скачать книгу бесплатно
Петрович. Повесть-сказка
Мария Крылова
Одиннадцатилетний мальчик попадает в неведомый мир, где его ждут странные, а порой и страшные приключения. Вроде бы обычная сказка или фэнтези. Вот только герой необычный – Петрович…
Петрович
Повесть-сказка
Мария Крылова
© Мария Крылова, 2021
ISBN 978-5-0053-4387-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Петрович
Повесть-сказка Мария Крылова
***
Петрович прекрасно понимал, что он странный. «Я отдаю себе отчёт, – думал он, – в том, что я странный». Думая так, Петрович знал, что использование в мыслях выражений вроде «я отдаю себе отчёт» – одна из причин того, что он странен.
Петрович много думал, это было его обычным занятием. Он шёл вдоль шумной улицы, его обгоняли, иногда толкали локтями, а он думал. Впрочем, толкали редко – было своё преимущество в том, чтобы носить неопрятную одежду. Петрович шёл не спеша. Он думал.
Он знал причину своей необычности, отстранённости, и знать причину чего-то точно, определённо было ещё более странно, чем думать такими красивыми и длинными фразами.
Петрович читал. Нельзя сказать: «он много читал», или «он мало читал», или «он читал книги». Просто – читал. Всё, что попадётся на глаза, всё, где есть буквы.
«Я похож на инопланетянина на этой страной Земле, – думал иногда Петрович. – Я один читаю, словно это умение принёс с собою с другой планеты, где все такие, как я. Там я не был бы странным». Петрович любил фантастику и не чужд был самолюбования.
Странным было ещё то, что Петрович писал стихи. Он понимал, что и стихи эти странные:
Спускалась медленно снежинка,
Сгибалась чёрная пружинка,
Ласкалась кошечка Пушинка,
Лежала света паутинка…
В стихах должен быть смысл – Петрович знал это точно. В его стихах смысла не было. Они приходили сами, спускались с неба на маленьких парашютиках, цеплялись за язык, мешали думать, и разделаться с ними можно было одним способом – записать. А писать Петрович не любил по одной простой причине: не умел. Так что он не любил и свои стихи.
Он был странным одиноким мальчиком одиннадцати с небольшим лет, со странным непопулярным увлечением чтением, пишущим странные стихи, но зато с ним не происходило странных событий. Вся жизнь Петровича была обычной. Грустной, но обычной!..
***
Петрович ни разу не видел светлячков. Нет, он, конечно, знал об их существовании, он читал, но, как городской житель, как-то не сталкивался с ними.
Когда светлячок появился, Петрович обрадовался. Ведь это так здорово – увидеть в городе настоящего светлячка! Маленькое насекомое кружилось вокруг, подлетало к самому носу неподвижно сидящего мальчика, и Петрович подумал, что Соня уже обязательно прихлопнула бы его, и сейчас рассматривала бы на раскрытой ладошке, гордясь своей удачей. Петрович впервые обрадовался, что Сони нет рядом. Светлячок ему нравился.
Мальчик задумчиво смотрел на букашку, сидел не двигаясь, боясь спугнуть. Да, Петрович ни разу не видел светлячков, но вдруг начал понимать, что это маленькое существо какое-то не такое. И дело даже не в том, что светлячок странно себя ведёт: бросается на Петровича, лезет назойливо в глаза, в нос… Его огонёк!
В тот момент, когда Петрович понял, в чём странность, светлячок пребольно укусил его прямо в нос.
Огонёк светлячка имел форму треугольника, обычного треугольника с ровными, прямыми линиями и острыми углами. Эту странность Петрович не замечал, когда светлячок был далеко, но когда тот подлетел прямо к носу, необычная форма его огонька бросилась, это уж точно, прямо в глаза. В другое время Петрович размышлял бы над своим открытием несколько часов, но не сейчас… Укус был не столько болезненным, сколько неожиданным и обидным. Ещё бы, получить такой удар от прекрасного и безобидного существа, которым просто любуешься! «Вот прихлопнуть бы тебя, странное созданье!… – подумал мальчик. – Соня так и сделала бы». Петрович начал даже поднимать руку, как вдруг…
– Привет, чужестранец, прости, что пришлось тебя укусить, но это единственный способ сделать так, чтобы вы, жители здешнего мира, понимали нас, посланцев Великой Страны Чудес!
Голос был ясным, хотя и тихим. Ошеломлённый Петрович не мог не понимать, что это говорит Светлячок. Понимать-то понимал, а вот осознать не получалось. Впрочем, у него не было на это времени. Светлячок говорил очень быстро, словно боялся упустить что-то важное или спешил куда-то.
– Ты должен следовать за мной, Петрович, причём незамедлительно! Дело очень срочное, у меня нет времени объяснять тебе всё, подробности узнаешь по ходу дела. Скорей! Спеши! За мной!
Мальчик попробовал было удивиться, что это крохотное насекомое знает его имя, но Светлячок манил его за собой, отлетая недалеко в сторону и возвращаясь назад, и тараторил без умолку:
– Спеши, Петрович, я не могу здесь долго находиться, я обещал тебя привести и приведу, даже если мне придётся умереть. Скорее! Я понимаю, ты удивлён, но мы поговорим об этом потом, честное слово, поговорим, но позже! Скорее! За мной!
И Петрович пошёл. Он сам не ожидал от себя, что сделает это. Да не просто пошёл, он побежал!
***
По тёмной улице мчался плохо одетый, неумытый мальчик. Редкие прохожие думали, наверное, что он украл что-нибудь и убегает от преследования, ведь не первомайскую эстафету бежит, в конце концов. Но если бы они присмотрелись, увидели бы, что мальчик следует за каким-то маленьким огоньком. Огонёк свернул за угол, и мальчик туда же, огонёк пересёк широкую, но почти безлюдную этим поздним вечером улицу – мальчик упорно мчался за ним.
Петрович не знал, как долго он бежал. Самое интересное, что во время бега он ни о чём не думал, только следил за Светлячком. И странное ощущение появилось: словно это всё с ним уже было, он уже бежал вот так когда-то по тёмным улицам за мерцающим огоньком. Петрович встряхнул головой, отгоняя от себя эту мысль, и снова устремил глаза и ноги за крохотным бликом света.
Когда Светлячок остановился, Петрович по инерции пролетел ещё несколько шагов вперёд и только потом смог затормозить, едва не врезавшись в железные прутья. Конечно, он запыхался, ещё бы, ведь так давно не бегал, только ходил не спеша и думал.
Они стояли в каком-то дворе перед большими решётчатыми неизвестно куда ведущими воротами, на которых огромной подковой висел старый ржавый замок.
– Прибыли. Это здесь, – сказал Светлячок.
– Где? – Петрович с трудом произнёс первое после появления Светлячка слово. Он рассматривал вертикальные толстые прутья решётки, не спеша трогать их. Неожиданно стало страшно. – И что?
– Не бойся, ты пройдёшь, – спокойно сказал Светлячок.
– Куда? – вопросы Петровича выглядели идиотски из-за сжимавшего его горло, липкой волной пробегавшего по спине страха.
«Откуда он знает, что я боюсь?» – мысли Петровича путались, сердце бешено колотилось.
– Закрой глаза, – продолжал Светлячок. – Просто закрой глаза. Ты видишь?
– Что?
– Я не могу тебе сказать. Ты должен увидеть сам.
Неожиданно страх прошёл. И Петрович увидел…
В низу решётки, прямо около земли, появилась резная, старинная, похожая на калиточку на старом кладбище, дверца. Сначала она была небольшой, даже крохотной, как раз по размерам Светлячка. Замка на двери не было, и, как только малыш приблизился, дверца открылась внутрь. Внутрь чего?.. Снова пробежали по спине предательские мурашки. Светлячок влетел и стал манить Петровича.
– Иди сюда! За мной! Смелей!
Петрович шагнул к дверце, шагнул действительно смело – страх прошёл. И дверца увеличилась, очень большой не стала, но её размеров было вполне достаточно для щуплого мальчика, которого все звали необычным именем Петрович. Стоило приблизиться к неведомому порогу, как перед глазами появилась мерцающая в темноте, не очень широкая тропа, основательно раскисшая от дождя и пока ещё словно неясная, размытая перед взглядом Петровича. Мальчик сделал ещё один шаг, и контуры дороги стали яснее, чётче, явственнее. Ещё шаг – и дверца, глухо стукнув, захлопнулась за спиной Петровича.
– Ура! Получилось! Я же говорил! Я говорил! – это радостно кричал Светлячок.
***
Здесь тоже было начало ночи. Темно. Петрович пытался осмотреться, увидеть, куда же он попал, но не мог. Во-первых, из-за темноты, а главное – светлячок по-прежнему тянул его куда-то, маячил впереди манящим огоньком, торопливо объясняя:
– Мы должны быстрее уйти отсюда, здесь может быть опасно. Я всё тебе объясню, но попозже. Скорее! За мной!
И Петрович опять побежал. Следуя за огоньком Светлячка, он промчался несколько шагов по размытой от дождя тропе, а затем свернул в лес и летел дальше, лавируя между деревьями и стараясь уворачиваться от хлеставших то и дело по лицу мокрых веток. Впрочем, ветви чаще всего странным образом уходили в стороны, освобождая путь. Петрович не сразу понял, в чём разница между этими двумя бешеными гонками – в том, и в этом мире. Понял, только когда остановился и заметил, что не устал, ну ни капельки не запыхался. Здесь бежать было непривычно легко, грудь вдыхала воздух так, как это бывает иногда во сне. Нет, Петровичу такие сны не снились, их видят, наверное, только герои книг.
Мальчик стоял на небольшой полянке, по пояс в высокой траве. Вот теперь, когда наступила наконец тишина, можно было и подумать, и осмотреться. Петрович не был глуп, наоборот, он был умнее большинства своих сверстников, причём знал это совершенно определённо. Конечно, он понял, что произошло. Он читал о параллельных мирах, где живут иные, не похожие на человеческую, цивилизации. Когда читал, то, конечно, не верил, а теперь, после всего произошедшего, понял, что, видимо, книги были правдивы, только люди об этом не знали, в том числе и те, кто эти книги писал. Вот это да! Пока Петрович бежал, времени на то, чтобы думать, у него не было, а теперь мысли о параллельных мирах с быстротою молнии промелькнули в голове. Единственное, чего мальчик не мог пока понять – хорошо или плохо то, что случилось, и как он ко всему этому относится.
Светлячок неподвижно застыл недалеко от Петровича, словно давая ему время подумать и оглядеться. Рассмотреть что-нибудь вокруг было непросто. В окутавшей этот Мир тьме проступали силуэты деревьев, слегка шевеливших своей листвой, под ногами была высокая трава, над головой – затянутое тучами небо. Вроде всё как обычно, и брюки промокли, как это и должно быть после бега по высокой мокрой траве, но неотступное ощущение не давало обмануть себя: немного не так шелестели листвой деревья, необычной формы были листья и трава, по-иному шелестел ветер.
– Давай знакомиться, – сказал Светлячок. – Меня зовут Тир, я Гонец.
– Моё имя ты знаешь – Петрович, – сказал мальчик. – У нас есть время, Тир, чтобы ты рассказал мне всё?
– Не очень много. Эта территория свободна, по крайней мере, была, когда я полетел за тобой, значит, здесь должно быть безопасно. Но всё равно скоро придётся уходить. Я расскажу, что успею.
***
– Мы с тобой в Великой Стране Чудес. Так назвали её люди, редкие гости из твоего мира, Петрович. За всю историю Страны таких гостей было всего около десяти, точное количество знают Летописцы. Люди начали приходить сюда около тысячи лет назад, каждый их приход запоминался надолго и заносился в Книги.
Это особый мир. У нас своё устройство, законы и порядки. Первое время тебе многое будет казаться странным, но ты привыкнешь, Петрович, и всё постепенно узнаешь. Ну, например, у нас разговаривают животные, птицы, насекомые и почти все растения. У нас по-другому устроено пространство, я не могу тебе точно объяснить, я не Учёный, но есть места, где попадаешь не туда, куда идёшь. Здесь не существует усталости, а если кто-то плачет, то идёт дождь. Ну, что тебе ещё рассказать?
– Зачем здесь я?
– Я ждал этого вопроса. Вообще-то граница между нашими мирами должна быть непроницаема, но около тысячи лет назад образовался Первый Вход, лет через триста – Второй, и теперь люди иногда попадают к нам, а мы можем, если необходимо, пробраться в ваш мир. Только мы к этому не стремимся, а вот люди – те просто рвутся к нам. Жители страны, которые могут проходить через Входы, называются Гонцами. Я – Гонец!
– Подожди, Тир, ты сказал, что люди рвутся в вашу страну, а пришли только десять человек за тысячу лет.
– Десять – это не считая Охотников, – произнеся последнее слово, Светлячок боязливо оглянулся. – Десять – тех, кто пришёл честно.
– Честно? Как это?
– Как ты, например. Каждый может найти то место в вашем мире, где находится Вход, но увидеть Дверь и войти в неё может только Добрый Человек, человек, никогда не сделавший и не пожелавший никому плохого. