скачать книгу бесплатно
Лягуш еще не принял окончательного решения. Здравомыслящий опытный старатель в его душе вел яростное арьергардное сражение с самим собой.
Хотя правды от него не добился бы сам Торквемада, Лягушу хотелось произвести кое на кого впечатление.
Человечество в целом ничего для него не значило. Всю жизнь он был мишенью для насмешек и жестокостей и, что еще хуже, полного безразличия. Люди его не интересовали – за исключением одного-единственного человека.
Приемную дочь Мойру, светловолосую малышку, он нашел, блуждая по жалкому подобию космопорта, стоявшему в Крайгороде. Ее в спешке бросили стремившиеся избавиться от улик работорговцы-сангари, которых преследовал по пятам Флот. Девочке было лет шесть, она умирала от голода и вряд ли выжила бы среди кого-либо, кроме рабов. Судьба ее никого не волновала, пока толстокожий и туповатый коротышка-мизантроп, клоун Крайгорода, не оказался случайно рядом и его не тронул ее вид.
Мойра была не первой, кому он помог. Он не мог пройти мимо брошенного живого существа.
Прирезав извращенца-наркоторговца, он забрал испуганную, словно отобранный от матери котенок, девочку к себе домой. Принес ее в крошечную квартирку-логово позади водопроводной станции в служебном подземелье Крайгорода.
Девочка до предела осложняла ему жизнь, но он вложил в нее всю свою тайную сущность. И теперь, думая о смерти, он хотел остаться в ее памяти человеком, жизнь которого сводилась не только к мегалитрам пролитого в скафандре пота и упрямой гордости, чрезмерной для его маленького роста.
Проснувшись, Лягуш все еще сомневался, как ему поступить. Самые дальние путевые маркеры, которые он сам поставил во время предыдущих вылазок, находились всего за тысячу километров вдоль Теневой Черты.
Первая четверть пути была самой легкой. Компьютер мог вести машину в соответствии с маркерами, освободив ему для работы или ничегонеделания четыре полных дня, требовавшихся, чтобы добраться до последнего маяка. Затем придется перейти на ручное управление, исследуя новую территорию и ставя маркеры, которые помогут вернуться. Он также нуждался в остановках для сна, и ему требовалось время на эксперименты, чтобы выбрать подходящий путь. Чтобы преодолеть три тысячи километров, понадобится вечность.
Путь занял тридцать один день и несколько часов. Все это время Лягуш предавался всем известным старателю грехам, за исключением одного – самоубийства. А Смерть таилась в тени, с усмешкой подстерегая жертву, и Лягуша не оставлял вопрос: когда из тьмы вылетит мясницкий крюк и выдернет его из мира живых?
Лягуш знал, что не вернется.
Ни один краулер, даже самая новая машина корпорации, не был рассчитан на столь долгое путешествие. Его древняя развалина не переживет еще четыре тысячи километров подобных испытаний.
Даже если ему повезет и механика выдержит, у него все равно закончится кислород. Системы регенерации не работали в полную силу.
Когда резервуары опорожнились наполовину, он остановился и глубоко задумался. А потом продолжил путь, поставив собственную жизнь на то, что сумеет проехать назад достаточно далеко, чтобы его спасли вместе с доказательством совершенного достижения.
Лягуш играл в покер и делал крупные ставки, не моргнув глазом.
Он отпраздновал успех, нарушив собственное нерушимое правило – сняв скафандр.
У человека без скафандра не было шансов пережить даже малейшее повреждение краулера. Но Лягуш провел в проклятой оболочке, ощущая собственный запах, половину жизни. Чтобы не закричать от отчаяния, нужно было наконец из нее выбраться.
Он наслаждался опасным и сладостным ощущением свободы. Он даже потратил воду на то, чтобы помыться самому и вымыть внутренность скафандра. А затем он принялся опустошать ящик пива, который дурацкий внутренний голос подсказал ему погрузить в отсек для инструментов.
На середине ящика он связался с Блейком и громогласно объявил о своей победе. Потом он исполнил парням с теневой станции несколько своих лучших непристойных песенок. Те не нашлись с ответом. Не успев покончить с пивом, он заснул.
По пробуждении к нему вернулся здравый рассудок.
– Ну и дурак же ты, старина. Что на тебя вдруг нашло, черт побери? Девять идиотов в одном – вот ты кто. – Он забрался в скафандр. – Ох, Лягуш, Лягуш. Похоже, ты доказал, насколько сумасшедший. Они уже все знают.
