Зазеркалье. Потерянное дитя

«Нет, только не темнота… пожалуйста» – надеясь, нащупать руку Лилит или Рида, ползала она.

«Всем тихо, никому не шевелиться и не разговаривать» – эхом в голове раздался жесткий голос Таны. Испугавшись чужих мыслей, что лились ручьем в ее голове, Маттсон встрепенулась и ударилась головой об угол стола.

– Ай… – скривилась девушка, пискнув, как котенок, которому наступили на хвост. Бесшумный рывок и через секунду губы накрывает чужая ладонь.

«Мариса, если ты издашь еще один звук, то они нас услышат. Пожалуйста успокойся», – нерано проговорил Рида у нее в голове.

«Постарайся успокоиться и замереть. Они чувствуют твою панику», – парень старался говорить так же твердо и уверенно, как и его мать. Его вторая рука ели заметно гладила хрупкое плечо, в успокаивающем жесте. Быстро прокрутив сказанные слова, Марисабель зажмурилась, дабы не обращать внимание на витающий черный дым за окном. Замерев на одном месте, она молилась всем богам, чтобы это наконец-то прекратилось.

«Почему я? Почему именно со мной это происходит?»

«Я не знаю…» – виновато говорил Рид.

«Ты слышишь мои мысли?»

«Да, как и ты мои.»

«Но как? Как это происходит?»

«Я тебе позже расскажу, но сейчас нужно немного подождать и успокоиться. Ты сможешь это сделать?»

«Я постараюсь…»

Ужасный запах бил по ноздрям, призывая выхаркать все содержимое желудка наружу. Это была мертвая, абсолютно мертвая вонь, пробирающая до костей. Создавалось чувство, что рядом положили разлагающийся труп человека.

Глаза резало, все больше пробивая на слезы. Одна единственная слезинка катилась по щеке девушки, окропляя тонкие пальцы Рида. Он так больше ничего не сказал в ее мыслях, но было заметно, что после этого его хватка стала крепче, но не больнее. Внутренне состояние во всю кричало о том, чтобы побыстрее скрыться от этого хаоса. Все мышцы были напряжены до предела. Хотелось кричать, рвать, метать, вместо этого, что-то незнакомое и глубинное нашептывало об спокойствии. Ноты были знакомы и в то же время непонятны.

«Кто ты?»

«Ты знаешь кто», – низкий тихий голос, приводил в замешательство.

«Нет, я не знаю, кто ты и, честно сказать, знать не хочу. Просто убирайся из моей голова», – Мариса не нравилось, что каждый куму вздумается, может зайти в ее голову без малейшего стеснения.

«Я не причиню зла, обещаю»

«Толку от твоих обещаний? Я тебя не знаю и не понимаю, как ты смог забрать ко мне в голову», ─ девушка сама не знала, зачем ведет этот диалог, когда в реальном мире творилось безумство, ─ «Что тебе нужно от меня?»

«Я не собирался делать ничего плохо, просто ты единственная, чью ауру я смог почувствовать»

«Класс, и это ты считаешь нормальным? Это моя голова между прочем”

“Дай мне побыть здесь, пока я ещё могу дышать”

“Что ты такое говоришь…”

«Взамен, я тебе помогу. Открой глаза», ─ его голос призывал подчиняться, но воля Маттсон была сильнее.

«Я не могу открыть их, мне страшно!» ─ она старалась всеми силами донести до него, что ей не хочется сейчас ничего делать и уж тем более открывать глаза, когда вокруг творился сущий ад.

«Открой их, тебе просто нужно поверить”

Пошатнувшись и медленно, растягивая момент неизбежного, разомкнула веки. Привычная темнота растворилась, а запаха смерти преврптился лишь в воспоминание минувших минут.

Белая комната с одним единственным стулом по середине – единственное, что присутствовало в этом месте. Свет застилал пространство, поэтому Марисе приходилось прикрывать лицо тыльной стороной ладони, дабы не ослепнуть.

«Где я?» – губы не могли двигаться, но голос девушки шел со всех сторон, словно он был по всюду. Не было предыдущего чувства ужаса и страха, не было ничего. Как будто кто-то взял и атрофировал все возможные эмоции. Внутри бурлила смесь из чего-то странного, непонятного и необузданного. Такое количество информации давило на виски, вызывая тянущую боль.

Взявшись за голову, Марисабель пыталась шевелить губами, хоть и получалось скверно. Звука не было, как и всего составляющего в глубине ее сути.

