Иной пол

– Непременно. Всенепременно, – талдычила Вита, сдвинув галочкой свои тонко выщипанные брови, – Впервые так хочу Иного. Нет, это точно впервые. С этим решительно надо что-то делать…

– Вита, – попыталась привести ее в чувство Ангелина, – Вита, успокойся. Давай поговорим про твой день рождение?

– День рождение? – неохотно оторвалась от экрана подруга. Щеки ее возбужденно горели, голос стал хриплым, – А что с ним?

Ангелина закатила глаза и осуждающе покачала головой.

– День рождение будет проходить в «Плазе», – быстро затараторила Вита, – Или в «Хилтоне». Я еще не решила. В любом случае, это будет главным событием года.

– Это будет через неделю? – задумалась Ангелина, в уме отсчитывая время, отведенное ей для работы с Алексом.

Через семь дней они как раз закончат, и она вынуждена будет оставить его, ради других занятий. Другими словами – она потеряет Алекса навсегда.

– Неделя, плюс-минус, все будет зависеть от матушки. Она обещала мне вечеринку века. Сказала, что этот праздник я не забуду никогда. Ты знаешь, я видела чек, который она выписала компании, которая занимается организацией праздника и поняла, что мама не шутит.

– О нет, – согласно кивнула Ангелина головой, прекрасно зная Витину маму.

Если у кого и было гипертрофированное представление о богатстве, так это у нее. В их доме все было ярко и помпезно, начиная от дорогих ковров, заканчивая коллекционными подсвечниками прошлых веков. Каждая комната была украшена оконными балдахинами, расшитыми золотом красной пробы. Кровати были кованными, но при этом имели функции ультрасовременной летающей мебели. Такая конструкция могла воспарить под пространством или переместиться в любую точку дома. Когда Ангелина была в подростковом возрасте, они с Витой частенько летали на воздушной тахте по огромному особняку, пугали многочисленную прислугу и заставляли маму подруги судорожно хвататься за сердце. Вита была ее единственной дочерью и все, что она делала…

– Все, что я делаю, все только для тебя. Ты поняла? – вопрошала она у Виты по четвергам, после обеда.

Именно тогда, после четырех бокалов игристой «Вдовы Клико», на нее накатывало пылкое чувство материнской любви. Вита покорно опускала свою голову на колени матери и терпела ее нежность ровно столько, сколько требовалось. Это была маленькая плата, за благосостояние и успех, который сопутствовал Вите не без помощи своей прародительницы.

Едва массаж был закончен, Ангелина поднялась с кресла, и наспех простившись с перевозбужденной подругой, вызвала себе воздушный автотранспорт. Ей захотелось быстрее очутиться рядом с Александром и как-то его успокоить. Она нутром чувствовала, что ему плохо, невыносимо, что он в бешенстве. Ангелина поражалась тому, как четко она была уверена в своих мыслях на его счет, словно знала этого Иного много лет, когда-то в прошлой жизни. Сердце отчаянно маяковало ей, ежедневно подавая какие-то сигналы. Неведомая сила тащила ее обратно в «Эконтер», словно это было лучшее место на планете. Даже сидя в своем кабинете, разгребая многочисленную документацию и составляя скучные отчеты, Ангелина ловила себя на мысли, что улыбается. Как приятно сидеть здесь и понимать, что Алекс где-то рядом, совсем близко. И ей нужно пройти всего пятьдесят метров, чтобы на минутку заскочить в операторский пункт и одним глазком взглянуть, чем он занимается. В последнее время она делала это слишком часто. Но теперь… Что же будет с ним теперь? Увы, на этот вопрос Ангелине не мог ответить никто.

11.43 по полудню. Бойцовский ринг спортивной станции «ANHELICA». Собственность компании «Эконтер». «Зона-Н».

– Его нельзя туда выпускать, вы что, ничерта не соображаете? Какого лешего вы указываете мне, что делать? Вы хотите, чтобы завтра фотографии истерзанных Иных попали во все мировые сводки? А вы знаете, что напишет их глупое общество по защите прав? Они обвинят в этом руководство «Эконтера» и лично меня! Вы это понимаете?

Грузная полная дама, с короткой стрижкой каштановых волос, густыми бакенбардами и ярко накрашенными алыми губами, опасно возвышалась над хрупкой женщиной, обдавая ее тяжелым ментоловым дыханием. Тренерша была невероятно высокого роста, с признаками гермофродии, облаченная в черную свободного покроя спортивную одежду. Она тяжело переминалась с ноги на ногу и судя по выражению лица, готова была сорваться на крик.

