Аномалия

– А что эта… Аномалия? – вернулся к теме предыдущего разговора Пришлый. – Волками не питается? Душами волков не питается? А то съела бы их. Души бы их съела. А мы бы шкуры забрали, и мясо. Забрали бы себе. Я бы взял.

– Не питается она душами, – ответил Доктор. – Ни волчьими, ни человечьими. Страшная она, конечно. Но она ничем не питается.

– Ну а что она тогда? – не успокаивался Пришлый. Он отошел от окна, повернулся к Доктору и притулился плечом к грязной жестяной стене. – Что в ней? Этот–то, как его? Рожу-то вылечил? Морду. Этот, что бабу нашел.

– Вылечил. – ответил Доктор. – Однажды он пришел совершенно здоровым, я даже его не узнал. Чистое лицо такое, довольно красивое. Сам он только переменился. Но… мог что угодно. Таскал в поселок сгущенку рюкзаками, снаряжение новехонькое, даже снегоходом обзавелся. Завалил свою комнату разными предметами – все новое. Книжек сотни. Приносил, бросал в беспорядке, и уходил обратно.

– Что ж ему нужно было? – спросил Димка и привстал, чтобы лучше видеть лицо Доктора. – Что он искал?

– Себя… – ответил Доктор. – Эта аномалия, она такая, знаешь… Дает желаемое, без особых условий. Но нужно понять, чего ты, собственно, хочешь. И хотеть этого. А как понять? Сложным он был человеком, непростым. В себе разобраться… Это не просто. Кто ты? Кто такой человек вообще? Что это за мир? Зачем все это? Тут не до желаний становится, если серьезно погрузиться.

– Так оно все давало? – восхитился Пришлый, отчего его глаза выпучились, а лоб покрылся множеством глубоких морщин. – И жратву? Жратву давало? Я бы взял. Я бы целый подвал запасов взял. Огурцы маринованные. Я бы сала взял копченого! Сала! А ты? Я бы жратвы!

Димка кивнул, мечтательно улыбаясь:

– Я бы от сала не отказался, с чесночком и прослоечкой, да? – ответил он Пришлому. – И фруктов свежих, апельсинов или яблок. Иногда аж зубы сводит, так хочется фруктов. Витаминов не хватает, что ли.

– Ладно, – остановил разговор Доктор и встал. – Это бездонная яма. Пустому человеку на куске сала не остановиться, будет жрать, пока не лопнет. А настоящему, глубокому, это все не нужно. Вот он-то может дойти до глубины. Но там он уже будет настолько другим, что… Для нас, как сумасшедший.

Он вышел на верхнюю палубу. Волки разбросились веером вокруг корабля, едва различимые в темноте даже на фоне снежного льда. Говорили, что это особое племя, смешавшееся с собаками. Поэтому они не боялись людей – люди были для них просты и предсказуемы.

Светит! – вскрикнул Пришлый, схватив Димку за рукав и притягивая к себе. – Там свет! Смотри, кто-то есть там! Откуда мы пришли, там есть…

Димка вскочил, подбежал к окну и всмотрелся в темноту:

– Точно! Михалыч!

– Вижу! – ответил встревоженный Доктор. – Это они! Снегоходы!

Димка выбрался на палубу:

– Что делать? Уходить прямо через волчью стаю?

– Нет, не пройдем! – ответил Доктор, стараясь говорить быстро. – Бей, сделай сколько сможешь. Мародеры знают это место, и скоро будут здесь! Мы улизнем другой дорогой.

Димка торопливо снял колчан, воткнул все стрелы в снег возле себя, взял лук и одну из стрел:

– Присветите? – обратился он к Доктору. – Или нас увидят?

– Уже увидели, – ответил Доктор, включил яркий фонарик и обошел лучом пространство вокруг носовой части корабля. Димка выбрал находящуюся ближе всего пару, прицелился и отпустил стрелу, за нею сразу же вторую. Первая стрела вошла лежащему зверю в шею, почти полностью пройдя ее насквозь. Вторая сбоку пронзила волку грудину. Тот взвизгнул, и обильно окрашивая снег, ошалело засуетился на месте.