«Паника делает тебя слабой. Если хочешь выжить, то нужно научиться контролировать эмоции”, – от неожиданности, женская фигура подпрыгнула на месте и запутавшись в своих ногах, упала на белый кафель.

Кафель… Белый мраморный кафель, который ощущался, как нечто иное, нечто свое. Он не охлаждал ноги, не имел привычную твердость, скорее наоборот. Ощущать его было привычно, будто ноги всю жизнь по нему ходили. Ее слегка бледная кожа немного сливалась с молочной поверхностью пола.

«Невероятно» – казалось, будто Мариса находилась в какой-то галлюцинации, вызванной большим стрессом.

“Это реально, ты не бредишь”, – зная все вопросы на перед, парировал незнакомец .

«Это место такое знакомое и незнакомое, не понимаю, как такое может быть”

«Нет ничего, чтобы ты не знала в себе”

Самое странное – это понимать смысл сказанных слов, даже если они совсем не несли, что-то поучительное.

Сложно принять правду, которая пугает, ведь когда- то она считалась ложью из уст сочиняющих.

«Твои мысли верны, не бойся предполагать», – теперь его голос был возле уха Маттсон. Она была одна в этой комнате, но в то же время чувствовала, чье-то присутствие рядом.

«Я у себя в голове.» – не вопрос, не предположение, она утверждала, потому что знала, что это так.

«Да, мы у тебя в голове. Надеюсь, ты поделишься им, потому что моя голова давно не впускает меня”, – Мариса чувствавала на шее чужое дыхание, он не трогал ее, не переходил границы, скорее, проверял сколько она сможет позволить.

***

− Она не просыпается, что делать? – нервничала Лилит, тряся Марисабель за руку.

– Ради всего святого, хватит ее так трясти, Лили. Ты делаешь еще хуже, – подается упрекающий тон брата.

– А что нам по-твоему делать? Созицелы находятся за барьером или ты у нас в себя поверил? – огрызается сестра, давая понять, что уже на пределе.

– Да хватит орать, как психичка, держи себя в рука, Снежная Королева, – отвечал на выпады Рид, почле чего жидкое золото стало наполнятся той же злостью. Оба на пределе, оба жаждут поцапаться, как кошка с собакой.

– Еще раз меня так назовешь, и я тебе покажу, что значит по-настоящему замерзнуть насмерть, – удивленный вид Рида заставил Лили сбавить обороты, – извини, я не хотела это говорить.

– Я знаю, извини меня тоже, это говорили мои эмоции, – вымученно опустив голову, проговорил себе под нос парень.

В кухню заходит Тана, огладывая своих детей и их гостью:

– Я отошла всего на несколько минут, чтобы наложить защитные чары на дом, а вы опять за свое. Вам, что мало того, что на ней еще не зажили ожоги от ваших прошлых сцен?

– Да мам, клянусь, мы ничего такого не делали, она сама упала в обморок, – в знак капитуляции поднял руки Рид, – она не просыпает с того момента, как ты ушла. Сначала у нее был такой вид, будто перепила вина, а потом с того не с сего упала прямо на ровном месте.

– Господи, ты не исправим, – закатила глаза Лилит.

– Должно быть это из-за черной ауры теней, – подойдя к лежачей девушке, предположила хозяйка дома.

– Мам, с ней будет все в порядке?

– Я не знаю, Лили, но надеюсь, что да, – сев рядом с дочерью, закивала мама. Подняв два пальца, та коснулась лба Марисы, из-за чего всю комнату озарили яркие волны света, превращающиеся в красный отлив, напоминающий бушующий огонь. Все находящиеся на кухне не могли отвести взгляд от происходящего зрелища. Но, постепенно одна половина волн начала приобретать темный оттенок, окрашивая ярко красный в винный, который отдавал в черный отлив.

− Никогда не видела огненную ауру, – восхищенно молвила Лилит, не в силах оторваться от света.

– Что-то не так, – хмурил светлые брови Рид.

– Почему ты так думаешь?

– Смотрите туда, – указывал пальцем в противоположную сторону кухни. Именно в том месте световые волны были окрашены в темно красный цвет.

– Так не должно быть, ее аура не может быть двух цветов сразу, – не верила Лили.

– А может это тени оставили след в ней?

– Нет, они не могут оставлять на аурах следа. Только действовать на эмоции, – отнекивалась сестра, – может это что-то редкое?

– Я знаю, что это… – все время молчавшая Тана подала голос.

