скачать книгу бесплатно
– Да нет, симпатичный, – спохватилась Роза. – Высокий.
Ксюха фыркнула.
– Мужчина должен быть только чуть-чуть красивее обезьяны, – вспомнилось ей где-то слышанное руководство. – И ценность предмета от размера не зависит.
Вздохнув «невеста», закрыла сумочку и без всякого настроения отправилась на свидание.
Белоснежный крахмальный воротничок сорочки, черный галстук, начищенные пуговицы и ботинки. С глазомером у Розы тоже все в порядке – экземпляр действительно повыше среднего роста, подтянутый. «Ну, первый парень на деревне», – с неприязнью подумалось Ксении. Она терпеть не могла какие бы то ни было униформы, но видно такая уж судьба…Выражение на лице курсанта серьезное. Осознает собственную значимость. Еще без офицерских погон, а уже преисполнен, положенного по уставу, чувства собственного достоинства. Ксюша едва сдержалась, чтобы не сказать какую– нибудь гадость. Подойдя поближе, она заметила, что традиционных цветов в руках парня нет.
– А где же положенные цветы?-
Парень сдержанно улыбнулся.
– Цветы положены…
Только тогда Ксюша заметила гвоздички между прутьями ограды.
– Так это скорее возложены, – усмехнулась она.
Андрей тотчас же извинился, вынул их и протянул Ксении. Та с тоской посмотрела на букет и вздохнула. Прямо сюжет из фильма.
– Спасибо. Только неси сам. Не люблю ходить по улице с веником.
Андрей согласно кивнул головой.
– Можно взять вас под руку? – осторожно испросил он.
– Можно. Сам-то из какой деревни? – не сдержалась все же она.
Парень порозовел.
– Из небольшого города здесь, в области.
– Да не стесняйся, – хмыкнула Ксюша, – я сама лаптежница из тихвинского уезда, или как там сейчас называется… Как тебя угораздило попасть в мокрицы?
– Вы не любите моряков?
– Да нет, – досадуя на саму себя, проворчала Ксения, – просто после вчерашнего с головой плохо.
– У меня отец был моряком. Боцманом. А брат плавает помощником капитана на подводной лодке.
– О, да у нас родословная…– хмыкнула Ксения. – Ну, ладно, куда ты меня приглашаешь?
– В театр.
– Ну, конечно, – развела, было руками Ксения, но, спохватившись, категорично добавила:
– Только не в оперу. Мне сейчас только отходной арии и не хватает…
Школа, которую заканчивала Ксения, была из тех, которые держались под напором рыночной экономики, разрушающей отлаженную систему образования, до последнего. Потому ей удалось, кроме курса школьной программы, получить и специальность, что по замыслу неглупых людей из старшего поколения должно была дать возможность молодежи, еще не определившейся в жизненном пространстве, зарабатывать. Хотя бы на бутерброд.
Парикмахерское искусство, которому ее обучили, не нравилось Ксении, и она в голове не держала, что судьба когда-нибудь заставит ее взяться за противные ножницы, тем более что, и специализировалась она на волосах ненавистной половины человечества, мужских. Хотя половина – это преувеличение, она еще раз делилась приблизительно пополам, на тех, кого еще можно терпеть и ненавистных (с петушиными голосами).
Искать работу в центре города Ксюша и не помышляла. Здесь все было схвачено. Попробуй, оттащи от доходных кресел этих акул, выигравших в свое время в жесткой схватке, навечно пропахших тройным одеколоном или «Красной Москвой», разбавленной водой из унитаза. Они стоят у своих зеркал, белых раковин и кувшинов насмерть. С ножницами наперевес.
Ей приглянулся проспект Ветеранов. Нечто среднее между старыми кварталами и новостройками, Хотя по возрасту этот район вроде бы недавно заселен, но уже успел приобрести черты обжитости, в некоторых скверах можно увидеть переросшие деревья, а отдельные дома, возможно, уже числились в списках подлежащих капремонту…
Здесь, как казалось Ксении, битва за кресла не должна грозить летальным исходом. Из всех осмотренных ею заведений обслуживания она остановилась на парикмахерской «Любава», которая своей витриной выходила на проспект. В оформлении фасада было что-то архаическое, и это почему-то вызывало у Ксении надежду, что учреждение муниципальное или, хотя бы, коллективного владения. В стенах школы Ксюше успели привить отвращение к капитализму.