– Лоя Анетовна, вам не кажется, что вы ведете себя излишне эмоционально? – спокойна спросила ее Лунная.

– Что вы имеет в виду?! – брызнула та слюной и едва не попала начальнице прямо в лицо.

Та лишь улыбнулась в ответ, не торопясь протерла тонкие дорогие лазерные очки без душек и отступила на шаг назад.

– Я лишь прошу вас принять «Женофарм» и успокоиться. Может быть, тогда мы поговорим спокойно, и вы поймете, что этот Иной просто создан для вашего ринга.

– Да пошли вы со своими таблетками! Моя мать их не принимала, моя прабабка была против них и меня вы не заставите делать этого!

От злости Лунную просто затрясло. Да что же это такое? Сначала этот неуравновешенный Иной, теперь еще и главный руководитель их бойцовской арены. И ведь не выгонишь же эту старую клячу на улицу, она знает столько случаев противоправной деятельности «Эконтера», что проще ее конечно убить. Так как же ее убьешь? В этой стране убийство карается по принципу «око за око, зуб за зуб». Не хватало еще обмараться в ее крови. Мама не простит. Почему с ней работают одни истерички? Вот оно! Государство, подарило им возможность держать свои гормоны под контролем, иначе эти курицы давно разнесли бы пол мира! Есть международная медицинская политика, в конце концов, не она ее придумала! Чего стоит принять эти дурацкие пилюли? Когда по любому поводу их трясет от обычных рабочих вопросов.

Лунная устало вздохнула и более мягким голосом, продолжила:

– Лоя Анетовна, вы работаете в «Эконтере» с момента моего правления, вы должны понимать, что «Эконтер» служит интересам государства, на самом высоком уровне. У вас хороший оклад, теплое место, работа, которую вы любите. Разве мы не шли вам навстречу в моменты, когда вам это было необходимо? Вспомните, к примеру, ваше ЭКО, которое мы провели без очереди? А те встречи с Иными, которые не были запланированы?

– Я бы попросила вас…

– А я бы попросила вас, – мягко давила на нее Лунная, – Я хочу, чтобы вы подготовили этого Иного к воскресному бою. В этом нет ничего сложного, вы видели его возможности, он в состоянии за себя постоять. Но мне нужен этот бой, вы понимаете? Мы уже растиражировали его физиономию по всем каналам. Воздушные билборды, журналы, газеты, глобальная межгалактическая сеть, телевидение… Зарубежные партнеры, наконец!

Лунная обвела рукой воздух, стараясь продемонстрировать весь масштаб своих действий.

– Вы хоть представляете себе, сколько финансов было в него вложено?

Светлана многозначительно задержала взгляд на хмуром лице своей мужеподобной собеседницы. Та закатила глаза к потолку, что видимо, выражало полное несогласие, но все-таки сдалась на милость своей начальнице.

– Ладно, – недовольно буркнула тренерша, – Будь по-вашему. Но я предупреждаю вас госпожа Лунная, что когда ваш беглый Иной разобьет в кровь всех ваших лучших бойцов, не смейте приближаться ко мне с претензиями. А когда СМИ распнут вас, как несостоятельного управленца, и навешают ярлыков, о том, что вы просто изничтожаете достояние Конфедерации, уж пожалуйста, не ищите у меня поддержки! На суде я пошлю всю вашу систему в задницу! Вы поняли меня?!

– Вот и чудненько, – криво улыбнулась Лунная, пропуская мимо ушей оскорбительное хамство, – Будьте так любезны, Лоя Анетовна.

– Будьте уверены, что я делаю это только потому, что у меня не осталось выбора! – прикрикнула тренер, и подобрав с пола баскетбольный мяч, направилась в сторону выхода, – Вы дерете распоряжаетесь этими Иными, будто они скот! А ведь они не скот, слышите? Они тоже люди! Они имеют права!

– Вы бы поосторожней с высказываниями, Лоя Анетовна, – процедила сквозь зубы Лунная, – Мы закрываем глаза на то, что вы не принимаете Женофарм, но поверьте, за пропаганду таких лозунгов можно получить реальный срок и даже мы вам здесь не поможем.

