скачать книгу бесплатно
Бразолевский «урожай главных злаков» заменён на «урожаи зерновых»; хотя, строго говоря, не все зерновые – «главные». И так же, как и Бразоль, в двух фразах разобрались и с экспортом и с производством зерна!
А вот отрывок из текста лекции Галины Павловой (активист Фонда «За нравственность!»; публикуется в интернет–проекте «За царя» и т.п.) под названием «Россия в период правления Николая II»: «К 1913 году Россия становится крупнейшим в мире экспортёром зерновых культур, льна, яиц, молока, масла, мяса, сахара и пр. Представьте себе: мы производили зерна на 1/3 больше, чем 3 других крупных мировых государства вместе взятых, таких как Канада, Австралия и Аргентина».
Бог с ним, с эмоциональным, «задушевным» стилем… Но вот сваливание в одну кучу объёма экспорта и объёма производства – это не очень–то грамотно. А самый смех – указанные конкуренты России в экспорте зерновых: «на 1/3 больше, чем 3 других крупных мировых государства вместе взятых, таких как Канада, Австралия и Аргентина». Вообще–то Австралия сроду не была в лидерах хлеботорговли. Госпожа лектор в данном случае попросту перепутала Австралию с Америкой (США) – действительно, крупнейшим конкурентом России в мировой хлеботорговле, постоянно упоминаемым в качестве такового!..
Зато такой ошибки не допустили функционеры из ЛДПР. Идя на последние парламентские выборы (2016 года) Либерально–демократическая партия издала – тиражом два с половиной миллиона экземпляров! – предвыборную брошюру под названием «Русская душа». В этой достаточно объёмной (80 страниц) книжке есть специальная глава о предреволюционной Российской Империи – называется: «Миф о "лапотной России"». Вот там всё написано правильно, «канонично»: «А к 1914 году наша страна – крупнейший в мире экспортёр зерновых культур, льна, яиц, молока, масла, мяса, сахара и проч. Урожаи зерновых на 1/3 больше урожаев Аргентины, США и Канады, вместе взятых».
Тут всё «как учили»! – «Аргентины, США и Канады, вместе взятых». То есть хотя бы Америку с Австралией авторы не путают. Уже прогресс. Экспорт зерновых и объём производства – так же свалены в одну кучу.
§ 2.2. А теперь – о том, как пользуются подобными заявлениями монархистов (и жириновцев) наши неосоветчики.
Игорь Пыхалов в своём «боевике» – давно раздёрганной на цитаты и бессчётное число раз повторённой и упомянутой другими леваками работе «Кормила ли Россия пол–Европы?» – с видимым удовольствием цитирует апологетов дореволюционной Империи: «В подкрепление своей "концепции" сторонники подобных взглядов любят ссылаться на благословенное царское время, когда никаких колхозов не было и в помине, а при этом «Россия к 1913 году собирала пшеницы больше, чем США, Канада, Аргентина вместе взятые, и кормила хлебом чуть ли не полмира…» [92]. Или как пишет другой автор: «К 1909 г. Россия выходит на первое место в мире по производству зерна и выращивает более половины мирового сбора ржи, более четверти – пшеницы, овса, ячменя. В 1913 г. урожай зерновых был на треть выше, чем в США, Канаде и Аргентине вместе взятых» [93]».
Ссылается Пыхалов на работы Рыжова «О царе–мученике и его монархической идее» и Муша «Феномен русского хлеба. Вчера и сегодня». При желании мог бы привести ещё десяток!..
После чего Пыхалов проделывает необходимые демагогические манипуляции (своего рода магические пассы). Для начала – рассказывает читателям о том, сколько жителей насчитывалось в 1913 году в России, США, Канаде и Аргентине. С комментарием: «Получается, что бахвалиться особо нечем: даже если предположить, что Россия в те времена и выращивала чего–то на треть больше, чем США, Канада и Аргентина вместе взятые, на душу населения это всё равно выходит меньше».
Скажите пожалуйста! Всё–таки ни у кого из процитированных авторов речь не идёт о том, что–де в царской России было самое высокое душевое производство сельскохозяйственной продукции (или – самое высокое потребление). Но Пыхалов на всякий случай сразу одёргивает тех, кто готов порадоваться за Российскую Империю, – мол, в любом случае отсталой царской России гордиться нечем…
Не мудрено! Ибо у неосоветчиков всех мастей общим местом является преувеличенное представление о нищете русского дореволюционного крестьянина – как о следствии совокупного воздействия трёх присущих именно царской России негативных факторов: исключительного «малоземелья», исключительно тяжёлого бремени платежей и исключительной отсталости способов хозяйствования (каковые, мол, и отличали русского крестьянина от его более счастливых западных собратьев!).
Да, все эти негативные факторы присутствовали в жизни российского крестьянства. Но ни один из них нельзя абсолютизировать; соответственно – нельзя столь решительно противопоставлять отсталое российское сельское хозяйство передовому западному.