Остальные животные повскакивали на лапы и отскочили от корабля, стараясь держаться дальше.

– Теперь будет сложнее, – посетовал Димка и прицелился. Третья стрела воткнулась в снег вплотную возле зверя. Тот рявкнул и бросился в темень, прочь от луча фонарика.

– Ничего, – подбодрил Док.

Димка перевел “взгляд” оружия на следующую цель. Выстрел. Молоко.

Следующий волчок обнаружился за спиной, он лежал боком, довольно близко, и всеобщая суматоха его не коснулась – за кораблем он не видел всего происходящего.

Доктор навел фонарик чуть в сторону, чтоб не спугнуть зверя. Димка прицелился, натянул и, приточнившись, с выдохом сквозь губы отпустил. Стрела рассекла воздух и вошла в брюхо. Волк завизжал, тонко затявкал, мурлыкнул жалостиво и притих.

Следующую жертву нашли не сразу, все звери разбрелись подальше. Димка вычленил из сумерек на краю светового луча блеск глаз и неподвижную тень, удлиненную лучом.

– Ну… – пробормотал Доктор без надежды.

Димка напряг тетиву в пол силы, примерился к цели, выглянул из-за лука, опять прицелился, туго натянул и замер. На том конце прицеливания мишень вильнула головой, глаза блеснули, и Димка опять выдохнул сквозь крепко стиснутые губы. Волк молча завалился набок, превратившись в неподвижную тень.

– Есть! – тихо воскликнул Доктор.

– Осталась одна стрела, – сказал Димка. – Но все далеко, никого не достану.

– Ладно! Пусть останется как талисман. Надеюсь, теперь эти зверюги побоятся идти за нами.  – ответил Доктор. – Попробуем уйти западнее, там скалы, трудно выбраться на берег, и туда никто не ходит. Думаю, и мародеры не пойдут, будут искать нас на обычном пути. Вперед!

Они спустились на нижнюю палубу, приготовили каждый свое оружие, включили налобные фонари и открыли дверь. Волки не приближались. С этого ракурса их даже не было видно. Зато в ночной тишине забормотали моторы – снегоходы приближались.

– Санки потащим тройкой, не гуськом! – скомандовал доктор. Они тихо вышли на лед, озираясь, торопливо выстроились в шеренгу и поволокли сани, по очереди оглядываясь назад и осматривая фланги. Со страху уходили шустро и в лучах их налобных фонариков, выхватывающих из темноты маленькие желтоватые кусочки большого иссиня-черного мира, оставшийся позади корабль тускнел и уменьшался. Пока не исчез вовсе.

Монотонный ритм и темнота окутали их со всех сторон, и не имеющее видимых ориентиров и попутных изменений бегство превратилось в тревожную и тягостную дремоту. О существовании чего-то иного в этой вязкой реальности напоминал только компас, который твердил лишь то, что “знал”. Но и он ощущался как слабый ориентир. В его правдивость можно было только верить, будто он действительно прав, будто он не сломан, и будто существует магнитное поле, управляющее крошечным металлическим ромбиком на светящемся люминофором циферблате. Кусочек железа на острие иглы. Все их жизни на кончике стали, может быть, в одну молекулу толщиной.

Ожидание чего–то ужасного, если подкрашено однообразием, невыносимо. Любая мелочь, даже опасная, лучше однообразия, ибо вкупе с темнотой оно разрушает время. Потому странным облегчением для всех стал вскрик Доктора, нарушивший липкую тишину:

– Идут, собаки! – его голос дрогнул разочарованием и отчаянием. – Блестят глаза в темноте. Волки… Их много!

