скачать книгу бесплатно
Они выбрались к кромке воды, и тут покорное отупение сменилось у него первыми здравыми эмоциями. Где они? Это не может быть Котьвой: противоположный берег, несмотря на серую изморось, хорошо просматривался, и громоздились там буйной зеленью настоящие тропические джунгли, и нависала над водой листва неведомых растений, и в их ветвях угадывалось мельтешение крохотных птах.
Алексей открыл было рот, но старуха промолвила строго:
– Помалкивай и ничего не спрашивай. И вообще – не глазел бы ты по сторонам. Когда время придёт, тогда сам поймёшь, а сейчас тебе это ни к чему.
Туман заметно рассеялся, и через недолгое время они вышли к группе каких-то людей, облачённых в холщовые балахоны наподобие бабкиного. Люди замерли у воды и заворожённо смотрели в одном направлении. Алексей попытался заглянуть в их серые лица, и сердце его заколотилось учащённо: среди прочих, абсолютно ему незнакомых, находилась его Лиза, и друг Аркаша с Марией тоже были здесь.
– Лизавета… – окликнул он несмело, но ни она, ни кто-либо из этих молчаливых безучастных созданий даже не покосился в его сторону. Все как один продолжали глядеть на противоположный берег в терпеливом и покорном ожидании.
– Молчи, сказала! – прикрикнула старуха, – забудь, нет их больше. И тебя здесь нет.
Тоскливая серая хмарь, окутавшая противоположный берег, начала рассеиваться, и вскоре стала видна большая лодка с одиноким гребцом, с тихим плеском направляющаяся явно в их сторону. А далее глазам предстала картина неописуемой красоты: вдали за рекой высилась горная гряда, освещённая восходящим солнцем, она спускалась уступами в зелёную равнину, и эта равнина встречалась другим своим краем с ласковыми волнами бирюзового моря.
– Не любил ты её. Любил бы – не потащил неведомо куда искать незнамо что, – сказала старуха безжалостно, – встретишь другую – может, относиться теперь иначе станешь. Возвращайся домой, расти дочерей и больше не балуй. Чего застыл, сюда гляди!
Он с трудом оторвался от завораживающего зрелища и повернулся. С противоположной стороны, оказывается, также нависала горная стена, скорее – скала из голого камня, без какой-либо растительности, и в центре её зиял полукруглый провал, и откуда-то из его глубин струился ровный молочный свет.
– Видишь путь? Ступай и не оборачивайся…
– Я не хочу никуда уходить, – вырвалось вдруг у него.
– Твои хотения здесь в расчёт не принимаются и тебе неподвластны, да и мне тоже. Иди и не оборачивайся, покуда к своим не выйдешь. Больше я тебе ничем помочь не могу.
Старуха вскинула свой посох, будто рапиру, и властно указала на проём в скале.
– Ступай, кому говорят!
И вновь незримая сила подтолкнула его, и Алексей поплёлся, шаркая налитыми тяжестью сапогами, а у входа в сияющую пещеру сделал-таки попытку обернуться, но не увидел больше ничего и никого – ни жены, ни друзей своих, превратившихся в безмолвные тени, ни властной старухи с клюкой. Позади клубилась щупальцами тьма, а впереди манило призрачное сияние, и, страшась этой тьмы, он невольно ускорил шаг, а затем бросился бежать со всех ног к свету…
-–
На каменистой вершине одинокой двуглавой сопки, опоясанной понизу хвойным редколесьем, царила пронзительная тишина. В восточной стороне ворчало далёкое лиловое ненастье, оно поднималось из-за горизонта и подпирало собой расплавленный солнечный шар. Здешнее население это место издавна именовало по-простому – Плешивая Сопка, и люди тут в последние годы почти не появлялись, разве что забредали изредка пришлые охотники.
Над вершиной в густой синеве появился беркут, птица в здешних краях редкая. Совершил пару изящных кругов, спланировал прямо на склон и устроил небольшой камнепад. Покрутив бурой головой и не обнаружив ничего, имеющего интерес в плане добычи, пернатый разбойник взмахнул крыльями, взлетел и, планируя по ветру, спустился ниже и исчез меж кронами деревьев.
