скачать книгу бесплатно
Она повесила трубку первой. Участки здесь были большими – вряд ли кто услышал бы одиночный выстрел. Но ее ждало неотложное дело.
10
Может быть, кто-то шел к дому. А может, у них был агент неподалеку. Но так или иначе, осторожность заставляла быть готовой к появлению враждебно настроенных посетителей. Времени обыскивать кабинет генерала уже не оставалось.
На первом этаже Джейн вытерла все, на чем могла оставить отпечатки, быстро вымыла и убрала кружки из-под кофе и ложки. Хотя ее никто не слышал, она старалась делать все как можно тише. С каждой неделей движения ее становились все бесшумнее, словно она вскоре собиралась превратиться в призрака и замолкнуть навсегда.
В туалете с раковиной ее внимание привлекло зеркало. Задача, которую она взяла на себя, выглядела настолько нереальной, а сделанные ею открытия – такими необычными, что иногда разумно было считать невозможное возможным. Следовало допустить, что в зеркале осталось ее изображение, способное послужить уликой.
Выходя из дома через переднюю дверь, она чувствовала себя чуть ли не ангелом смерти. Она пришла, женщина умерла, она ушла. Говорили, что когда-нибудь смерти не станет. Если так, значит и смерть может умереть.
Проходя мимо соседних зданий, она не видела ни души – никто не выглядывал в окна, не сидел на крыльце. Все дети разбежались по домам в преддверии грозы. Единственными звуками были голоса ветра, налетающего порывами, словно человечество изгнали, а созданные им строение оставили лишь для того, чтобы их разрушила стихия.
Джейн доехала до конца квартала, где можно было повернуть налево либо ехать прямо. Она проехала с полмили в том же направлении, затем свернула вправо и почти сразу же – влево, пока еще не зная точно, куда поедет, и поглядывая в зеркало заднего вида. Убедившись, что хвостов нет, она выбралась на федеральную автомагистраль и поехала на запад, к Сан-Диего.
Возможно, когда-нибудь вся планета окажется под непрерывным пристальным наблюдением и машины без транспондеров будут отслеживаться так же легко, как и те, что оборудованы этими устройствами по закону. В таком мире Джейн никогда не начала бы с поездки к Лэмбертам.
11
Однажды вечером – дело было в прошлом ноябре, за шесть дней до смерти Ника, – Джейн лежала в кровати, ждала, когда муж закончит чистить зубы, и смотрела по телевизору заинтересовавший ее репортаж, который теперь часто всплывал в памяти, словно намек: это, мол, имеет отношение к нынешним событиям.
Сюжет был посвящен созданию мозговых имплантатов с использованием светочувствительных протеинов и оптоволокна. Разработчики утверждали, что мы поддерживаем постоянный диалог со своим мозгом: наши чувства «записывают» информацию, а мозг «считывает» инструкции. Проводились эксперименты, в ходе которых мозговые имплантаты воспринимали инструкции от мозга и передавали их через точки обрыва внутренних связей, наступившего после инсульта или повреждений спинного мозга: человек с парализованными ногами приводил их в движение усилием мысли. Люди, прикованные к постели или даже лишенные дара речи вследствие нервно-мышечных заболеваний, с помощью имплантатов смогут продумывать свою часть разговора и слышать, как она произносится. Благодаря светочувствительным протеинам мысли будут преобразовываться в световые импульсы, обрабатываться специальной программой и озвучиваться через компьютер. В то время Джейн поражалась тому, с какой скоростью все меняется, и думала, что мир чудес уже близок.
Но теперь она оказалась в мире насилия и ужаса, к которому этот старый репортаж, казалось, не имел никакого отношения. И все же она мысленно возвращалась к нему, словно он был крайне важен.
Может быть, она запомнила эту историю не из-за ее содержания, а из-за слов, которые сказал Ник вскоре после этого. Он улегся в кровать, уставший после трудного дня, она тоже устала, ни у кого не осталось сил заниматься любовью, но было так хорошо лежать бок о бок, держаться за руки и разговаривать. Перед тем как уснуть, он поднес ее руку к губам и сказал: «Убаюкай меня». Эти слова звучали в самых сладких снах Джейн, когда они с Ником разговаривали в разнообразных причудливых ситуациях, и непременно – с огромной нежностью.
