скачать книгу бесплатно
Ирина проследила за взглядом женщины, который остановился на закрытых пластырями костяшках левой руки.
–Это.. просто… плохо пельмени сварила. И сметаны мало добавила. У меня такое бывает, задумаюсь, и готовлю плохо. Савва говорит, от этого легко избавиться, если знать, куда ударить…
Жанна поежилась. Как же эта субтильная девушка не то, что живет с таким философом, да еще и рисует покалеченной конечностью. Больно, ведь.
–А вы все еще на уроки ходите?
–Да, пары с обеда, а утром я уборщицей в супермаркетах подрабатываю. Пол зарплаты отправляю бабушке, а то ее коляска совсем просела. Коплю на новую. И за Зорькой теперь некому ухаживать....
–А Зорька – это кто? Ваша собака?
–Лошадь, – пояснила Ирина и, откусила аппетитный бискотти, – была тяговой кобылой, а теперь уже старая стала. Никому не нужна, мы ее с бабушкой к себе взяли, соседи пристрелить хотели, но я решила, что ей еще и пожить можно.
Жанна чуть не схватилась за сердце. Пристрелить? Практически здоровое животное по одной лишь причине, что оно сделалось старше? В глазах Друцкой цвета утреннего тумана образовалась жемчужина влаги. Быстренько ее смахнув, женщина тряхнула головой.
–Пол-зарплаты шлю бабушке, она Зорьке корм покупает, и себе продуктов. А живу я с Саввой почти за бесплатно. Только вот убираюсь и готовлю: спасибо ему, родненькому, что меня к себе взял. Да вот еще и телефон мне на время отдал, – Ирина подбородком указала на девайс, лежавший на столе, рядом с чашками, – а я, дура такая, его разбила… Что же он со мной теперь сделает, – раздался всхлип, затем другой.
Бариста с интересом глянул на единственных посетительниц из-за деревянной стойки с кассой.
–У вас есть готовые картины? Не зарисовки?
Ирина, дрожащими руками взяла разбитый смартфон и, с осторожностью касаясь экрана, открыла галерею:
–Хм, я вижу вы можете и акрилом, и маслом, и пастелью.
Художница улыбнулась, застенчиво, неловко; и Жанна увидела в ней ребенка, несмышленого и наивного, приехавшего за лучшей жизнью в большой город. Осуществить мечты, помочь бабушке со старой лошадью, заработать уважение и признание на своем поприще.
–Ирина, вы меня простите, что я лезу к вам с советами, но так жить нельзя.
Рыжая утерла нос
–Как «так»? – не поняла она.
У Жанны крутилось много слов на уме, но она не знала, какими воспользоваться.
–Вам сколько лет?
–Двадцать два, а Вам?
Друцкая кивнула в благодарность за ответ и сделала еще один глоток латте. Ирина же сжевала первый бискоти, и принялась за второй, окунув его пару раз в остывающий напиток. Жанна была на двенадцать лет старше. Действительно, откуда девчушке знать, как вообще все должно быть в жизни? У этой уборщицы с золотыми руками еще не имелось ни йоты жизненного опыта, ни родственника или друзей рядом, чтобы ее поддержать или, на худой конец, вызволить ее из плена владельца разбившегося телефона.
Устав ждать ответ на свой вопрос про возраст Жанны, Ирина до дна осушила свою чашку и с лязгом поставила ее на блюдце:
–Да что вы меня учите? – с возмущением осведомилась рыжеволосая, – я-то по Вам вижу! Вы, небось, в своей собственной квартире живете? Родне деньги не шлете? По вечерам, наверное, в дома культуры ходите или там, книжки Ницше обсуждаете? А дома в холодильнике у вас икра настоящая, а не поддельная!
От такой резкой смены настроения собеседницы у Жанны открылся рот. Разве икра бывает поддельной? Из чего же ее подделывают?
–Вы вся такая красивая, ухоженная! И фигура у вас как у богини, и кожа словно шелковая! Волосы, как в рекламе шампуня, а ресницы – вообще отпад! Длиннющие, как плети – продолжала Ирина, сверкая изумрудными глазищами, – разве вы знаете, что такое несчастье? Разве вас когда-нибудь мужчина разлюбил или бросил?
Телефон Друцкой пискнул сообщением, но она даже не посмотрела, кто его прислал.
Вот же дурочка, деревенская птичка. Да неужели она считает, что бархатная кожа да длинные ресницы – гарантия женского и семейного счастья.
