скачать книгу бесплатно
– Ну, все, – сказал Стоян. – Я вас покидаю. На всякий случай к каждому будет прикреплён любимец. Так что ничего не бойтесь и не дурите. Помните, что вы – тягатели, а это обязывает. Пока!
Пуф! Он исчез.
– Да! Вперёд! Мечи-калачи! Испытание волей! Я буду первым! – заорал Любимка и рванул в лес.
Остальные тягатели переглянулись.
– По-моему, наш Любим не совсем понял суть испытания, – проговорила Сойка.
– Я б даже сказал, что совсем не понял, – загоготал Ярополк. – Одно слово – холоп!
– На то она и воля, – сказал Шестерён. – Каждый поступает, как знает…
***
Любимка уверенно вбежал в лес, сперва потопал по одной тропке, потом по другой. Наткнулся на ручей, чтобы не намочить ноги, повернул назад, но запутался и окончательно потерялся. С размаху выскочил на полянку, потом снова в лесок, пересёк неглубокий овраг, едва не запутался в кустах. Когда выбрался в более-менее свободное пространство, где по крайне мере ветви за шиворот не лезли на каждом шагу, вдруг понял, что не знает, куда идти.
– Эй! Кто-нибудь! – закричал и осёкся – обидно признавать, что заблудился. – Это так и задумано, – сказал сам себе. – Это я сам так решил, да. Это моё проявление воли!
Ему вдруг самому стало смешно: «Один посреди леса – перед кем красуешься?» Он огляделся.
Вокруг девственный лес. Деревья стоят с ровными стволами, покрытые мхом. Лапы раскидистые, пушистые, под ними целые лабиринты – заблудиться можно. Ровно в сказку попал. Того и гляди леший покажется или Баба Яга.
«Три дня – это бездна времени, – подумал он. – И никого кругом. Это же… это… Скукотища какая!»
Ни разу в жизни не оставался один. Все время рядом кто-то был. Ребятня из приюта, братцы – монахи, настоятель. Когда выбирался в город по поручениям батеньки и вовсе попадал в настоящую круговерть народа.
И вот он в лесу один. Прислушался к себе. Очень странное ощущение. Немного жутковатое, но и приятное. Будто открыл для себя нечто новое, доселе неизведанное, и это нечто может помочь ему стать сильнее и чище.
Из леса донёсся шорох, как будто его кто-то преследовал.
– Кто здесь?
Любимка принял боевую стойку.
– Хи-хи, – из-за ветвей вышла Настенька. За плечами удобно сидел плотно набитый, пахнущий травами мешок размером едва ли не крупнее самой девушки. – Ох, городские жители. Как же можно в лесу заплутать?
– Ничаво я не заплутал! – покраснел Любимка. – Я это… просто прогуливаюсь. – Он растопырил руки и важно прошёлся по лесу. – Воздухом дышу. Воздух чистай, он, знаешь, как полезен. Ух, просто!
– Будто мы все эти дни не дышали!
Настенька звонко рассмеялась. Любимка заслушался – впервые её голос звучал в полный рост, не приглушенный застенчивостью. Девушка взяла его за руку и подвела к ближайшей ели.
– Ты ходишь кругами. Почти вернулся к тому месту, где мы начинали. Вот, гляди. Ветка сломлена, слом свежий. Значит, здесь недавно был кто-то из наших.
Любимка поглядел на ветку, потом на Настю.
– А может, это зверь какой?
Девушка опять засмеялась. Любимке была приятны её звонкие колокольчики.
– Следов шерсти нет, значит, шёл не зверь, а человек. А вот сюда взгляни. Вот отметины от сапогов Лексия, я их запомнила, ещё когда за ним шла. А вот Сойка – она немного носки внутрь ставит, и сапожки у неё махонькие, аккуратные. Это вот ножищи Остапа – он как лось ломился. А вот Димитрий – у него сапоги дорогие, подкованные серебряными гвоздиками. А это уже Наум… – девушка встревоженно осмотрела следы, потом глянула туда, куда они идут. – Опять не туда свернул. А ведь я ему указала путь…
– Мечи-калачи! Ну ты, Наська, и даёшь! И это все ты видишь прямо здесь?! Я в жисть того не увижу!
Девушка так и зарделась, позабыв о Науме.
– Нечего тут такого нет! – раздался грубый голос. – Девка всю жизнь в лесу провела, пням молилась, в ручьях мылась. Она просто обязана в этом разбираться и нам помочь. Ведь мы соратники, товарищи и всякая прочая – так князь говорил. Показывай, куда топать!
Из леса вышел Ярополк, весь оцарапанный и в хвое. Настенька сразу сжалась и замолчала, опять превратившись в тихую и неприметную девчушку.
– Мечи-калачи! Ничего она тебе не должна! – набычился Любимка. – А ты чево не со своими бла-агородными?! Никак бросили тебя?
Сын воеводы поморщился.
– Остапа потянуло на соревнования. Сказал – кто скорее до Владимира доберётся, тот молодец, и был таков. Но если Наська мне покажет, я ещё и первым стану! Так что, девка, давай! Помоги мне!
