скачать книгу бесплатно
– Это твой вопрос?
– Ага.
Мистер Салминг подул в свисток.
– Две минуты.
Брови Фостера – столь же жидкие и бесцветные, как его усы, – вздёрнулись вверх.
– Вы отправляете меня на штрафную скамью на тренировке?
– У тебя со слухом всё в норме, – кивнул мистер Салминг.
Да неужели? Всё в норме со слухом у таких крохотных ушек? Но я дал поблажку мистеру Салмингу. Он мне нравится, так что я стараюсь всегда выбегать ему навстречу, если он идёт мимо. Есть два вида почтальонов: те, кто носит в кармане угощение, и те, кто этого не делает. Мистер Салминг из первых.
– Но за что? – спросил Фостер. – Почему вы меня наказали?
– У тебя есть две минуты, чтобы это обдумать.
Фостер дошёл до штрафной – не самая простая задача на коньках, сел на скамейку и захлопнул дверь. Дети, выйдя на лёд, начали упражнение «три на два». Это любимое задание мистера Салминга, а значит, я уже много раз его видел. Сначала одна тройка катилась на первых защитников, потом пара на тройку, потом… В общем, вы поняли, что все дети очень быстро сменяют друг друга, а мистер Салминг почти непрерывно свистит в свисток, отчего у меня натурально лопаются уши. Неужели это так обязательно для хоккея – всё время свистеть? Как-то я разыграл целый спектакль под этот свисток, и на один краткий блестящий момент мне удалось его заполучить! А потом – снова нет.
Хармони играла в центре первой тройки. Центровой – это тот, кто в середине, между двух флангов. Может, люди и не умеют особо быстро бегать, но прицепите к ним коньки, и вас ждёт сюрприз. Хотя Хармони – одна из самых маленьких в команде, может, даже самая маленькая, но зато она и самая шустрая. Она легко и аккуратно вела шайбу по льду впереди своих фланговых на первую пару защиты, в которой обычно играли Бро и Фостер, но сегодня с Бро был его приятель Морт, лучший компьютерный хакер в городе! Его деятельность как-то даже расследовало ФБР, хоть я и не вполне понимаю, что это значит.
Но вернёмся к тренировке. Ой, нет – пока нет, потому что я внезапно заметил, что рядом со мной кое-кто встал. Этот «кто-то» – невысокий, но на вид очень крепкий мужчина. Эгей! Это же мамин двоюродный брат Мэтти. Он мне широко улыбнулся – а улыбка Мэтти вообще самая широкая во всём городе.
– Ну как, Артур? Ты, я смотрю, настоящим хоккейным болельщиком заделался! – сказал он.
Хм. Ну, пожалуй, не столько хоккейным, сколько шайбовым всё-таки, но он почти угадал. Он почесал мне за ухом своими сильными и одновременно нежными пальцами. Ах, какой день сегодня выдался. А ведь ещё только утро.
Между тем на катке защитники откатились назад. Ого! Бро ездит назад, похоже, быстрее, чем Морт – вперёд. Он как-то выиграл у Морта пять баксов, поспорив на это, но Морт отдал долг не деньгами, а целый месяц делая за Бро домашние задания по математике. Хоккей – командный вид спорта, не забывайте об этом.
Хармони катилась прямо на Бро, всё больше и больше ускоряясь. Он тоже всё ускорялся и ускорялся. Потом Хармони чуть отклонилась в сторону, и Бро потянулся было к шайбе своей клюшкой, но только он собрался её отбить, как Хармони сделала пас одному из своих фланговых, легко и свободно открыв самый центр. А фланговый запустил шайбу прямо в сетку.
– Головастая девчонка, – сказал Мэтти совсем тихо, возможно, сам себе. Отлично, но я всё-таки не вполне понял: ведь мы вроде все с головами ходим? Я не хочу даже думать, как бы мне жилось без головы.
Мистер Салминг свистнул.
– Отлично, Хармони, отлично. Так держать, не дрейфь! Интеллект и физическая подготовка. Совершенно великолепно. – Он подъехал к Бро и положил руку ему на плечо: – Не сдавайся, сынок.
– Чего?
– Я хочу сказать – не сдавай позицию. Не позволяй ей перехитрить тебя.
– А что – просто позволить ей идти напролом?
