Дождаться рассвета

– Мама, может такое быть, что я забыла свой ридер? – В голосе старшей дочки Йонит отчётливо звучали панические нотки. – Я его не нахожу. Если мы его забыли, я поеду обратно!

– Никуда ты не поедешь! – рявкнула Литаль. – Вот, дай Бог, всё благополучно закончится, пересидим этот обстрел, тогда пожалуйста. А пару часов можно и без книжки обойтись.

– Это если на пару часов, – огрызнулась дочь. – А если насовсем?

Литаль покосилась на мужа, но он был полностью поглощён компьютерными экранами. Пришлось прикрыть глаза и медленно выдохнуть, чтобы не потерять душевное равновесие окончательно. Но тут в "хор" вступил четырнадцатилетний сын, Дан.

– Почему Майнкрафт не открывается? Здесь что, сеть не ловит?

Он стал ходить из стороны в сторону, подняв руку с телефоном и постоянно проверяя изображение на экране.

– Представь себе, здесь нет интернета, – едко подтвердила старшая сестра. – Книжки надо читать.

– Не нужны мне твои книжки! Я такой дом отгрохал, я должен Амихаю показать.

Литаль попыталась посадить младшую на стул, но не тут-то было: та вцепилась в плечи матери так, будто от этого зависела вся её детская жизнь, и для большей убедительности на всякий случай ещё и расплакалась. О том, чтобы дать отдых рукам, пришлось забыть.

Литаль понимала, что по-хорошему ей следует бояться, но вместо этого испытывала эмоциональную опустошенность, следствие перманентной нехватки ресурсов, а заодно постепенно закипающую злость. На мужа, который ни капли ей не помогал, интересуясь, похоже, исключительно компьютерными экранами, на сына и старшую дочь, даже сейчас готовых загрызть друг друга, на младшую, не желающую предоставить матери хотя бы каплю личного пространства, и, сколь ни нелепо, лишь в последнюю очередь на иранское правительство, загнавшее их в эту идиотскую ситуацию. Скорей бы уже всё закончилось и можно было вернуться домой. Не так чтобы там станет спокойно, но по крайней мере привычно. Дома и стены помогают.

Между тем основное помещение бомбоубежища быстро наполнялось. Скамьи были почти полностью заняты, многие, особенно молодёжь, усаживались прямо на пол, скрещивая ноги по-турецки. Кто-то даже бренчал на прихваченной с собой гитаре. Иные сновали туда-сюда, обходя устроившихся на полу людей. Почти все то и дело хватались за телефоны, тем чаще, чем тревожнее были «приносимые» сверху сообщения. Но связь отсутствовала, и люди разочарованно опускали руки с бесполезными аппаратами. Кое-кто пытался решить проблему, поднявшись на уровень входа, туда, где подключиться к сети было вполне реально. Однако в последнее время им приходилось бороться с людским потоком, спускавшимся вниз, и желающие подключиться к интернету были вынуждены сдаться и возвратиться вместе с толпой, так и не успев добраться даже до первой лестничной площадки.

Худенькая девушка пред-армейского возраста в джинсах с модными дырками на коленях и чёрной футболке с надписью “Brooklyn” передвигалась между сидевшими на полу людьми, растерянно глядя по сторонам. В руке она сжимала бесполезный телефон.

– Милая, тебе нужна помощь? – спросила женщина лет пятидесяти.

Та инстинктивно покачала головой, но объяснила:

– Мне мама сказала идти сюда, и что они с папой тоже скоро приедут. Я их нигде не вижу.

– Не волнуйся. – Бодрый голос женщины сопровождался сочувственным взглядом. – Здесь такой бедлам, трудно кого-то найти. И потом, может быть, они ещё не успели прийти и вот-вот спустятся. Хочешь, вместе поищем?

Таня перевела взгляд на лестницу, одновременно гладя беспокойную собаку. Раздававшаяся сверху какофония показалась особенно громкой. Женщина с яркой копной вьющихся рыжих волос остановилась на третьей снизу ступеньке и, подняв руку с телефоном словно в подтверждение своих слов, воскликнула:

– Ядерный прилёт по Тель-Авиву!

Воцарилось непродолжительное молчание, затем все заговорили одновременно.

– Не может быть!

– Да хранит нас Господь!

– Это достаточно далеко отсюда?

И тут завыла сирена.