Ярополк радостно потёр ладони. Настенька сразу поникла и сжалась. Любимка нахмурился, глубокие морщины легли на гладкий лоб.
– Мечи-калачи! Дядька Стоян чётко сказал – испытание волей! Понял, дурья твоя башка? Не станет тебе Настя помогать! Нет на то её воли! Понял?
Ярополк не успел рта раскрыть, а он уже повернулся к маленькой травнице.
– Наська, ступай. А мы как-нибудь сами.
Девушка недоверчиво вскинула глаза.
– А как же ты?
– Ступай-ступай, – грубовато оттолкнул её отрок. – Нечаво нас жалеть. У нас ещё целых три дня!
– Что?! Нет! – заволновался сын воеводы. – Я с этими лесами не знаком, я заблудиться могу, Настя!
Любимка заступил ему дорогу.
– Не заслужили мы её помощь. – Настенька улыбнулась, кивнула и исчезла в лесу. Ярополок попытался обойти Любимку, но тот вцепился в него, как клещ. – Неча за ней идти. Сам дорогу ищи!
– Дурень! Трудности на свою голову ищешь.
– Нечаво на чужом горбу ездить! – отбивался отрок. – Свой заимей и ездий.
Он отпустил сына воеводы. Тот кинулся в лес туда, где исчезла травница.
– Наська! Ты где! Ух, получишь у меня!
Девушка, конечно же, не отозвалась. Княжич зло сплюнул.
– Дурило! Не ходи за мной!
И скрылся в лесу.
– Вот ещё, – буркнул Любимка. – Побежал! – Шаги сына воеводы затихли, а Любимка вновь остался один. – Ну что, поглядим, куда меня выведет… моя воля!
И он уверенно зашагал по лесу в противоположную сторону.
***
На Мокеевку ровными рядами шагали пёсиглавцы. Их мускулистые тела топорщились клочьями рыжеватой шерсти, поблёскивали злые собачьи глаза, влажные клыки белели в оскаленных пастях.
Прутик стоял на деревянной стене и сжимал рукоять настоящего боевого меча.
– Ничего, Тишка. Отстоим деревню. Защитим. Обороним.
Пса видно не было, но отчего-то мальчик ощущал его присутствие.
– Рау-рау-ра! Рау-рау-ра! – порыкивали пёсиглавцы. Они высыпали из леса двумя рыжими потоками, стремительно затопили свободное пространство у ворот деревни.
– Я готов! – Прутик шибче сжал меч. – Я встречу вас! Приму! Привечу!
– Эй! Ёшки-матрёшки! Ты чего творишь, малявка!?
Мальчик не сразу понял, что голос звучит снизу и обращается к нему.
– Идите сюда! Скачите! Бегите! – яростно крикнул он, глядя на приближавшихся пёсиглавцев. Кончики лаптей зависли над пустотой. Прутик вяло удивился. Стена как будто преобразилась. Перед ним больше нет надёжной опоры, только бездна и пёсиглавцы далеко внизу.
– Мечи-калачи! Слазь оттудова, дурилка с бодогом! Свалишься, мне тебя не пымать!
Да что же это?! Прутик нахмурился и попытался сорвать с лица нечто мешающее. Словно в паутинке запутался. Пёсиглавцы подбирались все ближе, но с мечом что-то случилось. Он и правда оказался обыкновенной палкой.
– Да что же такое?! – возмутился Прутик и шагнул вперёд. Снизу раздался тоскливый визг Тишки, и мальчик полетел.
– Грохнулся-таки!
Перед внутренним взором Прутика полыхнули огромные зелёные глаза. «Тяга последнего вздоха!» – прогрохотали слова.
Тяга! Последнего! Вздоха!
С мира будто сдёрнули пелену. Дерево, листва, вниз уходит гладкий ствол и теряется в страшном буреломе. И он – Прутик – завис над всем этим, распластав по воздуху руки. Внизу, словно пасть огромного чудища, ощетинились острые сучья. «Если я на них упаду, – сверкнула мысль, – наколет, как жука на иглу!» Страх ожёг плетью, пальцы ухватили листву, но тело уже налилось тяжестью и летело вниз, ускоряясь.
Тяга последнего вздоха! Холодный смех, способный заморозить жарким летом крынку с водой.
– Мечи-калачи! Чтоб тебя!.. – отчаянный крик. В кучу сучьев одновременно влетело два живых существа: Прутик сверху, светловолосый парень сбоку.
Бах! Светловолосый выбросил вперёд руки, словно пытался поймать муху, да впустую хлопнул в ладоши. Бабах! Завал сучьев раскидало в стороны, бац! Прямо в середине расчищенного пространства распласталось тельце мальчика. Дыхание выбило из груди, свет померк в глазах, отчего ярко вспыхнули звезды. Но не те, что на небе. Звезды хороводили внутри его расколотой головы.
Сверху на него набросился визжащий лохматый комок, горячий влажный язык прошёлся по лицу и слизнул текущую по губам кровь.
