Темное небо. Книга вторая. Крест следов

– Нет, вы ошибаетесь. У меня очень много друзей, подруг, знакомых. Но все это не то. Когда я узнала Дениса лучше, я вдруг поняла, что потеряла в жизни что-то искреннее и доброе. Или не было этого никогда… У меня… Я так и не поняла этого до сих пор… Мне так плохо без него…

– Оксана, называйте меня Олегом, хорошо?

– Хорошо, Олег. Вы ведь уже составили какое-то мнение о случившемся?

– Еще рано говорить о чем-то конкретно. Но я ознакомился с материалами дела.

– Все так плохо?

– Нет, Оксана. Нет, что вы… По сути, они отработали только одну версию. На этом можно строить доказательную базу. Но они знают, что вы наверняка наймете хорошего адвоката. А после моего появления следователь и вовсе должен призадуматься. Я неплохо знаю Каширина. Он – очень хороший дознаватель. До моего появления ему незачем было ломать голову. Он пошел по пути наименьшего сопротивления. Но крест следов слишком явный. Особенно, если учесть отсутствие мотива преступления. А мотив ему неизвестен до сих пор.

– Вы сказали – крест следов. Что это значит? – спросила Булатова.

– Это термин из криминалистики, – ответил Олег. – Я полагал, вы знаете, что он означает. По иронии, именно Каширин напомнил мне о нем. Крест следов – это жертва, место убийства, убийца и орудие убийства. Алгоритм из четырех составляющих, каждый из которых есть либо причина, либо следствие остальных трех. Хорошо подготовленное, предумышленное преступление всегда имеет элемент инсценировки. В нашем случае может быть инсценировано только одно составляющее алгоритма – убийца. Оксана, мы находимся на верном пути. Но только в том случае, если ваш друг не изощренный лжец и преступник с непонятной пока мотивацией поступков. И в том случае, если он не болен.

– Звучит обнадеживающе, – произнесла Оксана с улыбкой. Об этом Олег догадался по ее голосу. – Потому что Денис не болен, он не лжец и он не преступник.

– Кажется, я уже вижу вас, – в тон ей улыбнулся Олег. – Знаете, Оксана, лучше бы вам все-таки выспаться хорошенько. И у вас, и у меня голова должна быть ясной. А ваша помощь, мне еще, ой, как понадобится!

– Вы говорите забавно! – рассмеялась Оксана.

– Рад, что у вас появилось чувство юмора. Оксана, я отключаю телефон.

Он свернул на обочину и остановил машину за кабриолетом Булатовой.

Оксана улыбнулась ему. Она была в светлом брючном костюме и на высоких каблуках.

Олег вышел из машины и тоже улыбнулся в ответ:

– Здравствуйте, Оксана.

Она сняла солнцезащитные очки.

– Я не знала, что отец следит за мной, – сказала она. – Вернее, я догадывалась, но не знала этого наверняка.

– Вы о нашем с ним разговоре?.. Он за вас волнуется, это естественно для родителей. Уверен, ваши телохранители и сейчас неподалеку… Не забывайте о нашем уговоре: с отцом не ссориться, – Олег посмотрел ей в глаза и снова улыбнулся. – Что вас привело сюда, Оксана?

Они одновременно посмотрели через дорогу на недостроенное придорожное заведение.

– Для Латоцкого это наверняка был бы выгодный бизнес, – сказал Олег. – Я читал протокол допроса его жены. У меня сложилось впечатление, что делами мужа она не интересовалась. Вы хорошо знали Латоцкого?

– Нет, – покачала головой Оксана. – У нас было шапочное знакомство. Но он был неплохим человеком.

– Как вы это определили?

– Денис всегда отзывался о нем очень хорошо… Все это очень странно, да?

– Что вы имеете в виду? – Олег посмотрел на нее.

– Сегодня здесь никого нет, ни строителей, ни сторожа.

