скачать книгу бесплатно
– Минос, – холодно и строго сказала Регина, – это всего лишь набросок…
– О других ты говорила так же! – гневно обличил лэрн. – Где они сейчас?! Используются теми, кому ты продала или отдала свои идеи! Или эту ты оставишь для Анигера Тремса?!
– Что мне ещё остаётся, если сама над ними я работать не могу?! – вскочила на ноги девушка. – Тебе никогда не понять, что значит иметь подобные способности и идеи, но не иметь возможности воплотить их в жизнь! Тебе не приходиться скрываться, всех сторониться и бояться лишь из-за того, что тебе не повезло родиться женщиной! – Регина резко замолчала и её вдруг затрясло. Через пару секунд дрожь прошла, лэри откинула голову назад и гортанно захохотала: – А-ха-ха! Неужели висюлька между ног так много значит, Минос? Если я у тебя её оторву и приделаю себе, то я стану мужчиной, Минос?
– Регина, – очень аккуратно произнёс Минос, понизив голос и сделав плавный шаг в сторону племянницы, – когда ты принимала капли?
Лэри искоса взглянула на дверь. В следующую секунду дядя кинулся к племяннице, а она к двери. Минос наступил на валяющуюся кружку, подвернул ногу и гневно выругался. Этой задержки Регине хватило, чтоб выбежать из комнаты.
– Регина! – кинулся лэрн следом, хромая, но вокруг была лишь тьма и отдаляющейся весёлый голос племянницы:
– Это я их убила!
Признаюсь.
Признаюсь.
Я убила!
Я убила!
Призналась.
Призналась.
– Мрачный, куда она ушла? – зло спросил Минос.
– К западному выходу, – ответил Пожиратель кошмаров.
Лэрн перевел дыхание и с облегчением выдохнул:
– Хорошо, значит пойдёт в тот дом. Мрачный, следи за ней. И если она что-то выкинет, забери.
– Я, между прочим, Пожиратель кошмаров! И в няньки к этой безумной кукле не нанимался! – грубо отрезал Мрачный.
– Я кормить тебя не буду. Понял? – ощерился Минос.
–Понял, – волны недовольства окатили лэрна, и Мрачный вынес ультиматум: – Покормишь?
– Присмотришь – покормлю, – согласился Минос.
– Да что с ней случится? – пренебрежительно спросил Пожиратель кошмаров. – Как обычно напьётся и пойдёт тискать баб или завалится спать…
– Мрачный! – предупредительно протянул лэрн сквозь зубы.
– Ладно-ладно, – пошёл на попятную Пожиратель. – Но точно покормишь?
Минос промолчал, тяжело вздохнул и вернулся в комнату прибрать бардак, который оставила его племянница.
Западная окраина города негласно называлась Студенческий квартал. Его обжили студенты из трёх старших школ с уклонами в точные науки, научно-техническую деятельность и научную медицину соответственно, а также и двух академий. В этом районе находились Академия науки и техники и Академия медицинских наук. Юго-западная окраина города носила имя Творческий квартал. Там располагались школы с уклоном в изобразительное искусство, музыкальную и театральную деятельность и писательское мастерство. Там же находилась и самая большая в стране Академия искусств, чья известность распространилось далеко за границы Торении.
Творческий квартал представлял собой ухоженные широкие улицы, украшенные изысканными мозаиками, скульптурами, памятниками, уличной живописью, фонтанами, три из которых считались самыми красивыми во всей Торении. Он славился своими многочисленными кафетериями, многие из которых были закрытыми клубами для студентов-искусствоведов, магазинами, двумя огромными парками и трехэтажными домами с квартирами-студиями.
Студенческий квартал был его полной противоположностью: он выглядел как лабиринт из многочисленных улочек и неказистых старых домов, комнаты, которые студенты снимали по двое, а то и по трое. На весь квартал были лишь три магазина и два кафетерия, которые студенты прозвали пивнушками, ибо приходили туда лишь за тем, чтобы напиться с горя или от радости.