В действительности всё было гораздо сложнее.
Так, подати и выкупные платежи русских крестьян к началу 20–го века были не так уж высоки в сравнении с налогообложением в странах Запада (притом царское правительство периодически прощало крестьянам долги и списывало недоимки). Что касается обеспеченности землёй, то средний размер крестьянского надела в России превосходил размер среднего европейского.
То есть условный «средний российский крестьянин» (если брать статистику по регионам, то ситуация будет сложнее…) был лучше обеспечен землёй, нежели европейский! Европейский крестьянин «брал» более совершенной сельскохозяйственной техникой, широким использованием минеральных удобрений, передовой системой севоооборота; и вообще – более передовой организацией труда.
Фермеры Нового Света в целом были обеспечены землёй лучше, чем русские крестьяне, но хозяйство своё тоже вели достаточно «экстенсивно» – поэтому средняя урожайность в США и Канаде была не намного выше российской. «Выбирались» западные фермеры, главным образом, за счёт более благоприятных природных условий и большей площади запашки. Что ж, по поводу фундаментальных преимуществ жителей этого молодого континента ещё Бисмарк сказал: «Бог Всемогущий заботится только о младенцах, пьяницах и американцах».
Впрочем, даже вся эта совокупность благоприятных факторов (особенно впечатляющих в сравнении с российскими условиями) не гарантировала мелких фермеров США и Канады от голода в случае сильного неурожая. Да! – такая вещь как голод была знакома и американским фермерам конца 19–го – начала 20–го века. В ту эпоху крестьяне, живущие плодами матери–земли, повсеместно зависели от её капризов…
Вот, кстати, ещё одна характерная особенность неосоветской публицистики: поскольку сравнение «жалкой» российской урожайности с довольно низкой американской и канадской не произведёт сильного впечатления на читателя, то его обычно и не делают! Неосоветчики охотно сравнивают валовой сбор, численность населения, высчитывают душевое производство и т.п., а такую простую вещь как сравнение урожайности в ведущих мировых странах–экспортёрах (в «самах» или в центнерах с гектара) обычно пропускают.
Иногда, правда, поступают ещё остроумнее: сравнив Россию по всем остальным показателям с США и Канадой, в заключение сравнивают российскую урожайность с… западноевропейской. При этом, разумеется, выбираются наиболее богатые и развитые страны того времени, с самым передовым фермерским хозяйством, – вроде Голландии или Германии, а не какие–нибудь Италия, Испания или Греция (где урожайность могла быть ещё ниже российской!). Но это к слову.
§ 2.3. Далее Пыхалов приводит таблицу с данными об урожае 1913 года по пяти основным зерновым злакам (пшеница, рожь, ячмень, овёс, кукуруза) в России, США, Канаде и Аргентине – из «Сборника статистико–экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств» (1917 года издания).
Тут надо сразу оговориться: данные официальной статистики об урожае зерновых в Российской Империи были не совсем достоверными – в действительности Россия производила больше! – но об этом впереди ещё будет специальный разговор… Однако даже официальная, существенно заниженная, статистика показывает безусловное лидерство России в производстве пшеницы, ржи, ячменя и овса. Лишь по производству кукурузы (не очень подходящей для российского климата и в ту эпоху мало культивируемой) Россия находилась на третьем месте. В итоге по производству пяти основных зерновых злаков Россия в 1913 году оказывается на втором месте в мире, с небольшим отставанием от США (вырвавшихся вперёд исключительно благодаря кукурузе).
Довольный Пыхалов комментирует это следующим образом: «Как мы видим, процитированные выше утверждения не соответствуют действительности. Если брать урожай пшеницы, то хотя наша страна и опережала в 1913 году по этому показателю Соединённые Штаты, однако США, Канаде и Аргентине в совокупности она уступала. Если же рассматривать не только пшеницу, а суммарный урожай пяти основных зерновых культур, то здесь она уступала даже одним США».
Подумать только: на самом деле царская Россия «уступала США, Канаде и Аргентине в совокупности»! И о чём это говорит? – только о том, что неразумные авторы шапкозакидательных заявлений в духе «мы одни производили больше всех остальных вместе взятых» оказались неправы.
Но сталинисту Пыхалову этого мало (что естественно: ибо главная его мишень – не какой–то там недобросовестный автор или «лектор», а предреволюционная Российская Империя). Поэтому он опять, по принципу «Повторение – мать учения», возвращается к количеству жителей: «Ну а если ещё и разделить эти цифры на количество жителей в каждой из этих стран, результат будет и вовсе безрадостным…». Почему же: «безрадостным»? Всё по той же причине – из–за отставания от других лидеров хлебного экспорта в расчёте на душу населения. Повторяйте, запоминайте, проникайтесь…
А поскольку объём производства и объём экспорта – это действительно разные вещи, Пыхалов приводит ещё одну таблицу: разница между вывозом и ввозом зерновых за 1913 год. В соответствии с этой таблицей, Российская Империя (25,74 % мирового экспорта зерна) делила лидирующие позиции с Аргентиной (26,01 %), значительно опережая США (14,81 %) и Канаду (10,97 %). Прочие государства и территории – даже такие огромные как Ост–Индия, Австралия и Китай – в конкуренты России не годились.
