скачать книгу бесплатно
Деньги. Жанна выросла, впитав в себя, как растение – полезные микроэлементы из почвы, деньги. Такие люди не знают, сколько стоит литр молока или проезд в автобусе. Они летают только первым классом и понятия не имеют, что такое быстрорастворимый кофе. Они носят в своих сумочках своих собачек, которые больше напоминают крыс. Они знают, что остальному населению никогда не случится понять или приобщится к великому искусству по причине своей явной отсталости и необразованности. Но отчаиваться нельзя: ведь, на ком еще лежит ответственность за будущее планеты? Не на потных водителях электричек, и не на замотанных медсестрах. А на представителях элиты, которая, так уж и быть, при правильной организации, сможет помочь забитому пролетариату понять технику мазков Кандинского, или чем гениален Шагал.
Таисия открывала новые фото Жанны, в секунды складывая в уме ту сумму, которая была потрачена на одежду и аксессуары женщины.
Очевидно, бывшая жена Вадима испытывала привязанность к туфлям от «Маноло Бланика», сумочкам «Прада» и шарфикам от «Гермеса». Наряды Жанна, или ее стилист, выбирали монохромные, ничего кричащего: брючные костюмы, платья-русалки, блузки без камней или вышивки, узкие юбки от «Dior», «Valentino», «Givgenchy». С такими на метро не поездишь: сразу все разойдется по швам, да и полный шаг в них сделать невозможно.
–Так, чем она занимается?
–Помнишь, рядом с площадью есть такое здание, архитектурой напоминает средневековый собор? Оно принадлежит ее отцу. Он купил его специально для дочки. Жанна открыла картинную галерею, «Атрибут».
Тая лишь охнула. Внутри помещения она никогда не была, но, проезжая мимо этого необыкновенной постройки, она обещала себе, что когда-нибудь туда заглянет.
–Мазню, значит, толкает, – подытожила девушка.
–Не только. Согласно постам из социалки, у нее там разные посиделки, встречи с художниками, писателями. А на третьем этаже офис, где под под ее контролем проходят разные заседания.
–Она уже и во власть пролезла?
Белкин хмыкнул:
–Нет, я же говорю, Жанна любит помогать людям.
–Благо творит, значит, – поняла Тая, и с иронией усмехнулась одной половинкой рта.
–Очень много благ, – Виктор открыл другое окошко, где были перечислены организации, где Жанна являлась главой комитета или его учредителем.
«Гавань», общество помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия; «Белый Холст», общество оказания финансовой помощи неимущим художникам; «Серебряная Грива», фонд по защите и уходу за лошадьми; «Стрела», общество для оказании помощи инвалидам; «Медвежонок», фонд оказания помощи больным детям до пяти лет; «Вуаль», общество помощи подросткам, желающим профессионально изучать художественное искусство… Итого, в списке организаций имелось 14 пунктов.
–Кто сидит в комитетах? Все свои?
Белкин не уподобил эти риторические вопросы ответом. Разумеется! Не посадят же эти «благотворители» себе в совет людей на колясках, хромающих лошадей, или, упаси Боже, живых голодных художников.
–Чего же они с Вадиком развелись?
–Про это тоже, ни слова, – Белкин взял с тумбочки бутылочку воды, сделал несколько глотков, – но женаты они были года 4, суда по датам опубликованных фото, – расстались минимум месяца два назад, – после мая, она перестала появляется с ним на публике.
Открыв очередное изображение на красной дорожке, Тая увеличила фото, чтобы поближе рассмотреть лицо Друцкой. Светлые глаза ее казались спокойными, даже при большом стечении народа, виднеющимся у нее за открытыми плечами. Темные волосы было собраны в шишку. Платье из сатина оттенка слоновой кости плотную облегало точеную фигуру, на шее возлежало ожерелье из крупных жемчужин, а уши были чисты от украшений. В руках у женщины находилась та самая кремовая «Шанель», спасенная Таей из заточения в круглой коробке. Жанна умиротворенно смотрела прямо в объектив, напоминая собой бессмертную «Мону Лизу».