Он уселся в кресло. Пора было возобновить ежедневный спор посредством маяков-маркеров с контроллером на станции Блейка.
– Сукин сын, – пробормотал он. – Сегодня ему придется засунуть свои амбиции в задницу. Ты все-таки сделал из него лжеца, Лягуш.
Слышал ли его кто-то еще? Кто-либо в Крайгороде? Вполне вероятно. Возможно, теперь уже знал весь город. Старик наконец доказал, что он в самом деле настолько чокнутый, как все думали.
Для них это наверняка станет большим приключением, особенно пока он будет тащиться назад, а его телеметрия – сообщать о падающем уровне кислорода. Многие ли сделают ставки на то, что он доберется? И насколько больше будет тех, кто поставит на обратное?
– Угу, – пробормотал Лягуш. – Без зрителей точно не обойдется.
Он вдруг почувствовал себя выше ростом, красивее и богаче, настоящим мачо. Хоть однажды ему удалось стать чем-то большим, нежели городским шутом.
Но Мойра… От хорошего настроения не осталось и следа. Бедной девочке придется пройти через настоящий ад.
Лягуш не сразу вышел на связь. Какое-то время он смотрел на экраны, на что у него не нашлось времени прошлой ночью, когда он оказался в ловушке у свершившихся фантазий.
Вдоль всей Теневой Черты он не видел ничего, кроме черных утесов слева и пылающей Солнечной стороны справа. Каждый километр ничем не отличался от предыдущего и последующего. Ему не удалось найти Эльдорадо, в которое все они верили в старые времена, когда были начинающими старателями, соревновавшимися друг с другом за лучшие залежи. После первой тысячи девственно-чистых километров он перестал высматривать золотую жилу.
Даже здесь все выглядело так же, не считая того, что контуры расселины расходились в стороны, теряясь среди адской равнины за концом Теневой Черты. Но на главном экране виднелось нечто, цеплявшее взгляд, – желтое пятно, становившееся все ярче по мере продвижения вперед.
Там, куда едва доставали датчики, оно пылало ярко-оранжевым.
Желтый цвет. Радиоактивность. Оранжевый означал столь высокий ее уровень, что она генерировала тепло. Лягуш уставился на большой экран. Он находился над краем пятна, которое облучало его сквозь пол машины.
Он заколотил по клавишам компьютерного терминала, требуя ответа.
У идиотского ящика имелось в распоряжении немало часов, чтобы наиграться с данными. И у него уже была готова гипотеза.
– Что за черт? – Лягушу она не понравилось. – Попробуй еще раз.
Компьютер отказался, зная, что прав.
По информации компьютера, в мантии планеты имелось тонкое место там, где до поверхности дотянулся палец магмы. Конвекционные течения из глубины вынесли в образовавшийся карман более теплые радиоактивные вещества. За многие тысячелетия сформировалась легендарная жила.
Лягуш с трудом, но поверил. Ему хотелось верить. Он не мог не верить. Именно ради этой находки он рисковал жизнью. Теперь он был богат…
Эйфория вскоре сменилась более практическими соображениями. Нужно преодолеть радиоактивность и проникнуть на шесть километров вглубь мантии. И найти способ победить солнце, поскольку жила располагалась за концом Теневой Черты… Для ее разработки требовались ядерные заряды, множество оборудования, легионы теневых генераторов, логистика военных масштабов. Придется набрать и обучить дивизии людей. И изобрести новые технологии, чтобы извлечь из почвы расплавленную магму…
Его мечты улетучились, словно дым, в длинные безмолвные коридоры вечности. Он был всего лишь Лягушом, маленьким человеком. Даже у Блейка не нашлось бы ресурсов, чтобы решить эту задачу. Потребовались бы десятилетия безвозвратных вложений лишь для того, чтобы создать необходимые технологии.
– Черт побери! – рявкнул он и тут же рассмеялся. – Что ж, на одну минуту ты все же стал богачом, Лягуш. И до чего же это было чертовски здорово! – Он задумался. – В любом случае нужно подать заявку. Может, когда-нибудь кто-нибудь захочет купить франшизу на разработку месторождения.
Нет, подумал он. Не выйдет. Франшизу мог приобрести только Блейк, а он не собирался делать кого бы то ни было богаче. И обязательно приберет всю эту хрень к рукам.
