Русский как иностранный

нам вынесут малые сроки

за долгую верность

и веру в азы

за русский к какому прикован язык

скандалами

да кандалами

мы всё искупили делами

пусть там где не будет нехватки улик

поскольку всеведущ и этим велик

не стынет мошонка со страха

когда я последнюю выдвину речь

а только уже не касается плеч

в какой похоронят рубаха

* * *

всё больше седины и странное случилось

всё меньше правоты всё кружится больней

отечество моё где у дороги чивас

где так не страшен чёрт как дед его корней

всё меньше тишины и в межсезонье шины

не оставляют след не путают следа

а топкой родины когда болит брюшина

и как в последний хлюпает вода

а что не доживу тогда ребята

пускай стучат пустым по полному стеклу

пускай они сидят до петухов девятых

и русский мой язык чтоб вынесли к столу

всё больше танцев нет прости меня родная

на обороте медленно прочти

вся жизнь моя как та переводная

картинка вот и выцвела почти

* * *

На войне ко всему привыкает душа

И любой кто схватился за сердце – левша

Только разные звуки у смерти в ушах

Телефонная каша

Вот заходится кашляя пэпэша

И вчерашнюю заповедь потроша

Рвёт ракета за собственным свистом спеша

Это наша

* * *

длинная исповедь редко бывает долгой

плывя по течению всякий впадает в волгу

воспоминаний жемчуг елозишь по нитке парки

там где тоска по женщине крепче ночной заварки

я избегаю мест сумрачных или злачных

за годы число невест стало почти трёхзначным

не на ком ставить крест выбрасывая газету

в шелесте слыша треск вереска тёплым летом

запах не сохранить не разглядеть полёвки

не утолщаясь нить крепче иной верёвки

как долго не тренируй высовывать из траншеи

голову на ветру не вытянуть выше шеи

а ежели и смогу то даже лишась гортани

мой голос нести пургу сразу не перестанет

даже сведясь к нулю сквозь музыку или камень

слышно как я сиплю за вашими мозжечками

носители языка воспетые мною черти

от пропуска до звонка от семени и до смерти

* * *

потому что я с дыбой твоей сочетаясь

вспомню маму татарских седых кочубеев

посчитай мою боль размотав до китая

грязный жгут горизонта ремни портупеи

потому что от ярости тихой тупея

разрывая сугробы твои до листвы и

до края по кругу идут вертухаи

подыхают на вёрстах твоих вестовые

потому что тому что не будет предела

нас учила дебелая с халой на куполе

то ли почки у дочки её приболели

то ли это медичка с похмелья напутала

кто бы выжил неделю торча в санатории

где от порчи и сглаза гоняли юродивых

вот такие я помню уроки истории

вот такая мне слышалась музыка вроде бы

* * *

над всей домашней тварью тощей

над диким зверем в дальней роще

над утлым гадом почвы под

над плоской рыбой в толще вод

над прахом пахаря и птахи

и над ивановским ткачом

зависшим молча над плечом

уже раскроенной рубахи

над детским садом каравая

лети мотив не узнавая

туда где волны катит дон

где южной смуты смят кордон

лети где сброшены с обоза

лежат невосполнимым грузом

как ярко-красная угроза

растрескавшиеся арбузы

крути пропеллера ресницы

зрачка всевидящего ока

по обе стороны границы

стоят войска чумного блока

там между югом и востоком

пока поэту служит лира

лети над падшим и жестоким

прямой эфир транслируй миру

пари над беженцев шатрами

и над дозорными кострами

лети мой верный беспилотник

туда где женщина и плотник

и в животе как безбилетник

растёт наследник

* * *

Вечером когда навстречу смерти

Из предместий приезжают черти

Чтобы умереть не в Хасавюрте

Чтоб не умереть в степанакерте

Вот на встречу им бритоголовы

Здесь у них и логово и слово

Поле битвы ругани и брани

Между детским садом и столовой

Вот слова написаны в ворде

Вот братва утоплена в воде

Иногда мне кажется что родина

Вроде не кончается нигде

* * *

я в министерстве обороны

от нападения и порчи

вокруг одни барана корчат

другие барыню танцуют

когда придут наркобароны

и эту камарилью кончат

я тоже лягу в мать сырую

как остальная чернь и челядь

как там уже лежит япончик

как там уже летает лебедь

и век спустя другая наледь

нас уравняет с древней троей

где тут приёмная приама

как мы ни бились об хореи

звезда грядущего ислама

пустыню греет туча кроет

чем круче горные вершины

тем крутит мерин гривой чёрной

кто первый грозный брал и мирный

у всех один конец обрезан

у всех один удел паршивый

и кто слуга отчизны верный

и кто её щегол плешивый

* * *

Урождённые под синим

Очень сильно пахнут псиной

Спят в сорочке изо льна

Вместо гари керосина

Ветер дует в парусину

Только вспомнишь апельсины

Изо рта течёт слюна.

