Мое бессовестное счастье

– Закончила журфак, но довольно быстро поняла, что не обладаю необходимыми личными качествами для этой профессии. А вот писать люблю.

– И о чем же ты пишешь?

– О разном. О товарах и услугах, о компаниях, магазинах, ресторанах, специалистах из различных областей. Очень расширяет кругозор, кстати. Вот сегодня закончила статью-анонс об открытии нового винного бутика на Третьяковке. Представляешь, у них есть эксклюзивные вина двадцатилетней выдержки!

Я ее энтузиазма не разделял и сказал, как думал:

– Прогорят. Пока есть «Красное и белое», «Винлаб» и прочие алкомаркеты нет ни единого шанса на успех. Алкоголиков куда больше, чем гурманов.

– Фу, как цинично.

– А я и есть циник. – сопроводившая слова усмешка вышла невеселой и какой-то жёсткой. – Профессия обязывает.

– Не знала, что преподавание в институте так калечит личность.

Я даже притормозил, чтобы посмотреть на Алену и убедиться, что она не шутит. Но на кукольной мордашке выражение удивления и… сочувствия? Да быть того не может! Неужели еще не загуглила мое имя? Вот удивила. Обычно на меня ведется настоящая охота со стороны столичных хищниц. И почти каждое «случайное» знакомство – тщательно спланированная и виртуозная спецоперация. А она всерьез полагает, что я препод. Сюр, да и только. Давно я так не веселился. Губы против воли растянулись в улыбке, а настроение неожиданно поползло вверх.

Отвернувшись, я вернул внимание на дорогу.

– Вообще-то, я адвокат по семейным делам. Преподавание – скорее акт благотворительности.

– Адвокат? – ее брови изумленно взметнулись вверх. – О, вот теперь все встало на свои места. А я-то думала откуда у препода такие часы и машина.

– Разбираешься в брендах?

– Не очень, но кое-что из прошлой жизни запомнила. – она явно не хотела развивать эту тему, поэтому быстро вернула разговор в прежнее русло. – А насчет цинизма. Все же не прикрывайся профессией. Это твой личный выбор. Ведь есть адвокаты по защите детей, социальным вопросам… уверена, среди них много добрых, чутких людей, не утративших способность сопереживать.

Вроде взрослая дамочка, а верит в сказки. И вновь меня улыбнуло.

– Ни разу таких не встречал.

– Протестую! Ты не можешь знать всех столичных адвокатов! – хитро прищурившись, Алина смерила меня победоносным взглядом.

– Протест принят. Но поверь, почти все мои коллеги – закостенелые мизантропы, на дух не переносящие людей. Единственные, с кем они готовы общаться – клиенты, которые им платят.

– Звучит ужасно. Ты тоже такой?

– Скорее да, чем нет. Знаешь, иногда я делаю ставки с самим собой. Стоит взяться за новое дело, как я могу почти со стопроцентной вероятностью сказать, что будет происходить дальше и чем все закончится. Но иногда ошибаюсь. Наверное, это и не дает мне скатиться до синдрома Бога.

Сказал и тут же осекся. В какой момент беседа переключилась на меня? А синеглазка не промах, и правда мастер слова, как ловко раскрутила меня на откровения.

Так за беседой мы доехали до конечного пункта и остановились у страшной девятиэтажки. Облупленный фасад, окна – бойницы, в которых виднелись убогие интерьеры из девяностых. Стремное место, и оно никак не вязалось с белокурым ангелочком, сидевшим рядом.

– Ты живешь здесь?

– Ну что ты, просто решила посмотреть район, – она шутила, пытаясь скрыть неловкость. И все же я уловил нотки стыдливости. – Спасибо, что подвез.

Выйдя из машины, Алина помахала миниатюрной ладошкой и уже развернулась к подъездным дверям, как я окликнул:

– Алина… скажи дочери, пусть перепишет эссе и принесёт мне.

Легкий кивок и снова обворожительная улыбка с ямочками на щеках. Ну, до чего же красивая! Проводив ее взглядом до подъездных дверей, поймал себя на любопытной мысли:

Кто бы ни был твоим бывшим мужем, ангелочек, он беспросветный тупица, раз упустил такое сокровище.

Алина.