Путники ускорили шаг, хотя и без смысла, и продолжили движение, попеременно бросая подсвеченные фонариками взгляды вперед, вбок и назад. И снова: вперед, вбок, назад. И снова вперед…

– У меня спереди сбоку! –прохрипел Димка. Он шел крайним справа.

– У тебя тоже! Спереди тоже! – выкрикнул Пришлый Доктору, идущему крайним слева.

Передние волки замедлились и от того приблизились, скалясь и рыча в пучке света, которого не боялись. Знали, что свет – это не огонь: запаха нет.

– Санки друг на друга! – отчаянно выкрикнул Доктор команду, и как скоординированные муравьи, они быстро соорудили из поклажи стену для защиты спины. Невысокую, метра в полтора, но стену.

Димка зарядил последнюю стрелу, натянул до скрежета, ожидая повода выстрелить. Доктор, обороняющий крепость с другого края, поджег копье и выставил в опасную, шевелящуюся темноту, тут же почерневшую рядом с ярким подвижным огнем. Пришлый вжался в стену между спутников и выставил вперед нож:

– Пистолет бы, а? – умоляюще взвизгивал он. – Простой пистолет! Они боятся огнестрела! Боятся выстрелов!

Ночь взорвалась, когда потух факел. Волки бросились разом. Димка прострелил первого, на “автомате” дернул из колчана следующую стрелу – второй волк лег на тело первого, третий свалился и завизжал на краю луча.

Выкрикивая нечто нечленораздельное, Пришлый палил по зверю из пистолета. И попадал – оказался неплохим стрелком.

Доктор, выйдя на шаг вперед, чтоб не задеть товарищей, размахивал копьем как косой.

И внезапно волки отшатнулись, ринулись обратно в темень и в панике разбежались, как от самого страшного волчьего привидения.

Бойцы остановились, все еще напряженные и разгорячие, и вгляделись в ночь и в собственные тени, которым просто неоткуда было взяться. Но тени быстро таяли, потому что за спинами у них росло и увеличивалось нечто более яркое и насыщенное, чем крошечные налобные фонарики.

– Победили, Док? – поразился Пришлый, не замечая изменений в расступающейся ночи. – Сделали? Испугали? Док, мы их испугали!

– Это не мы, – вздохнул Доктор: – Похоже, это она…

– Аномалия! Столб! – догадался Димка и они втроем обернулись: шагах в двадцати от них стоял высокий телеграфный столб с большой деревянной поперечиной, увешанной изоляторами. Столб был обмотан толстенным медным проводом, похожим на застывшую змею. Откуда-то изнутри своего состава он так насыщено светился дрожащим голубоватым неоном, что казался подкрашенной стеклянной скульптурой.

На всякий случай добытчики обошли стену из санок, защищая ею спины от бежавших волков, и завороженно уставились на странную аномалию. Ее трепещущий голубовато–лазурный свет источал величие и могущество.

– Ух ты! Аномалия! Столб аномальный! – выпалил Пришлый, попытался сунуть пистолет в карман, но опомнился, тупо уставился на оружие: – А откуда пистолет? У меня пистолет откуда? Док! У меня пистолет!

– А у меня стрелы, – усмехнулся Димка и пошутил: – Не подумайте дурного, но я ничего не скрывал, и у меня правда была только одна стрела!

Он снял колчан и бросил на голубой, мерцающий в лучах аномального неона, снег. Колчан был полон.

– Старайтесь ни на чем не концентрироваться, – объяснил доктор. – Столб исполняет желания, но не делает нас людьми. Это мы сами должны…

– Так он исполняет?! Желания исполняет? – перебил его Пришлый. – А как надо? Как загадывать? Мне рюкзак сгущенки. Это он может, Док? Сгущенку может?

– Может, – ответил Доктор, невольно любуясь красотой неона и оранжевым блеском меди.

Пришлый шагнул вперед, поднял лицо к синим лучам, зачем-то снял шапку и попросил:

– Сгущенки. Рюкзак сгущенки. Только побольше, – он неуверенно двинулся еще на полшага, но с глухим стуком запнулся о неровность во льду. – А это что, Док? Тут что–то есть. Ящик какой-то. Тут ящик, Док!