– Да, на месте Латоцкой я бы подумал об охране. Иначе через неделю здесь и половины стройматериала не останется… Денис рассказывал вам, как он познакомился с Латоцким?

– Он сказал, что они земляки, – ответила Оксана. – И судьбы у них очень похожие. В общем, не очень хорошая жизнь у них была в детстве и юности. Наверно, это их сблизило.

– Оксана, постарайтесь вспомнить, быть может, их все же связывали какие-то дела, о которых принято помалкивать? Латоцкий – бывший офицер, Денис – неплохой стрелок… Не смотрите на меня так, Оксана. Я должен проверить все возможные версии, вплоть до гомосексуальной связи.

– Олег, о чем вы говорите?! – Оксана укоризненно посмотрела на него.

– Пока что у меня нет конкретных фактов и выводов, – покачал головой Костырев. – А мне доводилось сталкиваться с очень запутанными отношениями между людьми. Так что вы скажете, Оксана? Был в жизни Дениса криминальный подтекст?

– Нет, он честный человек. За Латоцкого я говорить не могу… – она неожиданно рассмеялась. – Неужели вы думаете, что отец позволил бы мне встречаться с уголовником? Сейчас я уже наверняка знаю, что он вывернул наизнанку всю подноготную Дениса. Он называет его теленком! Он знает, что Денис безобидный человек!

– Тем не менее ружье всегда было при нем, – Олег снова посмотрел через дорогу.

– Но он всегда стрелял в воздух! Он рассказывал мне, два раза на стройку пытались забраться воры, бомжи какие-то. Но он всегда стрелял в воздух!

– А ведь вы бывали здесь, Оксана. И, наверно, бывали не раз.

– Да, я приезжала сюда. Вы спросили, зачем я здесь сегодня? А я помню каждый вечер, каждую минуту с Денисом. Я ведь хорошо понимаю, что отец сделает все, чтобы я оставила его и забыла… Олег, я знаю, вы… Софья Адамовна, она сказала мне, что вы… Что однажды вы встретились с дьяволом и победили его…

Олег усмехнулся:

– Оксана, не верьте этой байке. А с Софьей Адамовной я поговорю, чтобы она не вводила людей в заблуждение. Иначе люди перестанут мне верить, а это очень важно. А вам, Оксана, лучше всего вернуться домой и хорошенько выспаться.

– Простите, если я обидела вас. Я не хотела.

Олег посмотрел на собеседницу и улыбнулся:

– Все в порядке, Оксана. Отправляйтесь домой. Я созвонюсь с вами. Я уже говорил вам, забудьте об этой проблеме. Сейчас это моя проблема. Я так деньги зарабатываю.

Олег проводил ее до дома. Дождался, пока машина Оксаны не скроется за воротами подземного гаража. Он уже начинал чувствовать ответственность за эту девушку. Был в Оксане какой-то надлом, словно от будущего она не ждала ничего хорошего. И это Олега тревожило. Он понимал, что может помочь ей. Он из опыта знал, что внешние обстоятельства лишь отражают суть внутренних перемен в человеке. Он хотел бы объяснить Булатову, что его дочь не Дениса искала и не друга милого нашла в нем. Она искала еще одну точку опоры в этом мире… Но маловероятно, чтобы Булатов понял его правильно, ведь для счастья он дал своей дочери ВСЁ.

Олег покачал головой и нажал на педаль "газа". До обеда он еще хотел поговорить с соседями Тарасова.

Комнату Денис снимал в одном из самых неприглядных районов города. Если верить историкам, именно в таких трущобах вспыхивали первые искры революций и мятежей. На этих улицах люди жили так, словно не было ни вчерашнего дня, ни завтрашнего.

Солнце поднялось в зенит. В пыли от высохших луж купались воробьи. Знойный ветер гонял по дорогам мусор. В скверах в тени деревьев выпивали компании неопрятных мужчин и женщин. Там же подростки в мешковатой одежде, в спортивных шапочках, надвинутых на глаза, готовились к ночной жизни. В жилых домах окна квартир двух первых этажей были забраны решетками. Возле подъездов сидели старики и играли дети.