– Что, мам? – оба ее ребенка подались вперед, одновременно спрашивая.

– Смешанная аура может говорить только о том, что в ее разуме, кто-то еще… – спустя мгновение веки Марисабель открываются, ее зрачки окрашивала оранжевая оправа, показывая отражение ее души и силы.

─ Что происходит? ─ шептала Тана.

Через пару секунд свет в глазах погас, давая место ее обычному смоляному оттенку.

– Мариса, как ты себя чувствуешь? – наклоняясь ближе к ней, спрашивала женщина. Мариса не реагировала, ее тело так же неподвижно продолжало лежать на одном месте.

─ Вы это видели? ─ спросил Рид.

─ Что? Ты о чем? ─ выгнула бровь Лили.

─ Ее губы, они двигаются.

Ели передвигая губами, Мариса тихо что-то нашептывала себе под нос, смотря остекленевшими глазами в потолок.

– Может у нее шок? – шепчет Рид.

– Что она говорит? Вы слышите? – прислушивается дочь, да бы различить, хотя бы одно словечко.

– Мариса, ты нас слышишь? – аккуратно произнесла Тана. Но реакции не было, как и признаков жизни девушки. Тогда приблизив свое ухо к губам Маттсон, женщина начала старательно прислушиваться, чтобы различить хотя бы слово. – Милая, повтори, что ты говоришь?

– Изгнанный, изгнанный, изгнанный – шепотом, словно мантру повторяла снова и снова. Опешившее лицо матери увидели все. Она и подумать не могла, что услышит из ее уст прозвище тех, кто горели заживо за свои грехи, тех, кого уже не спасти…

***

Яркое солнечное утро началось с еще одного непонятного пробуждения Марисы. Попав в этот мир у нее явно развилось умение не помнить ничего и просыпаться там, где она ничего не знает. Какое же гадкое чувство внутри, будто все жизненные силы были высосаны без остатка. Живот урчал, голова болела, то ли от солнечного света, бьющего прямо в глаза, то ли от вчерашнего дня, который она, естественно по закону подлости, не помнила.

Попытавшись встать, в лохматую голову пришла мысль, что ее ожог больше не доставлял ей дискомфорта, а пройдя руками по уже новой повязке, не почувствовала абсолютно никакой боли или жжения. Встать получилось лучше, чем в прошлый раз. Белоснежная постель была пропитана потом и чем-то грязным. Всю простынь усеивали черные пятна, перемешанными с влагой.

«Что же вчера такое произошло… Почему я опять ничего не помню…»

Потупив еще некоторое время в одну точку и ничего больше не вспомнив, решила пройти к небольшому круглому зеркалу. Заглянув в отражение, та только цокнула.

– М-да, глаза бы выколоть, чтобы не видеть себя, – проговорила она сама себе. В волосах сбились в колтуны, делая ее похожей на бездомного бродягу.

– Ну глаза бы я оставила, все-таки видеть порой тоже нужно, – внезапное появление Лилит напугало Маттсон.

– Твою ж… Лили, я думала сейчас умру от остановки сердца. Нельзя же так пугать, – тараторила Мариса, пытаясь хотя бы немного поправить скомканные волосы.

– Это не поможет, – ухмылявшаяся девица, стояла у входа в комнату, облокотившаяся на дверной косяк.

– В самом деле?

– Дай я помогу тебе, – отмерев, Лилит решила подойти.

Остановившись сзади своей подружки, ведьма вытянуло руку в сторону и белые нити магии начали обрамлять ее тонкое предплечье добираясь до кисти. Марисабель заинтересованно смотрела на происходящее. Белые яркие полосы резким движением вылетали из ее пальцев и своими концами плавно пробираясь в другую часть дома, притягивая деревянный стул. Все происходило медленно, но для Маттсон это длилось, как мгновение ока.

– Мне кажется, что я уже никогда не привыкну к этому.

– Привыкнешь. Тебе просто нужно немного пожить здесь, – улыбчиво ответила Лили, легким движением рук усадив гостью на стул.

« А как же моя прошлая жизнь в Гамбурге?»

– Я знаю, о чем ты думаешь, – Мариса была испугана, – тебе кажется, что здесь не твое место, что эта жизнь не подходит тебе, и ты тут чужая. Но, хочу заверить, что это не так. Твоя родина здесь в Инионе. Со временем тебе придет осознание, что на самом деле это настоящий дом, – она настолько прониклась словами своей новой подруги, что не заметила, как начала незаметно плакать.

