скачать книгу бесплатно
– Здесь нарисовано иначе, – возразил Лемэр.
Дети подошли, чтобы поближе рассмотреть его карту. Мне показалось или он дёрнулся, чтобы спрятать её? Но ребята его опередили.
– Классная карта, – прокомментировала Хармони.
– Чем это классная? – усомнился Бро.
– Ну, во-первых, она нарисована от руки. А ещё – такая старая, выцветшая… Где вы её взяли, господин Лемэр?
– Это не важно. А важно, – с этими словами Лемэр ткнул пальцем в карту, – что на ней нарисовано, что маршрут Сококи отходит от главной трассы прямо в сторону после трёх последовательных изгибов по серпантину, по три загогулины в каждом, примерно на полпути до вершины. Сейчас мы примерно на полпути до вершины, но в двух последних изгибах было по две загогулины. Значит, это не то место.
– Ничего не знаю насчёт вашей карты. Но думаю, это то место.
– С чего ты взял?
– Что?
Господин Лемэр повысил голос:
– Меня не устраивает, что ты «просто думаешь». Я хочу слышать внятные аргументы.
Бро сложил руки на груди.
– Мне Мэтти сказал.
– Ваш двоюродный брат?
– Он лучший проводник в этих горах! – вмешалась Хармони.
– Он сказал, что у пня с дождевиками надо повернуть направо, – настаивал Бро. – А у пня с ядовитым плющом – идти прямо. – Он ткнул пальцем в тропу: – Мы прошли ядовитый плющ немного раньше, так что…
– Я не видел пня с ядовитым плющом, – упирался Лемэр. Бро очень красноречивым движением упрямо поднял подбородок и промолчал. – Что ж, нам теперь придётся продираться прямо через заросли?
– Недолго.
– А поконкретнее?
– Не очень долго.
– Что ты вытворяешь? Почему нельзя просто… – Лемэр подошёл поближе и встал у кармана с оружием.
У мамы есть особый ровный тон, которым она говорит, когда хочет успокоиться. Сейчас таким же тоном заговорила Хармони:
– Может, Бро сходит вперёд один, а мы подождём его здесь и посмотрим? – предложила она.
Господин Лемэр задумался. Его глаза сузились, превратившись в щёлочки, и это, на мой вкус, отнюдь его не украсило.
– Нет, – наконец сказал он, разжимая кулаки. – Мы пойдём вместе.
– Тут много отличных маршрутов, – сказала Хармони. – Почему вам сдался именно Старый Сококи?
Господин Лемэр слегка наклонил голову, будто пытаясь по-новому оценить Хармони.
– Разве я говорил, что он мне сдался?
– Ну, вы, кажется, как-то особенно им интересуетесь. – Бро коротко хохотнул.
– Что смешного? – обернулся к нему Лемэр.
– Ммм. Ну, я не вполне уверен. – Бро попытался как-то выкрутиться.
Господин Лемэр смерил его одним из тех взглядов, каким люди сообщают собеседнику, что он безнадёжен. Но Бро вовсе не безнадёжен. Так что, собственно, происходит? Мне показалось, что я что-то пропустил. Ну и не важно. Жизнь-то продолжается!
Тем временем поднялся ветер. Мы достигли той части склона, где игольчатые деревья, остающиеся зелёными весь год, сменяют растущие ниже голые, сбросившие листву на зиму. Так что ветер теперь издавал странный высокий свист в этих иголках. Впрочем, никто, кроме меня, этого, кажется, не заметил.
– Раз уж вы так интересуетесь, – буркнул Лемэр, – считайте, что я занимаюсь историей этой местности.
– Правда? – уточнила Хармони. – Вы, наверное, историк или ещё что-нибудь в этом роде?
Лемэр покачал головой:
– Это скорее хобби.
– А работаете вы кем? – спросил Бро.
– Бро, это невежливо, – укоризненно заметила Хармони.
– Я вполне вежливо спросил.
– Занятная вы парочка, – пожал плечами Лемэр. – Да только знай, кошка, своё лукошко. Впрочем, извольте: я инвестор. Теперь можно идти?
Мы пошли дальше, но мои мысли унеслись куда-то далеко – к тому, что там Лемэр сказал про кошку. Ей надо куда-то убраться? Вот так задачка! Как это работает? Я не вполне уверен, что знаю, как выглядит лукошко. И есть ли какой-то способ заставить кошку – не конкретную кошку, а так, вообще, просто какую-нибудь старую кошку – убраться в это самое лукошко? Это могло бы стать первым шагом. Я изо всех сил напряг свой мозг.
Бро тем временем уже протиснулся в просвет между пнём и какими-то колючими кустами, и теперь мы без всякой тропы карабкались за ним по крутому, довольно грязному склону в плотных зарослях игольчатых деревьев. Неужели это правда? Увы. Ветер между тем усиливался, и снежинки продолжали падать. Только теперь они были уже не мягкими и пушистыми, а колючими и обжигающими. Впрочем, меня, не считая носа, они, конечно, не обжигали. Господин Лемэр постоянно ворчал, причём ещё до того, как склон стал настолько крутым, что им пришлось встать на четвереньки. Вот уж где мне нет равных! Я вырвался вперёд. Приятно видеть, как люди ходят на четвереньках. Не могу объяснить почему, но очень приятно.