Казалось бы, более чем наглядное доказательство успеха товарного производства зерна в Российской Империи, не правда ли?..
Сам Пыхалов вынужден с этим согласиться – правда, сквозь зубы, с совершенно неостроумной иронией: «Итак, на радость поклонников Столыпина, «Россия, которую мы потеряли» действительно являлась крупнейшим экспортёром хлеба». И… в третий раз подряд пишет о численности населения: «Триумф несколько омрачает то обстоятельство, что это звание она делила с насчитывавшей в 21,4 раза меньше населения Аргентиной».
Не поспоришь. Но если так, то и США – насчитывавшие на тот момент в 12,4 раза больше населения, чем Аргентина, а хлеба продавшие в 1,8 раза меньше, – выглядят бледновато! Это естественно: в густонаселённых странах огромная доля произведённой сельхозпродукции уходила на собственное потребление.
§ 2.4. А как же с «кормлением Россией полмира (или пол–Европы)»?.. Об этом Пыхалов, разумеется, не забывает. Было бы странно, если бы неосоветчик этим не воспользовался.
Потому он пишет: «Разумеется, о том, чтобы кормить «полмира», не могло быть и речи – хотя бы потому, что свыше 98 % экспортируемого Россией хлеба шло в Европу [100]. Однако и «пол–Европы» накормить тоже не получалось: в 1913 году зарубежная Европа потребила 8336,8 млн пудов пяти основных зерновых культур, из которых собственный сбор составил 6755,2 млн пудов (81 %), а чистый ввоз зерна – 1581,6 млн пудов (19 %), в том числе 6,3 % – доля России [101]. Другими словами, российский экспорт удовлетворял всего лишь примерно 1/16 потребностей зарубежной Европы в хлебе».
Вот как. Оказывается, не кормили мы Европу, а всего–то лишь – стыдно сказать! – поставляли 1/16 от её потребностей. И на кой чёрт только понадобилась Россия той Европе? Должно быть, покупала она хлеб у русских, как спички у нищего – из одной благотворительности…
Пыхалов почти так и пишет: «Неудивительно, что когда после начала 1–й мировой войны вывоз русского хлеба практически полностью прекратился (в 1915 году было экспортировано 17452 тыс. пудов пяти основных зерновых культур – в 32 раза меньше, чем в 1913–м, когда, как мы помним, этот показатель составил 554549 тыс. пудов [103]), выяснилось, что Европа вполне может без него обойтись».
Это – опять–таки апеллирование к эмоциям (которому непременно должны предшествовать цитаты из книги какого–нибудь царебожника! – иначе никого не проймёт…).
В действительности в ту эпоху большая часть основных видов сельхозпродукции – к каковым относятся зерновые – потреблялась там же, где производилась. Прежде всего это относится к густонаселённым странам (а самым густонаселённым континентом была Европа). Соответственно, местные потребности в сельскохозяйственной продукции удовлетворялись местным же производством: европейские крестьяне кормили европейские города.
Рынок зерновых был, по преимуществу, внутренним рынком. И это не было результатом каких–то специальных государственных мер по «обеспечению продовольственной безопасности»; это диктовалось естественным порядком вещей – свой постоянный потребитель был рядом. И его численность постоянно возрастала (в результате процесса урбанизации). Соответственно – возрастала потребность в хлебе. И вот эту потребность в хлебе европейский крестьянин восполнял с всё большим трудом: европейскому селу было всё труднее прокормить европейский город!
Это и вынуждало европейские страны во всё большем объёме «докупать» недостающее зерно за рубежом. Русский хлебный экспорт был ответом на насущную европейскую потребность в хлебном импорте. Ибо Европа могла обеспечить себя зерном только на четыре пятых. Примерно пятая часть потребности (19 %) покупалась на внешнем рынке; при этом 6,3 % – у Российской Империи.
То есть доля России составляла одну треть от всего зерна, покупаемого Европой на внешнем рынке. Доля остальных стран–экспортёров (это, главным образом, США, Канада и Аргентина) составляла две трети. Вот откуда и пошли эти фантастические заблуждения: потому что треть (больше всех!) – доля России, а две трети – доля США, Канады и Аргентины вместе взятых. И именно с тремя этими странами–конкурентами сравнивали Россию дореволюционные статистические справочники. Возможно, в своё время престарелого эмигранта Бразоля подвела память…
А вот что касается заявления Пыхалова, будто в ходе Первой Мировой войны «выяснилось, что Европа вполне может без него (российского хлеба) обойтись», то для этого надо обладать изрядным нахальством!