Пришлый счистил ногой хрустящие наледи снега, и они увидели грубый деревянный щит на калиточных петлях. Пришлый открыл ящик, встав на колени:

– Тут погреб! – в «ящике» оказался продовольственный подвал с банками огурцов, помидоров, коробками и бочонками со снедью. Подвал освещался лучами столба прямо сквозь лед или крышу, если она была, и казался призрачной голограммой.

– Пришлый, подожди, здесь не может быть погреба! Ты должен понять одну вещь! – попытался его остановить Доктор, но Пришлый уже скользнул по лесенке, и поглядывая на друзей снизу-вверх, с хохотом и азартом принялся осматривать и обнюхивать трофеи.

– Водка! Док, здесь водка! – он выхватил откуда-то из-под нижней полки бутылку водки, лихорадочно ее распечатал и давясь и обливаясь, влил в себя не меньше половины. Потом поскрежетал ножом и вскрыл банку кабачковой икры, сунул в нее грязную руку вместо ложки и жадно облизал пальцы. Закусив и пошатываясь от усталости, волнения и водки, достал откуда-то сигареты, закурил, уселся прямо на пол и задрал голову к друзьям:

– Док! Аномалия работает! Исполнитель желаний! – он бегло оглядел подвал. – Этот подвал… Очень большой! Док! Подвал просто бесконечный!

Он быстро встал, всмотрелся в видные только ему пространства, затем обернулся, и пристально и мрачно посмотрел на лица друзей, напряженно о чем-то размышляя.

– Док! А это мое? – спросил он у Доктора настолько серьезно, что даже морщины разгладились на его непривычно неоскаленном лице. – Это мой “заказ”? Мой подвал?

– Твой! – ответил Доктор. Он встал на колени и свесился над проемом люка, чтобы лучше рассмотреть лицо Пришлого, окутанное клубами сигаретного дыма. – Но подожди, Пришлый! Я помогу тебе, выслушай только!

Пришлый шустро взобрался по лестнице, схватился за внутреннюю ручку люка, чтобы закрыть ее. Но Доктор уперся в край дверцы своей рукой:

– Пришлый! Ты пойми! Ты утонешь в этих желаниях навсегда! – Доктор схватил Пришлого за плечо. – Если утонешь – наступит темнота, ты просто ослепнешь как труп!

Пришлый оскалился, схватил правой рукой Доктора за ворот:

– Док! Мне помощь не нужна! С каких это пор кому-то нужны… – он всмотрелся в лицо Доктора и вскрикнул: – Лишние рты!

С этими словами он оттолкнул Доктора и громко захлопнул за собой свой люк, подняв клубы пыли, неуловимо пахнущие кориандром и укропным семенем.

Димка помог Доктору подняться, и дернул ручку люка. Дверца поддалась и открылась: под нею лежал лишь оплывший снежный лед. Удивленный Димка посмотрел на Доктора.

– Это бесполезно, – ответил Доктор устало и уселся на снег. – Я хотел его предупредить… Одно дело – поверить и получить желаемое, тут аномалия поможет. А другое дело – не обожраться до смерти. С ума не сойти от ненасытности…

– И где он теперь? – перебил Димка торопливо. – Он умер?

– Я… не знаю, – ответил Доктор. – Но человеком ему не быть. В любом случае.

Димка еще раз открыл люк – только снег и лед.

– Забудь о нем. Дай ему уйти, куда он жаждет, – пояснил Доктор. Покряхтывая, он медленно поднялся, снял рукавицы, бросил их под ноги и растер изможденное осунувшееся лицо. – Эта штука имитирует реальность. Чтобы она сработала, надо отвернуться. Никаких чудес, все должно быть правдоподобно. Отвернемся, и люк исчезнет.