В убежище её было едва слышно, и то лишь благодаря открытой наверху двери. Зато тем, кто не успел ещё попасть внутрь, она закладывала уши, проникала внутрь организма, пронизывала каждую клеточку. Толпа с оглушительными воплями рванула ко входу, буквально смела тяжеленный металлоискатель, люди изо всех сил работали локтями, стараясь прорваться в островок безопасности, с детьми, с вещами, с животными, с пустыми руками. Охранник давно уже не пытался никого проверять, теперь он вместе с прочими и с немалым трудом пробрался внутрь, где по инструкции ему предстояло выполнить ещё одну задачу. Люди падали, раздирали в кровь ладони и колени, пытались подняться и бежать дальше, рискуя в противном случае быть раздавленными толпой, лишившейся разума и действовавшей сейчас, повинуясь исключительно одному инстинкту – инстинкту самосохранения.

К счастью, на лестницу попадали не сразу, для этого необходимо было сперва обогнуть лифт. Неизвестно, специально так было запланировано или по чистой случайности, но это без сомнения спасло жизни, поскольку иначе очень многие буквально покатились бы вниз по ступенькам. Некоторые поранились и сейчас, Нир вскочил как раз вовремя, чтобы успеть подхватить щуплого паренька в кипе, который оступился и чуть не полетел вниз головой. Нир предпочёл остаться рядом с лестницей и помогать остальным, хотя и рисковал быть сметённым толпой. Но два лестничных пролёта всё же притормаживали движение. Пёс поднял голову и следил за хозяином беспокойным взглядом, но с места не двигался и оставался в лежачем положении, следуя полученной команде.

А в это время Йуваль Данон, да и все прочие, находившиеся с ним в одной комнате, взволнованно приникли к экрану. Они видели рвущихся в убежище горожан, молились о том, чтобы все успели, и знали – не успеют. Слишком много людей было снаружи, а сирена была жестока и безучастна, равно как и другой экран, отсчитывавший ровно девяносто секунд. Мэр с нарастающим напряжением следил за обратным отсчётом. 59:02, 59:01, 59:00, 58:59… Доли секунд стремительно сменялись, а на соседнем экране люди продолжали с боем прорываться в убежище. Данон увидел знакомого патрульного, пытавшегося навести хоть какой-то порядок. Вместе со своим напарником, мэру незнакомым, они помогали пожилым и матерям с детьми на руках благополучно добраться до входа.

16:02, 16:01, 16:00, 15:59… Йуваль знал, что он должен делать, когда останется пятнадцать секунд. В такое развитие событий никто до конца не верил, но инструкции были прописаны и отскакивали у него от зубов. 15:10, 15:09, 15:08… Много людей по-прежнему снаружи, слишком много людей…15:01, 15:00, 14:59…

Вопреки всем правилам, мэр выждал одну лишнюю секунду – и нажал кнопку на сенсорном экране. Автоматическая дверь стала быстро закрываться. В комнате не было слышно, как кричали люди наверху, делая последний отчаянный рывок: с наружной камеры транслировалось изображение, но не звук. Женщина, последней проскочившая в зазор прежде, чем окончательно задвинулась неумолимая дверь, упала на пол и расплакалась. Следуя инструкции, охранник спешно закрывал вторую дверь, тяжёлую, железную. Пара человек помогли, навалились изо всех сил, и когда дверь окончательно захлопнулась, охранник опустил два рычага и резко крутанул напоминающий руль замок, окончательно и бесповоротно отсекая убежище от внешнего мира. А камера всё ещё транслировала оставшихся снаружи людей, включая знакомого мэру полицейского. Надеялся ли тот всё-таки попасть внутрь, или заранее принял решение не пытаться?..

А затем раздался БУМ. Звук падающей ракеты всегда называли именно так – БУМ, хотя на иврите хватало подходящих случаю слов: «взрыв», «грохот», «удар», «прилёт». Но почему-то ни одно из них не отражало столь ёмко всей гаммы чувств, сопутствовавших этому звуку. Вот только сегодняшний БУМ было многократно сильнее, чем предыдущие. Даже в наглухо закрытом убежище его было слышно. Даже здесь люди ощутили, как дрогнула земля. В кабинете мэра скатилась на пол неаккуратно оставленная на краю стола ручка. Картинка, транслировавшаяся с камеры наблюдения, исчезла. Экран мигнул, изобразил напоследок невнятные серые полоски и отключился. Йуваль так и остался сидеть, не отрывая от него взгляда, словно от компьютера всё ещё был толк. Будто разбитая камера продолжала снимать ждущих своей очереди людей – нетерпеливых, сердитых, озабоченных…живых. Мэр лишь на несколько секунд, через силу, отвёл глаза, чтобы нажать две клавиши и отдать голосовую команду:

– Включить генераторы Два, Четыре и Семь.