– Весело, – прошептал Олег.

Он вырос в таком же районе. И в очень похожем районе у него до сих пор жила сестра.

Он нашел адрес, выписанный из материалов следствия, и припарковался возле четырехэтажного дома.

Во дворе под деревянным грибком, оставшимся от детской площадки, отдыхала компания подростков. Из магнитолы вылетал хриплый голос их ровесника. Он речитативом рассказывал о гнете жизни и суках. Олег нажал на кнопку автосигнализации, обошел машину, проверяя заперты ли двери и багажное отделение. Возле подъезда сидели старухи, но наживать неприятности из-за чужого добра они в любом случае не станут. Олег подошел к ним и поздоровался:

– Я ищу одного человека, – сказал он. – Денис Тарасов. Знаете такого? Он мне денег должен.

– Опоздали вы, – отозвалась самая разговорчивая из них. – Его уже посадили!

– За что?

– Убил кого-то! Он все с ружьем ходил. Я так и знала, что он убьет кого-нибудь!

– И не говори! – поддержала рассказчицу товарка. – Хорошо, что во дворе стрелять не начал! Сколько бы народу поубивал!..

– Так, мамки, понятно все! – оборвал ее Олег. – Он в каком подъезде жил?

– А вот в этом подъезде и жил, – ответила разговорчивая. – На третьем этаже. Только в его комнате ничего не осталось. Наркоманы все вытащили!

– А соседи куда смотрели?! Там, наверно, опечатано было?!

– А соседи им помогали! В этой квартире, не приведи Господь, что деется!

Они неожиданно загалдели хором. Олег послушал их немного и понял только то, что в восемнадцатой квартире собралось одно ворье с алкашней.

Он поднялся на третий этаж. Дверь в восемнадцатую квартиру была приоткрыта. Собственно говоря, другого после рассказа старух он не ждал. Олег без стука вошел в прихожую и прислушался. В одной из комнат выпивали, были отчетливо слышны пьяные голоса и звон посуды. Неожиданно по коридору на допотопном трехколесном велосипеде проехал мальчуган лет пяти. Велосипед безбожно скрипел, а лицо ребенка было перепачкано шоколадом от конфет. И еще совсем рядом стонала женщина. Олег прислушался и поправил кобуру с левого бока.

К его облегчению выяснилось, что на кухне с похмелья маялась всклокоченная и неприбранная баба лет сорока пяти. Она сидела, облокотившись на стол и закрыв лицо руками. На появление Олега не отреагировала. Ему пришлось откашляться, чтобы привлечь к себе внимание.

– Чего надо?! – спросила она, посмотрев на него сквозь пальцы.

– Тарасов где жил?

– Надо то тебе чего?!

Она оторвала от лица ладони и посмотрела на него глазами, пожелтевшими от сивухи.

Олег бросил на стол пятидесятирублевую бумажку1 и повторил вопрос.

– Комната без двери, – немного оживилась собеседница. – Хороший был парень – Денис. Жалко его, пропал человек…

– Ты что-то знаешь? – Олег склонился над ней, задерживая дыхание, чтобы не ощущать смрад от застарелой тошноты, чеснока и водочного перегара, который стал частью ее дыхания.

– Ничего я не знаю! – ответила женщина уже со злобой. – Много вас ходит!..

– Кто ходит?! – Олег, не отрываясь, смотрел в ее желтушные глаза.

– А я почем знаю?! – она снова закрыла глаза руками и застонала.

– Смотри мне! – пригрозил ей Олег. – Если обманула – вернусь!..

– Да, пошел ты… – пробубнила она. А когда незваный гость ушел с кухни, хрипло выкрикнула: – Витька, иди сюда!!!

Олег нашел комнату с выломанной из косяков дверью и огляделся.