В спортивном зале на секунду воцарилось молчание. Тренер медленно развернулась и бросила на свою начальницу уничтожительный взгляд. Та стояла в темно-синем брючном костюме, освещаемая невидимыми бледно-голубыми лампами. Весь ее облик говорил о власти и невозможности договориться. Каждый в Конфедерации знал, что Лунная не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое. Так было и в этот раз.

– Я не упоминала об антиженских лозунгах, – ровным голосом заметила ей тренер, незаметным движением поправляя короткую челку, – Я лишь упомянула о правах тех, кого мы под гнетом удерживаем в этой дырявой консервной банке.

– Это вы «Зону-Н» так называете? – усмехнулась Лунная и скрестила руки на груди, – Ну почему сразу дырявой? В наше время это называют – панорамными светодиодными окнами.

– В свое время, такое место называли тюрьмой, – жестко отрезала тренер.

– Вы плохо знаете историю развития человечества, – отрезала собеседница.

– Может быть историю упадка человечества? – мгновенно последовал вопрос.

– В любом случае, – зло проговорила Лунная, – «Зона-Н» даже отдаленно не напоминает тюремное заключение.

– Они живут, как рабы, – вяло парировала тренерша.

Было видно, что она нечеловечески устала от этого унизительного диалога.

– Вы им сочувствуете? – искренне удивилась Лунная.

– Я и жалею… – буркнула тренер.

– Вот! – Лунная сразу ткнула в нее пальцем, – Это все оттого, что вы нарушаете закон и не пьете «Женофарм»! Мы живем в эру гормонального кризиса, эти таблетки необходимы нам! Именно для того, чтобы не вызывать у вас глупые бессмысленные эмоции. Жалость…

Она снова скривилась.

– Что есть жалость? Жалость – это слабость! Однажды мы уже были слабы перед Иными, но теперь этот век канул в историю.

– Вы действительно считаете, что все в Конфедерации придерживаются вашей точки зрения?

Лунная почувствовала невидимый и точечный удар по самому больному месту. Она прекрасно была осведомлена, что женщины в ее стране не всегда соблюдают закон. И в последнее время слишком много стало тех, кто откровенно выступает против системы. Оппозиция в разных странах продолжает требовать свободу и демократию. Что это за слова вообще такие? Кто их придумал, а главное, зачем?

Грузная тренерша еще какое-то время смотрела на Лунную, а затем громко и заливисто расхохоталась. Ее тяжелый прокуренный смех распространился эхом по всему спорткомплексу. Начальница стиснула зубы, чтобы не наброситься на тренершу с кулаками.

– Я не желаю продолжать этот разговор! – крикнула она своей обидчице.

– Ну, естественно, – продолжая ухмыляться, кивнула женщина, – Я лишь добавлю, что если вы и правда считаете, что каждая женщина в нашем цветничке покупает вашу отраву в баночках, то вы глубоко наивны. Среди местного населения гораздо больше здравомыслящих, чем вы даже можете себе представить.

– Где?! Где они?! – не своим голосом заорала Лунная, – Они все будут сидеть в тюрьме!

– А вы их казните! – широко улыбнулась тренер, – Только так вы добьетесь тотального подчинения. Вас и так боятся, а после этого будут бояться еще больше. Казните их! Не медля!

– Дура! – крикнула Лунная и подхватив под мышку свое черное пальто, пулей вылетела из спортивного зала.

Ее просто трясло от гнева. Она хотела мести и хотела крови. Хоть чьей-нибудь. И чем быстрее, тем лучше. Наспех достав мобил ком, она поднесла его к уху и соединившись с отделом принимающих кадров, сделала соответствующие указания.

– Уволить! Сразу же после воскресных боев. Уволить без содержания! Послать к черту, вы слышите?! Никаких льгот, никаких рекомендаций. Просто уволить! Выкиньте ее на улицу!

– Кого, госпожа Лунная? Вы можете конкретизировать?

– Безусловно! Подпишите ходатайство об увольнении Лои Анетовны Жуковой. Все ясно?

– Да, ваша милость. Кого вы хотели бы назначить?

– Я не знаю! Придумайте там что-нибудь сами, вы же начальник отдела! Или не вы?!

– Слушаюсь госпожа Лунная. Все будет сделано.

– Точно! – бросила она злобно и отключилась.