Немного погодя на опушке леса появилась крупная рысь. Сыто облизываясь после трапезы, хищник прислушался к окружающей тишине и принялся подниматься наверх, к вершине, явно намереваясь подремать и погреться в мягких лучах утреннего солнца. Разыскав удобную плоскую площадку, рысь покаталась по ней на спине и замерла, смежив глаза и блаженно вытянув лапы. Но долго нежиться кошке не пришлось. Что-то внезапно насторожило её, чуткие кустистые уши встали торчком, и рысь вскочила. Она в недоумении поводила круглой головой, чувствуя некую опасность, но не видя её. Затем животный инстинкт взял верх, и решив, что от непонятного лучше держаться подальше, хищник оставил лёжку и, опережая катящиеся камешки, спешно скрылся в лесу.
У двоих существ, оказавшихся в этот момент на вершине сопки, не было имён как таковых. В человеческом понимании у них не имелось даже пола. Хотя у каждого из таких созданий имелось что-то вроде клички. Эти, например, взяли себе прозвища – Сирота и Одиночка. Денно и нощно исполняя отведённую им в этом мире роль, они редко виделись между собой, но настал момент, когда прошедшие и грядущие события, способные нарушить спокойную канву бытия, заставили их устроить сегодняшнее рандеву на лысой двуглавой вершине посреди безлюдной тайги.
– Зверька спугнули. Демаскировка, грубо действуем, – произнёс Одиночка, лаконичный в общении, но слегка безрассудный и склонный порой к поступкам, выходящим за общепринятые рамки.
Сирота промолчал, занятый скрупулёзным осмотром окрестностей.
– Могу предположить, что аномалия где-то в том направлении, – наконец сказал он, указывая в сторону извилистой речки, прячущейся в глубоком каньоне.
– Угадал.
– Когда это произошло?
– В прошлом цикле. Хотя активизации случались и прежде.
– А почему сообщаешь только сейчас? И вообще – почему нас должна волновать именно эта аномалия? На свете их не одна, и мы бессильны что-либо изменить в процессе.
Одиночка приподнял яйцевидный валун, лениво с ним поиграл и бросил обратно на землю. Случайному человеку, оказавшемуся бы в этот момент на склоне, представилась бы пугающая картина: пудовая каменюка сама собой вспорхнула в воздух, полетала немного и шлёпнулась назад…
– Видишь ли, Сирота, складывающаяся ситуация касается в одинаковой степени нас обоих. Человек из твоего круга прямо связан с пропавшей троицей, точнее – с двумя из них.
– Родственники?
– Точно так. Кстати – к тебе вопрос: почему не уследил?
– Я же сказал – эти процессы не в нашей власти.
– Ладно, согласен, не кипятись. В мире равновесно всё, и всё равносохраняемо. И зверюшка, которую мы спугнули, и люди, и мы, и ангелы, и стоящие над ангелами, которых нам даже знать не положено. По большому счёту, и наши подопечные, и чужие – все как один – рано или поздно прибудут к своему последнему вечному берегу.
– Прописные истины, о них всем известно. Не тяни время, говори, что задумал.
Одиночка усмехнулся.
– Бессильны, говоришь? Видимо, нам предстоит опровергнуть это утверждение. Аномалии – они разные бывают, и не только на земле, а и в головах. Их встреча закончится плохо для обоих.
– И что? Эта встреча произойдёт в любом случае. Говори яснее.
– Сирота, ты ведь не хочешь потерять ещё одного? И я не хочу. Моя подопечная сама, знаешь ли, в некотором роде аномалия. И родом, между прочим, именно из этих мест. Волею судьбы мы обречены объединить усилия и отвести угрозу. Да, они встретятся, но – по-другому.
– Ах вот оно что… Вмешательство в канву бытия. Вообще-то это больше похоже на игру, опасную и безответственную. Одиночка, на этот раз ты предлагаешь выйти за грань допустимого. Ты представляешь, что их ждёт в случае нашей неудачи?
– Я знаю одно: бытие бытиём, но прояви мы в нужный момент равнодушие – и судьба их сложится незавидно. А если не получится… Что ж, у старухи неудач не бывает, и она благополучно проводит их к последнему берегу.
Одиночка встрепенулся и прислушался к чему-то.