12
В баре «У Бенни», стоявшем на берегу, атака террористов близ Филадельфии занимала клиентов не меньше, чем Кубок Стэнли. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю – спортивных передач в прямом эфире и в записи хватало, чтобы удовлетворить любого болельщика, но сейчас, во время ланча, два телевизора показывали кабельные новости, бегущая строка внизу сообщала о числе погибших и гневных заявлениях политиков, а не о прошлых победах и статистике выступлений игроков.
Бар, вообще-то, располагался не на берегу, а в двух кварталах от него, поодаль от шума прибоя, и вот уже полвека, если верить вывеске, был любимым местом жителей Сан-Диего, но, скорее всего, больше не принадлежал человеку по имени Бенни, если вообще когда-либо принадлежал ему. Среди клиентов преобладали представители среднего класса, численность которого в последнее десятилетие неуклонно сокращалась. Пока еще никто не выпил достаточно, чтобы разразиться эмоциями перед лицом этого ужаса, хотя Джейн почти физически ощущала гнев, страх и потребность в единении, которые привели всех в бар и усадили на табуреты и стулья.
Она устроилась в последней выгородке, которая была у?же остальных и вмещала всего двоих человек, а не четверых. В те времена, когда здесь заправлял Бенни, вместо столешницы из гранитных пластин явно была пластмассовая. Столы, дизайнерская ткань на подушках и табуретах, пол из разноцветных мраморных ромбиков – все это было претензией на процветание и высокий статус, так никогда и не достигнутый, но при этом выглядело настолько по-американски, что Джейн сочла интерьер вполне уместным.
Среди посетителей был колумнист из местной газеты, пришедший, чтобы съесть ланч и выпить одну-две пинты пива, хотя он и здесь не смог сдержать своих журналистских инстинктов. Джейн видела, как он прошел по длинному залу с блокнотом, ручкой и бутылкой «Хейнекена», раздавая визитки и беседуя с посетителями о последнем теракте.
Ему было около сорока, ухоженные волосы выглядели так, словно он тратил на них больше, чем посоветовал бы бухгалтер. Он гордился своей подтянутой задницей, которую джинсы облегали чуть больше, чем следовало. Еще он любил свои руки, и поэтому рукава рубашки были закатаны, несмотря на прохладный день.
Он подошел к Джейн как репортер и как мужчина, смерил ее оценивающим взглядом, который некоторым женщинам – не ей – показался бы оскорбительным. Он не вел себя по-хамски и никак не мог знать, что она вне игры. Джейн прекрасно знала, что мужчины замечают ее при любых обстоятельствах, и если она откажет ему в трехминутной беседе, вежливо или категорически, то просуществует в его памяти дольше и в виде более яркого образа.
Репортера звали Келси; она представилась как Мэри и пригласила его сесть за столик напротив нее.
– Ужасный день.
– Один из многих.
– У вас есть кто-нибудь в Филадельфии – семья, друзья?
– Нет, они мои сограждане, ничего больше.
– Да. И все равно больно.
– Так и должно быть.
– И что, по-вашему, мы должны с этим делать?
– Вы и я?
– Все мы.
– Понять, что это часть более крупной проблемы.
– И что это за проблема?
– Идеи не должны быть важнее людей.
Он вскинул брови:
– Интересно. Нельзя ли развить эту мысль?
Объясняя, Джейн переставила слова и убрала «не»:
– Люди должны быть важнее идей.
Репортер ждал продолжения, но вместо этого Джейн откусила предпоследний кусок от бургера. Тогда он сказал:
– Моя колонка не политическая, я пишу о том, что интересует людей. Но если бы вы хотели налепить на себя политический ярлык, что бы вы сказали?
– Отвратительно.
Он рассмеялся и записал что-то в блокноте.
– Вероятно, вы состоите в самой массовой политической партии. Откуда вы?
– Из Майами, – солгала она. – Знаете, чем вам следует поинтересоваться?
– Чем же?
– Ростом числа самоубийств.
– А есть рост?
– Проверьте.
Он не сводил с нее глаз, одновременно поднес бутылку к губам, закинул голову, делая глоток.
– Почему такая девушка, как вы, интересуется такой мрачной темой?
– Я социолог, – солгала она. – Вы когда-нибудь предполагали, что люди могут привыкнуть к такому дерьму, как филадельфийская атака?