– Далеко ли… Уфф… Далеко ещё?
Пых-пых. Это господин Лемэр, который теперь сильно отстал от нас.
– Хм, – откликнулся Бро.
– В каком смысле? Ты можешь говорить по-человечески, чтобы…
– Вот, пришли, – ответил Бро, и мы внезапно очутились на небольшой полянке: я первым, потом Бро, за ним – Хармони и наконец Лемэр. Он падал, что ли? Видок у него был тот ещё.
На противоположной стороне полянка обрывалась у каменного утёса – не совсем отвесного, как стена, но близко к тому. Он был высотой примерно в рост человека, вставшего на плечи ещё одного человека. Я видел как-то такое на местной ярмарке – отличная тогда получилась прогулка, хоть и закончилась чем-то уж слишком волнительным. В скале было вырезано несколько ступеней, а в верхней части шли ржавые поручни.
Бро кивнул на скалу:
– Это начало маршрута Сококи.
– Думаете, я туда полезу? – почти взвыл Лемэр.
– На самом деле это вовсе не трудно. – Бро практически за один миг оказался на вершине.
– Что ты там видишь? – спросил Лемэр.
– Тропа. Очень заметная.
Господин Лемэр залез следом. В его исполнении это не выглядело так уж легко. Вверху он осмотрелся и кивнул:
– Хорошо, я её вижу. Дальше я справлюсь без вас, детишки.
– Что? – переспросил Бро.
– Но вы же наняли нас… – Хармони была явно озадачена.
– Беспокоитесь об оплате? – господин Лемэр достал огромный рулон купюр и отмотал от него несколько штук.
– Пятьдесят, сто, десять, двадцать, тридцать… – Он протянул деньги Бро. – До свидания.
– Ладно, если только…
Господин Лемэр развернулся и исчез из моего поля зрения. Я слышал его шаги, которые всё удалялись, делаясь всё тише и тише, пока наконец совсем не смолкли.
Бро спустился, помахивая деньгами в воздухе. Хармони протянула руку:
– Давай, я их сохраню.
– С чего бы это?
– Ну, вспомни хоть мамины серёжки в день её рождения…
– Я не знаю, что с ними произошло. Они были у меня в кармане.
– Вот именно.
Бро протянул ей деньги, и мы повернули в обратный путь.
Сколько-то помолчав, Бро спросил:
– Я дурак, да?
– Я бы так не сказала.
– Тогда почему ты учишься на класс старше?
– Мы это уже обсуждали. Мама, да и папа, собственно, тоже, и сама школа решили… что тебе пойдёт на пользу немножко больше досуга…
– А у меня никто вообще не спросил.
– Если помнишь, тебе тогда и два слова было трудно связать.
Мы шли вниз через лес, покрывающий склон горы Мисти. Вниз всегда идти проще, чем вверх.
– И папа тоже? – переспросил Бро.
– Что тоже?
– Что мне нужно больше досуга?
Хармони оглядела его долгим взглядом и кивнула. Просто короткий кивок.
– Я старше тебя, – сказал Бро.
– Всего на четыре минуты.
– И всё-таки старше.
В просвете между деревьями показалась стена магазина Уилларда.
– Может, выпьем горячего шоколада? – спросила Хармони. – Нам это по карману.
А какая-нибудь вкусняшка нам по карману? Может, жевательная косточка? Или несколько Домашних собачьих печений Уилларда? Тех, самых больших? А может, целая упаковка? Я на это очень надеюсь.
5
Принцесса
Я пробудилась от прекрасного сна. Мне снились птицы. Видели бы, какие у них были выражения лиц, когда я…
Ладно, проехали. Люди порой бывают так брезгливы, когда речь заходит о… как бы это назвать? Сцены побоища? Я лично обожаю такие сцены, особенно когда речь обо мне. У меня острые когти, а зубы – ещё острее. И в то же время я такая мягкая и пушистая! Это редкое сочетание, поистине великий дар.
Спала я на кровати Хармони – самое моё любимое место отдыха в этом доме. Наша с Хармони спальня располагается в очаровательной маленькой комнатке с деревянными стенами и видом на луга и тянущееся к самой горе Мисти шоссе. Если я не ошибаюсь – а я вряд ли ошибаюсь, – дети отправились с нашим гостем как раз в том направлении. Они пошли без меня? Это бывает. Обычно я не возражаю. Но бывает и иначе. Я вспрыгнула на стол Хармони – на самом деле это было более плавное и грациозное движение, но не суть, – и посмотрела в окно. Там никого не было, разве что пара цветных точек машин на шоссе.