Родится в богатой семье – это подарок жизни. Но еще больший дар – наличие вкуса. Жанне, кристально очевидно, было щедро пожаловано и то, и другое.
–Ладно, черт с ней, – заключил Виктор, – спасибо ей за часы, и за бумажники. И, разумеется, за айфончики. Все? Больше в к этой семье у тебя вопросов не осталось?
Тая лишь цокнула языком.
Вопросов у девушки стало в два раза больше. Каким образом эти, на внешний взгляд, два противоположных друг другу человека не то, что стали встречаться, а даже поженились? Из-за чего решили развестись? Какой файл прячется на флешке?
–Ты-то чем сегодня займешься? Парик я с шампунем в тазике замочил, а то он долгой поездки вчера немного замарался… Эй, – Виктор щелкнул пальцами прямо у лица задумавшейся соратницы.
–Да что буду делать, – протянула Тая и закрыла все окна, содержащие фото Друцкой, – немного расслаблюсь, в магазин за продуктами схожу, маникюр соображу.
Белкин улыбнулся этому плану и вернулся к е-мейлам и сообщениям. За сбыт продукции на их скромном предприятии отвечал Витька. У него со временем появились свои каналы, проверенные лица, которые потом сами перепродавали товар по другим ценам, но это парочку интересовало мало. Главное, что никто не сумел привязать украденные вещи ни к «Нюре», ни к ее товарищу- айтишнику.
Квартира Таи располагалась в десяти минутах от двушки Белкина. Девушка специально выбрала небольшую студию именно в этом районе, поближе к другу. Распланировав весь оставшийся день, Арсеньева отправилась в бассейн. Она старалась плавать минимум два часа в неделю, чтобы поддерживать форму и свои навыки, полученные еще в детстве. Колыхаясь на самой поверхности воды, повернувшись лицом к высокому потолку, Тая не могла стряхнуть с себя прилипчивые мысли про Вадима и Жанну.
Про такого рода жилье, люди как Тая – простые, из обыкновенных рабочих семей – могли лишь мечтать или видеть в сериалах про красивую жизнь. Но и у богатых случаются разводы и разбитые надежды. Другого калибра, но все же.
В сознании Арсеньевой снова возникла алая рубашка, и на долю секунды Тая коснулась пола большим пальцем левой ноги. Чтобы доказать само себе, что дно прямо под ней. Она в безопасности.
Как себя чувствует Вадим? Навсегда ли над его бровью останется противный шрам?
Позже, после бассейна, с полу-влажными волосами, Тая забежала в супермаркет со списком продуктов. На автомате накладывая в тележку привычные пачки с гречкой, масло, орехи и кефир, Тая переключалась между приложением для заметок и страницами новостей.
Все еще ничего. А может быть, и не напишут? Ведь Красин не является какой-то видной фигурой, на работе он всего лишь винтик огромной банковской машины. А теперь еще и разведенный, и отношение к своей состоятельной жене средней в городе важности имеет теперь мизерное.
После позднего ужина, Таисия вытащила набор с отмычками на кухонный столик, который частенько служил и письменным, и компьютерным. Разложив перед собой замки разного вида, она взялась за цилиндровый. Вооружившись вкруткой
, девушка засекла время в приложении смартфона. Провозившись на сорок три секунды дольше последнего результата, Тая вздохнула и перешла к врезному замку. Найдя в наборе коловорот
, она снова взялась за механизм.
Наконец-то услышав характерный щелчок, она стукнула кулаком по столу так, что железяки ответили металлическим лязгом. Регресс на лицо: секундомер показал почти на минуту дольше, чем ее обычный показатель для этого типа замка.
Руки не слушались хозяйку, в уме крутились совершенно дикие идеи.
Если бы не Тая, то сумку «Шанель» те два урода нашли бы в две секунды. И, очень даже вероятно, не стали бы его бить Красина до такой степени, что Вадим почти перестал дышать.
Какого состояние «банкира»? Жив ли он? Находится ли в больнице или уже отлеживается дома?А самое главное оставалось еще большей загадкой: какой такой документ является настолько важным, что Красину за него предлагали аж целых пять миллионов?