– У неё не получится. Не получится, если вы удержите свою позицию. Это про углы. Рано или поздно ей придётся в вас упереться.
Бро задумался. Ого! Он правда думал! Не часто такое увидишь.
– Углы? – переспросил он. – Это из геометрии?
– Думаю, да, – кивнул мистер Салминг.
– Но мы ещё не проходили геометрию, тренер.
Глаза мистера Салминга на мгновение чуть оттаяли.
– Значит, игра позволит тебе обогнать класс.
– Отлично, – снова очень тихо сказал Мэтти. А потом у него зазвонил телефон. Он быстро похлопал меня по боку и заспешил прочь, оставив за собой лишь свой запах. Ах, какой прекрасный это был запах: свежий, как лес после дождя.
Свисток, перемена позиции, повтор, ещё повтор. К следующему свистку наказание Фостера закончилось, и он пулей вылетел со штрафной скамейки, сменив Морта рядом с Бро. Хармони крутилась в центре площадки: лезвия её коньков искорками вспыхнули над головой тигра, нарисованного внутри круга – жутко нервирующее меня зрелище, – и устремились к голубой линии. По бокам не отставали фланговые игроки. Бро и Фостер катились назад, всё дальше и дальше, но на сей раз Хармони повернула к Фостеру. Он пошёл на неё, как до того Бро, и даже сильнее. Эгей! Неужели он пропустил всю эту историю про «не сдавай позицию»? Но в отличие от Бро Фостер не пытался отбить шайбу: он просто продолжал наступать. Почти без усилия – так изящно слегка изогнувшись, Хармони сделала пас своему фланговому, и тот снова отправил шайбу в совершенно открытые ворота.
Но что это? Разве Фостер не понял, что игра окончена? Он всё наступал и наступал, а Хармони даже не смотрела на него, потому что следила за своим фланговым. Он же тем временем опустил плечо и врезался прямо в неё, прижав её к бортику. Даже я лапами ощутил силу удара, а ведь я был на противоположной стороне катка! Хармони рухнула на лёд.
Фостер отступил назад с лёгкой улыбкой на лице. Я сказал себе: «Артур, запомни эту улыбку как следует». Бро кинулся к сестре, высекая из-под коньков ледяную стружку. Но мистер Салминг успел первым. Хармони уже поднималась. Шлем слетел у неё с головы, а лицо побледнело. Я вскарабкался на бортик и…
Но стоп. Я потерял равновесие и плюхнулся в снег. Это, кажется, называется «сделал сальто»? Так я и думал. Это моё первое сальто, хоть и не совсем вовремя. Я был так зол в этот момент! Следующее, что я помню, – что я каким-то образом очутился по ту сторону бортика, на катке, и пытался бежать, но скорее скользил к Хармони.
– Форстер, что это было, ради всего святого? – спрашивал мистер Салминг. – Ты же знаешь, что в этой лиге запрещены силовые приёмы. О чём ты думал?
– Но ведь в следующем году силовые приёмы будут разрешены, – ответил Фостер. На его лице всё ещё играла эта отвратительная ухмылка. – Я просто помог Хармони подготовиться. Может, хоккей перестанет так уж ей нравиться, когда она познакомится с силовыми приёмами.
Выражение лица мистера Салминга изменилось. Теперь он был так же зол, как и я. Неужели он собирается покусать Фостера? Я уверен, что ему очень хотелось.
– Ответ неверный, – сказал мистер Салминг.
Фостер пожал плечами:
– Другого у меня нет, тренер.
В этот момент Бро, стоявший до того рядом с Хармони и державший её за руку, выехал вперёд и остановился прямо перед Фостером. Бро был не намного выше Хармони, но гораздо плотнее. Тем не менее и он не шёл ни в какое сравнение с габаритами Фостера.
Бро снял шлем, бросил его на лёд и посмотрел Фостеру прямо в глаза.
– Ты грязно играешь, – сказал он. Странный пучок волос у него на голове торчал прямо вверх. Бро смотрел на Фостера тем пристальным взглядом, который у него иногда бывает – и, по-моему, это случается в его лучшие моменты. А кто осмелится сказать, что знает Бро лучше меня? – А я не люблю, когда грязно играют, – закончил он.