Интуиция ее не подвела. Парикмахерская действительно оказалась муниципальной. Это было заметно (при ближайшем рассмотрении) по осыпающейся штукатурке, рассыхающимся, давно не крашенным рамам витрин…Заведующую она обнаружила в рабочем зале в строю с другими труженицами, преимущественно неопределенного возраста…
– Не справляемся, – пояснила шеф, проводив взглядом поспешно удаляющегося старичка, только что вырвавшегося из ее цепких рук. – Клиент предпочитает нас. Цены держим умеренные, да и мастера все…
Она окинула прицельным взглядом фигуру Ксении и мотнула головой в сторону коридора. Пробираясь за ней в полумраке абитуриентка попыталась расшифровать значение тени, проскользнувшей, как ей показалось по лицу заведующей. Вероятно, недовольна, что молода. Следовательно, неопытна, наверное, догадывается, что нужен угол для жилья…
– Иногородняя, – подтвердила ее догадки командующая, направляясь к огромному абсолютно пустому столу из полированного дерева. Это был не вопрос, скорее озвучивание итога наблюдений.
Наткнувшись по пути взглядом на зеркало, стоявшее посреди комнаты, тетка на минуту забылась, подсчитывая морщины на своем лице. Похоже каждая на учете. По виду до пенсии ей еще далеко, но значительно ближе, чем от того дня, когда она сама топталась по эту сторону стола. Фигура, скорее всего, давно снята с контроля. Последняя, угасающая надежда на привлекательность – лицо, нещадно обремененное косметикой…
Инвентаризация прошла, по-видимому, с удручающими результатами, потому что она, сузив глаза от неудовольствия, отвернулась от зеркала и, осев на стул, принялась рассматривать Ксению. На этот раз подетально. Ксения чуть было не предложила ей пересчитать заодно и зубы, но тетка опередила ее:
– Двадцать.
Ксюша решила, что та гадает, сколько ей лет и чуть было не кивнула головой, как внезапно возникшее подозрение изменило ход ее мыслей.
– Что, двадцать? – не веря своей догадке, спросила она.
– Рублей за смену.
Ксения хихикнула, решив, что тетя издевается, но меланхолическое выражение на оштукатуренном лице заведующей не располагало к веселью.
– Вы шутите?! – все еще с оттенком надежды ужаснулась претендентка.
– Какие уж тут шутки. Тебя же еще надо учить. А у нас ставки низкие. Жилье, наверное, нужно. Так что решай.
– Да что уж тут решать! – взвилась Ксения и бросилась к выходу. У двери остановилась и оглянулась на оставшуюся невозмутимой заведующую. – Прямо богадельня какая-то!
– Куда пойдешь то?! – усмехнулась тетка.
– Уж как-нибудь…Не пропаду. Руки, ноги есть.
– Ноги, точно, – согласилась руководительница еще раз окинув взглядом Ксюшу – А нам нужны преимущественно руки. А ноги …это там, напротив. Там новые ребята. Они берут даже безруких, лишь бы ноги подлиннее. За них и платят. Только их там часто задирать придется…
Ксения фыркнула от возмущения. Уж она как-нибудь сама решит перед кем их задирать …
Шефа конкурирующей фирмы, пришлось ждать. Ксюша категорически отказалась от кружки кофе предложенной засуетившимся долговязым парнем, с прилизанной прической, Заметив, как из всех щелей на нее выглядывают аналогичные физиономии, она отправилась в скверик ожидать серебристую «Хонду» под номером 666, на которой, по словам долговязого, должен подъехать хозяин. Проходя по коридорам, Ксюша успела рассмотреть в распахнутых дверях комнат контингент женского персонала. Все одна к одной. Возрастом мало кто старше самой Ксении.
