрана поэтому, когда заходишь внутрь сразу видно весь зал. Я тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Зал показался пустым, и я ещё шире открыл дверь. Наконец раскрыл её полностью и вглядывался в полумрак. Кроме фильма ничего не было слышно, но на задних рядах я заметил движение и прищурился. На последнем ряду эти негры спустив брюки до колен пороли того тощего белого. Я сообщил об этом Валентине, она не поверила, пошла сама посмотреть и, убедившись, сразу вызвала охрану.

Так как на работе телефон мой на беззвучном режиме, то все Жаннины СМС-ки я увидел только в конце смены. Их было много и все они не лестного содержания, моим же ответом было предложение сходить куда-нибудь в пятницу. Жанна не ответила, было пять утра, наверно спала. После этой смены мне захотелось в отпуск, но я знал, что его не дадут, поэтому начал размышлять об уходе с работы.

Пришёл домой, сразу уснул, сразу проснулся, умылся и снова пошёл в эту Радугу, в этот Синема Парк, в этот Вестерн бар. Как всегда, пришлось есть на ходу мой любимый кефир и пирожки с картошкой. Пятьдесят процентов, если не семьдесят, моего рациона состоит исключительно из этих продуктов. Затем в девять вечера у меня "обед": на этот раз йогурт и рулетики с сыром и шпинатом, очень их люблю. На следующий день всё повторилось. У работы в ночь есть свои плюсы конечно, но она вырывает тебя из жизни. Работа, в принципе, вырывает из жизни, но я справлялся.

Несмотря на общее сходство дней, они были разные. Во второй день был момент, который стоит отметить. Я принимал заказ у двух девушек. Одна была явно школьницей, а вторая выглядела, как первокурсница. Они были явно сёстрами и очень похожими, почти близняшками, но одна выглядела более зрело. Может это так казалось из-за одежды… Короче, выглядели они как с картинки, а заказали два чизкейка и два капучино, один с корицей. Когда я вынес им кофе, "школьница" спросила:

– А где у вас тут можно покурить?

– К сожалению, – сказал я. – Только на улице. На голодный желудок курить вредно, поешьте, а затем сходите.

– У нас кино, – продолжала она, а её сестра просто смотрела на меня.

– Тогда сходите сейчас если боитесь опоздать, но всё равно там ещё море рекламы.

– Вы думаете?

– Я знаю.

Они призадумались, а я сказал нечто вроде: "Такие милые – и курят". Они похихикали – не зря шутил. В итоге сёстры остались ждать свои десерты.

– Извините, – впервые обратилась ко мне "первокурсница", когда я вынес им счёт. – Вы не могли бы позвонить мне, а то я куда-то телефон потеряла.

Огляделся, администратора нигде не было, аккуратно достал телефон, ввёл под диктовку номер. В её сумке заиграл Skillet. Пока она рылась в сумке, ища телефон, я подумал: "М-да, вкуса нет". Потом, она – "первокурсница – достала банковскую карту и положила её в чековую книжку. Потребовалось вводить пин код, она подошла к стойке. Мои глаза косились на её стройную фигуру и ноги, которые казались невероятно длинными относительно её роста, но я знал, что виной всему эта рифленая юбка, сидевшая на талии. Девушки постоянно стараются обмануть все чувства мужчин, но, по-видимому, они больше всего презирают наше зрение. А когда зрение обмануто, то и на вкус они кажутся слаще, и на запах, и на слух. Доверять можно только непосредственному тактильному контакту – тело к телу, здесь уже не обманешь.

Уже на следующий день, в пятницу, я встретился с Жанной, и мы впервые провели время адекватно: без выяснения отношений и прочей ерунды. Немного прогулялись по парку и пошли к ней. Сестра Жанны уехала "надолго кое-куда". Жанне непременно хотелось потрахаться во всех уголках квартиры, чем мы и занялись остаток дня. Всё было мило и без лишнего изврата. Мы почти не разговаривали, да мне и не хотелось, чувствовал себя паршиво. Всё мне казалось каким-то неправильным, хотелось немного большего, хотелось хотя бы намёк на "высокие чувства". Но всё выходило прозаично и бессмысленно: ни я ни она не дорожили нашими отношениями. Она просто не хотела расставаться с "удовольствием", а мне было страшно оставаться одному. Не могу отдохнуть в одиночестве, обязательно нужен кто-то, кто бы слушал мои скучные истории и плоские шутки, а если этот кто-то ещё и смеётся или хотя бы поддакивает, то вообще отлично. Так что Жанна идеально подходила для уничтожения скуки. Увы никакой другой роли я ей не отводил.

В субботу утром она ушла на свою вторую работу. Жанна никогда не говорила о ней, а я и не спрашивал. Снова я обнаружил записку на столе, но на этот раз сразу уходить не стал. Приготовил себе завтрак и принял душ. Зазвонил телефон.

– Привет, – сказал голос в трубке. – Это Алекс. Что делаешь?

– Ничего. Только что из душа вышел.

– Что ты делаешь вечером?

– Да, ничего особо, а что?

– Давай развлечёмся.

– Эм, в смысле? – смутился я.

– В смысле? – переспросила она.

Она сразу надоела своим непониманием и невладением русским языком.

– Я хочу гулять, пить кофе, – продолжила она.

– А, ты в этом смысле. Тогда давай.

Мы встретились на Восстания в полвосьмого вечера и снова пошли в то Циферблат.

– Знаешь, – говорил ей я. – Не стоит так говорить: "Давай развлечёмся". Особенно парням. Тебя неправильно поймут.