Перед глазами Жанны появилось лицо Вадима, такое знакомое и любимое… до недавнего времени. По щеке прокатился бриллиант слезы.
–Простите, пожалуйста, – прошептала Ира, – вы что, вдова?
Жанна грустно усмехнулась:
–Нет, нет. Только вчера была у Вадима… Так мужа моего вывшего звать, в больнице.
–А что с ним?
Друцкая пожевала губу, заложила локон за ухо:
–Его избили и ограбили.
–Да вы что? – изумилась художница, рыжие брови взлетели на высокий лоб с желтоватым синяком, – прямо на улице?
–Дома. Тем вечером он с друзьями пошел в бар, домой вернулся пьяным. Кого-то привел с собой, вероятнее всего. На столе обнаружили две кружки с недопитой бутылкой виски. А потом…
Жанна зажмурила глаза, потерла переносицу.
–Его несколько раз ударили по голове, сломали нос. Забрали часы, телефоны. Кое-что сломали, так, по мелочи: плазму, мебель. Спасибо, что соседи услышали. Вызвали и полицию, и скорую.
Ирина, преисполненная сопереживания, положила свою ладонь на руку Жанны:
–Он ведь поправится?
–Не знаю. Доктора говорят, сотрясение. Сказали, что мозг слишком опух. Присутствие чрезмерного количества алкоголя в системе ухудшило дело. Вадим пока что находится в коме.
–Долго вместе прожили?
–Чуть больше трех лет.
Жанна замолчала, окунувшись в тот момент, когда она в первый раз увидела Вадима. Случилось это в одном из ресторанов города, где работники банка «Голиаф» отмечали какую-то знаменательную для организации дату. Друцкая же приехала с друзьями на ужин. Вадим сам подошел к ней после того, как она стреляла в него беглыми взглядами первую половину вечера. Да и было на что посмотреть: ростом выше среднего, он так же обладал красивыми темными глазами, обрамленными ресницами, каким позавидуют любая бьюти-блогер. Поджарая фигура, совсем не типичная для тех, кто работает в офисе. Значит, ходит в тренажерку, решила Жанна. Это уже плюс, то есть готов идти на жертвы ради внешности. Только вот костюмчик у него был дешевенький, страшненькие часы от какого-то отвратительного китайского бренда. И запонок на манжетах не наблюдалось, а ботинки вообще из кож зама. Прямо, пещерный век. Но это ведь мелочи: если человек хороший, то с правильными инструкциями его можно обучить так, чтобы выглядел прилично и своим внешним видом будущую супругу не позорил.
–Я уверена, что все будет хорошо, – сквозь вязкую пелену воспоминаний услышала Жанна, – мне ясно что, вы его очень любите. Может быть, не все еще потеряно?
Друцкая, вместо ответа, уставилась в окно, открывающее посетительницам вид на просыпающийся город.
–Ой, неужто и вас.. тоже, – Ирина удрученно потерла синяк на скуле.
–Нет, еще хуже, – призналась Жанна, – он мне изменил.
–Да вы что? – не поверила Ирина и прикрыла рот ладошкой, – со своей секретаршей?
–Хуже, Ира. С эскортницей.
Художница озадаченно уточнила:
–Эскортница, это вроде как, прости–Господи, сказать стыдно…
Стыдно, не то слово. Жанна громко вздохнула. Мало того, что изменил, так еще и заплатил своей шлюхе с их общего счета. Именно так владелица галереи и узнала о «хобби» своего дорого супруга: из присланного банком отчета по дебитной карте.
–Где же он ее нашел? Неужто, тоже в баре?
–Нет, заказал по интернету. Зашел на сайт этого барделя. Выбрал себе товар из списка анкет с фото.
–Да вы что? – еще больше изумилась деревенская художница, – я и не знала, что у нас в городе настоящий бардель открылся. А как называется?
–Ну, по понятным юридическим причинам, они его модельным агентством зовут. Открыли офис в самом центре, ориентируются на весьма состоятельную клиентуру, – разъяснила Жанна. Она успела навести справки об этой организации не только из сайта этой канторы, но и от своих друзей и знакомых. Разумеется, светская львица частенько наблюдала среди гостей своей галереи парочки, где мужчины в несколько раз старше своих спутниц. Да и девушки все были словно только что сошедшие с подиумов конкурсов красоты: высокие, стройные, с роскошными локонами и приторно-довольными улыбками, с лицами, словно слепленными под копирку. Такое «неравное» партнерство совершенно спокойно воспринималось в кругах Друцкой, просто она сама никогда не задумывалась о техническом процессе выбора эскортницы. Никто не любит наблюдать за тем, как готовится колбаса.