Знал британский кот учёный

Что рождённые за чёрным

Ограждением когда

Сразу пахнут закопчёным

Сразу борзые а чо нах

Вместо торса им бочонок

Селезёнкою слюда.

Только я рождённый дома

Без спринцовки и кондома

Мокрой плесени гортань

Трудной похоти истома

Full of liver kidney stomach

Кто не может по-простому

Тот пойди меня достань.

Плоть последних коммуналок

Сыть и несыть глоток алых

Пыль на гипсовых панелях

Ворс фланели без крахмала

Подтянувшись на гантелях

Вынул ножик из пенала

Нас таких осталось мало

Бойся нас рождённый днём

Мы в дугу тебя согнём.

Стансы

русскую как цифра богоматерь

Мендельсон выводит на крыльцо

если географии не хватит

мне пожалуйста тогда на юг лицом

спи моя усталая на солнце

с грязными разводами дорог

мне ещё истории на донце

если там пожалуйста глоток

я свою субботнюю девицу

в белых скатертях реанимаций

доведу до моря удивиться

и верну обратно обниматься

между четырёх сторон квадрата

между не найдут и не догонят

между двух приёмов препарата

медленно

сложив ладони

* * *

Жил на свете человек

Скрюченные ножки

У него на голове

Скрюченные рожки

На работе у окна

Скрюченные клерки

В ожидании говна

Выездной проверки.

Крючит полость живота

От кишечных колик

И соседи сволота

Вор да алкоголик

Дома скрючена жена

Под чужим началом

Но когда была нужна

Тоже не кончала.

Скучен но не прочен быт

Скрючен даже если сыт

Ссыт что будет бит и скручен

Вынут из нечистых брючин

И внимательно изучен

Срам его который стыд.

Скрючен город и держава

Все победы одержала

Укороченным стволом

Тычат в спину те что круче

Партизаны душат дуче

И коричневые тучи

Проплывают за стеклом.

Скрючен век его короткий

Скрючен волос на бородке

Скрючен голос

Скрючен полоз

Оставляя на снегу

След который хрен распутать

В ожидании капута

Все мы молимся кому-то

Пожелаем и врагу:

Пощади его беднягу

Пусть под скрюченной корягой

Он найдёт себе покой

Свояку или варягу

На последнюю присягу

Если рядом в землю лягут

Нужен скрюченный такой.

Он со скрюченным бюджетом

Он с испачканным манжетом

Он же тоже этим летом

Ездил в Крым и спал валетом

С нерабочим туалетом

И дешёвым коньяком

Не суди его за это

Не давай ему совета

Он и так на свете этом

Под невидимым крюком.

Все мы скрючены по пояс

Все мы вздрючены по полюс

Тихо стонет мегаполис

Но уверенно вперёд

За створоженным туманом

За далёким на фига нам

Светит месяц талисманом

Поезд едет песня врёт.