– Поспешим, друг. Медлить далее нельзя. Могучая гроза уже надвигается на большой город, и я не думаю, что наших героев ожидают благостные сны…
Глава 1
В эту майскую ночь, конкретно с четверга на пятницу, приснился Славке Шумилову сон, удивительный и невероятный, как фантастическое кино. Прожил Славка на свете двадцать восемь лет, соответственно на сон ушло примерно девять, так вот за эти девять иллюзорных лет он впервые оказался в космосе. Голубой шар, подёрнутый белёсыми разводами, висел перед ним, и подмаргивали в окружающей чернильной тьме колючие искорки звёзд. Безмолвное зрелище это, впрочем, продолжалось недолго, шар едва заметно приближался, но вот уже процесс ускорился, и Славка осознал, что камнем летит к земле. И как всякое падение во сне, полёт этот обязан был закончиться неминуемым пробуждением в последний момент. Но не шмякнулся он о грешную сушу, не вонзился в суровый бездонный океан, а продолжал нестись бесплотным духом над вздыбленными серыми волнами и густой зеленью джунглей, над унылой волнистой пустыней и ослепительными пиками горных хребтов, видел испещрённую торосами Арктику, угрюмые скалы скандинавского побережья и даже дымки камчатских гейзеров. В ватную тишину феерического полёта постепенно стали вплетаться глухие раскаты, они становились всё отчётливее, и Славка наконец увидел это.
Всё интересное когда-нибудь заканчивается, и даже с космической своей ипостасью приходится расставаться, приземляться и просыпаться. Колоссальный, циклопический смерч висел в пространстве, извиваясь анакондой, и хвост его уходил куда-то в непроницаемый туман. И туда, в этот рокочущий зев, тащило бедного летуна Славку Шумилова, и кажется, не было в природе сил противостоять жуткому водовороту. Даже штампы «страх» и «ужас» тут не проходили, потому как было в чудовищном торнадо нечто окончательное и непоколебимое. Вдобавок где-то невдалеке грохнуло так, что Славка, бессвязно мыча, наконец проснулся, едва не скатившись с кровати.
Какое-то время таращился на окно, за которым мерцало и сверкало чуть ли не ежесекундно, и после очередного раската окончательно вернулся к яви. За окном бесновалась гроза, кажется, первая в этом году, но какая! Славка покосился на электронный будильник: в полутьме на его табло значилось 5:40. Пожалуй, сновидения на сегодня закончились.
Он сел на кровати и поморгал: не проходило ощущение припухлости под левым глазом. Какая-то кровососущая тварь ночью наградила. Из-под кухонной двери пробивалась узкая полоска света. Видимо, дядьку Веню ночное светопреставление тоже разбудило. Или похмельем страдает. Вениамин Павлович, славкин дядя по материнской линии, жил вообще-то в соседнем подъезде, но иногда вечерами, когда никто не составлял ему компанию, забредал с бутыльком к племяннику, водружался на кухне и не спеша опорожнял ёмкость практически в одиночку, потому что Славке его брюзжание, охи и вздохи были малоинтересны, и привечал он дядьку в основном из сострадания. В прошлом году Палыч схоронил жену, тихую и неприметную женщину, с которой немного не дотянул до серебряного юбилея, и теперь брёл по накатанной многими колее, находя утешение в разнообразных спиртосодержащих жидкостях. Вёл себя, правда, тихо, в приземлениях на пол замечен не был, но и от Славки иной раз приходилось ему отправляться восвояси, в основном по причине присутствия в квартире очередной кратковременной подружки.
Славка вновь взглянул на окно, затем перевёл взгляд на будильник. Непогода непогодой, но обеспокоило совсем другое. Либо он ещё не проснулся, либо часы безбожно врали, либо… А может, густые тучи являлись тому причиной? Славка поднялся – к горлу сразу подступил какой-то мерзкий комок – добрёл до балконной двери и отдёрнул штору.
Нет, кажется, всё же светало, но как-то вяло, не по-весеннему поздно, словно мир за окном перебросило вдруг в унылую хмарь ноября.
Он приоткрыл дверь, и мгновенно, отбросив штору, в комнату разбойником ворвался сырой колючий ветер. Рваные ошмётки облаков, будто стремясь обогнать друг друга, неслись по небу, и у этого неба был цвет прокисшего молока. Невидимый могучий камнепад громыхал и перекатывался где-то у горизонта.
Славка закрыл балкон и направился на кухню, всё ещё испытывая нехорошее подрагивание в организме.