Похоже, это один из тех моментов, когда я ощущаю потребность в небольшом обществе. По задней лестнице я спустилась в кухню. Там ничего не происходило, и даже Берты не было. Значит, она уже ушла. Рождественская ёлка в Большой Комнате стояла ровно и красиво, в нижней её части горели огоньки, но Элрода нигде не было видно. Только мама сидела в кабинете, погрузившись в какие-то бумажки. Все эти бумажки были как-то связаны с финансовыми проблемами: это можно было без труда понять по её лицу. Я скользнула под стол и потёрлась о её ногу, чтобы поднять ей настроение. Но она, кажется, вообще меня не заметила. Бывало ли такое когда-нибудь? Очень дурная тенденция.
Я не люблю дурные тенденции. Вы когда-нибудь замечали, что небольшое приключение может порой очень изменить настроение? Вот почему я решилась совершить вылазку в подвал: у меня к тому не было никаких особых поводов, хотя если вы интересуетесь мышами, то подвал гостиницы «Блекберри хилл» нужно обязательно включить в список местных достопримечательностей. Я не говорю, что вы их там обязательно встретите. Но встретили бы непременно, если бы кое-кто не потрудился время от времени устраивать туда вылазки. Этот «кое-кто» – это я. Сообщаю на случай, если до вас плохо доходит. Ничего личного, как любят говорить люди. Отнеситесь к этому, как… как-то иначе, хотя это, конечно, не самая лестная ваша оценка.
Чтобы попасть в подвал, нужно пройти мимо кухни в заднюю часть дома. Это самая старая его часть, с истёртым деревянным полом, который очень приятно касается подушечек моих пальцев. В конце вестибюля находится слегка перекошенная дверь. В этой части гостиницы, которую гости не видят, есть целый ряд вещей, которые нуждаются в обновлении. У мамы давно готовы все планы, но сначала нам нужно… да, вы уже знаете: деньги. Но вернёмся к перекошенной двери. Она перекошена так сильно, что, даже когда она закрыта, кое-кто, кто наловчился проскальзывать в узкие щели, может легко пролезть под ней.
Кое-кто вроде меня – вы правильно поняли. Я проскользнула внутрь и пошла вниз по ступенькам. Там темно и сумрачно, но меня это совсем не беспокоит. Люди довольно сносно видят на свету, но уберите его прочь, и они практически полностью слепнут. Предположим, к примеру, что вы вышли ночью на улицу, скажем, к кормушке для птиц, может, без разрешения, если уж говорить прямо… И взволнованные люди выглядывают в окно, размышляя, куда могла запропаститься эта кошка: но они вас не заметят! Я даром потеряла такое количество времени, пока не осознала эту столь важную истину. Она перевернула мою жизнь. Ну ладно: не всю жизнь, а только ночную её половину.
У нас очень большой подвал, с множеством подсобок. Самая большая – это котельная, но там есть ещё кладовка, комната для спортивного снаряжения, прачечная, комната для сломанной мебели – всё это расположено в новой части здания. Я давно знаю, что для вылазок типа этой больше годится старая часть подвала с его грязными полами, паутиной и странной ржавой сельскохозяйственной техникой. Охотиться здесь гораздо удобней. Впрочем, я не то чтобы всерьёз охочусь – скорее просто развлекаюсь, держась подальше от неприятностей. Я просто милая тихая маленькая кошечка.
Но меня же нельзя осудить за то, что я нюхаю вещи? Да, у меня есть нос: очаровательная миниатюрная пуговка, как его называет Хармони. Он так не похож на нос сами-знаете-чей. У всякого существа есть свой запах, и у мышей тоже. Мыши, собственно, пахнут довольно сильно, особенно если учесть их размер. Этот запах довольно приятен, и одна из его составляющих, хоть и не самая яркая, но зато постоянная – это запах страха. Вы не почувствуете этого запаха от меня или моих сородичей из кошачьего мира. Честно говоря, им даже от Артура и ему подобных не пахнет. Он туп, но не трус. Повезло Артуру – сейчас он во внешнем мире. Почему он, а не я? Что с миром не так? Я была на волосок от падения в пропасть дурного настроения.
И всё же я удержалась. Отчасти – благодаря тому, что вдруг ощутила запах мыши. В старой части подвала есть небольшое окно, расположенное очень высоко, на уровне земли. Стекло в нём настолько запачкано, что почти не пропускает свет. Под этим окном находится старый металлический жёлоб для угля – наследие прежних эпох. Как-то Элрод при мне рассказывал об этом Бро, и кое-кто из нас слушал внимательно. Я позволила своему носу – очаровательной миниатюрной пуговке, если я еще об этом не сообщала, – вести меня и, обойдя огромную тёмную старую печь и стопку деревянных ящиков, вышла к угольному жёлобу. И кто же отчаянно карабкался вверх по этому жёлобу к окну? Правильно – мышь! Довольно жирная мышка – мой любимый сорт. Я не спеша вспрыгнула на угольный жёлоб. Никуда эта мышь не денется – окно-то закрыто! Я иду к тебе, моя серая подруга! Насладись этими последними мгновениями своей…