Кожаный салон, едва уловимый аромат табака и мужественный профиль, подсвеченный мелькающими огнями города. В этой картинке идеальным было все. Даже крепкие пальцы с тонкими темными волосками на фалангах. Мой взгляд то и дело скользил по салону, стараясь впитать каждую деталь и запомнить. Кто знает, когда еще случится мчать по вечерней Москве с красавцем-мужчиной за рулем. Было нечто приватное, волнительное и пробирающее до дрожи в нашей неожиданной поездке. И даже поднимаясь по ступенькам, я все еще слышала низкий, бархатистый голос Тиона.

Пребывая в самом расплавленном состоянии, я не сразу поняла, почему очутилась в кромешной темноте. Пришлось резко вернуться с небес на землю и включить на телефоне фонарик. Пройдясь по пыльным стенам, луч остановился на круглом плафоне. Так и есть, опять лампочка перегорела. Проклятие, надо снова писать управляющему, а потом ждать не меньше недели, прежде чем вкрутят новую лампу. Подавив судорожный вздох, я вставила ключ в замочную скважину.

Еще дверь не открылась, а София уже нетерпеливо притоптывала в коридоре. Но едва я переступила порог, щурясь от яркого света, как дочь в ужасе отшатнулась.

– Мам, у тебя дезодорант закончился? Могла бы мой взять.

Скорее по старой привычке, для начала проверила зрачки дочери и убедившись, что с теми полный порядок, облегченно выдохнула. Кто хоть раз сталкивался с зависимостью, поймет. Даже если все хорошо, ты всегда настороже.

– Нет, острячка. Это все иваси.

– Иностранец, что ли? Как бы то ни было, бросай его! Это античеловечный запах.

От такого комментария меня разобрал смех.

– Сейчас приму душ и все пройдет.

– Окей, но я жду подробностей.

Я мигом насторожилась.

– Каких?

– О встрече с Багратионом Давидовичем, конечно.

В голове промелькнуло с десяток догадок. Нас заметил кто-то из ее сокурсников в метро? Или София видела, как я выхожу из его машины?

– Как ты узнала?

– Мам, ты меня пугаешь, – дочь хмурилась и нервно отстукивала ногой по полу. – Я сама дала тебе пропуск в универ. Помнишь?

Хлопнув себя по лбу, я рассмеялась. Вот тупица! Совсем из головы вылетело. Но за этот бесконечно долгий день столько всего произошло, немудрено слегка потеряться в событиях.

– Все хорошо. Он дал тебе возможность переписать эссе. Ты уж постарайся, не подведи меня.

Почему-то рассказывать о вечерней встрече не хотелось. Может быть, как-нибудь потом, но точно не сейчас. В теле еще порхали легкокрылые бабочки, пусть еще поживут.

Приняв душ, я впервые за долгое время нанесла на тело крем и маску на лицо. Вдруг снова захотелось ухаживать за собой. А всего-то понадобилось чуточку внимания, заботы, учтивости от привлекательного мужчины. Белла права, мне определенно нужно взбодриться. Вот только с кем?

Мозг мгновенно подкинул подходящего кандидата: непроницаемый темный взгляд и жесткий абрис лица, черные волосы, лежащие легкой волной, поджарое тело. Потрясающая внешность – броская, породистая, на такого один раз взглянешь и уже не забудешь. Мне встречались разные мужчины – на улице, в метро, на работе, но стоило признать – все эти индивиды не шли ни в какое сравнение с Тионом.

Но был один момент. Столь же четко в памяти запечатлелся другой образ. До предела напряженный, агрессивный и мрачный. Он выглядел как снаряд, начиненный взрывоопасными веществами, и готовыми полыхнуть в любую секунду. Я физически ощущала исходившую от него угрозу и молчаливое предупреждение. И тот безудержный смех на платформе вовсе не от веселья, а попытка психики избавиться от удушающего страха. Самое ужасное, испугалась я не драки, а Тиона.

Столько граней, противоречий, личностей уживались в одном мужчине. За минувший день я успела увидеть его в образе высокомерного препода, агрессора, едва контролирующего свою ярость, и вежливого адвоката, ведущего светскую беседу в салоне авто. Чутье подсказывало, это далеко не все стороны его личности.

Меня одинаково сильно пугало и тянуло к нему. И тем печальнее было осознавать, что у меня нет ни единого шанса узнать его ближе. Вот если бы я была помоложе, возможно, могла бы его заинтересовать. А так напрасные мечты.

Покинув ванную, я заглянула к дочери. Она сидела на кровати, обложившись учебниками, и сосредоточенно грызла кончик ручки.

– Ты голодная?