– Не любишь? – переспросил Фостер. Он тоже снял шлем и уставился на Бро, но его взгляд был полон не спокойствия, а ненависти. – Хочешь как-то это поправить?
Тут, как вы могли бы подумать, вмешался тренер, но мистер Салминг этого не сделал. Он просто позволил событиям развиваться естественным образом, и события развились таким образом, что Бро размахнулся и ударил Фостера в нос. Раздался хруст – не громкий, похожий скорее на звук, с которым Элрод ломает пополам щепки для растопки, а затем из носа Фостера хлынула кровь.
Он схватился за нос с криком:
– Ой, мамочки! Кровь! – И опустился на одно колено.
Мистер Салминг кивнул тем коротким кивком, который у людей означает, что всё в полном порядке, хотя лично мне не показалось, что происшедшее на катке – это «в порядке». Зато я отметил, что у меня пропало желание кого-нибудь покусать.
Мистер Салминг свистнул в свисток.
– Тренировка окончена. Следующая будет в четверг, в девять утра. Всем быть строго к восьми тридцати. – И он кинул Фостеру полотенце.
Мы шли обратно домой: я, Хармони и Бро. На плечах у них были хоккейные сумки. Разумеется, я тоже нёс что-то в зубах, как это принято у собак. Это было маленькое чёрное нечто, которое лежало на льду, позабытое во всей этой суматохе.
– Ты в порядке? – спросил Бро.
– Не хочу это обсуждать, – отрезала Хармони.
– Хорошо, – кивнул тот. – Но ты в порядке?
– Я же сказала, что не хочу говорить об этом. И я на тебя зла.
– Зла на меня?
– Я сама могу за себя постоять.
– Что?!
Хармони резко развернулась к нему:
– Ты сомневаешься?
– Нет, я просто…
– Это потому, что он шлёпнул меня по заднице?
– Нет, – покачал головой Бро. – Ты, эмм… Ты это умеешь… Можешь сама за себя постоять, в любых обстоятельствах. Я просто…
Хармони сдёрнула с плеча хоккейную сумку и сунула её в руки брата:
– Забери это домой. Я пойду погуляю.
– Погуляешь? Куда? Я с тобой. Можем выпить горячего шоколада…
– Я пойду одна.
Хармони развернулась на пятках и пошла прочь. Мы с Бро переглянулись.
– Что я такого сделал? – спросил он.
Задал Фостеру отличную трёпку! Это было моей сегодняшней утренней радостью. Но в моей истории у утра был хороший конец. Так отчего же сейчас я один счастлив?
Бро закинул сумку Хармони на плечо и направился к дому.
– Артур, пошли, – окликнула меня Хармони.
И, хотя я уже почти почувствовал себя дома, может быть – лежащим у камина, я всё же засеменил вслед за Хармони. Почему? Понятия не имею.
Мы с Хармони шли рядом. Тишину нарушал лишь хруст снега под её ботинками. Сколько-то времени она плакала, но беззвучно. Слёзы текли у неё из глаз, стекали по щекам и падали в снег. Я забежал вперёд, развернулся и показал ей шайбу, надеясь её немножко отвлечь. Сначала она вообще не заметила, но потом – когда я уже пару раз, а то и больше, ткнулся мордой ей прямо в ноги, – наконец обратила внимание. Хармони взглянула на меня и улыбнулась. Улыбаться сквозь слёзы? Есть такое выражение, да? Вот сейчас я это увидел. Несомненно, я люблю Хармони. Она опустилась на колени и потрепала меня по морде. Я бросил шайбу и лизнул её лицо.
– Мне нравится хоккей, Артур. – Она встала и положила шайбу в карман куртки. – Я его не брошу.
Разумеется, нет. С чего бы это? Я не видел никаких проблем.
Вскоре после этого мы пили горячий шоколад у Уилларда. А точнее – за столиком для пикников на террасе позади его магазина, потому что внутрь меня не пускали из-за какого-то инцидента, который то ли был, то ли не был в наш прошлый визит сюда. Горячий шоколад пила, разумеется, Хармони. Мне дали отличную миску с водой – мой любимый напиток. На террасе было солнечно. Может, немного прохладно, но ветра не было, ветви деревьев на нижних склонах горы Мисти неподвижны, а заснеженная вершина отливала золотом. Какие вообще могли у нас быть заботы? У меня – точно никаких!
