скачать книгу бесплатно
Раздался смех, заставивший Фаину вздрогнуть. Кружка чуть не выскользнула из мыльных пальцев. Девушка бросила быстрый взгляд на компанию. Нет сомнения, рассмеялся Ян. И этот звук никого не смутил, кроме нее.
Парни вели себя столь непринужденно, будто кроме них здесь никого не было. Впрочем, в общежитии каждый привык делать вид, что не замечает соседа. Это понятно. Любому нужна хоть временная иллюзия, что тебя оставили в покое. Вот и Ян, кажется, забылся в кругу друзей. Фаина и не подозревала, что этот человек умеет веселиться, и порой с его лица сползает маска непроницаемости. Его неестественный лающий смех стал для нее откровением.
– Люди… Вы такие интересные, – вздохнул Ян, обхватив пальцами кружку с чаем и выискивая своим зеленым взором нечто важное на дне.
– Ну и манеры, душечка. Что это с Вашей самооценкой, позвольте узнать? – манерно заговорил светловолосый, но не без иронии.
– А что с нею?
– Знал я, что Вы засранец, да не думал, что настолько.
Парень определенно потешался, подчеркивая, будто не имеет ничего общего с человечеством. Фаина не понимала, почему никто, кроме нее, не может воспринять эти заявления всерьез.
– Да он просто в роль вживается, – отшутился Кирилл.
– Я не стану играть дьявола. Это ведь просто смешно.
– Но почему? Тебе эта роль несказанно подходит. Никто не сыграет его, как ты.
– Пытаться изобразить потустороннюю силу, о которой ничего не знаешь – это слишком… человечно, – отмахнулся Ян, сморщившись.
– А ты, что же, бог среди людей? Или, может, сверхчеловек?
– Точно не первое, – усмехнулся Ян. – Это место занято, к счастью.
– Ты из плоти и крови, как и все люди. Такой же, как мы.
Звякнула ложка, и на кухне стало слишком тихо. Куда-то делась дружеская беседа, в которой каждый мог острить и не извиняться за колкости. Утекла по водостоку вместе с грязной водой. Фаина замерла и прищурилась. Ей вдруг показалось, будто Ян говорит все это с точным расчетом, что она услышит. Использует замутненные формулировки, чтобы позволить ей додумать, дофантазировать. Или это снова паранойя. Ей стало не по себе. Лучше бы она сразу ушла в свою комнату и не стала частью этой неловкой ситуации. Странные все эти ребята, даже страннее, чем она.
– А ты проверял?
Голос – чистый бархат, интонации дразнящие, но в то же время снисходительные. Будто бессмертный, уставший от жизни, просит убить себя, но знает, что это невозможно.
Напряжение достигло критической отметки. Скрипнул стул, словно кто-то откинулся на спинку, принимая вызов. Фаина удерживала себя, чтобы не повернуться. Как же глупо она сейчас выглядит со своей грязной посудой!
– Что же мне прикажешь, ножом тебя пырнуть?
– Попробуй.
Раздался нервный смешок, и вновь невозмутимое молчание Яна. Выжидающий взгляд.
– Девушка, а вы не подадите мне нож?
– Эта-то подаст, – усмехнулся знакомый голос. – Держи карман шире.
– Не хватало мне тут поножовщины, – спокойно ответила Фаина, стряхивая лишнюю влагу с посуды. – Как только уйду, хоть на шампурах сражайтесь.
Шутку оценили, но среди общего смеха недоставало лишь одного – лающего. Напряжение сошло на нет. Разговор вскоре вернулся в прежнее русло, а Фаина ушла к себе, так и не дослушав, чем кончился спор о системе Станиславского. Видимо, товарищи Яна воспринимали его замашки как способ продемонстрировать свое разбухшее эго. Может, они и правы.
В комнате девушка схватила сосательную конфету и легла на кровать так, чтобы ступни оказались на подушке. Всегда удобнее думать, уставившись вверх и запрокинув ноги на что-нибудь. Это дарит чувство свободы и независимости от обстоятельств, будто… будто живешь счастливой жизнью и не желаешь ничего большего. Случится ли когда-нибудь подобное и с нею?
Удивительно изменчив этот Ян. В компании друзей он без стеснения ведет себя как закадычный весельчак и к тому же провокатор. Но стоит ему оказаться с кем-то один на один из блока… Когда-то давно на парах по психологии им рассказывали, что у человека не может быть признаков сразу двух полярных темпераментов, например, флегматика и холерика. А если такое и проявляется, это либо откровенное лицемерие, либо серьезные проблемы с психикой.