– Нет, доставку заказывала. – не отрываясь от чтения, ответила София и сделал пометку в блокноте. – В холодильнике тебя ждут сырники.

– Спасибо. Откуда деньги?

Мне удавалось выкраивать из зарплаты мизерную сумму, которую Софии хватало лишь на обеды в институте. А тут доставка еды. Неслыханное расточительство в нашей ситуации. Поэтому я сразу заподозрила подвох.

В меня тотчас прилетел напряженный взгляд.

– Папа перевел десять тысяч.

Какая щедрость. За два года раздельного проживания мне не поступило ни рубля из тех ежемесячных тридцати тысяч, что назначил суд. Денис забил на алименты, ограничиваясь редкими подачками на карту дочери. И вроде стоит подать заявление в суд… но стоило подумать об этом, как меня вновь захлестнула волна страха. Пугали меня вовсе не бюрократические проволочки и бесконечное хождение по инстанциям. То мелочи. А вот новые угрозы, оскорблениями, агрессия, которые непременно последуют, реши я бороться за алименты – станут настоящим кошмаром и вполне реальным. Ведь помимо явно сломавшихся мозгов, у бывшего карьера на государственной службе, репутация и вообще новая подружка. Страшно представить, на какие меры он пойдет, получив постановление от судебных приставов.

Нет уж, увольте! Но больше алиментов меня расстраивало его нежелание общаться с дочерью. Денис никак не мог простить Софии, что та дала показания в полиции об избиениях, и полностью вычеркнул ее из своей жизни, помимо редких переводов, ничем не напоминая о себе.

– Встретиться не предлагал?

– Нет.

Невзирая на напускное равнодушие, я знала, она скучает. И наверняка была бы не прочь увидеться, вот только Денису это было не нужно.

– Послушай, я не против. Если вдруг…

– Знаю, ты уже говорила. – нетерпеливо перебила София. – Мам, мне надо заниматься. Извини.

– Уже ухожу.

Пришлось ретироваться в свою клетушку. В окно струился зеленовато-фиолетовый свет от вывески магазина, расположенного на первом этаже. А еще прекрасно слышались оповещения о рекламных акциях и разговоры покупателей. Интересно, что бы сказал на это Тион? Если его перекосило только от вида панельного дома, готова поспорить, от моей комнаты он бы пришел в ужас. Нет, помимо размеров, она была ничего. Я собственноручно поклеила светлые обои, напоминавшие венецианскую штукатурку, и купила мебель максимально благородного оттенка дымчатого дуба. На гардинах висели жемчужные портьеры блэкаут, защищавшие от ядовитого света неона, а возле двуспальной кровати примостился пушистый коврик. Одним словом, уютненько. Но разместиться здесь вдвоем было бы проблематично. Хм… какая любопытная мысль. И кто же второй?

Поймав себя на преступных размышлениях, я плюхнулась на кровать и уставилась в потолок. Но видела совсем другое. Как черная машина мчится в сторону центра, где в одном из домов на -дцатом этаже расположена стильная, просторная квартира. В ней ждет длинноногая нимфа в чем-то откровенном, ультракоротком и кружевном. А может, и вовсе без одежды. Входит ОН и в то же мгновение стройное, гибкое тело прижимается к мужскому торсу.

Фыркнув, я перекатилась набок и дотянулась до телефона.

Вероятней всего, мне не светит близкое общение с Багратионом Алиевым, но кое-что узнать я могу. Пальцы уже набирали его имя в строке поиска. Через секунду на экране появились результаты.

Ого!

Тион.

В конце рабочего дня успешный человек (бизнесмен, политик, адвокат и далее по списку) непременно устраивается на кожаном диване (в доме, клубе, ресторане), в его руках стакан с янтарной жидкостью. Не белой, не красной, именно янтарной. Конечно же, это виски или коньяк, иначе и быть не может. Ведь солидные парни пьют только солидные напитки, ездят на солидных машинах и ведут солидные беседы друг с другом.

Все это я проговаривал про себя, наполняя бокал молодым, грузинским вином в тихой, пустой квартире и ухмылялся. Похоже, мой сарказм вышел на новый уровень.

Прихватив бокал, я приблизился к панорамному окну и посмотрел на раскинувшийся внизу город. Эту квартиру я купил три года назад не потому, что мне негде было жить, а ради шикарного вида. Сталинские высотки, Кремль, извилистая змейка Москвы-реки, все как на ладони. Отличная высота для того, кто к тридцати двум годам достиг всех поставленных целей.