Поверх своей кружки Хармони смотрела на гору Мисти. Ого! У неё отрасли усы из шоколада! Я решил, что будет правильно помочь ей их облизать, и я придвинулся к ней поближе. Иногда жизнь преподносит нам подарки, но к ним нужно уметь подготовиться.
– Знаешь, Артур, чего я никак не могу понять?
Хм. Может, отчего мы не стали заказывать порцию знаменитого уиллардовского домашнего бекона? Других идей у меня нет.
– Что такого особенного в старом маршруте Сококи? Совсем не могу понять.
Старый маршрут Сококи? Где-то я это уже слышал.
– Господин Лемэр так и не объяснил. Интересно, на снегу остались его следы? Может, нам стоит… – Она не закончила эту фразу. По крайней мере, вслух не закончила. Что же там было дальше-то? Заказать немножко бекона? Я ждал. Но бекон так и остался не заказанным. Вместо этого Хармони встала и – нет, только не это! – облизала шоколадные усы. – И вообще, я… Я просто не хочу пока возвращаться домой. А прогулка пойдёт нам на пользу.
Правда? Меня, в общем, и так всё устраивает. Зачем таскаться по окрестностям, если можно…
– Артур! Что это ты разлёгся? Давай-ка, поднимайся. Пошли!
Почему люди вечно говорят, что прогулка пойдёт мне на пользу? Мне нравится гулять в разумных пределах, но я люблю и массу других вещей. Например, бекон. Отчего я никогда не слышал от них: «Дорогой Артур, тебе нужно больше бекона. Бекон пойдёт тебе на пользу»?
Множество мыслей – в основном про бекон – теснилось в моём мозгу, пока мы, огибая крутые склоны, шли вчерашним путём вверх на Мисти. Снег был не глубок, а под деревьями его вообще практически не было, и мы двигались практически на автомате – так, как это бывает, когда ваши мысли витают далеко отсюда. Хармони не проронила ни слова до тех пор, пока мы не дошли до утёса в начале старого маршрута Сококи. Здесь она подняла голову вверх.
– В следующем году, Артур, будут силовые приёмы, – проговорила Хармони. И, помолчав, добавила: – Я люблю хоккей.
Я посмотрел на неё. Она такая милашка! Я сел ей прямо на ногу, давая тем самым понять, что мы друзья навсегда. Что же по существу её слов, то мне вам сказать нечего.
Хармони слегка потрепала меня по холке, сделала глубокий вдох и – обалдеть! – встряхнулась, как настоящая псинка. Поразительно – когда думаешь, что лучше быть уже не может, она вечно делает что-то такое, что оказывается ещё круче.
– Ну, Артур, лады. Как ты думаешь – сможешь залезть туда? Там не так уж и трудно.
О чём она вообще? Она правда хочет, чтобы я лез на этот отвесный утёс?
– Давай же! У тебя целых четыре лапы!
Может, и да. Но при чём тут это?
Хармони расстегнула куртку, сунула руку во внутренний карман и достала из него печенюшку. Если быть точным, то Домашнее собачье печенье Уилларда, самое большое из них. И почти сразу за этим мы уже стояли на вершине утёса, который оказался вовсе не так крут – по сути, уровень сложности для младенцев. Там мы устроили небольшой пикник: Хармони съела энергетический батончик, а я – печенюшку, и мы направились по тропе старым маршрутом Сококи.
7
Принцесса
Мама развешивала украшения вокруг стойки регистрации: бумажные колокольчики, серебряные сосульки, фигурки Санта-Клауса. В «Блекберри хилл» вечно есть на что посмотреть – особенно если вы молчаливы и внимательны. А я именно такова. Есть масса всякого, где быть молчаливым и внимательным вовсе не значит быть поразительным и восхищать. Но во мне это сочетается совершенно идеально.
Я люблю смотреть, как мама – да и вообще люди – работают. Они делаются такими сосредоточенными – просто класс. Правда-правда! Потому что, когда всё уже сказано и сделано, они меняются так радикально… Но хватит об этом! Приближается Рождество. А в Рождество нельзя портить себе настроение. Лёжа на дедушкиных часах, я потянулась. Моё сердце переполняли тёплые чувства по отношению ко всем обитателям этого дома. Кроме одного, разумеется. Думаю, вы уже поняли, о ком я.