Обняв Димку за плечо и увлекая за собою, он отвернулся и вгляделся в блеск меди. Провод замысловато обвивал столб и его перекрестье и из-за красноватого медного свечения был похож на живую пульсирующую вену.

– Ну что ж, – сказал Доктор и взглянул на люк – люка больше не было – только уплотненный оттепелями снег на темном льду. – Пришлый ушел. Утонул в достижимых желаниях.

– Как его спасти? – растерянно спросил Димка.

– Спасти? – удивился Доктор. – А он хочет? Как думаешь? Нельзя спасти человека против его воли. Можно вытащить тонущее тело, но нельзя спасти душу. Только свою. Свободная воля…

Димка счистил ногой голубоватый снег с места, на котором только что лежала коробка с подвальным люком. Взглянул на светящийся переливами столб, похожий на зазывающую рекламу в ночном мегаполисе, и отвернулся к санкам, все еще возвышающемся волчьей крепостью на краю сумерек:

– Волки не вернутся? – спросил он, стараясь заинтересовать Михалыча..

– Не думаю, – ответил Михалыч, но тоже отвернулся к санкам, крутнувшись в полоборота. Неужели эта крошечная стена могла удержать их на кончике иглы, может быть, на острие толщиной в одну молекулу?

Тем временем Димка уже вернулся к столбу, шагнул в его странную лазурь и счистил снег со взявшегося ниоткуда фанерного ящики с трафарентной надписью «Фрукты ассорти».

– Дима! – тревожно выкрикнул Доктор. – Подожди!

Димка открыл ящик – груши, яблоки, орехи… Морозный воздух тут же нащипал из фруктов “съедобных” ароматов и щедро напитал ими окружающее пространство.

– Да я понял, Михалыч, – пошутил Димка и взял крупный мандарин. – В ящик не полезу.

Он уселся на край ящика, очистил мандарин, и безуспешно предложив Доктору, вгрызся в сочную мякоть.

– Вкуснотища! – промямлил он с шуточным стоном. – А ты почему ничего не “заказываешь”?

– Я не хочу ничего, – ответил Доктор. – Я научился контролировать свои желания. И научился не хотеть.

Димка, не переставая жевать, указал Доктору под ноги:

– Ну, хотя бы это возьми.

Доктор нагнулся и поднял тонкий квадратик – старая черно-белая фотография, поднес ее к глазам и наклонил к свету:

– Хм… – хрипнул он неожиданно дрогнувшим голосом. – Это жена моя. Верочка… Это еще-е… Давно…

– Теперь ты вспомнишь ее лицо, – улыбнулся Димка и достал из ящика гроздь мускатного винограда.

Доктор спрятал фотографию куда-то во внутренний карман и предупредил:

– Много не бери. Особенно для себя. – Он поднял брошенную под ноги мандариновую корку, с наслаждением внюхался и бережно положил обратно в ящик: – Он даст еще, когда будет нужно. Так ты останешься человеком и не выпустишь на волю свое внутреннее животное. Слепого хищника, как говорил Призрак.

Димка сунул в вещмешок несколько вкусняшек, туго завязал, набросил на плечи:

– Это для сестренки, для мелкой, – отчитался он. – А остальное исчезнет?

– Если твое сердце легко со всем этим распрощается, то исчезнет. – объяснил Доктор. – Но, если сердце тяжелое, то не исчезнет, и ты застрянешь на потребительстве. Начнешь охотиться за сокровищами и забуришься в свой погреб, как Пришлый.

– Странное место, – повел плечами Димка, опустил руку с апельсином в пустой карман и тут же вынул лимон, кисло скривился, “чирком” меж зубов сплюнул на снег и сунул руку обратно. Карман остался пустым.

– Да… Весь мир такой, – ответил Доктор. – Это, знаешь ли, мир исполняющихся желаний и опасений. Что победит, то и твое. Вот мы все так и живем… В мечтах и страхах.