Выдержать подобного издевательства над своей богатой фантазией Таисия не смогла. Накинув ветровку и нацепив кеды, она закрыла квартиру и выбежала из подъезда.
Виктор, отворив дверь, лишь закатил глаза:
–Так и знал: вернешься еще до рассвета. Вот не сидится тебе. На маникюр-то успела?
Тая, быстрее хозяина, оказалась в спальне и присела на его кровать, напротив лэптопа.
–Открой список ее благотворительницей, – без предисловий попросила Арсеньева, откинув локоны от покрасневшего лица.
Виктор, лишь покачав светлой головой, сделал желаемое. Тая, впившись в экран цепким взглядом, прошлась по пунктам.
…Лошади, неимущие художники, инвалиды, больные дети…
Пальчик с коротким, не накрашенным ноготком остановился на слове «Гавань».
Общество помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия.
Виктор заинтересованно вгляделся в экран. Пухлый ротик девушки превратился в оскал хищного зверя, карие глаза с небольшими зелеными прожилками наполнились нездоровым азартом:
–В десятку.
6
Утро радовало свежестью, несмотря на то, что еще полчаса назад по радио передавали прогноз с нестерпимой жарой в 32 градуса. Да и движение сегодня было средней плотности: до офиса получилось доехать за полчаса до начала заседания. Второй понедельник месяца Друцкая занималась вопросами помощи людям, у которых не было средств заниматься само-образованием с сфере художественного и изобразительного искусства. И к своей работе в фонде «Вуаль», так же как в других благотворительных фондах и обществах, Жанна относилась очень серьезно.
Конечно, если говорить о таких числах, как население мира, страны, или даже ее города, статистика со всех 14 организаций, в которых была вовлечена женщина, выглядела скудно. В прошлом году, Друцкая (и остальные учредители) смогли помочь примерно тридцати людям и девяти лошадям. За год до этого, цифра – и людская, и лошадиная, была немного меньше. Однако, в уме у себя Жанна старалась постоянно держать запомнившуюся фразу: «Даже если ты помог не всему миру, а всего лишь одной живой душе, для этой души ты открыл весь мир».
А если отвлечься от пустой философии, то дел в галерее было не так уж и много. Персонал у Жанны был вышколен и обучен до такой степени, что «Атрибут» являлся прекрасно сложенной машиной. Необходимости приезжать на работу каждый день было смехотворно мало. Выставки длились неделями, и смена картин происходила примерно два раза в месяц. Надо же чем-то занять себя в дневное время, перед тем, как друзья съезжались на мини-парти
, обычно происходящие на втором этаже «Атрибута»: с коктейлями, пальчиковой едой и обязательной беседой о выставляющимся художнике.
Обыденно припарковав свою белоснежную «Ауди» на подземной стоянке, Жанна размеренным шагом направлялась в галерею. Здание располагалось всего в метрах 200, за углом от кофейни «Глубокая Чашка». Идти Друцкая могла с умеренной скоростью из-за лаковых «Джимми Чу» насыщенного сливового цвета с каблуками в восемь сантиметров. Эта была абсолютно новая пара, к ней пришлось купить брючный костюм от «Garavani» грязно-розового оттенка со штанинами, которые утончаются к голени, и новую белую блузу от «Neiman Marcus», чтобы угол разреза на воротнике был полностью параллелен отвороту на пиджаке.
Жанна, заморгав внезапно появившемуся солнце, вытащила зажатую подмышкой лаковую сумочку от «Miu Miu» и, оторвав взгляд от дороги, опустила прищуренные глаза вниз на сумку. В эту секунду, она почувствовала, как кто-то наткнулся на ее левый локоть.
–Ой, осторожно, – услышала Жанна женский голос, и, повернув голову налево, увидела девушку, идущую Друцкой на встречу, которая выронила из рук телефон и большой блокнот формата А4.
Вещи упали прямо на прохожую часть: девайс свалился экраном вниз, а блокнот раскрылся и показал свои внутренности не только Жанне, но и всем прохожим.
–Господи, нет, нет, только не это, – взмолилась девушка, и Жанна окинула ее беглым взглядом. Потертые старые джинсы, черная майка, надетая под рубашку из блекло-синей фланели, которая повидала несколько десятилетней. Когда-то бывавшие белыми кроссовки теперь имели цвет неизвестный науке, на носке левого ботинка подошва отошла от тканевой части минимум на три сантиметр. Жанне стало интересно, в чем был смысл такой обуви, которая пропускает через себя и дождь, и ветер, и грязь.
С легкой грацией, Друцкая присела, держа коленки вместе, как настоящая леди, и подняла блокнот, так как из двух предметов ближе к ней упал именно он. Отправив сумочку обратно подмышку, женщина не удержалась в любопытстве и перехлестнула пару страничек. Увиденное так ее восхитило, что она не смогла удержать нейтральную мимику на ухоженном лице.
Со страниц блокнота на нее смотрели десятки зарисовок простым карандашом и угольком, выполненных в разных техниках. Предметами миниатюрных рисунков служили руки, обычные человеческие пальцы, держащие чайную кружку, ручку, ложку. Как известно любому художнику, рисовать эти части тела было особенно трудно. Тот, кто сумел запечатлеть фаланги (и женские, и детские) в данном черновике, потратил десятки часов на то, чтобы натренировать свои профессиональные навыки.
–Господи, он же меня убьет, – взвыла девушка, подняв старенький смартфон с зацементированной дорожки.
Жанна, сначала не понимая, о чем речь, увидела паутинку разбитого стекла на дисплее айфона:
–Возьмите, пожалуйста, – вежливо произнесла она, немного жалея о том, что в такой грустный для девушки момент Друцкой было бы неприлично поинтересоваться о личности автора зарисовок.
–Спасибо, – сдавлено произнесла девушка, и Жанна только что заметила ее огненную гриву, собранную в высокий хвостик на макушке. Обильная челка закрывала почти пол-лица, на котором виднелся синяк – прямо в центре левой скулы. На бровью заживала еще одна ранка, по виду, немного старше синяка. Когда девушка протянула руку, чтобы забрать блокнот, Жанне показались несколько пластырей на костяшках тонкой кисти незнакомки. Рукав ее фланелевой рубашки задрался к локтю, обнажив зелено-фиолетовые разводы на коже, браслетом опоясывающие запястье обладательницы медных волос .
Жанна оторопела. Разумеется, в реальной жизни человеческие увечья она наблюдала не раз. Однажды, ее бывший муж так напился на Новый Год, что упал в сугроб и рассек себе губу. Лариска, лучшая подруга Друцкой, на ее глазах, свалилась с лошади, когда готовилась к краевым соревнованиям, и сломала руку. Сама Жанна неоднократно падала с Дакоты, своего любимого жеребца, и бесконечно наносила специальные крема на порезы в районах ладоней и коленок. Но наблюдать результаты настоящих побоев на незнакомой, совершенно чужой, да еще такой молодой девушке оказалось делом более грустным, в отличии от разбитой губы пьяного супруга.
–Простите, – вкрадчиво начала Жанна, и осеклась.
Как бы по-вежливее спросить «Кто вам по башке настучал?».
–…у вас все в порядке?
Девушка закусила губы и едва заметно кивнула:
–Да, простите, все хорошо, – незнакомка засунула блокнот в потертый спортивный рюкзак, и снова с унынием уставилась в разбитый телефон.
–Это вы рисовали?
–Ага, – выдавила рыжая, и внезапно разрыдалась, – он меня точно убьет…Это ведь его телефон, а не мой.., –утирая слезы размером с горошину, девушка всхлипывала так, что у Жанны сжалось сердце.
Люди, проходящие мимо, с очевидной любознательностью рассматривали парочку, застывшую на середине тротуара. Мельком глядя на часы, Жанна осторожно, боясь потревожить старые синяки, сжала запястье девушки:
–Послушайте… Как вас, простите?
–Ирина.
–Послушайте, Ирина, давайте мы на секундочку забежим в кафе, вот сюда, – Жанна указала на «Глубокую чашку», которая своим крыльцом находилась в нескольких метрах, – вы любите кофе?