–А что это за агентство такое? У меня сокурсница моделью подрабатывает, так я ей скажу, чтобы туда не устраивалась.
Жанна скрутила одну из тоненьких салфеток в трубочку и криво усмехнулась:
–Я думаю, ваша сокурсница в безопасности. Там хоть и проституция, но на совершенно добровольной основе.
–Вы вашему мужу, поди, такую истерику закатили, – предположила Ира, – после того, как обнаружили оплату за этот срам.
Знала бы художница Жанну по-ближе, то несомненно была бы уверена в том, что Друцкая, увидев эту гнусную банковскую операцию, лишь собрала свои вещи в общей квартире и выехала в загородный дом. Жилплощадь целиком и полностью принадлежала Жанне, общей квартиру она называла лишь из вежливости к супругу, на которую Вадим еще не заработал. Спасибо папе, настоявшем на брачном контракте, согласно которому за мужем остаются лишь подарки от жены и подписка на Netflix. Жанна, из-за своей природной доброты, подарила бывшему супругу шесть месяцев проживания в городской квартире, чтобы он нашел себе другое жилье.
–Ирина, послушай, – пришла в себя Друцкая и проверила сообщения, – мне нужно идти, но я бы очень хотела тебе помочь. Я владею картинной галерей, которая располагается прямо тут, за углом. Вот карточка Даши, моей ассистентки, – Жанна положила визитку рядом с пустой чашкой, – мне очень понравились твои картины, но особенно зарисовки. Я думаю, мы что-то можем с ними сделать.
–Правда? Вы серьезно? – Лицо Иры растянулось в такой широкой улыбке, что Жанна сама немного улыбнулась.
–Да, когда я вижу талант, я не могу пройти мимо. И… кстати, – женщина вытащила из «Miu Miu» бумажник во второй раз, – вот тебе… двадцать три тысячи… Больше налички с собой у меня нет, одни карты с собой.
–Да вы что, мне не надо, – нахмурилась художница, – у меня работа есть. Я не побираюсь.
–Я знаю, Ира, это не для тебя, – заверила ее Жанна, – это для лошади. Пожалуйста, попроси свою бабушку купить животному достаточно корма. И еще, мне бы очень хотелось, чтобы ты переселилась в другое место.
–Куда?
–Не знаю, но мы что-нибудь придумаем. Я тебе забыла сказать, что так же являюсь учредителем фонда по оказанию помощи жертвам домашнего насилия…
–Но я не…
–Знаю, знаю, – перебила художницу Друцкая, положив стопку наличных рядом с треснувшись телефоном, – в е-мейле к Даше, укажи, что тебе так нужно новое место проживания. А я поболтаю с моими юристами, посмотрю, какие квартиры у нас освободилось, – глянув на время, Жанна встала со стула, поправила пиджак и прическу, – я опаздываю на заседание, но я была очень рада с тобой познакомится, Ира.
Художница подпрыгнула со своего сидения и двумя руками схватилась за ладонь, протянутую Друцкой:
–Спасибо вам большое, просто огромное! Я прямо сейчас бабушке позвоню, обрадую, и Зорьке на корм переведу. Даже не знаю, как вас благодарить. Вы прямо святая, как богородица…
Ну это пожалуй, слишком, решила Жанна, и, застенчиво потупив глазки, все же одарила рыжую девушку прощальным кивком головы.
Вот ведь она молодец: еще и десяти утра не стукнуло, а она уже перевернула чью-то судьбу. Разумеется, в фонд «Гавань» приходили письма с благодарностями от тех, кому была оказана юридическая и финансовая поддержка, но Жанна лично с этими женщина не виделась. Это было ни к чему. Чего этих несчастных замотанных женщин лишний раз тащить в ее галерею, пусть себе сидят дома да строчат благодарственные письма.
А тут вот, Жанна не только девушку от побоев спасет, да еще и, вполне возможно, отроет и огранит новый бриллиант русского современного изобразительного искусства.
Проводив женщину липким взглядом, рыжеволосая девушка спрятала в рюкзак банкноты и разбитый смартфон. Отлепив пластыри с костяшек правой руки и оголив чистую, розовую кожу, художница выудила сто рублей из карманов потертых джинсов, и на выходе из кафе, оставила их в банке с надписью «Чаевые».