– Ей, малявка. Ты как? – раздался голос. Над Прутиком склонилось тревожное лицо. Мальчик боялся пошевелиться, но язык Тишки лез в нос, спешил обшарить лицо.
Пчхи! Прутик чихнул и машинально сел. Надо же, получилось. Мальчик сглотнул кровь и недоверчиво тронул затылок.
– Я жив?! Цел?! Не сломан?!
– Не знаю, как телом, но умом ты явно поломался ещё до падения. – В голосе отрока беспокойство. – Забрался на ёлку, отпустил ствол и стоит на суку, бодогом машет. И ведь не просто на ёлку – какой бурелом внизу. – Любимка оглянулся на стену сучьев, которая была совсем рядом. – Зато я каков, – отрок поглядел на свои руки. – Кажись, земная тяга сработала. Первый раз. – Он вскочил и хлопнул в ладоши. – Ещё раз! Ну же! – Остатки сучьев остались недвижимыми. – Ёшки-матрёшки, вот всегда так, – огорчился отрок и вернулся к мальчику. – Ты откуда такой? Напомнил мне людей-марионеток. Их один злой человек заколдовал. Они тоже творили то, что им непотребно было. Зелёный Сглаз та магия зовётся…
Зелёный Сглаз.
Перед внутренним взором Прутика полыхнуло. Зелёные глаза на худом бледном лице. Огромные, ядовитого неестественного цвета. С темными прожилками. А потом они взяли и открылись.
Как может открыться то, что уже открыто?
Может!
– Эй! Прекрати закатывать глаза! – Любимка ухватил мальчика за плечи и тряхнул как следует. Клацнули зубы. Зелёные глаза исчезли из головы Прутика, вместо них на него смотрели синие, любопытные и пытливые.
– Ты чего меня трясёшь, дёргаешь, толкаешь?! Я тебе не трещотка!
Любимка отпустил его и подозрительно пригляделся:
– Кажись, попустило. Ну, здорово. Меня Любимом кличут. Я – тягатель, иду в Запредельный лес на главное испытание.
– А меня – Прутиком, – ответил мальчик, озираясь. – Где это я?
– Вот дурья твоя башка, – вскричал Любим. – Ты где-то между Москвой и Мокеевкой. Прости, точнее не скажу. – Он смущённо потёр затылок ладонью. – Я, это, заблудился чутка. Ёшки-матрёшки. Плутаю. – Но тут же спохватился. – Нет. Я прохожу… как это?.. А, испытание волей! Да.
С тех пор, как дядька Стоян отпустил их в лес, прошли уже сутки. Это наполняло Любима беспечностью: «Уж что-что, а за два дня дорогу я точно отыщу». Путешествовалось ему радостно. Воду он брал из ручьев и лесных речек, ел ягоды и грибы. Разговаривал сам с собой, а также с деревьями, с травой, с птахами. Один раз встретил оленёнка и рассказал ему о своей мечте. В огромных оленьих глазах только стало появляться почтение и желание подражать, как пришла мамаша малыша, грозно опустила рога и скакнула прямо на него, едва унёс ноги. Зато попал сюда, к дереву, на котором стоял, опасно качаясь, этот мелкий дурной мальчонка.
– Какой-то странный ты тягатель, – проговорил Прутик, оживая на глазах. – Всегда думал, что тягатели – это почти готовые богатыри. Да и постарше должны быть. Ты же почти, как я…
– Ёшки-матрёшки! – взвился Любимка. – Ты сейчас договоришься тут, получишь по голове своей пустой. Ежели хочешь знать, мне ужо, почитай, четырнадцать вёсен.
– А мне двенадцать. Я тоже готов в тягатели. Где принимают?
Прутик уже позабыл, как свалился с дерева. Вскочил, глядя на Любима. Тишка залился звонким лаем, радостный, что с хозяином все в порядке.
– О, наш человек, – Любимка тут же оттаял. – Я тебя с каликами сведу. Они в миг в тебе земную тягу отыщут… – Он запнулся, но тут же продолжил: – А ежели не найдут, все равно надо верить. Потому что, знаешь, как Святогор говорил? Невозможное – возможно! О как!
И столько света было в его глазах, такая уверенная улыбка на лице, что зелёные глаза окончательно скрылись в глубинах памяти Прутика. Ребята беспечно расхохотались.
– Уря! Я стану богатырём! Обязательно стану! – кричал Прутик.
– Станешь! Да! Станешь! – вторил ему Любимка. Под ногами заливисто лаял Тишка.
Они так расшумелись, что птицы снялись с ближайших деревьев и полетели подальше, а семейство белок всерьёз задумалось бросить дупло с припасами и податься на поиски нового, подальше от этого шумного места. Когда выяснили, что Прутик из Мокеевки, тут же было решено добираться туда вместе. Он уверенно указал направление и пошёл.
– Эй, а почему именно туда?
– Ну, деревня на востоке, мы на западе. Это каждый охотник знает, – удивился мальчик.