Устроившись на скамейке в тени клена, за углом здания, Ксюша окинула взглядом пустой сквер, осмотрела машины на площадке за низкой оградой и прикрыла глаза. Ночь, перед ухо дом из студенческого общежития прошла почти без сна. До трех протрепались с Розой на неожиданно заинтересовавшие обеих темы, которые раньше почему-то не всплывали, а назрели только перед расставанием. Потом вдруг обе проголодались и надумали в четвертом часу пить чай с пирожными. Заваривала, на правах профессионала Роза. И действительно, напиток получился очень крепким и ароматным, в сочетании с молоком совсем как хороший кофе. Пили с эклерами в шоколаде. Напиток и оправдал себя как кофе – оставшуюся часть ночи было не заснуть. Лишь перед утром Ксюша кое-как задремала на пару часов…Машина подкатила совсем бесшумно, и Ксюша открыла глаза когда услышала мягкий хлопок двери. Она повернула голову в сторону площадки для стоянки транспорта, где, к уже к примелькавшимся, добавилась серебристая« Хонда». Хотя машина остановилась боком к Ксении и номера не было видно, но цвет машины и неспешное перемещение вылезшего из-за руля человека убеждали, что прибыл хозяин. «Засранец»– сразу же с неприязнью подумала Ксюша, надеявшаяся что хотя бы босс будет посолиднее возрастом. Этот, в лучшем случае, ее ровесник, если не моложе. Еще разглядывая девочек в будуарах заведения, она нутром почувствовала, что ничего хорошего ей здесь не светит, и что тетка из « Любавы» права, но зачем-то пошла… В кабинете шеф вопросительно уставился на нее, но, быстро догадавшись о цели визита, взглядом приценился к физическим достоинствам посетительницы. По тому как менялось выражение его лица становилось понятно, что он доволен результатом исследования и не сомневается, что все это будет тотчас же предложено ему. В любой позе.
–Данные у тебя вполне, – оправдал он ее подозрения и усевшись во вращающееся кресло, продолжил лапать ее блудливым взглядом.
– Я не поняла, – полезла в бутылку Ксения.– Вам нужны парикмахеры или нет? У входа объявление, что нужны.
Слова она произносила жестко, с повышенной интонацией, стараясь не задерживаться на прыщавой физиономии шефа, которая уже была ей отчаянно противна.
Парень промычал что-то нечленораздельное.
–Короче, – еще более повысив голос, наступала Ксения, хотя и без того уже было ясно, что ворота не те.
– Какие мы шустрые, – фыркнул шеф, оттолкнулся руками от стола и энергично подался задом к стене, отчего кресло перевалилось на две опоры. – Есть, конечно, вакансия…Ну-ка расстегни кофточку, все остальное и так просматривается.
– Что же это за вакансия такая?– прошипела Ксения, даже не шевельнув пальцем.
– Обслуживание клиентов в сауне. Если по полной программе, то работа доходная.
– Здесь что, публичный дом?
– Конечно. Дом, в котором обслуживают публику и есть публичный. Твоей обязанностью будет эротическая пострижка.
Ксения от изумления не нашлась с очередной колкостью. Приняв паузу за начало делового разговора «засранец» уже с воодушевлением принялся рисовать детали рабочего процесса:
«В уютной комнатке с зеркалами, белоснежной обстановкой и мягкой мебелью Ксения, в одном накрахмаленном мини перед-ничке колдует над обомлевшим клиентом. Впечатление от созерцания обнаженной красивой женщины, от мягких прикосновений ее рук, бедер, коленей… Попка, под перехваченной бантиком тесемочкой на талии, эти ноги… Клиенту уже абсолютно все равно, что там она выделывает с его волосами на голове…»
Шеф в азарте все сильнее ерзал в кресле и Ксения, уже не вникая в его бредни, с надеждой ждала, когда он, наконец, грохнется. Одна из опор сидения слегка соскользнула по покрытию, кресло замерло, но не подвернулось. Ксюша с разочарованием перевела взгляд на лицо сексуального маньяка и заметила под его глазами «мешки», которые проявлялись, когда свет от фонаря над головой падал вскользь по его безумной «фотокарточки».
–Лечиться тебе надо, – процедила Ксения, не дав несчастному кончить.
Шеф перестал раскачиваться, опустил на все четыре опоры кресло и подтянулся к столу. Физиономия его снова стала постной. Ксюша не удосужилась пояснить, что она имела в виду. Пусть думает, что хочет п…страдалец!
– Напрасно, – пробубнил он ей вслед.– Подарки судьбы надо использовать с выгодой. Такие ножки могут обеспечить безбедное существование и тебе и фирме. А щелкать ножницами это и обезьяна сможет.
В совсем уже откровенной форме предложение сработало как детонатор. Ксения, задохнувшись от возмущения, схватила первое, что подвернулось под руку – одну из пивных банок выставленных у монитора и швырнула в сутенера. Банка оказалась пустой и не долетела даже до стола. Она метнула на дельца презрительный взгляд и с чувством захлопнула за собой дверь. Она еще слышала, как работодатель кричал, что «она психопатка, что зря топорщится, оставила бы свои координаты, что он готов выгнать всех на…», но уже ничего не воспринимала. Не хватало еще, чтобы какие-то сопляки торговали ею! Уж она сама как-нибудь решит, на кого ей закидывать ноги. По собственному желанию. Когда-нибудь… И это желание никогда не будет связано с добыванием вонючих купюр. Даже если ей, чтобы не умереть с голоду, придется заколачивать костыли в шпалы железной дороги.