Колонка журналиста была посвящена вопросам, интересующим широкую публику, но у него был глаз полицейского репортера, и он не просто смотрел на вещи, а снимал с них слой за слоем.
– Привыкнуть? Как это?
Джейн показала на ближайший телевизор:
– Вот эта история, которой они посвящают по минуте каждый час, вставляя между репортажами из Филадельфии.
Бывший губернатор Джорджии выстрелами из пистолета убил жену и человека, сделавшего большие вложения в его избирательную кампанию, а потом покончил с собой.
– Вы имеете в виду кошмар в Атланте, – сказал Келси, цитируя название статьи в одном из таблоидов, которое намертво приклеилось к этой истории. – Ужасный случай.
– Вчера это было бы заметным событием. Но оно произошло в один день с филадельфийским терактом, и на следующей неделе все уже забыли о нем.
Журналист, похоже, не уловил намека:
– Говорят, что у его жены был роман с этим богачом-спонсором.
Джейн доела бургер и вытерла руки о салфетку.
– Вот одна из главных загадок нашего времени.
– В чем она состоит?
– Мы все время слышим «Говорят, что…». Кто говорит, черт возьми?
Он улыбнулся и показал на ее пустую бутылку:
– Позвольте купить вам «Дос Экис»?
– Спасибо, но больше одной не пью. Вы знаете, что число убийств тоже растет?
– Да, конечно, мы об этом писали.
Появилась официантка, и Джейн попросила счет. Встав и склонившись через стол к Келси, она прошептала:
– Можно поспорить о следующих цифрах.
Он принял ее непринужденную манеру за своего рода приглашение, тоже склонился к ней и проговорил:
– Расскажите мне об этом.
– Убийства-самоубийства. Случай с губернатором, возможно, указывает на определенную тенденцию. На следующую фазу, так сказать.
– Следующую фазу – чего?
До этого момента она говорила искренне, а теперь невозмутимо принялась фантазировать, чтобы отделаться от него.
– Того, что началось в Розуэлле.
Он был достаточно опытным журналистом: улыбка не замерла на губах, глаза не остекленели.
– Розуэлл, что в Нью-Мексико?
– Да, там они высадились в первый раз. Вы ведь не из тех, кто отрицает существование НЛО?
– Ничуть, – ответил он. – Вселенная бесконечна. Ни один мыслящий человек не может считать, что мы в ней одни.
Но к тому времени, когда принесли счет, выяснилось, что Келси не заглотил наживку. Она спросила, верит ли он в возможность похищения людей инопланетянами; репортер поблагодарил Джейн – или Мэри из Майами – за то, что она поделилась своими соображениями, и обратился к следующему посетителю.
Расплатившись наличными и протиснувшись сквозь толпу пришедших на ланч, она оглянулась – быть может, интуитивно – и увидела, что колумнист смотрит на нее. Затем он отвел взгляд и поднес к уху телефон.
Это был случайный человек на пути Джейн, от которого она очень умно отделалась, просто человек, которому все еще нравилось то, что он видел вокруг. Телефон был совпадением, никак не связанным с Джейн.
И тем не менее, выйдя на улицу, она ускорила шаг.
13
Чайки, словно белые воздушные змеи на фоне вулканически-темных клиньев надвигающейся грозы, взмывали вверх, а потом пикировали, чтобы оказаться в безопасности – на карнизах зданий, среди ветвей финиковых пальм.
Джейн могла бы воспользоваться парковкой у ресторана, но оставила «форд» в двух кварталах от здания, у паркомата за углом.
Она подошла к автомобилю с дальней стороны улицы, так, словно он нисколько ее не интересовал, а сама все время обозревала окрестности – не наблюдает ли кто за машиной? Уже не в первый раз Джейн говорила себе, что именно так идут по жизни законченные параноики, но все еще верила в свое здравомыслие. Не заметив никакого наблюдения, она тем не менее прошла один квартал после того, как поравнялась с «фордом», и лишь тогда пересекла улицу и приблизилась к машине сзади.