Мебели в комнате не осталось. Ни мебели, ни люстры, ни штор на окнах, не говоря уже об одежде. По полу были разбросаны письма, фотографии, старые пожелтевшие газеты.

Олег вытащил из кармана пакет и собрал все это. Больше ему нечего было здесь делать. Разговаривать с соседями Тарасова пока что не имело смысла, это он понял из беседы с пьянчужкой на кухне.

После обеда Олег неожиданно пришел к мысли, что он неосознанно, но все же пошел на поводу у Булатовой. Браться за дело следовало, не исходя из личности Тарасова, а исходя из личности погибшего. Эта мысль пришла к нему в тот момент, когда Олег изучал бумаги и фотографии, найденные в комнате Дениса. Он перебирал его семейные и армейские фото, читал номера газеты "Вятская искра". Видимо, в них были дорогие для сердца Тарасова статьи и заметки. Олег курил, смотрел на фотографии незнакомых людей и все больше убеждался в том, что среди этого хлама зацепку ему не найти.

– Хорошо, – прошептал он, складывая находки в аккуратную стопочку.

Он вышел на балкон. На обустроенной площадке в палисаднике играли дети. Светлана лежала под зонтом в шезлонге. Она читала книгу.

«Вся моя жизнь», – неожиданно подумал Олег.

Утренний разговор с Оксаной вновь потревожил воспоминания о событиях семилетней давности, когда он лицом к лицу столкнулся с существом, которое сестры Мелило окрестили дьяволом. Вспомнив обо всем этом, Олег слегка натянуто улыбнулся и решил навестить Софью Адамовну. Во-первых, она могла познакомить его с вдовой Латоцкого, потому что знала несметное количество людей. И, возможно, знает Латоцкую. А, во-вторых, Олегу не терпелось пожурить Мелило за то, что она смущает неокрепшие умы разговорами о силе зла.

Он вытащил из кармана телефон и набрал ее номер.

– Добрый день, Софья Адамовна! Вы сейчас заняты?

– Здравствуй, Олег Дмитриевич! Здравствуй, дорогой! Для тебя я всегда минутку выкрою. У тебя что-то стряслось?

– У меня все в порядке. Но появилось несколько вопросов касательно дела Булатовой. И это не телефонный разговор.

– Ты уж, Олег Дмитриевич, не обессудь. Я Оксане адресок твой дала. Но ведь я не думала, что она к тебе посреди ночи заявится!.. Ой, измаялась девка! Как измаялась!.. Любовь – зла!.. А ты, Олег Дмитриевич, через часок в "Дублин" приезжай! Там и поговорим.

– Отлично, – отозвался Костырев. – Через час буду.

Он убрал телефон и посмотрел на жену и детей. И вдруг снова почувствовал бездну, на краю которой стоял семь лет назад, когда Светлана находилась между жизнью и смертью. Он тогда часами сидел возле жены в палате реанимации, одной рукой сжимая ее холодную, уже почти безжизненную кисть, а в другой руке сжимая пузырек с даром Валентина Романова. Он ни о чем не думал тогда, и ничего не ждал от судьбы, ни знака, ни пощады.

– Она непременно выйдет из комы, – говорили ему медики. – Организм молодой, сильный. И мы делаем все от нас зависящее. Все будет хорошо.

Но Олег сердцем чувствовал, что этих людей по большому счету не волнует, выйдет Светлана из комы или угаснет в ней. Лишь несколько человек в этом мире молились за ее исцеление. Только ее родные ждали этого чуда. И, забываясь в тяжелой полудреме, он попадал в другой, зыбкий мир, раскинувшийся где-то между стихией воздуха и стихией воды. И бродил в этом мире, чувствуя, что Светлана тоже находится здесь, где-то совсем рядом. Но так и не смог встретиться с нею.