Но если спросить меня, как себя чувствует успешный человек в конце рабочего дня, я отвечу: Одиноко. Скучно. Паршиво.

И как это исправить, я решительно не знал.

Год назад попробовал завести отношения. Мне посчастливилось встретить удивительную девушку: умную, красивую, понимающую, с принципами. На мои провокации не велась и переводить общение в горизонтальную плоскость не спешила. Мы встречались каждый день, я все глубже проникался симпатией и думал: наконец-то повезло! Лиза всегда отлично выглядела, могла поддержать любую тему разговора, неплохо разбиралась в юриспруденции, психологии, рассказывала, как много занимается саморазвитием. Но, как оказалось, лучше всего она разбиралась в мужчинах. На очередном свидании Лиза невзначай заметила:

– Ты так много работаешь, мне кажется, тебе не помешает пауза. Моя подруга сейчас на Маврикии, пишет, такого живописного, спокойного местечка, еще не видела.

И это стало ее главной ошибкой. Вот уже вторую неделю держит меня на сухом пайке и вдруг совместная поездка. Не слишком ли резкий переход? Логика трезвонила и крупными буквами выводила в голове: «ОБМАН». Внутренне прищурившись, я решил подыграть.

– Ты права. Тоже подумываю о небольшом отпуске. Поможешь мне все организовать, а то времени совсем нет?

О да, она могла! Глазищи так и сверкнули предвкушением.

– Если тебе несложно посмотри варианты отелей и билеты. Сумма не имеет значения.

– Без проблем. А куда бы ты хотел отправиться?

– Разве я не сказал? Совсем замотался. В Кисловодск… обожаю горный климат.

Барышня мгновенно скисла, растеряв весь энтузиазм. Разумеется, никакой информации об отелях и рейсах я не получил.

Во время следующей встречи я преподнес ей подарок. Маленькую голубую коробочку. Удивление, радость, полный восторг на лице – она превосходно исполняла свою роль ровно до того момента, как заглянула внутрь. На белом атласе лежала миниатюрная бабочка Сваровски. По-моему, идеальный подарок, четко указывающий на профессию моей спутницы. Жестко, да? Так никто и не говорил, что я мягкий. «Бабочка» такого откровенного оскорбления не перенесла, с перекошенным лицом швырнула в меня коробку и гордо удалилась. Даже не сомневался, тем же вечером она приступила к планированию «развода» следующего объекта.

После того вечера я ее больше не видел. Так что, говоря о продуманных спецоперациях, я не шутил. Бабочки поджидают везде.

Одно только погано. Себе я больше не доверял. Невзирая на профессиональную интуицию и опыт, попался как последний дурак. Повелся на смазливое личико, напускную скромность… а ведь знал, чудес не бывает. Столица порождает чудовищ, даже из самой святой провинциалки за год делает меркантильную, лживую хищницу. С той истории прошло больше года, и любые попытки знакомства обрубались мной на корню. Уж лучше эскортницы. Честно отработали, забрали деньги, ушли. Все довольны.

Допив остатки вина, я принял душ и отправился спать в свою огромную, холодную кровать. Подумалось о ямочках на щеках и бутылке воды. Странная комбинация, но именно это и цепляло. Нестандартные головоломки – мой личный фетиш.

А уже к восьми утра я был в офисе и просматривал почту. К половине девятого в кабинет вошел Карим и по привычке прихватил из коробки металлическую головоломку, после чего плюхнулся на стул. В глазах тут же зарябило от пижонского галстука – синего в ярко-оранжевые и фиолетовые вертикальные полоски. И ведь просил соблюдать дресс-код. Мой партнер испытывал непреодолимую страсть к вещам «вырви глаз». То вишневые штиблеты напялит, то рубашку девчачьего розового цвета, а однажды приперся в офис в темно-зеленом костюме в желтую полоску, и напоминал арбуз на ножках. Угадайте, какого цвета его машина?

– Привет! Как дела?

– Ослеп от восторга.

– Зануда. – самодовольно поправив на груди радужный слюнявчик, он занялся головоломкой.

Пока я разгребал письма, Карим пыхтел над загогулинами, крутя их и так и эдак. Но ничего не выходило – две хитросплетённые детали не желали разъединяться.

– Черт, как это работает?

– Главное не оставляй попыток, брат, глядишь, через месяц-другой разберешься.

Проигнорировав его укоризненный взгляд, я посмотрел на часы. Время близилось к девяти, поэтому пришлось прерваться.