Женька, выслушав покаяния Ксении, с минуту хлопала на нее глазами, потом, постучав кулаком по собственному лбу, прочитала нотацию:
– Какого черта ты занялась самодеятельностью? Я в Питере со дня рождения и то думаю, прежде чем податься на поиски. Хорошо тебя еще не завербовали за бугор, концы бы в воду…Сейчас бы с голой жопой намывала вонючие ноги какому-нибудь африканцу за шкурку от банана. Я же нашла тебе работу. Чем она тебя не устраивает? Не блеск, но на первое время сойдет. Зато в старинном здании. По твоему вкусу. Жить то на что-то надо!
Ксюша, вздохнув, хотела, было, оправдаться, что привыкла полагаться на себя, но ничего не сказала, а только согласно кивнула головой. Организация, в которой Женя отыскала ей место ответственного сотрудника по управлению шваброй, представлялась Ксении научным центром в солидном здании со швейцарами. Но реальность оказалась куда более впечатляющей. По сути, это был огромный старинный, собор, с округлыми крышами, толстыми кирпичными стенами с облупившейся и продолжающей отваливаться штукатуркой. В такую богадельню опасно было даже входить, не только что работать в ней. Евгения же с восторгом оглядывала массивные стены, арочные окна с потемневшими витражами, металлическую охранную доску с позеленевшими римскими цифрами под сенью крылечного, еще не рухнувшего навеса. В трещинах штукатурки кое-где торчали проросшие веточки кустарника… Ксюша, затаив дыхание, поднялась на крыльцо и онемевшей рукой открыла дубовую дверь, чем-то напоминавшую ту, за которую ее недавно выставили…
Инспектор отдела кадров, она же секретарь и делопроизводитель – округлая немолодая тетка с оригинальной фамилией Коклюшкина разглядывала Ксению с таким любопытством, словно та пришла устраиваться на должность первого руководителя. От нее же Ксюша узнала о своем жаловании, в мизерность которого трудно было поверить. Может быть этим и объяснялось повышенное внимание кадровички к претендентке. Узнав, что Ксюша иногородняя она понимающе кивнула головой, и интерес в ее глазах погас. Заполнив бумаги, лупоглазая тетка повела новую сотрудницу знакомить с объектами, на которых Ксении предстояло проявлять чудеса трудового героизма.
Экскурсию Коклюшкина начала с будущей резиденции «научной сотрудницы» – маленькой кладовой в середине коридора, В кладовой она пересчитала инструментарий, за который новобранке пришлось многократно расписаться в целом ворохе бумаг, и, повздыхав, что ничем больше обеспечить нет возможности, вручила Ксении солидных размеров ключ. Осмотр помещений, которые предстояло убирать Ксении, по словам кадровички много времени у них не займет.
Объекты, вопреки ожиданиям претендентки совсем не вызвали трепета перед вечностью – обычные комнатухи со всяческой техникой от вычислительной до бытовой и не запоминающейся публикой. Коклюшкина пояснила, что, после того как здание реквизировали, половину площадей перестроили, остальную часть законсервировали. То ли думали продолжить реконструкцию, то ли еще чего…
Весь исследовательский институт, как уяснила Ксюша, состоит из трех– четырех десятков непонятно чем занимающихся людей.
Появление новой работницы никого особенно не взволновало. Лишь один – лысоватый, плотненький мужичок, выскочив из-за монитора, собрался, было принять участие в инструктаже, но Коклюшкина жестом задвинула его обратно.
Апартаменты самого директора мало чем отличались от остальных – было лишь попросторнее, оттого что он там находился один, да отсутствовали компьютеры, вместо которых за его спиной неизвестно для кого мерцал экраном небольшой цветной телевизор. Сам руководитель встретил их отсутствующим взглядом усталых глаз, что-то пробормотал, мотнув седой головой и вышел, решив, видимо, что пришли убирать. Или что пора убираться самому.
Общий результат ознакомления энтузиазма не вызывал. Впечатление создавалось такое, что уборщицы здесь не было со времен Петра Первого. Когда Ксения уже решила, что вся территория ее будущей деятельности очерчена экскурсовод кивнула еще на одну дверь с едва различимой табличкой «Архив».