– Боже мой, – шептал он, очнувшись от полудремы. – Боже, если ты властен во всех мирах, временах и пространствах, помоги мне! Сохрани мать для ребенка, сохрани дитя под ее сердцем, сохрани ее для меня…

Он молился так изо дня в день. Но уже и умом и сердцем понимал, что не спустятся к ним ангелы небесные, не поднесут к губам умирающей десниц, наполненных живой водой. И сердцем своим он чувствовал, как с каждым днем ее сердце бьется все реже и реже, а пульс его еще нерожденного ребенка только учащается, словно он тоже умоляет своего отца: "Помоги мне! Спаси меня! Спаси!" И пришел день, когда Олег наполнил шприц ядом дракона и вколол его в капельницу.

Был шестой день как Светлана впала в кому.

Она лежала на постели бледная как тень, исхудавшая, с провалившимися, темными глазницами и обострившимся носом. А яд тяжелой струей растворялся в прозрачном физиологическом растворе. Олег взял безжизненную руку жены и ткнулся в нее губами.

– Прости меня, – шептал он. – Прости меня, родная…

В этот момент он очень отчетливо понимал, что существование в этом мире – очень странное и неопределенное состояние. И очень может быть, что и он сам, и Романов были рождены только для того, чтобы спасти в назначенный час жизни этой женщины и ее ребенка. В этот момент добро и зло, все боги и все дьяволы перестали существовать для него. И он увидел нечто за цветастой мишурой этого мира. Но это нечто было выше его понимания и стояло за пределами всех слов мира людей.

И он продолжал шептать и плакать до тех пор, пока рука Светланы не дрогнула. Но не в последний раз, потому что Олег ощутил в ней ток жизни…

– Что ты знаешь о дьяволах? – прошептал он, глядя вдаль на мерцающие от солнечных лучиков волны озера.

Он спустился вниз, вышел на крыльцо и потрепал по загривку Адольфа, пристегнутого к балясине. Светлана сняла солнцезащитные очки и улыбнулась мужу. Олег сбежал с крыльца, подхватил детей и принялся раскачивать их:

– Попались, разбойники! – со смехом говорил он. – Сейчас я вам устрою!

– Папа! Папа!!! – смеялись они.

Он отпустил Настю, а Игната подхватил на руки и подбросил в воздух. Сынишка заверещал от восторга, а Олег ощутил прилив отцовской любви. В свои тридцать пять он точно знал, что это и есть все, что нужно ему от жизни. Деньги, дома и машины, все это хорошо и необходимо, но это не главные ценности. Потому что все это можно потерять в одночасье. Но те, кто тебя любит, кто любит не на словах – не покинет в любые, самые страшные времена. И вместе с тем он знал, для чего нужна ему жизнь и все, что он в ней делает.

Олег снова подхватил детей на руки и прижал к себе:

– Какие же вы у меня большие стали!

Он опустил их на землю и шлепнул обоих по мягкому:

– Поиграйте с Адольфом! Видите, он скучает.

А сам подошел к Светлане и присел рядом с шезлонгом на корточки.

Светлана посмотрела на него с улыбкой и принялась убирать ресничку, попавшую в глаз. Олег заметил блеснувшие в ее глазах слезинки. Она тоже села, притянула его к себе и прижалась щекой к его волосам.

– Олег, – прошептала она. – Давай забудем обо всем… Как будто прошлого не было… Ты сильный, ты ничего не боишься… Но ты как будто бежишь от собственной тени… Брось все!.. Ты почти не отдыхаешь…

– Появился новый клиент, – отозвался Олег.

– Родной мой, они так и будут приезжать к тебе. Ты ведь это понимаешь лучше меня. Давай уедем на месяц к твоему брату в Краснодар. Давай уедем куда-нибудь. Курск, Белгород, Пхукет, Анталия… Уже неважно куда!..

– Я закончу с этим делом, и мы съездим куда-нибудь. Обязательно съездим, – он поцеловал ее. – Я тебя люблю.

Олег осторожно высвободился из ее объятия и встал.