Дом №17 на Гелвеес-парк уже много лет назад был кем-то выкуплен и ни разу не сдавался в аренду. Об этом доме среди студентов ходило множество баек и страшилок. Самая популярная была о студенте – то ли физике, то ли химике. Поговаривали, давным-давно студент повесился в этом доме. Теорий, почему он решил покончить жизнь самоубийством, было много: одна гласила, что он создал какую-то гениальную формулу, сошёл от этого с ума и повесился, другая – погиб из-за измены невесты, которая так и не дождалась, когда жених добьется успеха. В общем, этот дом стал объектом городских легенд, как и многие другие старые особняки и заведения в городе, и получил имя Дом Висельника. Конечно, не обошлось и без «очевидцев», которые клялись, что видели, как из дома выходит молодой человек. Некоторые утверждали, что видели его одетым в старую академическую форму и с верёвкой на шее, другие – выглядел он вполне цивильно, но лицо его было в трупных пятнах. Третьи говорили, что лицо его было снежно-белым с безумными глазами. Вскоре дом стал объектом для испытания на храбрость. Школьники-первоклассники и студенты-первокурсники в начале осени толпами ломились сюда в желании переждать ночь и доказать, что они не трусы. Некоторые спокойно проводили там отведённое время, другие рассказывали о жутком мужском хохоте, третьи утверждали, что видели и самого призрака: то болтающимся в петле, то бродящим по дому. Мнения, как всегда, расходились. Но сегодняшняя ночь была особенной.
Так уж повелось, что студенты Творческого и Студенческого кварталов издавна не ладили друг с другом. Причин этой вражды было много, но точную никто бы назвать уже не сумел. Слишком давно началась эта история, и её зачинщики уже давно покоились в гробах. Да и дело было совсем не в этом, а в двух компаниях из разных академий – науки и искусств, которые встретились на нейтральной территории и, будучи в подвыпившем состоянии, устроили разборки. Не кулаками – за подобное можно легко было вылететь из академий, – а крепкими словами и издевательскими подколками. В результате одному студенту-технику пришла в голову идея предложить студентам-искусствоведам проверить себя на храбрость и посетить Дом Висельника. Те были наслышаны об этом доме, но всё равно приняли вызов, не желая ударить в грязь лицом перед зазнайками-учёными.
Погода на руку искусствоведам не сыграла. Хмурые тяжёлые тучи, закрывающие луну и звёзды, ещё больше нагнетали обстановку. Погрузились в сумрак улочки Студенческого квартала, который и днём всегда выглядел мрачно из-за тёмно-серых стен, каменных заборов и серых крыш, нависающих над ними.
Немногочисленные фонари не разбавляли темноту, а наоборот, лишь усиливали её. Вдобавок они были чувствительными и зажигались, когда человек переступал за обозначенную зону. Радиус действия обычно составлял пять метров, и свет загорался не сразу, а медленно, и потухал он тоже не сразу. Это было жутко: особенно когда свет мерк за твоей спиной. Мысленно ругая человека, создавшего подобное устройство, короля, экономившего на энергии, и умника-студента вместе с его компанией, студенты-искусствоведы, ещё не дойдя до Дома Висельника, уже нервничали и как-то незаметно, дружно и резко протрезвели.
Дом №17 на Гелвеес-парк ничем не отличался от соседних домов. Та же высокая ограда из серо-чёрных обтёсанных камней, та же узкая бетонная лесенка – дома находились на возвышенности из-за крутого уклона улицы, – та же выглядывающая из-за ограды, словно шляпка гриба, чердачная крыша. Отличие было только одно: стальная дверь без ручки, которая, судя по петлям, открывалась наружу. Среди студентов обеих академий взломщиков не было. Один из искусствоведов, вспомнив недавно прочитанную книгу о приключениях вора-авантюриста, попробовал было поковырять замок тонким ножом для заточки карандашей, но это кончилось лишь поломкой ножа, кончик которого, ко всему прочему, остался в замке. В результате искусствоведам пришлось воспользоваться проверенным методом – лезть через забор. Это было трудно: на заборе почти не было выемок, да и высок он был, как и дверь. Мешали к тому же тёплая одежда и ядовитые смешки зануд-учёных. Наконец, самый рослый из студентов додумался подставить сокурсникам спину, а потом взобрался на забор благодаря помощи двух приятелей. За забором их ждала чувствительная лампочка под крышей, осветившая мрачную картину: разросшаяся пожухлая трава, которая в некоторых местах пробила цементную тропинку и небольшую веранду, тёмный неказистый домик, тоже со стальной дверью без ручки, небольшое окно, завешенное внутри тёмной тяжёлой шторой. Студенты обошли дом, но других окон и дверей не было, а значит, переднее окно было единственным возможным входом.
– Может, ну его? – тихо озвучил один из парней общую мысль.