Ксюша, еще не заглянув внутрь почувствовала какую-то настороженность, а когда шагнула за порог дыхание ее остановилось. Ни в одном из фильмов, не видела она такой впечатляющей картины, от которой бы веяло глубиной времени, пространства, чем-то таинственным, загадочным и в то же время, словно знакомый отзвук из своей прежней жизни.
Этим придуркам – режиссерам вечно чего-нибудь не достает, чтобы создать картинку. То игра света и теней не та, то цветовая гамма не вписывается, то центральная фигура из другого сюжета… Здесь все на месте. Слева и справа под сводчатыми потолками стеллажи заполненные свитками и старинными книгами с потертыми коричневато-золотыми корешками. Дневной свет слабо пробивается из-за стеллажей и попадает лишь на часть прохода и несколько потолочных фрагментов. Проход широкий, Пол деревянный, высвечивается участками в разные тона: более выразительные, красноватые там, куда попадает свет и почти черные в остальной части. Прямо по проходу, в стене неглубокая арочная ниша. В этой оправе
не то монах, не то писарь, в черных одеждах с сумеречным непроницаемым лицом, ссутулившийся над столом из темного дерева, заваленного бумагами… Основное освещение от настольной лампы, больше похожей на лампаду падает на его лицо. Губы плотно сжаты, в руках гусиное перо… Вероятно это и есть архивариус.
Она смотрела на него с изумлением и долго не реагировала на попытки кадровички завершить экскурсию. Обычно воображение рисует нам предстоящие картины с большими погрешностями к действительности и подсознательно, подготовив себя к определенным эмоциям, мы испытываем естественное разочарование. Здесь же ей стало казаться, что где-то она уже все это видела. впечатление не было омрачено ни единой, самой незначительной неточностью, настолько ее представление об архивариусе, как о чем-то бесконечно загадочном совпало с фигурой за массивным дубовым столом. Чаще это случается в молодости, когда иллюзии неуправляемы. Тем восхитительнее такие совпадения. С возрастом наши фантазии становятся беднее.
Ксении мучительно хотелось, чтобы он поднял на нее глаза, ей даже было немного жутковато – наверное, это будет какой-то пронзительный взгляд, и в этих зрачках можно увидеть что-то из далекого-далекого прошлого и умереть от страха…
Но он даже не шелохнулся. Ксюша хотела спросить его имя, но не решилась, хотя и напрасно – мало ли у того возникнут какие-то претензии к качеству ее работы, а как объясняться с человеком, имени которого не знаешь. Этими умозаключениями она поделилась с кадровичкой, уже за дверью. Имя архивариуса, которое та назвала, оказалось более обыденным, чем он сам,
– Михаил.
Потом добавила: -Корнилыч.
Мать Жени дала о себе знать неожиданно. Подруги рассчитывали на ее приезд как минимум через неделю, но вечерний звонок из Сочи все расстроил.
– Завтра будет здесь, – мрачно заключила Женя, бросив трубку на аппарат.
Ксения, почти безразлично кивнула, явно не вникая в тему. Вид у нее был задумчивый.
– Ничего, – опомнившись, прокомментировала она, – все равно пора сниматься.
Женя фыркнула.
– Я, что же, гоню тебя?! Если бы не моя мочалка. Или хоть квартира была бы путная. Однокомнатная клетуха.
– Да нет, дело не в этом, – вздохнула Ксюша. – Андрей и в самом деле собирается жениться на мне. Сегодня подали заявление.
Женя вскочила с кресла, в которое только что устроилась.
– Вот это да! Идеальный вариант. К нему мы и стремились! А ты еще не верила. Наверное, лучше Ханумы, чем я, не найти.
Женя кивнула на экран телевизора, где мелькали кадры известной оперетты, и попыталась повторить несколько движений танца, который в это время демонстрировался.
– Что тут идеального… Не собиралась я замуж… Но не носиться же со шваброй всю жизнь…
– Наконец то слышу разумные речи, – еще более просветлела лицом Женя. – Давай по этому поводу выпьем.
Не дожидаясь ответа, она выскочила на кухню, хлопнула дверцей холодильника и принесла начатую бутылку водки и два стакана.
– Я не буду, – возразила Ксения. – Что-то мне не нравится вся эта история. Если сейчас сомнения одолевают, что будет завтра? Водить парня за нос…На кой черт согласилась…
Женя поставила на столик принесенное и откинулась в кресло.