Что она себе возомнила, эта старая оппозиционерка?! Да как она смеет высказывать такое инакомыслие и неуважение к первым лицам Конфедерации? Нет. Ее однозначно нужно проучить. И устроить чистку! Устроить массовую чистку во всех кабинетах «Зоны-Н» и всего «Эконтера». Важно понять, кто, кроме этой старухи не принимает «Женофарм» и так же считает мужчин – свободным видом. Эти изменники получат реальные сроки! Она лишит их возможности рожать, воспитывать детей, и даже думать об Ином поле. Они обессилят на тяжелой работе в женской тюрьме «Зоны-М», а если надо, она лично всех их передушит и не позволит, чтобы по вине десятка глупых и несостоявшихся баб, вся ее система, работа всей ее жизни – рухнули в одночасье. Этого не будет! Слышите, женщины планеты, этого не будет никогда!

Однако, через несколько часов, приняв несколько таблеток «Женофарм» Лунная сделала соответствующий звонок по тому же номеру мобил-кома.

– Але, это Лунная, вы слышите меня?

– Да, госпожа.

– Отмените мое предыдущее распоряжение. Я хочу, чтобы эта старая кошелка поработала на меня еще немного.

– Слушаюсь госпожа.

12 октября 2234г Кабинет групповой терапии. 11.15 дня по федеральному времени.

«ЗОНА-Н»

Ангелина сидела в окружении доморощенных Иных, откровенно скучавших на ее традиционной часовой терапии. В последнее время она была лишена рабочего энтузиазма и единственное, что ее волновало – это судьба Алекса, за которой она внимательно следила. При этом она активно игнорировала эмоциональное состояние своих подопечных. Ей было все равно, как они спали, что они ели и что сделать, чтобы облегчить их и без того обустроенную жизнь. Прошла почти неделя с тех пор, как она начала заниматься с Алексом. И каждый их сеанс, как впрочем и первые два – заканчивались непонятно чем. Она так и не могла добиться от него, зачем он вылез из своего укрытия и оказался в пределах женского мира. Он ни словом не обмолвился о том, кто он, откуда родом, где община в которой он жил когда-то. Также ее волновало, кто обучил его грамоте, наукам и воспитал его таким эмоционально устойчивым. Последним воспитателям Ангелина с радостью высказала бы все накопившиеся претензии. Александр откровенно стебался над ней, высмеивал профессиональные качества девушки и при каждом удобном случае – прилюдно позорил. Зачем он это делал, она примерно представляла. Алекс ненавидел женщин и винил в ее лице, весь мир. К тому же, за время общения с Иным, Ангелина прекрасно уловила его чаянья по свободе. Он часто отрешенно смотрел в панорамное пуленепробиваемое стекло, будто теряясь в реальности и переставая замечать что-либо. По ее наставлению, его переселили в сектор, где жили другие Иные, чтобы им было о чем поболтать. Однако Алекс вел себя обособленно, практически ни с кем не разговаривал и вообще всем своим видом демонстрировал презрение к себе подобным. Не привыкшие к такому общению мужчины – сторонились его и сами не шли на контакт. Ежедневно Ангелина наблюдала за Александром через камеру видео-регистратора и делала в журнале необходимые пометки. Ей казалось, что время, лучшее лекарство, для такого нелюдимого и угрюмого Иного. Она была уверена, что со временем Алекс сможет расслабиться настолько, что у него развяжется язык. Она применяла на нем кучу ранее неиспользованных методов дознавания, однако будучи от природы человеком лишенным хитрости, только забавляла его тщетными попытками покопаться у него в душе.

Вот и сейчас, в окружении пятерки самых трудных и неуравновешенных Иных «Зоны-Н», Ангелина с нетерпением ждала своего главного пациента. Теперь она не могла контролировать его передвижение по «Эконтеру», точнее, могла лишь догадываться, где в тот или иной момент, Алекс может находиться. Ее руководство, по каким-то непонятным для Ангелины причинам, решило сделать из него звезду Конфедерации. Весь город был обклеен его ухмыляющейся физиономией, пару раз Ангелина даже натолкнулась на новые странички его личного фан-клуба. Приятельница из параллельного отдела сообщила, что «Эконтер» ведет переговоры на пользование Алекса за рубежом, а так же о возможности его обмена на пять идеальных Иных из других государств. Услышав это, у Ангелины поднялось давление, и она была вынуждена принять ненавистный ею «Женофарм». Нервы в последнее время находились в расшатанном состоянии. На работе бардак, дома бардак, в голове и того хуже – настоящий хаос. И конца и края этому не было видно. Вдобавок ко всему, последние дни совместной жизни с Лизой еще больше убедили Ангелину, что им пора разъезжаться. В ее присутствии Лиза становилась похожа на мягкотелую амебу. Чувствуя, что их отношения на грани гибели, подруга совсем ушла в себя и не реагировала на присутствие подруги. Она часто впадала в оцепенение, сидела обездвиженная по несколько часов и порой, Ангелине становилось по-настоящему страшно за нее. Она не понимала, что у девушки на уме, о чем она думает, и что в тот или иной момент сделает.