– Испугались, карандашники?! – раздался издевательский голос откуда-то сверху.
Студенты вздрогнули и заозирались. Слева от них, над каменным забором, разделяющим дома, возвышалась восьмерка знакомых студентов-зануд и один незнакомый, с заспанной, но не менее ехидной физиономией.
– Как вы?.. – возмутились такой подлостью искусствоведы.
Теперь стало понятно, как другие испытатели пробирались в Дом Висельника: с той стороны забора стояла высокая лавка, как, кстати, и с этой.
– Мы с Майлом тут живём, – кивнул один из Академии наук и техники на новоприбывшего.
– Слухи о том, что вы все поголовно мужеложцы, мы знаем, но чтоб так откровенно в этом признаваться… – насмешливо парировал один из студентов-искусствоведов.
– Слышишь ты, малевака, – на руках приподнялся над забором и подался вперёд сосед, – ещё одно слово, и знаешь, куда я тебе твои карандаши запихну?
– Себе запихни! – огрызнулся парень. – Хотя твой сосед, наверное, не раз свой «карандаш» туда пихал.
Слово за слово, и студенты совсем забыли об испытании и доме, всецело отдавая себя взаимным оскорблениям. Дело уже вполне могло дойти до драки. Особенно рвался в бой сосед, которого уже еле могли сдержать его однокурсники, как вдруг…
Дверь в Дом Висельника открылась совсем бесшумно, и на веранду вышел молодой мужчина: высокий, худощавый, но плечистый. Студенты на него совсем не обратили внимания, слишком занятые словесными баталиями. Наверное, даже если бы мужчина прошёл мимо них и вышел на улицу, то так и остался бы незамеченным. Но он громко кашлянул в кулак, и когда студенты одновременно замолчали и резко посмотрели на него, широко улыбнулся и вежливо произнес слегка хриплым голосом:
– Доброй ночи, уважаемые лэрны. Чем обязан столь поздним визитом?
У молодого мужчины на лице не было трупных пятен, также оно не было и мертвенно-бледным. Обычное, со светлой кожей лицо, миловидное по женскому типу, но уравновешенное острыми скулами и хищным носом. Лоб и брови закрывали тёмно-каштановая чёлка, глаза – круглые очки с тёмно-красными стеклами, которые по бокам – от середины оправы до середины дужки, – были украшены серебряными треугольными вставками с небольшим гранатовыми камнями. Одет он был по последней моде и к тому же по погоде: в тяжёлые большие ботинки с бляшками, чёрные штаны, белое пальто до колен с двумя рядами больших чёрных пуговиц, с серебряными рисунками и поднятым воротником. На нём были перчатки и цилиндр с белой лентой, завязанной на боку аккуратным бантом. В общем, человек с виду был живой и располагающий к общению, и в иной ситуации «уважаемые лэрны» спокойно пояснили бы причину своего столь позднего визита… в иной, но не в этой.
Тишина задержалась во дворе дома №17 на Гелвеес-парк всего на секунду, а затем наполнилась мощным криком пятнадцати глоток. Искусствоведы бросились к забору, от которого хлынули местные парни и, толкая друг друга, за одно мгновение перелезли через ограду. Не повезло только одному: ему с локтя дали прямо в голову, отчего он упал на землю и вдобавок получил с колена в плечо.
– Лэрн, с вами все в порядке? Помочь вам подняться?
Студент поднял голову и с ужасом уставился на протянутую руку, затем поднял взгляд выше, увидел лицо молодого мужчины и, клацая зубами от ужаса, выдавил:
– Вы-и-и к-к-кто?
– Анигер Тремс, – представился с дружелюбной улыбкой мужчина. – Хозяин этой собственности. А вы кто?
– Вы-вы Вис-се-сельни-ник?
– Висельник? – недоуменно переспросил мужчина и, откинув голову назад, искренне расхохотался. Когда приступ смеха прошёл, Тремс насмешливо спросил: – Лэрн, сколько вам лет, что вы до сих пор верите в подобные байки? И вставайте уже, ещё простудитесь! – Тремс схватил студента выше локтя – у того на мгновение сердце сжалось от ужаса – и помог подняться. – Вам нужна медицинская помощь?
– Не-нет, – студент всё ещё находился в шоке, хотя разум твердил, что человек перед ним самый что ни на есть настоящий, из крови и плоти, и россказни об этом доме – всего лишь небылицы.