Стук в дверь заставил Фаину посмотреть на часы. Для Дениса еще рановато.
– Ну и кто там?
– Это я.
На пороге с виноватым видом показался Гена. Он был в одних шортах, впрочем, как и обычно. Его намерение принять душ выдавали полотенце на плече и ковш в руке. Фаина уже знала, что ему нужно.
– Слушай, Афина: дай-ка мне мыло!
– Долго сочинял?
– Или шампунь. В общем, что-нибудь такое. У меня кончилось.
– Ты хотел сказать не «кончилось», а «с прошлого раза так и не купил, свинья ленивая».
– Ну дай, пожалуйста, иначе я приду к тебе ночью грязный и лягу в постель…
– Достаточно. Убедил.
– Буду тебя обнимать. Прижиматься сзади своим потным вонючим… – злорадствовал Гена, сев на своего любимого конька.
– Меня сейчас вырвет.
С преувеличенным негодованием Фаина протянула юноше мыло.
– Третье за этот месяц. Поразительная чистоплотность, учитывая то, как ты постоянно воняешь. Чего ухмыляешься? Думаешь, не понимаю, что пользуешься моей добротой?
– Но ты же не можешь мне отказать, верно?
Фаина промолчала, сжав губы, чтобы сдержать глупую улыбку.
– Пора мне переходить с мыла на что-то более существенное, – Гена подмигнул и ущипнул Фаину за нос.
– Не дождешься, – отмахнулась та.
– Ну я пошел, пока очередь не набежала.
– Стой, – девушка схватила его запястье и потянула на себя, прикрывая дверь. – Хотела у тебя спросить кое-что.
– Приду ли я сегодня ночью?
– Да нет же, хмырь озабоченный. Иди сюда.
Пришлось прижаться к нему, чтобы настроить на иной лад и перевести разговор в нужное русло. Странное дело, но Фаина часто обнималась с Геной без видимой причины. Когда подкатывала нужда или возникала неловкая ситуация, когда слова были лишними, – они касались друг друга, не задумываясь, как это выглядит со стороны. Точно так же можно приобнять брата или дядю. Вот только между Геной и Фаиной всегда сквозило нечто большее, нежели теплая дружба.
– Ну что тебе опять в голову такое взбрело? – спросил сосед, погладив девушку по волосам.
– Тебе не кажется, что у нашего новоиспеченного жильца слишком замысловатый темперамент?
– Х-хо! «Кажется». И не только мне. Видела бы ты, каким ласковым и нежным зверьком он становится, когда общается с комендой, например. И не пахнет от него тем, чем он становится, когда всплывает к себе на четвертый этаж.
– Как ты думаешь, кем он притворяется: душой компании в своем кругу или угрюмым мизантропом среди соседей?
– Думаю, он притворяется одним из нас.
– В смысле?
– По-моему, это очевидно. Если кто-то ведет себя радикально по-разному с различными людьми, это не человек вовсе, а хамелеон.
– Хамелеон… – повторила Фаина и вспомнила читанный еще в школе рассказик Чехова с таким же названием. – Просто признай, что давать людям клички – не твое, и смирись с этим.
– Ну твоя же прижилась.
– Только ты так и считаешь.
Гена поморщился, раздумывая над ответной колкостью, но так ничего и не успел выдать.
– Ну все, проваливай уже мыться, а то воняешь как старый пес.
– А ты кого-то ждешь, что ли?
– А вот это – не твое собачье дело.
Парень хохотнул, и Фаина со смешанными чувствами осознала, насколько нормально звучит его смех в сравнении со смехом Яна. Сопоставление произошло неосознанно, и в том же режиме продолжилось внутри Фаины, однако уже по другим параметрам. Раньше ей и в голову не пришло бы искать различия между Яном и Геной. Оказалось, таких различий множество. Общее между ними лишь место проживания.
– Не вздумай мне тут изменять, – подначивал Гена, пригрозив указательным пальцем, – а то, сама знаешь…
Фаина сорвала с его плеча полотенце и хлестко ударила по обнаженной груди. Надоедливый сосед наконец-то сбежал, прихватив тряпичное орудие мести. Девушка с улыбкой прикрыла дверь, размышляя о том, что на счет хамелеона Гена, на самом деле, очень верно, пусть и бегло, подметил.