Глухой звук вернул Ангелину к реальности. Магнитные двери бесшумно отворились, и на пороге показался Алекс. Увидев его, она невольно вздрогнула. Во рту моментально пересохло. Дрожащая рука схватила стакан с водой и девушка сделала несколько торопливых глотков. По разные стороны от Алекса стояли вооруженные женщины-сопроводители, это была очень серьезная привилегия для Иного. Теперь Александр мог свободно передвигаться по «Зоне-Н» и делать все, что ему заблагорассудиться. Ангелина была неприятно удивлена и раздосадована этим фактом. Судя по всему, Алекс просто наслаждается сложившейся ситуацией и зря она переживает о его нестабильном душевном состоянии.

– Привет, доктор, – буркнул он холодно, и не обращая внимания на остальных присутствующих, с разбегу плюхнулся в мягкое белое кресло, – Я опоздал.

– Мы обратили на это внимание, – нарочито равнодушно ответила Ангелина, хотя внутри у нее бушевал настоящий пожар, – Мы как раз обсуждали новые введения о запрете ночных передвижений по «Эконтеру». Что-нибудь можете мне об этом сказать?

– Боюсь, я был слишком занят, удовлетворяя ваших коллег, – прищурился он и закинув руки за голову, откинулся на кресле.

Ангелину пробрало до мурашек от такой наглости. Неужели, он делает это специально? А может, она ошибается, и Алексу просто наплевать на то, что она может чувствовать?

– Думаю, вы преуспели в этом, – услышала Ангелина свой ехидный голос, – И все-таки, пока вы занимаетесь под моим руководством, будьте любезны общаться с нами. И желательно не опаздывая.

– Он ни с кем не общаться, – буркнул миловидный блондин, похожий на скандинава.

Ангелина знала, что он прибыл в Конфедерацию несколько недель назад и теперь его мучили приступы ностальгии, апатии и депрессии. Его звали Даниэль и он до сих пор плохо говорил по-русски.

– Это временно, – ободряюще улыбнулась ему Ангелина и дружески сжала его плечо, – Александр обязательно будет говорить. И я уверена, расскажет нам массу интересного.

Глаза Алекса опасно сверкнули. Ангелина удивленно проследила за его взглядом и увидела, что он неотрывно смотрит на ее руку, которая до сих пор лежала на плече Даниэля. Девушку будто обожгло, и она быстро ее одернула. Брови Алекса все еще были сдвинуты, но стало понятно, что он заметно расслабился. Блондин тоже заметил это, выпрямился во весь рост и с неприязнью уставился на Александра.

– Может быть, ты есть рассказать мне о своих проблемах? – обратился он к дикарю, откровенно скучающему на своем месте, – Что-то мне подсказывать, они у тебя есть.

– Моя проблема – это она, – ткнул он пальцем в Ангелину и тоже выпрямился на своем стуле.

Двое мужчин довольно долго сверлили друг друга взглядом, у Ангелины перехватило дыхание от этой сцены. Она искренне не понимала, что происходит с этими двумя.

– Успокойтесь, иначе по вам пустят разряд, – подал голос черноволосый парень со старинным русским именем Иван.

У него были широкие плечи и узкие бедра. Среди женщин Конфедерации, Ваня пользовался необычайным спросом и был направлен на принудительные занятия групповой психиатрии в связи с излишне завышенной самооценкой. Ваня был сильным, властным самцом, избалованным вниманием многочисленных женщин. Его главное проблемой, по мнению Ангелины, было его дикое происхождение. Ваню поймали ребенком в лесах Перевала, голодного и истерзанного дикими зверьми, он не умел разговаривать и был похож на маугли, по нелепой случайности выжившего в тяжелых условиях. Несколько лет он провел в адаптации, был приучен к социуму, однако отголоски его происхождения отзывались в нем трудно-контролируемой агрессией. Ваня был отличным бойцом «Эконтера» и участвовал почти во всех боевых соревнованиях. Ангелина знала, что Алекс и Иван рано или поздно сойдутся в схватке, правда не думала, что это случится так скоро.