Репортер поблагодарил ее за то, что она поделилась с ним своими соображениями; Джейн и в самом деле всегда была готова делиться с другими, в том смысле, что не скрывала от них своих чувств, надежд, намерений и убеждений. Поэтому с каждым днем ей было все труднее оставаться в самоизоляции. Поскольку дружба требовала открытости, пришлось отказаться от встречи со старыми друзьями и пока не завязывать новых знакомств. Поделившись своими мыслями и чувствами, Джейн могла навлечь гибель на себя или своего собеседника.
Когда Джейн продала дом, перевела все сбережения в наличность и положила деньги в места, где их было нелегко найти, она полагала, что «продолжительность» может составить шесть месяцев. Теперь, когда прошло два месяца и позади остались почти три тысячи миль, она утратила обманчивую уверенность в том, что может назвать, хотя бы приблизительно, срок окончания своей миссии.
Она отъехала от тротуара и влилась в поток машин. Почти все легковушки, внедорожники, грузовики и автобусы непрерывно посылали сигналы о своем местонахождении в интересах коммерческих собирателей данных, полиции и всех, кому принадлежит будущее.
14
Новая Центральная библиотека Сан-Диего – выглядевшая, в зависимости от ваших пристрастий, символом триумфа постмодернизма либо жалким эклектическим сооружением – располагала помещениями площадью почти в полмиллиона квадратных футов на девяти этажах, что было слишком много для целей Джейн. Все они находились под пристальным приглядом видеокамер – трудно выйти незамеченной, если идешь быстро, и незаметно войти в чрезвычайной ситуации. Она отправилась на поиски более старой части библиотеки.
Несколько недель назад она избавилась от своего ноутбука. Компьютеры позволяли определять местонахождение с такой же точностью, как и автомобильные навигаторы. Но и теперь, занимаясь поисками в Интернете, она предпочитала не задерживаться в одном месте.
Старое здание было построено в испанском колониальном стиле: неоригинальная, но честная архитектура, черепичная крыша, бледно-желтые оштукатуренные стены, окна с бронзовыми рамами и средниками. Цветущие банановые пальмы загребали воздух большими, похожими на весла ветками, словно пытались переправить здание в более безмятежные времена. С другой стороны автостоянки простирался парк с петляющими тропинками, зоной для пикников и детскими площадками. Джейн по привычке проехала мимо библиотеки, поставила машину в полутора кварталах от нее, на боковой улице, вытащила из сумочки небольшой блокнот, авторучку и кошелек, затолкала сумочку под сиденье, вышла и заперла двери.
В библиотеке было больше книжных стеллажей, чем компьютеров. Она выбрала вторую машину – за первой сидел неприветливый с виду обитатель улицы, а значит, остальные посетители вряд ли стали бы занимать компьютеры в этом секторе.
Темные волосы, торчащие в разные стороны, точно прутья ведьминской метлы, ощетинившаяся борода уличного пророка с белой полосой, словно удар молнии сделал ее жесткой и кое-где обесцветил, туфли со шнурками, камуфляжные брюки, зеленая фланелевая рубашка, нейлоновая куртка-пуховка, – этот нескладный человек явно сумел обойти библиотечную блокировку запрещенных сайтов и теперь смотрел порноролики, выключив звук.
Он едва удостоил Джейн взглядом. При этом он не гладил себя – сидел, положив руки на стол, и вглядывался в экран со скучающим и, похоже, удивленным видом. Есть наркотики типа экстази, которые при длительном приеме в большом количестве блокируют выработку естественных эндорфинов, и без поступления химических веществ человек перестает испытывать восторг, радость или умиротворения. Возможно, именно в таком состоянии и находился этот уличный житель: на его обожженном солнцем морщинистом лице отсутствовало какое-либо выражение и он, словно истукан, смотрел в монитор, не двигаясь и явно не понимая, что там происходит.
Джейн нашла сайт Института Гернсбека, который, среди прочего, организовывал ежегодную конференцию «Что, если». Заявленная цель состояла в том, чтобы «пробудить воображение лидеров бизнеса, науки, администрации и искусства в целях поощрения содержательных размышлений, направленных на поиски неординарных решений важных проблем, стоящих перед человечеством».
Творящие добро. Для людей с недобрыми намерениями нет лучшего прикрытия, чем некоммерческая организация, призванная улучшить условия существования человека. Возможно, большинство сотрудников института в самом деле стремились к добру и творили его, но это не означало, что они понимают скрытые намерения основателей или свою главную задачу.