– Я не знаю, что с этим всем делать, честно. Для меня все такое новое и нереальное, порой кажется, что это сон.

– Мы мало, что знаем про людей. Наши миры разные как по устройству, так и по порядкам, но насколько мне известно, ваш мир такой жестокий, как и наш, – проводя пальцами по темным волосам, и те под ее прикосновением постепенно обретали здоровый вид.

– Откуда ты знаешь про наш мир?

– У нас есть некоторые древние книги, где Грон описывал, как выглядят творения его отца, – пальцы ведьмы наносили последние штрихи, – вот, теперь твои волосы в полном порядке.

Вынырнув из своих мыслей, Марисабель обратила свой взор на зеркало и была поражена, как ее волосы аккуратно лежали легкими вьющимися кудрями на плечах, в свете утреннего солнца они блестели, будто волосами занимался самый лучший парикмахер Германии.

«Непривычно видеть их в таком идеальном состоянии»

– Черт, Лилит, ты чудо! – воскликнула Маттсон, с горящими глазами поворачиваясь к подруге.

– Я знаю, – по ее лицу было видно, что ведьма довольна проделанной работой, – так, а теперь давай займемся лицом. Твои синяки меня не устраивают.

Обходя стул, Лилит решила спросила:

– 

Расскажи мне, какого это быть человеком?

– Честно сказать, очень трудно. На тебе лежит много обязанностейя которые ты должен выполнить. Твоей главной заботой является обеспечить родных людей достойной жизнью, чтобы завтра было ещё лучше, чем сегодня.

– Оказывается, мы не так уж и отличаемся, – грустно улыбнувшись, ответила та, – принимай работу, красавица.

Когда та отошла от зеркала, то Маттсон не могла поверить отражению. Перед ней сидела не побитый, помотанный зверек, а самая настоящая красивая девушка. Лицо приобрело естественный цвет вместо бледно-мертвого, губы порозовели и стали слегка припухлыми, ну и вишенкой на торте был блеск глаз. Не используя никаких подручных средств, Лили смогла открыть взгляд и сделать его уверенным.

– Я поражена… Оказывается я могу быть действительно очень красивой, – во все зубы улыбалась Марисабель, хваля свой внешний вид, – спасибо тебе большое, теперь я готова встретить этот день.

– Это хорошо, тогда давай переоденем тебя, накормим тебя и можем отправляться.

– Куда? – непонимающе подметила она.

Ведьма в подошла к шкафу с одеждой, прежде, чем его открыть произнесла:

– Как куда? В таверну конечно же. Поведу тебя знакомиться с городом.

– Я не уверенна, что это хорошая идея.

– Хватит мятьс, тебе все равно придется знакомиться с окрестностями, – говорила юная девушка, протягивала Марисабель легкое белое платье с разрезом у одной ноги.

– Наверное, ты права. Слушай, а где Рид и Тана?

– Рид сейчас на солнечном собрании у них сегодня важный день, а мама пошла… – замолчала та прежде, чем спросить, – Марис, ты помнишь, что вчера произошло?

– Нет, – становилось не по себе.

«Что я вчера могла натворить?»

– Тогда нам предстоит серьезный разговор.

Глава 6: «Борьба разума»

Змеиный глаз меня застал случайно,

Искусно взывал он в цепи свои.

Укус смертоносен, а яд убивает,

Меня разлагает уже изнутри.

Он грешно впивается в кожу удавкой,

Крепко сживая мою шею в тиски.

А, если, он сломит ее окончательно?

Быть может, избавлюсь я от тоски?

Тропинка оказалась узкой и бугристой. Ходить не очень удобно, особенно в платье, которое дала Лилит. Бесспорно, оно выглядело превосходно: воздушные полупрозрачные рукава фонарики, с небольшой россыпью блесток радовали глаз. Завязочками у края квадратного выреза на груди каждый раз звенели своими серебряными наконечниками в виде капелек.

Единственным минусом этого платья была длина, которая доходила до земли. Заметив это, Мариса попросила укоротить подол, но даже это не особо придало легкости в носке. К сожалению, это не сильно облегчило ситуацию, если учитывать тот факт, что даже сейчас пока они шагали по извилистой тропе Маттсон то и дело запиналась за подол молочного атласа, хоть он и был слегка выше щиколотки. К тому же, те балетки, которые ей выделили время от времени натирали ноги.

«Может сказать ей?», – подумала она и сразу осеклась, когда поняла, что наверняка заклинания отбирают много энергии.