Ко времени Первой Мировой богатая Европа успела уже поотвыкнуть от массовых народных бедствий, а тут на неё – прежде всего на страны Центрального блока – обрушился настоящий голод: продуктовые карточки, малосъедобный «военный хлеб» (норма выдачи которого в Германии опускалась до 170 граммов на человека в день), страшная «брюквенная зима» 1916–го – 1917–го, официальная пропаганда охоты на ворон, массовая смертность от недоедания… И, как итог, – готовность немецких представителей заключить мир в Бресте любой ценой (лишь бы поскорее начать получать хлеб с Украины!). Если исходить из структуры европейского предвоенного хлебного импорта, то как минимум на одну треть эти беды объяснялись исчезновением из рациона немцев российского хлеба.
Так что дореволюционная Россия действительно кормила Европу. Только не надо юродствовать и пытаться толковать образное выражение «кормила пол–Европы» в строго арифметическом смысле – как «обеспечивала 50 % всей совокупной потребности зарубежной Европы в зерне».
Глава 3
§ 3.1. Чтобы закончить с «внешней» стороной российского хлебопроизводства и полностью сосредоточиться на его внутренних аспектах, необходимо ответить ещё на один важный вопрос: а что получала Россия, продавая свой хлеб за рубеж? Иначе говоря: на что Империя тратила вырученные от хлебного экспорта деньги?
Конечно, торговля зерном – это не то же самое, что торговля высокотехнологичными товарами, «не имеющими аналогов». Передовые государства Западной Европы прежде всего выбрасывали на внешний рынок промышленную продукцию (приносившую большую прибыль, нежели продукция сельскохозяйственная). В то же время не надо забывать, что США – передовая промышленная держава! – были, наряду с Россией, одним из главных экспортёров зерна.
Это естественно. Если у государства есть условия для развития аграрного сектора, то почему бы этим не пользоваться?
Понятно, что богатая, передовая Америка, выбрасывая свой хлеб на внешний рынок, оставалась гарантированно сытой: средний американец (в том числе – американский фермер) питался значительно обильнее, разнообразнее и здоровее, чем средний русский крестьянин. Но бедная и отсталая страна тоже не может позволить себе существовать в режиме «автаркии». Как раз бедная и отсталая–то и не может!.. Ибо она особенно нуждается в импортных товарах – тех, которые не производит сама (или производит в ограниченном количестве). Такая страна выходит на внешний рынок с тем, что у неё есть. У Российской Империи был хлеб (был, конечно, не один только хлеб; но речь идёт прежде всего о нём).
И это тоже естественно. Так происходило всегда и везде. Вряд ли каждый старатель был невиданно богат и дома у него было не протолкнуться из–за золотых слитков. И вряд ли его жена была увешана золотом с головы до ног… Однако старатель отдавал добываемое золото в чужие руки – чтобы приобретать необходимое ему. Здесь весь вопрос в обоснованности, продуманности и конечной оправданности такого товарного обмена.
Вот именно по этому поводу в стане неосоветчиков и не смолкает – уже который год! – дружный стон и вопль. Именно этот вопрос является одним из главных пунктов обвинения, выдвигаемого ими в адрес Российской Империи. Именно это страшное злодеяние они считают одним из главных «законных оснований» для уничтожения той России.
Приведём несколько наиболее характерных цитат; «проникнемся»…
§ 3.2. Вот выдержка из уже помянутой недобрым словом работы Максима Калашникова «О жизни в царской Расее – 1»: «Кстати, а как тогдашняя российская элита тратила полученную от вывоза зерна валюту? Ну ладно: при Сталине тоже хлеб вывозили, заставляя народ голодать, но всё–таки на вырученные деньги закупали новейшие технологии, современное оборудование, строили передовые промышленные предприятия, специалистов высокого класса готовили. А что при царе–то?
Нефёдов приводит статистику за 1907 год. Вывоз хлеба тогда принёс доход в 431 млн. тех, полновесных рублей. Золотых, надо сказать. Из этой суммы на дорогие потребительские товары для аристократии и помещиков истрачено было 180 миллионов. Ещё 140 миллионов русские дворяне (торговцы хлебом) оставили за границей – в казино, в Париже, на курортах, в ресторанах и гостиницах, недвижимость покупали. На оборудование же и машины для реального сектора истратили только 58 миллионов рубликов (40 – на промышленное оборудование, 18 – на сельхозмашины)».
Всему этому беспросветному ужасу Калашников противопоставляет гипотетические действия, которые должна была, по–хорошему, предпринимать царская власть: «Романовское государство должно было всячески ограничивать вывоз зерна, заставляя тогдашнюю верхушку искать другие статьи доходов. Дескать, хотите хорошо жить – не спускайте денежки в Париже, а ставьте перерабатывающие производства, занимайтесь металлургией, производством машин, часов, оптики. И не смейте рассчитывать только на экспорт сырья! Работайте – как работает французская, английская, немецкая элита!
Но власть Романовых была властью жадной и ленивой низшей расы, жаждавшей грести миллионы немедленно, без труда, на вывозе зерна. Чем она и занималась, львиную долю вырученных денег оставляя за рубежом».
В конце своей работы Калашников не может удержаться от параллелей с современной Россией: «Таким образом, низшая раса, заставляя русских всё время балансировать на грани голода и всё время поститься, не только проворовывала, но и прожирала Россию. Спускала деньги от зернового экспорта на своё сверхпотребление – и превращала страну в зерновую (сырьевую) колонию тогдашнего Запада. Как видите, реалии той «России, которую мы потеряли» до боли напоминают реалии нынешней РФ. Сегодня правящая Росфедерацией низшая раса тоже спускает миллиарды долларов, полученных от вывоза сырья (хотя уже углеводородов, а не только зерна) на лондонскую недвижимость, особняки во Флориде, на флотилии роскошных яхт и на футбольные заграничные команды. В этом отношении русские православные купцы и дворяне ничем не отличаются от нынешних чинуш и олигархов еврейского происхождения. Впрочем, львиная доля дельцов РФ – отнюдь не евреи. Так что можно смело сказать, что нынешняя бело–сине–красная «элита» успешно восстановила традиции России царской. И тогда, и сейчас страну грабят и прожирают за рубежом. И русские миллиарды утекают, таким образом, в экономики США, Европы, Китая. Так же, как и при последних царях».
Да, резок Максим Калашников по отношению к нынешней власти, ничего не скажешь!.. Но нас сейчас интересует не доля лиц еврейского происхождения среди российских чиновников и предпринимателей, а тот образ дореволюционной России, который Калашников навязывает своим читателям.
Особенно забавны две вещи.
Во–первых – назойливое сравнение экспорта произведённой в стране сельскохозяйственной продукции с экспортом сырой нефти и газа. А ведь это далеко не одно и то же! Сельское хозяйство – это производительный труд. Приравнять производительный труд на земле к распродаже полезных ископаемых… наверно, надо быть неосоветчиком, чтобы додуматься до такого! Кроме того, проданная на внешнем рынке сельскохозяйственная продукция – это богатства возобновляемые (в отличие от тех же нефти и газа). Так что Российская Империя, экспортируя выращиваемое ею зерно, отнюдь не паразитировала за счёт будущих поколений (как это делал поздний СССР или нынешняя РФ).
Во–вторых – забавляет упоминание о бедных русских людях, которых царская власть вынуждала «всё время поститься». Ну, о том, как постились русские люди, жившие при Николае Втором, мы ещё поговорим. Пока ограничимся кратким замечанием: нам такая «аскеза» действительно не по плечу!
Но главная мысль Максима Калашникова понятна: почти вся прибыль, полученная от продажи русского хлеба, уходила на удовлетворение низменных потребностей представителей паразитирующего сословия – заграничные вояжи и кутежи, игру в казино, купание певичек в шампанском, приобретение заграничной недвижимости и т.п. На удовлетворение же насущных нужд государства и народа расходовалась ничтожная доля хлебной выручки.
§ 3.3. А вот это – из объёмного опуса Павла Краснова «Как жилось крестьянам в царской России» (давно уже болтающегося в интернете и породившего массу клонов): «А куда, интересно, шли доходы от продажи русского хлеба?
За типичный 1907 год доход от продажи хлеба за рубеж составил 431 миллион рублей. Из них на предметы роскоши для аристократии и помещиков было потрачено 180 миллионов. Ещё 140 миллионов хрустевшие французскими булками русские дворяне оставили за границей – потратили на курортах Баден–Бадена, прокутили во Франции, проиграли в казино, накупили недвижимости в «цивилизованной Европе». На модернизацию России эффективные собственники потратили аж одну шестую дохода (58 миллионов руб.) [12] от продажи зерна, выбитого у голодающих крестьян.
В переводе на русский это означает, что у голодающего крестьянина «эффективные менеджеры» забирали хлеб, вывозили за границу, а полученные за человеческие жизни золотые рубли пропивали в парижских кабаках и продували в казино. Именно для обеспечения прибылей таких кровососов умирали от голода русские дети.
Вопрос, мог ли царский режим провести необходимую России быструю индустриализацию с такой системой управления, тут даже не имеет смысла ставить – об этом не может быть и речи. Это, по сути, приговор всей общественно–экономической политике царизма, а не только аграрной».
Ссылается Краснов на работу С.А. Нефёдова «О причинах Русской революции» из сборника «Проблемы математической истории» (2009 год).
В целом – очень похоже на Максима Калашникова. Разве что к Парижу добавлены курорты Баден–Бадена… Об «умирающих от голода» русских детях впереди будет ещё отдельный разговор!
Но главная мысль Павла Краснова понятна: почти вся прибыль, полученная от продажи русского хлеба, уходила на удовлетворение низменных потребностей представителей паразитирующего сословия – заграничные вояжи и кутежи, игру в казино, купание певичек в шампанском, приобретение заграничной недвижимости и т.п. На удовлетворение же насущных нужд государства и народа расходовалась ничтожная доля хлебной выручки.