Бариста, видя в окно, как удаляется рыжеволосая девица с синяками на лице, пожалел о том, что не предложил посетительницами еще бискотти, когда они съели заказанные. Авось, вместо ста рублей, теперь бы в баночке лежало двести.
7
Тая не могла объяснить себе почему, но серьги женушки Вадима, с алым бериллом
, обрамленным белым золотом, настроили девушку на новую волну. Арсеньевой внезапно захотелось белого вина столетней выдержки, барбекю из моллюсков и фуагры.
Ничего подобного из этого списка в магазинной пристройке «Радуга» не имелось, зато Таисия не поскупилась на паштет из гусиной печени, хлебцы и свежий квас. Белкин обрадовался гостинцам и галантно пригласил даму на тесную кухоньку.
Несмотря на то, что дом был построен больше полувека назад, и даже новейший ремонт не мог избавится от советской планировки, Тая все равно любила это место. Квартира досталась Витьке от бабушки, которая воспитала и его, и Арсеньеву. Когда-то давным давно, девушка и ее мама жили через дорогу. С белокурым пацаном Таисия познакомилась в первом классе, и их отношения очень быстро переросли в семейно-товарищеские. Валентина Михайловна, бабушка Витьки сразу поняла, что отца у Таисии не наблюдается, хотя на прямую насчет исчезнувшего родителя никогда у девочки не интересовалась. Мама служила зубным техником и с утра до ночи набирала смен, чтобы содержать себя с дочерью. Отчего постоянно была занята, даже на выходных. Валентина Михайловна практически удочерила Таю, зная, что если Арсеньева-старшая сегодня весь день на службе, то девчушка ничего не съест и домашнюю работу не сделает.
Когда Тая пошла в десятый класс, мама решила съехать на другую жил площадь – поближе к новому месту работы, но девушка все равно возвращалась к Белкиным, словно выброшенный кот – в хозяйскую хату.
И вот теперь, через шесть лет после ухода Валентины Михайловны, кухонька, несмотря на смену некоторой мебели и цвета стен, все равно оставалась порталом в детство, местом, где всегда уютно и тепло.
…–и названия борделя не сказала? – еле понятно изрек Виктор, жующий хлебец с жирно намазанным паштетом.
Тая помотала головой, сделала большой глоток пенящегося кваса.
–Значит, черновики с зарисовками прокатили?
Прокатили совершенно чудесно. В воскресенье утром Белкин выставил на различных платформах пост о покупке старого альбома с какими-нибудь изобразительными финтами: краской, карандашами, чем угодно, лишь бы выглядел сборник, как настоящий артефакт полу-профессионального художника. За вполне себе приличную цену в две тысячи рублей. Предложений поступило куча, но выбрали покупатели тот, где на всякий лад были намалеваны руки в разных ракурсах и деталях. Курьер доставил блокнот тем же вечером. А завершенные картины Тая скачала из интернета за полчаса до столкновения с Жанной.
–Ну в итоге, что ты выяснила?
Девушка положила на стол десять с половиной тысяч – Витькина доля после похода в магазин за местными деликатесами.
Да что она выяснила? Не так много: Вадим в больнице, с пришибленными мозгами. По крайней мере, жив. Валяется в коме, а когда проснется, будет ли вменяемым – это еще большой вопрос. Жанна рассталась с мужем, к которому испытывала вполне нормальную человеческую привязанность (по крайней мере, так это чувство выглядело со стороны) только по причине морального уродства супруга. Физического акта измены Друцкая своими собственными глазами не застала, но порой живое и активное воображение бывает страшнее реальности. Часто ли Вадим проводил время с современными гетерами, или то был его первый раз – тоже неизвестно.
–Ясно, – подытожил Витька, – две пары часов ушли сегодня утром. Наличка в конверте на тумбочке.
–Спасибо, – пробубнила Тая, и еще раз проверила, что рыжий парик надежно упакован в пластиковый мешочек, куда не доберется даже самая настырная пыль.
–Когда выходишь на работу?
Арсеньева пропустила вопрос мимо ушей. Она проигрывала про себя разговор с Жанной снова и снова, в надежде зацепиться за что-то стоящее. Белкин, оставил пустой стакан в сторону, сложил на столе руки в замок. Карие глаза подруги смотрели куда-то сквозь паштета и хлебцев.
–План «А» подкачал. Названия борделя не получила. План «Б» уже придумала?
–Надо идти к друзьям, – откликнулась подельница.
–А они у него есть?
–В баре видела. Думаю, узнаю на групповых фотках, если найдем.