– Вы так и не назвались, – мягко напомнил мужчина.
–Лэ-лэрн Ав-август Ле-ленор-аст.
– Что ж, лэрн Ленор-аст, я знаю одно замечательное место, где можно выпить, что вам сейчас явно необходимо, и поболтать, что необходимо мне. Не желаете составить компанию?
– Не-не прочь, – согласился лэрн Ленор-аст.
Выпить после подобного потрясения ему и вправду хотелось.
– Отлично! – с азартом воскликнул Тремс.
Двое мужчин покинули двор дома №17 на Гелвеес-парк и направились вверх по улице.
К удивлению, небольшое и тихое заведение, носящее название «Клуб лэрна Дориана» пришлось по душе Августу. Несмотря на то, что обычно он предпочитал более шумные и людные места. Вдобавок, это был закрытый клуб для металиранов, но их впустили без проблем, стоило Тремсу показать лакею на входных дверях необычный жетон в виде красной шестерёнки. В заведении было всего два зала: обычный и для курящих. Обставлены залы были просто, но в то же время со вкусом: мягкие кресла с высокими спинками, обшитые красным велюром, небольшие круглые столы из тёмного дерева, на которых стояли вытянутые лампы. На стенах висели портреты известных изобретателей и чёрно-белые фотографии различных аппаратов, из патефона на барной стойке лилась тихая мелодия. Первые несколько минут Август чувствовал себя неуютно, особенно памятуя о недавней ссоре со студентами-изобретателями. Но потом лэрн понял, что остальным посетителям, большая часть которых состояла из пожилых мужчин, нет до него никакого дела, и упокоился. Их провели в зал для курящих к самому дальнему столу, Тремс поинтересовался, что желает выпить лэрн Ленор-аст, но Август отдал право выбора новому знакомому.
– Люблю я это заведение, – признался Тремс после того, как раскурил сигару. – Тихое, спокойное, без лишних ушей и с прекрасным ассортиментом виски.
– Вы любите виски? – спросил Август, желая продолжить разговор, а не молча пялиться на собеседника. Он не курил, поэтому не мог занять себя этим делом в ожидании заказа.
Тремс выпустил изо рта клуб дыма и ответил с усмешкой:
– Как сказал один мой знакомый: «К вкусу виски с трудом привыкаешь и с трудом от него отвыкаешь».
– Лэрн Тремс… – начал Август, но мужчина его остановил:
– Называйте меня Анигер. Я не лэрн и, признаться, не слишком люблю все эти расшаркивания, – Тремс махнул рукой, и пепел с сигары чуть было не осыпался на пол. Мужчина едва заметно поморщился, заметив это, и стряхнул пепел в пепельницу из чёрно-белого хрусталя.
– Тогда и я прошу вас называть меня по имени, – кивнул лэрн и сложил пальцы в замок. – Для начала, Анигер, я хотел бы, чтобы вы приняли мои искренние извинения. Я и мои друзья незаконно пробрались на территорию вашей собственности. Мы ни в коей степени не желали навредить вам или вашему имуществу, лишь повели себя, как дети, и поддались провокации со стороны студентов Академии науки и техники.
– Кто и должен извиняться, так это я, – возразил Тремс.
Принесли их заказ: бутылку виски без этикетки, но с выбитым на стекле названием «Эльвен Рог», два странных бокала и тарелку с вяленым мясом. Такие бокалы Август видел впервые: небольшие, на тонкой ножке и с сужающимся кверху горлышком. Хозяин дома №17 поблагодарил официанта и разлил по стаканам янтарный напиток.
– Вы из-за меня получили травму… – продолжил он.
– Да это пустяк! – взволновано заверил Август и осушил свой бокал одним глотком, с трудом проглотил терпкий напиток и закашлялся в кулак.
Тремс с усмешкой пододвинул к нему тарелку. Лэрн с благодарностью кивнул и быстро заел терпкость напитка кусочком вяленой оленины.
– Для начала дайте виски немного подышать, потом сделайте небольшой глоток и подержите на кончике языка, – назидательно пояснил хозяин дома №17, – тогда он откроет всю глубину своего вкуса. – Взяв бокал, мужчина поднял его и рассмотрел напиток на свету, затем поднёс к лицу и вдохнул запах. – Ваниль и мята… – с довольной улыбкой протянул он, сделал маленький глоточек, посмаковал и с улыбкой подытожил: – Превосходный напиток!