§ 3.4. А вот – отрывок из книги известного публициста, постоянного автора «Советской России» Рустема Вахитова. Книга новая – 2016 года; издана аккурат к юбилею Русской революции. Надо сказать, название у книги очень удачное – на 100 % передающее суть содержания: «Революция, которая спасла Россию». Так что дальше можно и не читать…
Но если всё же полистать эту книгу, то труд будет вознаграждён!
Ибо первая же глава – под издевательским названием «Хлебная сверхдержава» – наглядно покажет богатство мысли и оригинальность суждений наших неосоветчиков: «Разумеется, сегодняшние монархисты уверяют, что деньги за вырванный из полуголодной деревни и проданный за границу хлеб и другие сельхозпродукты шли на нужды промышленности, на модернизацию промышленности, закупку новых машин, расширение производства. Отчасти так оно и было. Но только отчасти. За типичный 1907 г. доход от продажи хлеба за рубеж составил 431 миллион рублей. Из них на предметы роскоши для элиты было потрачено 180 миллионов. Ещё 140 миллионов хрустевшие французскими булками русские дворяне оставили за границей – потратили на курортах Баден–Бадена, прокутили во Франции, проиграли в казино, накупили недвижимости в «цивилизованной Европе». На модернизацию России «эффективные собственники начала прошлого века» потратили аж одну шестую дохода (58 миллионов рублей) от продажи зерна, выбитого у полуголодных, а то и голодающих крестьян [5]».
Ссылается Вахитов на работу С.А. Нефёдова «О причинах русской революции».
Итак, здесь вместо «аристократии и помещиков» – «элита». Вместо «эффективных собственников» – «эффективные собственники начала прошлого века». Вместо «голодающих крестьян – «полуголодные, а то и голодающие крестьяне». В остальном – всё то же самое. Смешно и позорно (независимо от того, какой неосоветчик у какого этот текст целиком стянул…).
Но главная мысль Рустема Вахитова понятна: почти вся прибыль, полученная от продажи русского хлеба, уходила на удовлетворение низменных потребностей представителей паразитирующего сословия – заграничные вояжи и кутежи, игру в казино, купание певичек в шампанском, приобретение заграничной недвижимости и т.п. На удовлетворение же насущных нужд государства и народа расходовалась ничтожная доля хлебной выручки.
§ 3.5. А к самому столетию «Великого Октября», в ноябре 2017–го, информационное агентство «Накануне.RU» устроило настоящий шабаш под названием «От «хлебной сверхдержавы» до промышленного гиганта». Вряд ли стоит цитировать отдельно каждого участника этого дружного хора – Андрея Фурсова, Александра Пыжикова, Евгения Спицына, Никиту Данюка, Вячеслава Тетёкина – всё равно поют они в унисон…
Но один момент нельзя не отметить! – уж очень интересно наблюдать, как расходятся круги по воде: «Историк Сергей Нефёдов в работе «О причинах русской революции» пишет, что в 1907 году доход от продажи хлеба составил 431 млн руб. На предметы роскоши было истрачено 180 млн руб, 140 млн руб. русские дворяне оставили на зарубежных курортах. Ну, а модернизация промышленности (та самая якобы индустриализация) получила только 58 млн руб. (Рустем Вахитов «Революция, которая спасла Россию»)».
А для пущей наглядности и убедительности те же цифры представлены в виде яркой красивой картинки–графика (с изображёнными на ней несчастным дореволюционным крестьянином и счастливым советским рабочим), под названием «Хлебная сверхдержава», которую мы потеряли (распределение доходов от продажи хлеба в 1907 г., млн руб.)». В графике расходные статьи озаглавлены так: «Предметы роскоши» (180 миллионов рублей), «Зарубежные путешествия» (140 миллионов рублей), «Модернизация промышленности» (58 миллионов рублей), «Прочее» (53 миллиона рублей). В нижнем левом углу уверенная надпись: «Источники: Росстат, открытые источники».
Ага, Росстат, значит!..
Можно, конечно, посмеяться над вопиющим интеллектуальным убожеством наших неосоветчиков – над тем, как они носятся с одними и теми же цифрами и фактами, как дурак с писаной торбой… Воруют друг у друга текст целыми абзацами, цитируют цитаторов, словом – занимаются «перекрёстным опылением»…
Но главная мысль авторов юбилейного материала понятна: почти вся прибыль, полученная от продажи русского хлеба, уходила на удовлетворение низменных потребностей представителей паразитирующего сословия – заграничные вояжи и кутежи, игру в казино, купание певичек в шампанском, приобретение заграничной недвижимости и т.п. На удовлетворение же насущных нужд государства и народа расходовалась ничтожная доля хлебной выручки.
Одним словом, императорская Россия была государством–преступником. Преступником – по отношению к своему собственному народу!