– Привет, дядь. У нас с часами всё нормально?
Декоративные индийские ходики над дверью невозмутимо являли миру те же без двадцати шесть.
– С часами-то? А что с ними должно случиться?
– На улице темнотища какая…
Нахохленный со сна Палыч помешивал круто заваренный чай, поглядывал на племяша исподлобья.
– Стихия, потому и темень. Я все вилки из розеток повыдёргивал, от такой катавасии добра не жди.
Славка сунулся в холодильник.
– У тебя, Палыч, не осталось тут? Хряпнуть бы граммов несколько.
– А что стряслось? – дядька глянул с интересом, – не замечал за тобой, чтоб с утра…
Славка зевнул и потянулся.
– Да ладно, шучу я. Сон дурацкий приснился. Вначале в космосе болтало, потом над землёй носило, ну а в конце в какую-то дыру чуть не провалился. К чему бы это всё? Ни в космонавты, ни даже в лётчики я, пожалуй, уже не гожусь.
Он ткнул кнопку электрочайника. Срочно кофе, и покрепче.
– И вообще ночь как-то быстро прошла, у меня состояние абсолютного недосыпа. Будем, как всегда, спасаться кофием. Литр. А там разгуляемся, – вяло бубнил Славка, слоняясь по кухне из угла в угол.
– Где-то я слышал, что в грозу сны особые бывают, не то к худу, не то к добру, а может – вещие, – Палыч повозился за столом, – а лучше бабёнку заведи постоянную, тогда и сны пропадут.
– Во-во, – вяло согласился Славка, – когда она под боком, мне вообще редко чего снится.
Бросил в чашку две ложки растворимого, залил из чайника и направился к ванной. На полпути вновь почувствовал какую-то несуразность и обернулся. Что за чёрт, на миг Славке померещилось, что на кухне, кроме него и Палыча, присутствует кто-то ещё. Ведь он же ясно расслышал шарканье и бряканье у плиты, в то время как Палыч преспокойно восседал в углу за столом и жмурясь, дул свой чай.
Славка встряхнул головой и потёр виски, это наваждение ему совсем не понравилось. Надо срочно проснуться. Холодной водой из крана по голове, должно помочь.
В ванной долго разглядывал в зеркале собственную физиономию. Злобный попался комарик – вокруг глаза даже темнота расплылась.
Вернувшись на кухню, Палыча он не обнаружил, за окном было уже довольно светло, да и непогода как-то быстро сошла на нет. Странности в жизни, конечно, бывают, но всё же редко, а вот начало рабочего дня приближалось неумолимо. На фабрике по сборке офисной мебели Славка пыхтел второй год, труд был не утомительный и поначалу даже интересный, но постепенно всё приелось, и работа ни особой радости, ни приличной зарплаты уже не приносила. Одно хорошо – ходьбы от дома пятнадцать минут, а многие в посёлке каждое утро проделывают гораздо больший маршрут – пёхом до платформы, ожидание электрички, около часа до Москвы, а там кто куда на метро или маршрутками. Вечером то же самое в обратном порядке. Шли годы, десятилетия, сменились власть, деньги, цены и общественный миропорядок, а круговорот этот, казалось, будет неизменен всегда и поколеблен может быть разве что всемирным катаклизмом.
– Палыч, ты где? Мне пора. Ты надолго тут задержишься?
Славка торопливо приканчивал вторую с утра чашку кофе.
– Я, Слав, ещё часок-другой вздремну да пойду по своим делам, – откликнулся тот из спальни, – может, в деревню поеду.
– Хм, ладно, только не забудь про вилки, что повыдёргивал. Я исчез.
– Какие ещё вилки? – отозвался тот недоумённо.
– Электрические, не кухонные же, – чуть раздражённо буркнул Славка и, выходя в дверь, подумал мельком: какой-то Палыч с утра неправильный. Всегда чуть свет в ларёк за пивом бежит, а тут – чаёк с дремотой. Никак, приболел, водка рано или поздно любого скрутит.
Не успел он спуститься на один пролёт, как в кармане затренькал рингтон из Эннио Морриконе. Ого, голосовое сообщение, ни свет ни заря. Первый раз за всё время обладания мобильником. Откуда взялся такой сервис и кто же это по мою душу? Славка машинально нажал кнопку и поднёс телефон к уху. В трубке раздался женский голос, смутно знакомый.