И возвратился к просмотру несуществующего видео.

Сирена оборвалась, и в наступившей тишине люди затаили дыхание, ожидая возможного продолжения. БУМ не должен был никого удивить. Но он был слишком громким, учитывая, как глубоко они забрались, к тому же пол под ногами дрогнул, и Тане на мгновение показалось, что всё вокруг вот-вот обвалится, как карточный домик. А потом, будто оправдывая её ожидания, в убежище погас свет.

Люди закричали. Кто-то чуть раньше, кто-то чуть позже, и оттого возникало впечатление, будто многоголосый крик мечется по залу, как случайно залетевшая в комнату птица. А ещё Тане подумалось: вот так кричат перед смертью. Мало ли ей доводилось слышать воплей: времена неспокойные, а народ с ближневосточным темпераментом в принципе не отличался тихим поведением. Но сейчас было совсем другое. Как будто кричала сама душа, уже наполовину покинувшая тело, но ещё способная воздействовать на голосовые связки…

Больше ничего не происходило. Тут и там начали загораться экраны мобильных телефонов, затем вспыхнули лучи встроенных в телефоны фонариков, а потом вернулся верхний свет. Правда, не в полном объёме: горели лишь несколько ламп, бóльшая же их часть темнела под потолком безжизненными полосками. Но для того, чтобы разогнать темноту, этого было достаточно.

Мир звуков тоже наполнялся поэтапно. Зашуршала одежда, где-то заплакал ребёнок, некоторые принялись тихонько переговариваться со своими родственниками, друзьями и просто соседями по скамьям, иные же начали задавать вопросы ощутимо громче, обращаясь ко всем присутствующим.

– Что это было?

– Уже можно выходить?

– В указаниях службы тыла ясно сказано: через пятнадцать минут после сирены.

– Через десять.

– Нет, пятнадцать.

Какое-то время поспорили на эту тему. У каждой позиции обнаружилось по несколько сторонников, и каждый считал исключительно важным отстоять свою правоту. Впрочем, большинство сидевших поблизости израильтян если и прислушивались к диспуту, то без особого интереса. Они задавались совсем иным вопросом – тем, который никто до сих пор не рискнул озвучить. Будто слова имели особую силу. Назовёшь вещи своими именами – и обратной дороги не будет. А так, может быть, всё обойдётся.

Таффи беспокойно поскуливала, и Тане никак не удавалось её успокоить. Сосредоточенная на собаке, она мало следила за тем, что происходило вокруг. Тем более, что первые минут семь-восемь ничего особенно и не происходило. Люди ждали, привыкшие выполнять указания службы тыла. Большинство то и дело инстинктивно поглядывали в телефоны, но там нечего было искать, кроме заранее закаченных материалов и снятых на камеру фотографий. Некоторые пытались ходить по убежищу, поднимать аппараты повыше, менять вай-фай на mobile data и обратно, но ничего не помогало. Связь отсутствовала.

Когда время, отсчитываемое от окончания сирены, стало подходить к восьми минутам, некоторые решили отправиться наверх. Человек пять остановились возле лифта, лишь для того, чтобы быстро убедиться: он не работает. Остальные двинулись вверх по лестнице, рассчитывая, что пока поднимутся, как раз можно будет и выходить.

Иные остались и начали громко переговариваться о том, что надо бы обратиться к мэру. Пусть объяснит, что произошло, безопасно снаружи или нет, и вообще как им всем вести себя дальше. Всё больше взглядов устремлялось в сторону еле заметной двери, за которой скрылся глава города.

Увы, если горожане полагали, что за этой дверью царит порядок, рабочая обстановка и понимание ситуации, их ожидало серьёзное разочарование. Йуваль Данон по-прежнему сидел, уставившись в экран, и не реагировал на внешние раздражители. Его младшая дочка плакала у матери на руках. Она, конечно, мало что понимала из происходящего, но детям её возраста этого и не нужно: они отлично чувствуют настроение взрослых и на ситуацию реагируют соответственно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Израильские удостоверения личности – синего цвета.

2

Израильская авиакомпания.

3

8200 – израильское подразделение радиоэлектронной разведки.

4

«Окец» – армейское подразделение, в котором служат дрессированные собаки.

5

«Решет бет» – израильская радиостанция.