Не сговариваясь, они вернулись к краю освещенной аномальным столбом “поляны”, к своей крепости из саней, разобрали ее и впряглись каждый в свою тягу. Полюбовавшись напоследок необычным источником света и желанных благ, они отправились в путь, в ту темень, которая простиралась за пределами этого огромного неонового пятна. Туда, где цели труднодоступны, а подвалы не буквальны и не очевидны – домой.

Санки Пришлого оставили вместо надгробия.

Через час они уже так далеко ушли от столба и его почти дневного света, что казалось, будто все недавние события канули в прошлое, но тихое стрекотание снегоходов, влившееся в звуки ночи и напоминающее трель стоматологической бор–машинки, вернуло их к неприятной реальности. Мародеры были где-то очень близко.

– Метров пятьсот! Ложись! – хриплым шепотом скомандовал Доктор, потушил фонарик и упал на лед, прячась за санями. – Ложись вдоль санок, может не увидят!

Рычание моторов, тревожное и настойчивое, усиливалось и разъединялось на несколько “голосов”: мародеры быстро приближались. Вот в потоке звуков послышались и человеческие голоса, выкрики, потом волчий вой и стрекотанье автоматной очереди. Один из снегоходов взвыл и заглох, послышался скулеж раненого волка, выстрелы дробовика. Похоже, мародеры наткнулись на ту самую стаю волков.

Через несколько минут все стихло, еще какое-то время устало бормотал только один из снегоходов, но вскоре вздрогнул, и, будто захлебнувшись, замолчал. Опять раздался волчий вой, и мир снова задремал, окутавшись ночной безветренной тишиной.

Доктор прислушался еще – никого. Только странное “шебуршенье” с Димкиной стороны, шорох, потом неприятный звук трескающихся человеческих костей и жадное чавканье.

– Димка! – Доктор с воплем вскочил на ноги, на ходу щелкнув фонариком и выставляя в Димкину сторону острие копья: волки уже разодрали бедного паренька в клочья, должно быть!

– Михалыч! – Димка удивленно уставился на Доктора. Он сидел на санках и грыз орехи, раздавливая их друг о друга. – Ты чего?

– Я думал… Ё-моё! – Доктор выронил копье, снова схватился за сердце, согнулся стариком и отчаянно хлопнул себя по коленке свободной рукой. – Ты сидел здесь? Ты не спрятался! Нам повезло, что тебя не заметили! А я думал, ты погиб! Слышу – кости трещат…

Он уселся на свои санки и едва слышно, но неудержимо расхохотался, раскачиваясь то вперед, то назад и похлопывая себя по коленям теперь уже обеими руками.

Заразительный его смех передался и Димке, и тот тоже рассмеялся и раскачался на своем “сиденье”.

– Ко… Ко..! Ко-сти! – заливался он, стараясь сдерживаться, отчего его смех звучал как хруст ледовой крошки под ботинками.

Когда они успокоились, к Доктору вернулась прежняя рассудительность:

– Я так устал. Не соображаю ничего, – он выключил фонарик и обернулся в темноту, туда, где совсем недавно волки сражались с людьми. – Волки совсем рядом.

– А чего нам бояться? – ответил Димка беззаботно, вынул из кармана спелую грушу и протянул Доктору. – Сергей Михалыч, здесь не надо бояться, раз тут такая аномалия. Мы же сейчас все можем! Например, натравить на мародеров волчью стаю.

Он подмигнул Доктору и снова негромко заскрипел вместо смеха.

– Ты что, натравил… стаю? – удивленный Доктор сдвинул шапку на затылок.

– Ну… Тут же желания исполняются, сам говорил. И вот, такое мое желание. И, да! Орехов еще погрызть, говорят, в них йоду много, вроде полезно.

– Ну ты… – Доктор откусил грушу и спелый сок брызнул на пальцы. Он удовлетворенно крякнул и с аппетитом, причмокивая и сопя, принялся поедать угощение.

– А интересно, – Димка покончил с орехами и заскучал. – Что это там за статуи? Похожи на людей.