– Что ты уставился на него? – напряженно бросил Иван Александру, – И почему ты пялишься на нее?

– А ты кто такой, чтобы я отвечал тебе?

Алекс просто забавлялся, глядя на четверых мужчин, чья грудная клетка опасно вздымалась. Судя по всему, остальным респондентам тоже не понравился тон этого наглого Иного.

– Если хочешь жить в мире, тебе придется научиться уважать тех, с кем ты живешь, – хмуро заметил ему Самуил, афроамериканец, обосновавшийся в Конфедерации много лет назад, – Здесь тебе не джунгли.

– Я не собираюсь вести беседы с инкубаторскими выскочками, вскормленными подачками с женского стола, – процедил сквозь зубы Алекс, и Ангелина даже находясь на предельном расстоянии, почувствовала всю силу его гнева.

– Ты зарываешься, – холодно сказал Иван и резко поднялся со своего места.

– Респонденты, прошу вас, сядьте! – вскрикнула Ангелина, – Немедленно! Иначе я распоряжусь наказать вас! Всех вас!

Ангелину просто колбасило от страха. Воздух между Иными наэлектризовался так, что казалось, еще одно лишнее слово и случится непоправимое. Мужчины не часто выясняли отношения между собой и довольно редко переходили на личности, никаких ЧП за последние годы не случалось. «Зона-Н» жила в мире и гармонии и все было так, как и должно быть. Но сейчас происходило что-то невероятное. Ангелина не была готова к такому развитию событий.

– Сядь, женщина! – крикнула Алекс и тоже подорвался со своего места, – Ты хочешь, чтобы я разбил тебе твое хорошенькое личико? – скривился он в неприятной улыбке и двинулся на Ивана. Тот зарычал и беззвучно бросился на обидчика. Алекс тоже издал злобный рык и мужчины стальной хваткой вцепились друг в друга.

Ангелина ойкнула и сползла на пол. К ней сразу подбежал Даниэль и помог подняться.

– Тревога! – заорала не своим голосом Ангелина, с ужасом наблюдая за тем, как Иван и Алекс рыча и брыкаясь, катаются по полу, нанося друг другу мощные тяжелые удары.

Она ойкнула, увидев, как Иван с размаху ударил Алекса в грудь и тот перекатился через себя, отплевывая выступившие над губой капли крови. Ангелина испуганно схватилась за сердце, а затем закрыла глаза руками. Все ее тело дрожало. Сквозь шум и громкие возгласы, она услышала, как в комнату ворвались охранницы с электро-разрядами. Громкие крики и протесты мужчин смешались с какой-то возней. Ангелина открыла глаза и заметила окровавленного Ивана. Он сгорбился на полу и корчится от боли. Лицо Алекса было искажено от гнева, губа разбита, из носа тонкой струйкой течет кровь. По нему тоже провели разряд электричества.

– Перестаньте! – закричала Ангелина, бросаясь к Алексу, но так и не решилась прикоснуться к нему. Он пригвоздил ее к месту искаженным от боли взглядом.

– Успокойтесь, госпожа Ангелина. Мы контролируем ситуацию, – ровным голосом сообщила ей охранница, отпуская рычаг управления током.

Мужчины сразу свалились на пол, и тяжело дыша, перевернулись на спину, катаясь по полу, как раздавленные дождевые черви.

– Святые небеса, – пролепетала Ангелина пересохшими белыми губами, – Что же это происходит.

– Экстренная ситуация, экстренная ситуация! – передала по громкоговорителю охранница.

В кабинете сразу появилось куча женщин в форме. Респондентов быстро увели с места происшествия, а Ивана и Алекса направили в лазарет. Ангелину напичкали Женофармом и под конвоем отвели к вышестоящему начальству. Все, что происходило в последующие несколько часов, показалось для нее настоящим адом. Ее допрашивали, требовали объяснений, угрожали увольнением, допытывались, как часто она не принимает гормональные таблетки и под конец, пообещали отстранить от работы с Иными.