Примерно через часик заявился Денис, по обыкновению распахнув дверь ударом ноги без всякого предупреждения. Фаина вздрогнула и повернула голову, откладывая книгу в сторонку.
– А вот и я! – заявил парень, сбрасывая капюшон и расправляя длинные волосы.
– Привет, жопа, – девушка весело подскочила с кровати.
Первым делом она показала ему свой новый йо-йо. Сначала в статике, затем в динамике. Парень бросил свои вещи на кровать и принялся оценивать игрушку. Как и Фаина, он был пристрастен к различным побрякушкам из прошлой эпохи, к которым нынешняя молодежь относилась с брезгливой снисходительностью.
«Все новое – лишь хорошо забытое старое», – любил говаривать Денис.
У йо-йо была глянцевая красная катушка с золотыми драконами на каждом диске и ярко-желтая петля. Просто держать ее в руке приносило чистое удовольствие, а тяжелый подшипник создавал приятный эффект упругости при подъеме.
Пока Денис устраивал петлю на среднем пальце и с видом восторженного ребенка тестировал силы гравитации и инерции, Фаина с умилением наблюдала за человеком, которого, наверное, могла назвать другом в той же мере, что и Гену.
Внешне Денис очень напоминал индейца, хотя ничто в его фамилии и родословной не поясняло странного сходства. Как так получилось, оставалось неясным. Генетические кульбиты, не иначе. Фаине нравилось наблюдать за его длинными жесткими волосами, за строго очерченным, с грубыми чертами лицом. Волосы, кожа, глаза – все было того особого темного оттенка, что позволяло Фаине в шутку называть своего приятеля «чероки». Денис не видел в этом ничего обидного и временами подыгрывал подруге, именуя ее или кого-либо еще бледнолицыми или поганками. На самом деле он был неплохой парень. Со своими вредными привычками, но весьма талантливый и амбициозный.
– Где купила?
– В подземном переходе. Угадаешь, за сколько?
– Вот жидовская морда, за копейки, очевидно?
– Чья бы индейская морда говорила.
Денис нагло усмехнулся и достал из рюкзака свой маленький скетчбук, который он всюду носит с собой, чтобы в ответ похвастаться новыми эскизами. Бегло рассматривая рисунки, Фаина пыталась понять, под дозой сейчас ее приятель или нет. Сложно сказать наверняка, ведь манера общения и интонации у Дениса сами по себе странные. Но все же вроде чистый. Зачем употреблять, если и так идешь выпить?
– Мне нравятся все, – Фаина с восхищением захлопнула небольшую книжицу в мягкой карамельной обложке. – Ты не мог бы подарить мне один из них?
– Какой ты хочешь?
– С хамелеоном.
– Без вопросов.
– И тебе не жалко?
– Почему мне должно быть для тебя что-то жалко?
– Ну, если бы я умела рисовать, я бы не смогла отдать кому-то свой рисунок навсегда… Особенно удачный. А у тебя все удачные.
– Я это создал, мы оба об этом знаем. Остальное неважно. Вот, держи. Я нарисую еще десяток таких.
– Когда-нибудь я накоплю деньги и сделаю себе татуировку по твоему эскизу.
– Не раньше, чем я сам открою тату-студию. Кстати, я принес кое-что еще.
Денис пошарил по карманам, извлек цветную упаковку, встряхнул ею в воздухе и торжественно предложил сварить глинтвейна. Фаина пришла в восторг от этой идеи, до которой сама почему-то не додумалась. Они взяли с собою вино, специи, ноутбук и отправились на кухню. Пока Фаина искала подходящую по объему кастрюлю, Денис озвучивал инструкцию по приготовлению, в своей манере затейливо переделывая обороты речи, которые ему не нравились, потому что казались слишком топорными и официальными для краткого совета, как варить глинтвейн.
– Вроде бы ничего сложного. По счастью, я на днях покупала апельсины. Что-то должно остаться.
– Слушай, а на какой серии мы остановились в тот раз?
– Кажется… – Фаина задумалась, споласкивая кастрюльку, в которую, она надеялась, влезут два литра вина. – «Я уродлив и горжусь этим!»
– Воу, Фаина, полегче с самокритикой. Ты вполне симпатичная бледнолицая…
– Заткнись! Иначе я тебе твои стрелы знаешь, куда засуну?
– Сделаю вид, что не слышал этого. Та-ак. Значит, сейчас будет серия про Хэллоуин.
– Где Патрик сбрил Губке Бобу все тело, кроме глаз и мозга?
– Ага.
– Вот черт!