Глава 4
§ 4.1. Всякий внимательный читатель (о людях, знакомых с темой дореволюционного хлебного экспорта, и речь не идёт…) должен был заметить, что все вышеперечисленные авторы – а к ним при желании можно было бы добавить ещё бесчисленное множество неосоветчиков, менее известных, – неспроста приводят в качестве примера данные за один и тот же год. Приводя одни и те же данные об одном и том же дореволюционном годе – 1907–м (который они справедливо называют «типичным») – все авторы ссылаются на один и тот же источник: работу С.А. Нефёдова.
Видимо, доктор исторических наук Сергей Нефёдов не случайно пользуется в их глазах настолько непререкаемым авторитетом, что они находят возможным строить все свои идейные конструкции буквально «на одном гвозде» – процитировав Нефёдова или сославшись на него. О том, почему историк Нефёдов так популярен и «востребован» в неосоветской среде, мы ещё подробно поговорим. А пока – разберёмся со статистическими данными за 1907 год, которые послужили основанием для столь тяжких обвинений в адрес императорской России!..
Сначала – процитируем столь полюбившуюся неосоветчикам работу Сергея Нефёдова «О причинах русской революции»: «Но, может быть, Россия получала от хлебного экспорта какие–то другие преимущества? Возьмём для примера данные за 1907 г. В этом году было вывезено хлеба на 431 млн. руб.; взамен были ввезены высококачественные потребительские товары для высших классов (в основном, для тех же помещиков) на 180 млн. руб. и примерно 140 млн. руб. составили расходы русских за границей – дело в том, что часть русской аристократии практически постоянно жила за границей. Для сравнения, в том же году было ввезено машин и промышленного оборудования на 40 млн. руб., сельскохозяйственной техники – на 18 млн. руб. (Ежегодник России… 1910: 191 – 193; Покровский 1947: 383). Таким образом, помещики продавали свой хлеб за границу, покупали на эти деньги заграничные потребительские товары и даже жили частью за границей. На нужды индустриализации шла лишь очень небольшая часть доходов, полученных от хлебного экспорта.
Необходимо подчеркнуть, что ситуация в России не была чем–то особенным; в экономической истории много примеров, когда дворянство вывозило из страны хлеб, сужая экологическую нишу своего народа и доводя его до нищеты. Наиболее известный пример такого рода – это так называемое «второе издание крепостничества», когда дворянство балтийских стран под воздействием мирового рынка создавало экспортные хозяйства, фольварки, – и не только отнимало хлеб у своих крестьян, но и низводило их до положения, близкого к рабству. «Зерно, повсюду, где оно служило предметом широкой экспортной торговли, работало на «феодализацию»… – писал Фернан Бродель (Бродель 1992: 257). В этом смысле русский хлебный экспорт был остатком феодализма, он был основан на феодальном по происхождению крупном землевладении, и на той власти, которую ещё сохраняло русское дворянство».
Вот так вот. То есть возросший хлебный экспорт был не ярким свидетельством экономического роста, развития капиталистических отношений в пореформенной России, а «остатком феодализма». И обеспечивался он экономически – крупном дворянским землевладением, а политически – всевластием дворянства! И эта преступная экономическая политика, проводимая русским дворянством, год от года «сужала экологическую нишу» русского народа!
Тут на память приходит хорошее словечко: геноцид.
Словом, с политическими убеждениями Сергея Нефёдова всё ясно. Но иметь убеждения – это его неотъемлемое право. Для нас сейчас интереснее другое. Как мы видим, собратья по цеху добросовестно цитируют его работу (разве что позволяют себе порой ещё более резкие формулировки). Но их тоже можно понять! – трудно сдержать эмоции, когда читаешь о таких страшных вещах: государство–урод, из года в год обирающее крестьян ради интересов кучки помещиков–паразитов; ради их «сверхпотребления» – увеселений, приобретения предметов роскоши и т.д.
§ 4.2. Осталось выяснить главный вопрос: а насколько добросовестен, в свою очередь, сам Сергей Нефёдов? Помимо всяких убеждений; просто – как профессиональный учёный?..
Откроем «Ежегодник России», просмотрим соответствующие страницы и… ахнем. Мы не увидим в этом справочнике ничего из того, что обнаружил в нём историк Нефёдов!
Да, действительно, в 1907 году «вывоз» (то есть – экспорт) «зерновых хлебов и продуктов из них» принёс России 431 миллион 192 тысячи рублей. И это действительно была самая значительная – хотя и далеко не единственная! – статья русского экспорта, общий объём которого в 1907 году составил 1 миллиард 053 миллиона 011 тысяч рублей.
Общий объём «привоза» (то есть – импорта) в 1907 году составил 847 миллионов 365 тысяч рублей. То есть российский внешнеторговый баланс имел положительное сальдо: экспорт существенно превосходил импорт. Но только никаких «высококачественных потребительских товаров для высших классов (в основном, для тех же помещиков) на 180 млн. руб.» мы там не найдём!