─ Дороги, конечно, так себе, – пробормотав себе под нос, оступилась на очередной небольшой ямке, – удивительно, что ведьмы и маги не додумались до асфальтов.

Все время, что девушки шли никто так не проронил ни слова, прибывая каждая в своих мыслях.

«Зачем я подписалась на это, осталась бы в доме, во всяком случае безопаснее», – от тишины и странного поведения Лили пустые мысли все чаще стали посещать голову.

– Лилит, о чем ты со мной хотела поговорить? – непонятное стрекотание и вой в дали заставили содрогнуться.

– Не бойся, это виданы, их стаи часто ошиваются возле нашего дома. Они не тронут нас, – вдруг ответила ведьма, даже не обернувшись на Маттсон.

– Что за виданы? – после услышанного, у Марисабель задергался левый глаз.

«Мне требуется больше информации о их существах»

– Идем, нам туда, − нарочито игнорируя вопрос, Лилит продолжила идти дальше.

Терпение кончалось. Девушке не нравилось такое демонстративное игнорирование ее присутствия.

«Десять минут назад ее было не заткнуть»

– Лили, может мы наконец-то поговорим?

«Куда она так спешит?»

Как только получилось набрать скорость, пришлось приложить немало усилий, чтобы загородить дорогу. Реакции на ее действие никакой не последовало.

– Иди, как идешь, – быстро протараторила, не поднимая глаз.

– Да что с тобой такое? Почему ты так себя ведешь?

– Просто. Иди. Прямо. Не оборачивайся никуда, и старайся не выделяться, – прошипела та.

– Что происходит?

– За нами следят, не подавай виду… – практически беззвучно говорила Лилит, ─ все объясню позже, за барьером.

«Барьер? Что это?»

─ Что за барьер?

─ Просто иди молча сзади меня, ─ после чего одарила предупреждающим взглядом.

«Класс, теперь за нами еще и следят, что еще этот мир мне подкинет?»

В данный момент ей безумно хотелось укрыться от этого бардака, что творился в ее жизни. Быть там в Германии, рядом с любимой бабушкой и лучшей подругой, без магии и черт пойми, чего еще.

– Слабая, – громкий гул раздался вокруг Марисы.

– Что ты сказала? – ответила Маттсон, подумав на Лили.

– Мариса, ты про что? – в удивление ее бровь приподнялась.

–Ты сказала, что я слабая, – руки сами по себе обвили плечи в надежде согреть от мнимой прохлады.

– Не знаю, о чем ты, но я ничего не говорила.

– Слабая, никчёмная, никому не нужная, – опять раздалось, где-то недалеко, от чего становилось не по себе.

– Хватит, Лили!

─ Да что не так? ─ обе начали злиться, остановившись по середине дороги.

─ Я думала мы с тобой друзья. Я не думала, что ты так про меня думаешь.

– Да, что ты все заладила? Я ничего не говорила, клянусь.

– Ты действительно считаешь, что достойна друзей? – эхо все продолжало говорить с Марисабель.

– Я сказала, хватит! – крикнула Маттсон, от чего по всей округе в радиусе пяти метров вспыхнул огонь. Слезы капали по раскаленным щекам испаряясь со своих путей. – Зачем ты это говоришь? Что я тебе плохо сделала?

Пламя горело, прожигая насквозь все живое и не живое, оставляя после себя лишь пепел. Растения гибли окрашиваясь во все самые мрачные цвета. Все уничтожалось, все умирало и это делала она. Все было только из-за нее…

«Неужели я и вправду так слаба?»

«Нет, это не правда. Не думай так», − на подкорках разума ели слышался еще один тихий голос. Мариса узнала его, узнала своего тайного гостя, пришедшего вчера.

– Успокойся и иди вперед, осталось совсем немного, – пригрозила подруга, своим снежным тоном, выдергивая из головы. На небольшом расстоянии можно было легко разглядеть как ее зрачки расширены от… страха?

«Откуда появился этот огонь?»

− А ты не догадываешься? – только теперь можно было понять, что этот голос принадлежал далеко не Лилит, – это все ты, никчемная маленькая Мариса, которая не может принять тот факт, что она не человек. Какая ты жалкая, пугливая девчонка.

− Заткнись! – на виски давило, будто кто-то бил по голове молотком. Вместе с боль играло чувство страха, нашептывающее бежать, прятаться, все что угодно, лишь бы не чувствовать эту муку.