Но поразмыслить было о чем. Вне всякого сомнения.
С трудом сдерживая злость, Лягуш приказал компьютеру закрыть доступ ко всем данным, касающимся жилы.
11. Год 3031
Кассий вошел в кабинет. Мыш держался за его спиной.
– Ты хотел меня видеть?
Шторм убрал кларнет в футляр, поправил повязку на глазу и кивнул:
– Да. Мои сыновья снова защищают меня, Кассий.
– Гм?
Кассий являлся семейной диковинкой, будучи не только заместителем Шторма, но также его тестем и зятем. Шторм был женат на его дочери Фриде, а второй женой Кассия стала старшая дочь Шторма от давно умершей женщины. Семейство Шторм и их военачальников связывали замысловатые, чуть ли не кровосмесительные отношения.
– Сюда приближается яхта, – сказал Шторм. – Ее преследует крейсер. Оба корабля опознаются как корабли Ричарда. Парни активировали против них минные поля.
Холодный взгляд Кассия стал еще холоднее. Нахмурившись, он покачался на носках и сказал:
– Майкл Ди. Опять.
– И мои парни полны решимости его ко мне не подпустить.
У Кассия имелись свои соображения насчет разумности действий парней, но он предпочел их не высказывать.
– Майкл решил вернуться? – спросил он. – После того, как похитил Полианну? Он куда безрассуднее, чем я полагал.
Шторм усмехнулся, но тут же посерьезнел, увидев хмурое лицо Кассия:
– Верно. И ничего смешного тут нет.
Полианна Эйт была женой его сына Люцифера. Они долго не вступали в брак, и их союз стал катастрофой. Достаточно сказать, что девушка не относилась к числу тех, кто был во вкусе Люцифера.
Люцифер оставался любимым ребенком Шторма, несмотря на все его усилия усложнить жизнь отцу. Люцифер обладал музыкальным и поэтическим талантом, но ему не хватало благоразумия, чтобы посвятить себя им. Он мечтал быть солдатом.
Шторм не хотел, чтобы дети шли по его стопам. Его профессия была тупиком, историко-социальной аномалией, которой вскоре предстояло исчезнуть. Он не видел в ней ни будущего, ни очарования. Но он не мог отказать мальчикам в их желании остаться при Легионе.
Некоторые сыновья стали его главными помощниками.
Из тех, кто стоял у истоков Легиона, остались в живых лишь немногие – угрюмый старик Кассий, зловещие братья Вульф и Гельмут Дарксворды, несколько сержантов. Его отец Борис и братья – Вильям, Говард, Вердж и многие другие – нашли свою безвозвратную смерть.
Семейство старело и слабело. А враг по ту сторону ночи становился сильнее… Шторм что-то недовольно пробурчал. Хватит. Он становился игрушкой собственных навязчивых мыслей о неизбежности судьбы.
– Он везет ее назад, Кассий. – Шторм загадочно улыбнулся. Будучи искательницей приключений, Полианна вышла замуж за Люцифера скорее ради того, чтобы сблизиться с людьми, подобными Шторму, чем из любви к поэту. Майкл без труда пользовался ее неудовлетворенной жаждой действий. – Вот только, сопоставив все воедино, он испугался меня куда сильнее, чем думал. Мы с ним встретились на Большой Сахарной Горе три недели назад и долго говорили наедине. Думаю, главную роль сыграл нож – Майкл слишком заботится о своей внешности. И его все еще беспокоит судьба Фирчайлда.
Мыш изо всех сил старался казаться незаметным. Отец уже несколько раз бросал на него хмурые взгляды, и он знал, что рано или поздно последует взрыв.
– Ты? Пытал? Ди? – Кассий не сумел выразить своего недоверия в одной фразе. – Уверен, что он сам это не подстроил, чтобы подняться в глазах других?
Шторм улыбнулся. В его улыбке чувствовалось что-то хищное, и Мышу она не понравилась, в очередной раз напомнив, что в отце есть нечто нечеловеческое.
– Мы уже столетия вместе, Кассий, но ты так до сих пор меня и не понял. Естественно, у Майкла есть свой пунктик. Такова его натура. И с чего ты решил, что пытать его – для меня нечто необычное? Я обещал Майклу, что буду его защищать. Но это лишь означает, и он об этом знает, что сам я его не убью. И не позволю ему погибнуть с моего ведома.