Под первым пунктом идут «жизненные припасы» (то есть – продовольственные товары) на общую сумму 201 миллион 817 тысяч рублей. Больше всего было ввезено чая – на 76 миллионов 578 тысяч. На втором месте рыба и морепродукты – на 31 миллион 121 тысячу рублей. На третьем месте овощи и фрукты – на 20 миллионов 874 тысячи. На четвёртом месте «продовольственные полевые и огородные растения и продукты из них» – на 17 миллионов 378 тысяч. Ну и так далее…
Разумеется, никаких «высококачественных товаров» в разделе «продовольствие» не может быть по определению. Обнаружить в этом списке сколь–нибудь значительное присутствие «товаров для помещиков» может только буйно–помешанный – считающий, например, что ни прескверная трава китайская, ни заморское зелие, ни сорочинское пшено подданным Православной Империи не нужны (пусть, мол, едят хлеб и репу и пьют колодезную воду – «от хлеба в воды ещё никто не умирал»).
Хотя… кто его знает?.. Может быть, Нефёдову не понравилось присутствие в списке кофе? Как–никак, в русской деревне он считался напитком барским, помещичьим… Правда, в южных регионах Империи и в городах считали иначе! Ну так его и было ввезено не так много – на 6 миллионов 367 тысяч.
Под вторым пунктом идут «сырые и полуобработанные материалы» (то есть – сырьё и полуфабрикаты) на общую сумму 402 миллиона 905 тысяч рублей. Это, прежде всего, – удовлетворение нужд промышленности и сельского хозяйства. Больше всего было ввезено «волокнистых веществ в сыром виде» – на 149 миллионов 727 тысяч. На втором месте металлы – на 29 миллионов 069 тысяч. На третьем месте каменный уголь – на 26 миллионов 642 тысячи. На четвёртом месте «каучук и гуттаперча в сыром виде» – на 24 миллиона 976 тысяч. На пятом месте кожи – на 21 миллион 664 тысячи. На шестом месте «химические материалы и продукты» – на 17 миллионов 343 тысячи. И так далее…
Впрочем, в этом списке есть один товар хоть и не «высококачественный», но безусловно «господский»! – «камни драгоценные и полудрагоценные, кораллы и бирюза не в деле, янтарь, агат, перламутр и т.п. предметы роскоши». Однако жительницы густонаселённых, изобильных Малороссии и Новороссии (откуда, к слову, и шёл почти весь хлебный экспорт!..) вряд ли бы с этим согласились: у всякой уважающей себя хохлушки обязательно были «крали» и т.п. Как бы то ни было, всех этих «предметов роскоши» было ввезено очень немного – на 1 миллион 362 тысячи.
Под третьим пунктом идут «животные всякого рода» на общую сумму 5 миллионов 440 тысяч рублей. Тут предназначение товара очевидно: нужды сельского хозяйства. Животные – это уж точно не «высококачественный потребительский товар»! Но может быть, Нефёдов подозревает, что под этим именем в Империю завозились исключительно породистые болонки и левретки для скучающих барынь (или – кровные скаковые жеребцы для их азартных мужей)?.. Увы! – под названием «животные всякого рода» подразумевалась прежде всего прозаическая скотина. Так, на 2 миллиона 122 тысячи было ввезено крупного рогатого скота и на 2 миллиона 115 тысяч – мелкого.
Под четвёртым пунктом идут «изделия фабричные, заводские и ремесленные» (то есть – промышленные товары) на общую сумму 237 миллионов 203 тысячи рублей. Это, опять–таки, – по большей части удовлетворение нужд промышленности и сельского хозяйства. Больше всего было ввезено «машин и аппаратов» – на 69 миллионов 030 тысяч (в том числе сельскохозяйственных машин – на 18 миллионов 380 тысяч). На втором месте «писчебумажный товар» – на 17 миллионов 479 тысяч. На третьем месте шерстяные и полушерстяные изделия – на 12 миллионов 682 тысячи. На четвёртом месте хлопчатобумажные изделия – на 12 миллионов 527 тысяч. На пятом месте железные и стальные изделия – на 11 миллионов 264 тысячи. На шестом месте «разные металлические изделия (кроме драгоценных)» – на 11 миллионов 108 тысяч. И далее по убывающей…
Так что и в этом пункте «высококачественные потребительские товары для высших классов (в основном, для тех же помещиков) на 180 млн. руб.» спрятаться ну никак не могли!
§ 4.3. Хотя надо признать, что некоторые из промышленных товаров при большом желании можно назвать «товарами для обеспеченных» (хотя, конечно, не только для «высших классов» и «помещиков»).
Например, «часового товара» было ввезено на 3 миллиона 518 тысяч. Спрашивается: зачем труженику часы?! Крестьянин – тот с петухами встаёт (если, конечно, он в этот день работает, а не гуляет…), рабочий – по фабричному гудку. Для них и ходики и карманные часы – ненужная роскошь. Стало быть, «целевая группа» – паразиты–эксплуататоры и их прихлебатели (чиновники, полицейские, военные, врачи).