* * *

не тягота войны а тошнота отравы

когда сидишь у родины в подбрюшьи

где пахнет инеем и волчьим молоком

и мокрым войлоком в каком хранить оружие

где никогда не имут вечной славы

те кто домой вернулся целиком

* * *

по качеству не то чтоб городской

любой среды животной и людской

и пятницы её и четверга

мы отличаем друга от врага

скамейка или даже велотрек

всему несоразмерен человек

когда бредёт из офиса домой

когда с горы спускается абрек

когда выходит псина на газон

красиво жить не пробовал кобзон

тем менее красиво умирать

скорей тебе отпущенное трать

оно вернётся словно инвалид

посажен кем-то в гоночный болид

и нечем надавить на тормоза

соломка не спасает и лоза

не вылечит районный эскулап

ни женщина которая могла б

однако не хотела вместо баб

я лучше напишу властитель слаб

плешивый щёголь враг труда ещё бы

благоустроит бывшие трущобы

латунной лихорадкой обуян

везде наставит статуй франгулян

растёт москва не требуя меня

вот жуков вырастает из коня

спиною презирать охотный ряд

здесь нобелевский воткнут лауреат

москва моя растёт не по часам

я сам её как ранку расчесал

я сам её и мрамор и бордюр

я сам её и лагерь и привал

храни господь парфюм московских дур

парковщиков где парщиков бывал

и сварщиков когда они в аду

в посмертную играют чехарду

* * *

закрой глаза

ты слышишь лёд скрежещет

стоит зима и держит оберег

а в люльке ивовой лежит пока не вещий

пока ещё

он даже не олег

его отец

разгадывает ребус

и за окном

где пришлая пурга

задрав рога врастает в снег троллейбус

а из него пускаются в бега

такие мелкие

не выше сапога

такие смертные

смердящие

смерзавцы

что лучше пусть тебя погубит лошадь

чем ими править

чем с такими жить

коханые

от почек до лоханок

я ваших ног по снегу знаю почерк

с той высоты с которой кочет рухнет

вслепую

отличу славян от прочих

за первый слог

слюнявое агу

я в неподъёмном скорчился долгу

* * *

когда-то здесь совсем не этот я

сидел на привязи любви не помню слова

которым звали ту любовь скамья

осталась где была присяду снова

от горечи которую сглотни

с годами расцвела в желудке язва

иные здесь сидели и они

достойней нас заканчивали разве?

строка на то цветиста и длинна

чтоб гладью вышить савана постскриптум

на дальнем юге вечно есть страна

где я другой сижу под эвкалиптом

где в тёмную как будущее синь

не взгляд вонзи а просто рот разинь

* * *

кому из грядущих привидимся мы

как древние нам предсказали

являясь в разводах белил и сурьмы

хромы и бессильны как после тюрьмы

бомжи да бичи на вокзале

затем привидений кошмарен удел

что реют лишённые речи

над местом где строй навсегда поредел

без дела навеки забытые где

забвение мёртвых не лечит

не стукнет забитая намертво дверь

где нет ни воров ни конвоя

как мы не боимся ночами теперь

так нас не услышат ну может быть зверь

в заброшенном доме завоет

все наши попытки оставить следы

из тонкого мира в не тонком

не толще узора оконной слюды

какую чтоб зимней увидеть звезды

дыханием растопят потомки

я только на синтаксис этот молюсь

где меж псевдонимов и тёзок

застряну как в складках породы моллюск

для крепости здания в целом и плюс

для будущих каменотёсов

* * *

я видел как небо идёт под откос

хоть был я сегодняшним слогом

не молод а попросту молокосос

в своём оснащеньи убогом

земля налетит на небесную жердь

сорвавшись как пёс с пуповины

и самая быстрая молния смерть

обрезанный хер херувима

напарник в обоих значениях рус

пускавший ракеты в кишлак и улус

стал малый квадрат перегноя

а птицы клюют остальное

пусть тот кто не новый составил завет

вновь выведет нас из пещеры на свет

грамматики этой не зная

гортанной кричалкой в отару согнав

пускай совместит ареал и анклав

как вывел тогда из синая

* * *

здесь лягут тебе удобрением

последующей ржи урожай

все те кто не знает смирения

в дозоре других сторожа

кто встанет на стражу снаружи и

вцепившись руками в цевьё

от чёрного страха к оружию

востребует войско своё

и рота со сна в непотребном

исподнем покинет блиндаж

я вижу их всех как сегодня

до рая входящими в раж

а кто из азарта и риска

раскосые бросит понты

тому на полях уссурийских

споёшь колыбельную ты

пускай поднебесная сотня

застыла в истории той

но нету страшнее спросонья

просодии нашей простой

* * *

можно долго копаться в чужой мошне и не стать богаче

время требует голоса помощнее толпы на улице хлад собачий

упустив удачу я стал брюзгой голова повёрнута вспять туда где

тридцать лет тому как сказать по правде безнадёжной бегали мелюзгой

где за дальним морем страна изгой посылает в небо пустые биты

по маршруту прошлое – уренгой едут свитой те кто уже забыты

только ухо прежней болит серьгой и соитие помнится как событие

но пока одна ещё бьёт копытом ты уже в могиле ногой другой

с новым годом поздравить тебя как водится пусть он будет очередной

красна девица богородица барбитала она не знала

пусть незрячие бродят парами с лабрадорами по сенной

а меж ними идут незримые и неслышимые сигналы

* * *

нас не прочтут

пока земля не ссохнись

вода не испарись

нас наизусть не выучит ни бог ни

грязь твоя и слизь

париж моих кунштюков

и талинн эскапад

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Цитата из стихотворения «Речитативы», Демьян Кудрявцев. Практика русского стиха. М.: Издательство Независимая Газета, 2002.