–У меня смена через полчаса, – сквозь слезы выговорила рыжая и утерла глаз манжетой фланелевой рубашки с торчащими нитками.
–Ничего, мы за полчаса успеем, – пообещала Жанна, сама толком не зная, что именно она собиралась успеть.
Зайдя в кафе, Жанна выбрала им местечко подальше от кассы и кофейной машины. Бариста, правильно оценив то, что женщина такого калибра как Друцкая не станет заказывать у кассы, как обыкновенный плебей, сам подошел к их столику.
–Ирина, – обратилась к девушке владелица галереи, попросив парня принести два латте и бискотти с миндалем, – меня зовут Жанна. Вы меня простите, что я так… бестактно… но у вас в семье сейчас какие-то проблемы? Вы не чувствуете себя в безопасности?
Рыжая, поставив серый поношенный рюкзак на стул рядом, лишь потупила свои изумрудные глаза.
–Кто это вас? – снова спросила Жанна, имея в виду синяк на щеке.
–Сама виновата, – буркнула в ответ девушка.
Жанна лишь вежливо кивнуло. Когда она только начинала работу в фонде по оказанию помощи женщинам, переживших домашние насилие, Друцкая прочитала несколько книг на эту тему. Большой процент потерпевших искренне считал, что заслуживал ужасного отношения к себе. Психика людей как феноменом для Жанны являлась штукой невероятно увлекательной. Женщина так же помнила, что автор одной из этих книг при разговоре с жертвой не рекомендовал ее разубеждать (велика вероятность натолкнутся на внутренний защитный блок), а зайти с другой стороны.
–Скажите, Ирина, тот блокнот, что вы уронили…Это рисовали вы или кто-то другой?
Девушка, прищурив круглые глаза цвета весенней листвы, глянула в излучающие доброту лицо Жанны:
–Я.
–Вы? – с толикой недоверия переспросила Друцкая.
С подносом к руках к столику подошел бариста. От Жанны не ускользнуло то, как ее новая знакомая чуток склонила голову, когда мужчина оказался совсем рядом, будто хотела защититься от представителя мужского пола. Парень поставил керамические кружки с напитками и бискотти перед посетительницами и, блеснув белозубой улыбкой, вернулся обратно за стойку.
–Я, – повторила Ирина, держа руки на коленях, не поднимая глаза на Жанну, – у меня бабушка – искусствовед и преподаватель изобразительного искусства начальных и средник классов. Всю жизнь в школе проработала. А я у нее выросла. Родители погибли, когда мне было около пяти. Вот и взяла меня бабушка к себе, в Дубовку.
–Конечно, Дубовку, – поддакнула Жанна, похвалив себя за удачно выбранную стратегию, – это… далеко отсюда?
–В двухстах километров, на север.
–И ваша бабушка научила вас рисовать?
–Не только. Но рисовать я люблю больше всего. Вот и приехала в город поступать в институт. Три года назад. С первого раза взяли, да только в общаге места мало, туалет общий. Пришлось снимать гостинку, – видя не большое замешательство в глазах Жанны, Ирина добавила, – то есть комнату одну. Не всю квартиру.
Жанну передернуло. Снимать всего одну комнату? Из всей квартиры? Что это за варварство какое-то, средний век. А за бильярдную и шкаф для хранения постельного белья отдельно доплачивать? Друцкая отхлебнула кофе. Превосходно сварено, и молоко взбито прямо идеально. Нужно будет почаще посылать сюда Дашу, пусть берет стаканчик перед приездом Жанны в офис.
–А мне домой надо деньги отсылать, – продолжила Ирина, и, наконец-то взялась за кружку. Подула на пенку, отхлебнула один раз, потом еще один, – в общей компании встретила Савву. А он местный, у него своя квартира. Вот я к нему и перебралась, да только… Иногда он, выпить может. А вообще, он очень хороший, правда! Добрый такой, и ласковый, когда трезвый!
Жанна удержалась от того, чтобы пустить колкость в направлении этого «добрячка» Савелия.
–Это у вас откуда?