– Карим, пора на планерку.

В переговорной собрались основные сотрудники. Зайдя, я занял место во главе стола и с ходу приступил к работе. А ее предстояло много.

– Доброе утро, коллеги. Михаил, начнем с вас. Приступайте.

В офисе мы обращались друг к другу по имени, но на «вы». А между тем Михаил – сорокапятилетний мужчина, превосходный специалист. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заполучить его в свою команду.

– Спасибо. Ситуация по чете Корнеевых. На страничке гражданки Корнеевой появились фото из больницы. В опубликованном посте Наталья утверждает, что ее избил муж и сейчас она находится под наблюдением медиков. Название больницы не уточняется.

На стол легли снимки. Пострадавшая с видом умирающей лежала на больничной койке. Под глазом фингал, ссадины на шее, из вены торчит игла от капельницы – и хотел бы краше, да не сделал бы. Впрочем, предсмертное состояние не помешало ей запилить драматическое селфи и видео. Покрутив фотку и так и сяк, совсем как недавно мой партнер – головоломку, я не смог прийти к однозначному выводу – действительно ли пациентка в больнице, или то обычный процедурный кабинет какой-нибудь задрипанной клиники, где можно легко договориться о небольшом спектакле за деньги. Увы, у наших информаторов тоже достоверных сведений не было. Наталья внезапно исчезла со всех радаров.

– Мы это предвидели. Есть ее фото в этот день?

– Да, на нем отлично видно, что она в полном порядке. И у клиента есть железное алиби. Мы уже направили заявление о клевете в полицию.

– Отлично. Проверьте все вокзалы, аэропорты, была ли пассажирка с таким именем.

Коллега кивнул и сделал пометку в блокноте. Мой взгляд переместился на брюнетку в черном платье с белым воротничком.

– Елена, как продвигается дело Марченко?

Иногда развод – это только начало, за которым следует настоящий ад. Чета Марченко уже три месяца, как не являются официальными мужем и женой, а резня только-только набирает обороты.

– Супруга пыталась вывести детей к бабушке в Минск. Пограничники задержали. Сейчас дети находятся дома. Клиента к ним по-прежнему не пускают.

– Запускайте процесс. Нам нужны встречи с детьми, пусть даже под надзором опеки.

– Будет сделано.

Следующим был Николай. Поймав мой взгляд, он бойко отчитался по своей работе.

Как же меня радовал этот парень!

Сейчас в этом серьёзном, прилично одетом молодом человеке, ничто не напоминало того деревенского простака, который однажды днем подкараулил меня у дверей конторы и принялся умолять взять на работу. Он был жалок, иного слова не находилось. В нелепом костюме на два размера больше необходимого, с торчащими в разные стороны клочками волос, зажатый, худой, высокий, как оглобля. Помню, смотрел на него и думал: какого черта, я его слушаю? Только из жалости пригласил в кабинет. Мы беседовали час, за это время Николай, как звали визитера, успел рассказать всю биографию: отчий дом в деревне под Тверью, пьяницы родители, три сестры, две из которых беременны не пойми от кого. Но удивляло другое. Невзирая на тяжелейшие условия, парень умудрился выбраться из гнилого болота, поступил на бюджет и даже окончил институт по специальности «юрист». Согласитесь, сила воли достойная уважения. Смущало только одно:

– Почему вы решили обратиться именно ко мне?

Он покраснел до корней волос и признался:

– Сестры как-то смотрели ток-шоу с вашим участием. Я заинтересовался и с тех пор следил за каждым эфиром, читал все статьи, заметки. Можно сказать, вы стали моим кумиром. Я даже профессию выбрал благодаря вам. А семья изводила меня издевками, дескать, мне никогда не стать адвокатом, таким как Багратион Алиев.

Да, история достойная Оскара. Но помимо внезапной гордости за себя любимого, я почувствовал веру в этого парня. Такой будет землю грызть, но докажет всему миру, а прежде всего своей непутевой семейке, что способен на большее. Поэтому и принял несвойственное для себя решение.

– Во-первых, больше никогда не говорите слово «дескать». Во-вторых, я дам вам шанс, пока на должности стажера. А дальше все только в ваших руках.

Боже, я боялся, что Николай разрыдается, столько потрясения, благодарности, облегчения промелькнуло в его глазах. К счастью, обошлось. Сказав «спасибо» не меньше сотни раз, он наконец-то покинул кабинет. А на следующий день в восемь уже стоял возле офисных дверей.