Август вторил за Тремсом, но смог различить только еле уловимый запах мяты. Выпив напиток так, как ему посоветовал неожиданный компаньон, лэрн не смог не признать:
– Да, оно действительно превосходное на вкус.
– Нет-нет-нет! – погрозил Тремс лэрну пальцем. – Виски – это он! Если даже шутка: кофе и виски – это он, а оно – это дерьмо и наша форма правления.
Август испуганно покосился по сторонам, но на высказывание Тремса обратил внимание только один мужчина. Но недовольства от него не последовало, напротив, он удивлённо хмыкнул и одобрительно кивнул. Ленор-асту вновь стало неловко.
– Не волнуйтесь, Август, всё сказанное здесь никогда не покидает пределов этих стен, – сказал Тремс, допил свой виски, налил ещё и добавил: – Шеды, родоначальники этого напитка, говорят: «Нет людей, которые не любят виски, есть те, кто ещё не нашёл свой сорт». – Посмотрев в лицо лэрну, мужчина дружелюбно спросил: – Чем вы занимаетесь, Август?
– Я учусь на третьем курсе в Академии искусств, факультет журналистики в области культуры.
– Отпрыск знатного дома будете писать статьи для газет? – спросил Анигер, и привычной издёвки в этом вопросе лэрн, к своему удивлению, не услышал.
– Нет-нет, у меня совсем другой профиль, – заулыбался Август улыбкой человека, которому неоднократно приходилось пояснять различия. – Нас обучают навыку составления афиши культурных событий, написания сценариев для радио, создания любых текстов, сопровождающих культурные события, и прочему. – Лэрн отпил виски, пожал плечами и добавил с неохотой: – Моя семья владеет одним из радиоканалов, поэтому после выпуска я собираюсь работать там. А вы чем занимаетесь, Анигер? – поспешил направить беседу в другое русло лэрн.
– Я владею небольшой компанией, хотя, лучше сказать, возглавляю группу техников-экспериментаторов. Мы не сильно известны, поэтому вы вряд ли о нас слышали.
Август решил, что в малых кругах мужчина явно был известен, раз мог войти в подобные заведения и без проблем провести с собой незнакомца.
– Над чем сейчас вы работаете? – полюбопытствовал Ленор-аст.
– Извините, но подобную информацию я не могу разглашать даже в этом заведении, – Тремс ответил с улыбкой, но Август краем глаза заметил, как на них покосились незнакомцы с соседнего стола, и мысленно дал себе затрещину. Как можно у изобретателя спрашивать о его работе, когда тут рядом столько конкурентов!
Лэрн отпил виски, не зная, о чём завести разговор. Да, чувствовать он стал себя крайне глупо. Его друзья, скорее всего, волнуются и ищут его, а он спокойно себе распивает виски в компании хозяина дома, куда он вломился. Август собирался допить бокал, извиниться и откланяться, как вдруг Тремс неожиданно произнёс:
– Вы знаете, что радио было создано по ошибке?
– Нет, – поразился Ленор-аст и виновато добавил: – Признаться, я даже не знаю, кто его создал.
– Его создал, кстати, ваш тёзка – Август Аско-льд. Изначально он хотел создать аппарат, который смог бы предсказывать погоду…
– Зачем? Ведь есть же небесные маги.
– Его мотивов я не знаю, – признался Анигер. – Возможно, он подумал: а что было бы, если бы магов, чувствующих изменение в климате, не было? Может, он хотел продавать аппарат в немагические страны? Всё же Торения осталась одной из немногих стран, где магия смогла выжить и развиться.
Август вспомнил один факт и решил им тут же поделиться, чтобы не выглядеть совсем уж глупо.
– Я знаю, что радио изобретатель назвал в честь своего сына Радиона!
– Вы правы, – кивнул собеседник. – Радион Аско-льд был с детства глухонемым. Не находите эту ситуацию немного ироничной? Человек, чей сын не мог слышать и говорить, создал подобный аппарат. Вдобавок, по ошибке.
– Это, скорее, печально, – ответил Август и залпом осушил свой бокал.
Лэрн вспомнил свою младшую сестру. Её лицо, испачканное краской, счастливую улыбку и звонкий голос: «Брат! Брат! Посмотри, какую картину я нарисовала!» После того случая она никогда уже так не улыбалась. И дом перестал пахнуть красками…
– Август?
Мужчина опомнился и смущенно улыбнулся.