Доктор поднялся, на всякий случай подхватил копье, и всмотрелся в темноту: черная линия горизонта вздрагивала на фоне фиолетового неба и выгибалась неправильными неровностями, если присмотреться, издали похожими на человекоподобные изваяния.

– Да это… – Доктор недоуменно сомкнул брови. – Не понимаю! Это лед торчит: вспучивался при усадке, вот у берега и выдавило так причудливо. Только до этого берега… километра четыре еще, не меньше. Как же мы здесь… оказались?

Димка равнодушно мотнул головой, быстро встал и взялся за лямку санок:

– Ну, раз уже берег, так пойдем, до дома, значит, недалеко, – он перекинул лямку через плечо и легко потащил свою долю электроактивных металлов домой.

Пораженный Доктор, медленно, будто парализованный своим напряженным размышлением, впрягся в тягло, замер, надавил натертыми до боли плечами на лямку и, подумав еще, натужно двинулся в темноту вслед за Димкой.

Вскоре они вплотную подошли к вздыбленной ледовой кромке, отделяющей озеро от обрывистого берега. Стекловидные осколки громоздились вдоль берега и напоминали обломки разрушенного города со сколовшимися стенами, проломленными крышами и одинокими уцелевшими многоэтажками, издали удивительно напоминающими человеческие фигуры.

– Все-таки эти льдины так похожи на людей, – сказал Димка, и добавил с улыбкой: – Аж жутковато как-то…

– Говорят, это призраки тех, кто не смог отсюда выбраться. Эдакие соляные столпы. Выдумки, конечно, но в этом месте всегда как-то не по себе, – ответил Доктор, с опаской озираясь и все еще крепко сжимая древко копья.

Они встали посреди этого “кладбища” и неторопливо огляделись.

– Смотри! – показал Димка. – Вон тот похож на Пришлого!

– Ага… Что-то есть! – вовлекся в игру Доктор. – А вон та фигурка… Видишь? Женская. Напоминает мою жену… Сразу приметил.

Он двинулся было в сторону “статуи”, чтобы получше ее разглядеть, но остановился: сложная извилистая тропа, по которой редкие добытчики–одиночки вроде Призрака пробирались к берегу сквозь куски льда пролегала не здесь. Здесь же напрямую, да еще и с санками, не пробиться.

Но Димка, проследив за его взглядом, без раздумий сунулся в сторону докторовой “жены”, и не особо лавируя между льдин, проложил новую тропу, почти идеально ровную, простую и проходящую аккурат мимо нужной “статуи”. Оказывается, здесь можно пройти, если быть внимательным. Или…

Доктор двинулся за ним и возле той, что была похожа на его жену, остановился, вынул фотографию и вставил в одну из глубоких трещин. Сквозь лед виднелось красивое женское лицо.

– Вера… – Пробормотал он и погладил варежкой кусок льда. – Как же давно я тебя потерял…

Выбравшись на скалистый берег, они остановились для отдыха в самой высокой его точке и уселись на санки. Огромное плоское озеро, как целый необъятный мир, простиралось перед ними, упираясь дальним берегом в недосягаемый черный горизонт.

– Ну вот… Слава Богу, – сказал Доктор. – Выбрались. Здесь аномалия уже не действует. На этом месте Призрак частенько делал передышку, от аномалии отдыхал. Отсюда ведь мало кто выбирается.

– А что он, кстати, – вспомнил Димка о легендарном Призраке. – Так и “утонул”?

– Я слышал, что некоторые ходят к нему за советом и помощью, – ответил Доктор. – Он прошел через очень тяжелые испытания, все истину искал. В конце концов пришел в мирное состояние, так сказать. Теперь умеет и без столба все это чудотворить, но не чудотворит – не нужно ему ничего. Так вот, он говорит, что в реальности есть только одна аномалия, и эта аномалия человек. Каждый из нас. Мы можем получить что-угодно. Но… Если считаем это правдой.