– Привет, Шумилов. Не могу понять, куда это ты пропал и что у тебя стряслось с телефоном – не то включён, не то выключен – но всё же надо и совесть иметь. Я пока в Москве, кое-какие дела накопились. Найди время, позвони мне по этому номеру, а тот, старый, можешь стереть. Это Алиса, твоя единственная и незабвенная, надеюсь, не забыл ещё? Звони, жду.
На дисплее мобильника торчал неизвестный номер. Та-ак, началось в колхозе утро… Что ещё за лиса-Алиса такая? В принципе, голос смахивает на маринкин, ну та, подружка ещё со школы, с которой славно покуролесили в «Элладе» на прошлой неделе. Да и дома, помнится, знатный ипподром устроили – чуть ножки у кровати не отлетели. Хотя скорее всего это одна из тех, чьё и имя-то по пьяни в голове не отложилось.
Рассуждая так, он спустился до подъезда и вышел на улицу. А тут снова нате-здрасьте. За то время, пока он продвигался вниз с четвёртого этажа, погода вновь осерчала. Грома и молний, правда, не было, но между домами метался неприятный шквалистый ветер, а сверху невидимый шутник вволю поливал посёлок хаотичными водомётными струями. И в желудке внезапно возникло неприятное ощущение пустоты, будто Славка вниз не своими ногами пришёл, а на скоростном лифте приземлился. Чертыхнувшись, он заскочил обратно в подъезд, чтобы раскрыть зонт, и тут его словно палкой по голове шарахнули.
Стоп! Она сказала «единственная и незабвенная». За ногу меня да об стену, это же Алиска! Когда-то действительно единственная и незабвенная его жена, с которой они расписались тогда глупыми восемнадцатилетними детьми и менее чем через год благополучно разбежались. Интересный фортель. Прошло почти девять лет, и чего же ей вдруг понадобилось? И, кстати, откуда у Алисы номер его телефона?
Да кто его знает, предполагать можно что угодно. К примеру, она может работать в компании мобильной связи и иметь возможность… Или через какую-нибудь из болтливых славкиных пассий вызнала. Хотя привычки раздавать свой номер кому попало за ним, в общем-то, не водилось.
Ладно, что гадать, надо, во-первых, ещё раз прослушать это послание, потому как было в нём что-то не так, ну а во-вторых, позвонить. Желание дамы – закон, следует уважить.
Он выхватил трубку из кармана: на экранчике матово переливался известный логотип, смахивающий на букву при входе в метрополитен. А больше в телефоне ничего не было – ни голосовых сообщений, ни звонков, ни смс. Похоже, ночной дурдом плавно перешёл в утренний. А может, это опция такая – самоудаление? В таком случае его бывшая шутит как-то странно. Если это шутка. Надо бы осведомиться у оператора, но Славка не помнил его номер, да и на работу немудрено опоздать, ломая мозги над загадочными непонятками.
Решив разобраться с алисиным посланием позже, Славка раскрыл зонт и перебежками двинулся через дворы знакомым маршрутом. Перепрыгивая через лужи и огибая детские песочницы, он пробирался к главной улице посёлка с незамысловатым названием «Шоссе Центральное», но из головы никак не уходило сие удивительное событие. Хотя необычного вроде ничего и не произошло, если предположить, что первая его любовь (ну, допустим, не первая, а, скажем так – официальная) просто заскучала от отсутствия мужского внимания, а может – вновь находится в статусе разведёнки, вспомнила про «единственного и незабвенного», разузнала каким-то образом его телефон и решила попробовать всё сначала. Поколебать вековую аксиому, что первая любовь никогда не возвращается. Хотя, признаться, и не забывается. А вдруг удастся пересдача экзамена на семейную профпригодность, и прежние «неуды» волшебным образом превратятся в полновесные «пятёрки»? С бабьей точки зрения, возможно, такой сценарий и имеет право на существование: пожили врозь, повзрослели, поумнели, осталась сущая мелочь – вновь сойтись под одной крышей, а в идеале ещё и киндера завести. В общем, жизнь наладится и чувства возродятся. Как в сказочной пьесе, где хэппи-энд обязателен и зрители хлопают.