– Но…
– Когда он встает на моем пути, у меня всегда остаются варианты. И я показал ему это на Сахарной Горе.
Мыш вздрогнул, увидев тонкую зловещую улыбку на губах Кассия. Кассий не мог постичь связь, существовавшую между сводными братьями, и ему нравилось, что Шторм сумел обойти ограничения, которые та на него налагала.
Кассия радовало, когда у кого-то из Ди случались неприятности. У него имелись свои обиды. Фирчайлд до сих пор расплачивался за руку.
«Они воистину жестокие люди, – с легким удивлением подумал Мыш. – Мои родственники. Никогда всерьез не думал…»
Он слишком долго отсутствовал и успел забыть об их темных сторонах.
– К делу, – сказал Кассий. – Если Полианна у Майкла, а Ричард его преследует – будет стрельба. Наше место – в Боевом центре.
– Я как раз хотел предложить туда пойти. – Шторм встал. – Прежде чем мои идиоты-сыновья избавят меня от напасти по имени Майкл Ди, – рассмеялся он, перефразируя Люцифера, который украл цитату у Генриха Второго, говорившего о Томасе Беккете. – И несчастной красотки Полианны вместе с ним.
«Бедняга Люцифер, – подумал Мыш. – Он единственный по-настоящему окажется в проигрыше, если ему удастся помешать Майклу причалить».
Шторм свистнул:
– Гери! Фреки! Ко мне!
Прекратив рыскать по кабинету, собаки выжидающе окружили хозяина. Они могли свободно бегать по крепости, но делали это лишь в его обществе.
Надев любимый длинный форменный плащ, Шторм посадил на руку воронопута и вышел. Кассий ступал в полушаге за ним. Мыш поспешил следом. Собаки убежали вперед в поисках несуществующих врагов.
– Мыш! – прорычал Шторм, останавливаясь. – Что ты тут делаешь, черт побери?
– Это я за ним послал, – стальным голосом ответил Кассий. Мыш вздрогнул. Естественно, он представлял нечто подобное, но голос Кассия звучал столь бесчувственно и безжизненно… – Я связался с друзьями в Лунном командовании, и они все устроили. Положение таково…
– Положение таково, что он мне здесь совершенно ни к чему, Кассий. У него есть возможность выбрать собственный путь. И ради всего святого, пусть он выберет его сам. Слишком многие мои дети уже угодили в эту ловушку.
Шторм двинулся дальше. Кассий повернулся к Мышу:
– Подожди в моем кабинете, Мыш. Я сумею его убедить.
– Да, сэр.
Мыш начал чувствовать то же, что и его отец. Крепость пронизывала аура рока. В воздухе висело ощущение великих событий, и отец не хотел, чтобы он в них участвовал. Кассий же считал иначе. Разногласия между ними казались Мышу немыслимыми, но его возвращение вполне могло стать их причиной.
Какая опасность угрожала крепости? Судя по боевым компьютерным моделям, лишь у Флота Конфедерации хватило бы сил, чтобы взломать ее оборону. А отец и Кассий вполне ладили с далеким правительством.
Оказавшись в одиночестве в кабинете полковника, Мыш глубоко задумался. Он понял, что подражает отцу. И он никак не мог остановиться.
Неужели все дело в Майкле Ди?
Его мучили дурные предчувствия.
12. Год 2844
Дит стоял рядом с матерью, застегнутый на все пуговицы, в дурацкой квадратной фетровой шляпе наследника семьи. Перед ними чередой проходили гости. Мужчины дотрагивались до его рук, женщины едва заметно кивали. Пью, двенадцатилетний наследник Дхарвонов, удостоил его взглядом, предвещавшим неминуемые неприятности. В ответ Дит скорчил угрожающую гримасу десятилетнему болезненному наследнику Сексонов. Мальчишка расплакался, а его родители в замешательстве засуетились вокруг.
Сексоны были единственным Первым семейством на Префактле, и им требовалось поддерживать соответствующий образ.
Дит понял свою ошибку лишь тогда, когда отец бросил на него еще более многообещающий взгляд, чем Дхарвон в’Пью.
Сокрушаться по этому поводу он не стал, решив, что хуже все равно не будет, зато отпрыску Сексонов его визит запомнится с нелучшей стороны.