Схватившись за голову, девушка упала на землю не в силах больше стоять на ногах. На душе скреблись кошки от пустоты и нескончаемой пытки разума. Из носа хлынула кровь от жара в висках, такого колкого и сдавливающего, она никогда не испытывала подобного. Еще одно мучение, которое Мариса никогда не забудет, глаза сами по себе закатывались под веки от спазмов.

− Ты думала, что сможешь жить так же, как и раньше? ─ это делал не человек, словно нечто злое и тягучее, ─ я тебя уничтожу, как и твоих родителей!

«Мариса, Мариса, слушай мой голос. Слушай только его, не позволяй пробить твои стены разума, не позволяй ей проникнуть в твои воспоминания еще глубже», − параллельно зазвучал глубокий бас уже знакомого голоса.

«Да сколько можно залезать в мою голову», − девичьи уста не двигались, но мысли кричали, прося о пощаде.

«Приди в себя, Мариса. Тебе нужно встать и пройти через барьер, чтобы она не смогла больше проникнуть в твои мысли»

«Но, я не могу. Мне так больно», − умоляюще отвечала Мариса.

− Я с тобой не закончила, − женское шипение продолжалось, но теперь оно слышалось, как фоновая музыка, а все остальное внимание переключено на того, кто сидел внутри черепной коробки.

«Ей нужно тебя сломать. Будь сильнее, вышвырни чужого из головы!»

Где-то снаружи тараторила Лили, прося очнуться. Какая ирония, буквально за пару дней голова Марисабель стала, как общественное место переговоров с табличкой на двери у входа «Заходи, кто хочет». От этого хотелось смеяться, да так, чтобы дыхание сперло, не оставляя места для вдоха. Маттсон не могла разобрать, где мысли, а где реальность. В каком месте начинается и в каком заканчивается настоящее, подключая игру воображения… если, конечно, это игра…

− Мариса, это я −Лилит. Очнись, очнись ну же, − ведьмовские очи молили о прощение, молили о том, чтобы подруга, лежащая перед ней выжила, − прости меня.

«Вставай и перейди барьер», − громкий и приказывающий тон был громок.

− Мариса…

«Вставай»

− Ты меня слышишь?

«Вставай»

− Прости меня, только живи, я умоляю тебя…

«Открой глаза, мой ангел»

«А ты кто?», − вымолвила в мысли Мариса.

Приоткрыв веки, она увидела перед собой на коленях испугавшуюся Лилит, держащая в своих маленьких ладошках лицо девушки. За ее спиной стоял силуэт. Яркий и сияющий силуэт женщины в синем одеянии. Она была красива и мила, ее улыбка нежная и ласкающая, словно она смотрела на самое дорогое в ее жизни.

«Я ее раньше видела… Но где?»

− Мариса, ты видишь меня? – ведьма помахала перед ней своей тонкой рукой, после чего силуэт в одну секунду растворился. Но, она помнила каждую деталь этого призрака, и была поражена, как ее черты были схожи с ее.

«Кто эта женщина?»

− Да… я вижу тебя, − наконец ответила, задержавшей дыхание Лилит.

− Ты сможешь встать? Как ты себя…

− Со мной все нормально, дай я встану, − до конца не придя в себя, та начала моргать, чтобы хоть немного вернуть зрение. Голова до сих пор неимоверно гудела и раскалывалась. Невольно мозг воспроизвел в памяти школьные годы, когда она ходила на вечеринки к своим одноклассникам и выпивала столько алкоголя, что на утро приходило дьявольское похмелье. На данный момент свое состояние можно описать именно так.

«А я уже и позабыла об этом чувстве»

«Хватит поддаваться воспоминаниям, беги к барьеру, живо!»

«Где она?»

«Не болтай, а беги. Я не смогу ее долго сдерживать»

− Лилит, нам нужно бежать, скоро опять начнется боль, − испугавшись слов незнакомца, Маттсон с паникой в глазах быстро проговорила.

Та без лишних слов одним рывком побежала в сторону леса, до которого оставалось меньше, чем пару метров. Попытка выдернуть свое запястье из хвата ведьмы не увенчалось успехом. Пересекая первые деревья, начинавшегося леса, как густая, липкая субстанция обволокла все тело. Казалось, что она сейчас вопьется во все конечности и не отпустит никуда из своих вязких лап. Тягучее ощущение напоминало мед, хотя пахло чем-то травянистым и хвойным. Легкий рывок и Марисабель уже стояла по ту сторону стены.