После развода он и видел-то её раза два-три мельком, и неизменно с каким-то представительным мордатым субъектом, лет эдак под сорок. Чуть позже кто-то из знакомых сообщил Славке, что его бывшая выскочила за делягу-москвича и окончательно перебралась в столицу, вроде бы даже в одно из престижных западных предместий. После этого он ни разу Алису не видел и даже голоса её в телефонной трубке не слыхал. И вот вам сюрприз с утра пораньше – из дальних задворок памяти выплывает полузабытая супруга, фантом, мираж, объект почти виртуальный.
Ну да бог с ней, позвонила и позвонила, всякое в жизни бывает, но всё-же не это грызло сейчас Славку. Разговор какой-то… После девяти лет разлуки женщина так говорить не может. Не должна она с бывшим мужем общаться как с мимолётным донжуаном, который с утреца выскочил в магазин за пивом и исчез бесследно.
Пытаясь заново припомнить всё услышанное, Славка, уже выбравшись на центральную улицу, притормозил под ближайшим деревом, заодно пережидая очередной порыв ветра. «То ли включён, то ли выключен телефон…» Чушь собачья, не отключал он его, по крайней мере последние несколько дней. «Сотри старый номер…» Это какой, интересно? Если речь о мобильном, то во времена их развода такие аппаратики ещё являлись для многих непосильной роскошью. Ага, и самое главное – «куда ты пропал?» Вот это уже полный шандец. Несомненно, всем гадам гад – получил вольный штамп в паспорт, растворился в неизвестном направлении и скоро девять лет как не звонит и не появляется.
В общем, либо это дурацкий розыгрыш, не вполне ещё понятно чей, либо отголоски ночной фантасмагории не дают покоя, не иначе. Ветер в ухо дунул, дождь на башку плюнул, ну и померещилось.
Занятый такими забавными мыслями, Славка не сразу сообразил, что смотрит на странную девицу, приютившуюся под соседним тополем. Мокрые рыжеватые волосы, тёмные брючки, тёмная кофточка с длинными рукавами… Блин, да она же насквозь мокрая! Зябко нахохлившись, девчонка смотрела, не отрываясь, куда-то вдоль дороги. Сновали туда-сюда по этой дороге авто, оставляя за собой водяные буруны, суматошно спешащим прохожим ни до кого не было дела, лишь некоторые бросали на неё косые взгляды и предполагали, видимо, то же, что и Славка. А предполагал он наиболее вероятное: с клиентом не повезло. Свинтус неблагодарный – денег не дал, выкинул бедняжку из тачки посреди улицы и по газам. Но сыпать соль на раны девице такими комментами, конечно, не решился, а лишь участливо посоветовал незнакомке:
– Что же вы мокнете, уважаемая? Хоть бы в подъезд зашли. Давайте провожу.
Он, в общем-то, не ожидал в ответ ничего, кроме какой-нибудь бяки типа «скачи лесом, козёл», но девчонка, обернувшись, лишь молча смотрела на приближающегося благодетеля пустыми глазами.
– У-у, барышня, я, конечно, извиняюсь, но на сегодня нам только наркоты не хватало.
Пробормотав это и сделав изящный полуповорот, Славка проследовал было мимо, но её тихая бессвязная речь заставила его остановиться как вкопанного.
– Помогите мне… Почему никто не хочет выслушать? Я… потерялась.
Славка внимательно посмотрел на неё. По щекам незнакомки текли то ли слёзы, то ли капли дождя. А глаза её уже не казались ему безумными, в них застыл обычный испуг. И сам вид её, потерянный и дрожащий, заставил его решительно шагнуть вперёд.
– Так, гражданочка, давай-ка под зонт и айда для начала в укрытие, – начал он бодро.
– Простите за идиотский вопрос. Где я сейчас нахожусь? – она слабо улыбнулась.
– Ну а что, нормальный такой вопрос. Городок этот носит легендарно-историческое название Комсомольск, а вот жэдэ платформа тут несерьёзная – просто Зяблики, – продолжал он свою дешёвую бодрятину, увлекая меж тем бедолажку к ближайшему подъезду. Мельком глянул на часы – оставалось десять минут. Чёрт, суждено ему сегодня добраться до своих рулеток и шуруповёртов или нет? Последний рабочий день – и такая веселуха с утра.
– Я, конечно, извиняюсь, мэм, но вы хоть имя своё помните?