И знаете что? Я ни разу не пожалел. Сообразительный, въедливый, настырный, Николай уходил позже всех, а приходил раньше. И всегда держал руку на пульсе по делам своих клиентов. Потрясающий трудоголик, совсем как я в первые годы службы.

Тем временем он перешел к самому сложному из текущих дел фирмы. К делу о наследовании! Если даже бабушкин погреб зачастую вызывает грызню между родственниками, то представьте, когда на кону миллионы, загородные дома, яхты, автомобили… Вот где разворачиваются настоящие трагедии с разборками, криминалом, предательствами – словом, вся палитра человеческого коварства.

Тем временем Николай выудил из папки листок и протянул мне со словами:

– ДНК-тест показал 99,9% вероятность отцовства, Арсений – действительно его сын. Все прочие претенденты мимо.

После смерти известного депутата следовал скандал за скандалом. Помимо крайне щепетильных обстоятельств кончины, сразу объявилось три внебрачных ребенка, чьи мамашки рьяно претендовали на наследство. Опустим ту часть, в которой упомянутые женщины с готовностью давали интервью, рассказывая обо всех прегрешениях усопшего. Нас интересовал только вопрос законности наследников. Ведь фирма представляла интересы вдовы.

Изучив отчет лаборатории, я кивнул.

– Сообщи о результатах Екатерине и наши рекомендации. Как бы она ни сопротивлялась, ей придется принять факт существования еще одного наследника и поделиться. Далее организуй мне встречу с матерью Арсения, всем прочим отправь уведомления с результатами экспертизы. И никаких комментариев прессе.

Примерно из таких «веселых» обсуждений и состояли планерки «Алиев и Партнеры». Присутствующие реагировали с деловым участием, уже ничему не удивляясь. За редким исключением все это они проходили не раз и даже не два. Менялись фамилии, порядок событий, но суть оставалась неизменной. В вопросах богатства и наследования, как говорится, каждый сам за себя.

Алина.

За окном новый день – пасмурный, промозглый, безнадежно-хмурый, но здесь, на маленькой кухоньке передо мной лежала зефирка. Воздушная, восхитительно-ванильная и нежная, как крошечная капелька счастья. Откусив, я зажмурилась от удовольствия. Тело мгновенно наполнилось эндорфиновыми пузырьками, которые кружили и лопались, рассеивая брызги радости.

У кого-то утро начинается с просмотра новостей, у кого-то с зарядки. Мое всегда с зефирки. Маленький праздник, после которого даже чернильное небо кажется всего лишь неудачной декорацией, не способной испортить главного – прекрасный, новый день.

Последний кусочек растаял во рту приятной сладостью. Сменив пижаму на теплое платье-свитер, я сунула ноги в сапоги, накинула пальто и поспешила на работу.

До прихода Злонины в нашем офисе всегда царила веселая, беззаботная атмосфера. Сотрудники – по большей части молодые и очень творческие люди – шумно обсуждали проекты, делились мнением и вечно подкалывали друг друга. Но с назначением новой начальницы все изменилось. Мегера ввела систему штрафов за опоздания, жесткий тайминг по всем проектам и запретила праздные разговоры. Но главное – лишила нас бесплатных конфет! Этого ей никто простить не мог. Коллеги возненавидели ее с первых дней и создали тайный чат, в котором измывались над ней, как могли. А учитывая, что половина из них дизайнеры, а вторая – креативщики, порой над их шедеврами я хохотала до слез. Понимаю, это подло и низко, но злободневные мемы с лицом начальницы оказывали самый терапевтический эффект. Сразу становилось легче, а ее нападки и придирки воспринимались, как досадный шум.

Оказавшись в офисе, первым делом я наполнила кружку свежесваренным кофе и включила компьютер. Пока он загружался, я попивала кофе и настраивалась на рабочий лад. С настольного календаря на меня смотрела возрастная кубинка. На голове накручен яркий платок, во рту сигара, и молодецкий задор в глазах. Она сидела прямо на пороге, за спиной желтая облупленная дверь, но кажется, это ее совсем не волновало. Я ей завидовала. Ее легкости, беззаботности, умению привнести яркие цвета в свою жизнь, даже если радоваться особо нечему. Вот бы и мне так. Сколько раз я мысленно прогуливалась по гаванским улочкам? Не счесть. Путешествие на Кубу – моя мечта, увы, пока неосуществимая. Подавив тяжелый вздох, я перевела взгляд на телефон.