– Мне нужно уехать. Может быть сегодня у нас будет гостья. Не знаю, но мне кажется, что к вечеру появится моя клиентка. Если она приедет, оставь ее ночевать. У девочки очень сложная пора в жизни, а друзей нет и с родителями она не ладит. Ее зовут Оксана. Оксана Булатова.

– Хорошо. Если появится, я поговорю с ней, – кивнула Светлана.

– Не скучай, я скоро вернусь, – Олег поцеловал ее на прощание.

Паб "Дублин" находился в центре города в двух шагах от офиса Софьи Адамовны. После увольнения из правоохранительных органов Олег принял предложение Мелило и перешел на работу в ее фирму. Официально его должность звучала так – «Заместитель начальника службы безопасности по общим вопросам». На деле же он занимался тем, что Софья Адамовна предлагала ему во времена погони за Романовым – "не выносить сор из избы". У людей состоятельных время от времени возникают проблемы, которые нужно решать без огласки и без привлечения правоохранительных органов.

Все контракты, как называла работу Костырева Софья Адамовна, проходили через нее. Таким образом она заводила новые и весьма прочные связи и знакомства с людьми, добиться расположения которых при других обстоятельствах стоило бы немалых усилий и вложений. Олег же занимался тем, что получалось у него лучше всего – своей работой. Судьба распорядилась так, что в этой жизни они помогали друг другу, изворотливая еврейка и сыщик, которому бог весть кто ворожил на удачу.

– Добрый день, Софья Адамовна, – Олег сел за столик и выразительно посмотрел на ее водителя.

– Вадик, нам посекретничать нужно, – улыбнулась Чолу Софья Адамовна. – Олег Дмитриевич, я тебе креветок заказала к темному.

– Софья Адамовна, вы прекрасно знаете, что я не пью. Но все же упорно заказываете мне спиртное.

– Непостижимо, Олег! Как ты снимаешь стрессы?!

– Я их избегаю, – в тон ей усмехнулся Олег. – Софья Адамовна, мне мешают работать вопросы клиентов о встречах с дьяволом. Понятно, что ради красного словца можно продать и мать, и отца. Но есть вещи, с которыми не шутят. И вовсе не потому, что есть зло, и есть добро. А потому что эти разговоры лишают и воли, и разума.

– Ну, прости, Олег! – Софья Адамовна развела руки в стороны. – Прости, я снова не сдержалась и рассказала эту историю! Ты знаешь, как я отношусь к тебе. Я – старая, толстая и для тебя совершенно непривлекательная баба. Но я хочу, чтобы люди увидели в тебе то, что я в тебе вижу!

– Софья Адамовна, к этому разговору мы возвращаемся регулярно.

– И вернемся еще не раз, Олег! – усмехнулась Мелило. – Так я устроена! Что тут поделаешь?

В этот момент им принесли заказ.

– Будьте добры, минеральной воды с лимоном, – попросил официантку Олег.

Мелило выпила водки, закусила стейком и закурила:

– С кем ты хочешь встретиться?

– С женой Латоцкого.

– Я знаю ее. Постараюсь тебе помочь. Но вряд ли она примет тебя сегодня. Сейчас мы это выясним…

В памяти телефона она нашла номер Латоцкой и затараторила, когда та отозвалась:

– Здравствуй, Наташенька. Здравствуй, милая… Да, это я! Да, я слушаю тебя! Да… Да… Ужас какой!.. Господи!..

В таком ключе она разговаривала с собеседницей минуты три.

Олег потягивал из стакана воду и терпеливо ждал, когда она перейдет к делу.

Наконец Софья Адамовна произнесла:

– Наташа, будет к тебе очень серьезный разговор… Да-да, это касается Вадима… Нет, не из милиции… Они даже не в курсе… Зовут Олегом Дмитриевичем. Когда он может приехать к тебе?.. Лучше все-таки сегодня. Как ты на это смотришь?.. Вот и хорошо, милая. Вот и хорошо… Целую тебя! Целую, лапочка!.. – Софья Адамовна посмотрела на Олега и написала несколько слов на салфетке. – Она будет ждать тебя здесь.

– Это на Московском тракте, – Олег посмотрел на собеседницу.

– Да, наверно, – кивнула Софья Адамовна. – Она будет находиться там еще два часа.

– В таком случае я еду к ней. До свидания, Софья Адамовна, – Олег встал.

– Удачи, Олег Дмитриевич. Звони. Я всегда рада поговорить с тобой, – она проводила его взглядом. – Бог в помощь, Олег, – прошептала беззвучно. – Бог в помощь…

В этот момент ей стало так горько от мысли, что как бы она ни изворачивалась, сколько бы сил еще не приложила, но так и останется игрушкой в руках судьбы, и никогда не добьется желаемого. Но через мгновение привычным уже усилием подавила эту мысль, налила водки в доппель и выпила.

– Но что-то ведь было, Олег, – произнесла она, глядя в окно. – Я это тоже помню… И я не слышала, чтобы дьяволу можно было продать половину души…

Тем временем Олег выбирался из центра города. Начинался час пик. И он спешил как можно быстрей попасть на окраины.

После обеда сделалось безветренно и нестерпимо душно. Над землей висел смог. Было так жарко, что уже начал плавиться асфальт. Над дорогой и трамвайными путями дрожало знойное марево.

– "К вечеру синоптики обещают грозу, – бодро вещал ведущий с радиостанции. – А сейчас за окном Египет! Пустыня Сахара!.. Давайте отвлечемся немного и послушаем танцевальную музыку…"

Латоцкая оказалась высокой худощавой женщиной лет тридцати. Разговаривая с Олегом, солнцезащитные очки она не сняла. Так что полный ее портрет он так и не составил.

– Бизнесом занимался Вадим, – говорила она слегка резковатым, твердым голосом. – Я в его дела не лезла, мне хватает забот по дому! Но вот видите, как получилось!.. Я думала, что самое трудное будет – похоронить Вадима. Но оказалось, что проблемы только начинаются!

– Выставите кемпинг на продажу? – уточнил Олег.

– Да, – кивнула Латоцкая. – Быть может это глупо. Меня отговаривают от этого! Выгодой сулят… Но я с самого начала была против этой стройки! Мне кажется, Вадим был бы жив, не начни он строительство. К тому же он залез в долги и в долги немалые. Я продам стройку, отдам долги и буду детей поднимать.

– Наталья Ивановна, возможно, сейчас я задам вопрос, который покажется вам диким. Но я должен его задать. После гибели вашего мужа прошло время. Сейчас многие вещи вы оцениваете уже по-другому. Вы уверены в том, что ваш муж погиб от руки Тарасова?

– Я вас не понимаю?! – Солнце блеснуло в стеклах ее очков. – Это даже не требует доказательств! Вы не встречались с Тарасовым?! Значит вы не видели эту лживую и продуманную тварь! Вадим заботился о нем больше, чем о собственных детях! Он даже прописать его у нас хотел!.. Земляки! – Латоцкая перевела дыхание. – Вадим написал доверенность на машину. Он комнату хотел выкупить, чтобы у Тарасова появилась постоянная прописка. Вы думаете, знакомство Тарасова с этой девушкой было случайностью?.. Я думаю, нет.

Она явно сгущала краски, но ее можно было понять. Видимо, она и в лучшие времена испытывала неприязнь к Тарасову, а теперь ее неприязнь превратилась в ненависть.

– Я понимаю, что так и должно быть, – немного успокоившись произнесла она. – И кто-то обязательно встанет на его защиту, хотя бы эта девушка. Но в сердце моем – мрак! Мой муж был добрым и отзывчивым человеком. Ему бы еще жить да жить!.. Вот за этой дверью он лежал в луже… Понимаете, в луже крови!.. Идемте, я покажу вам!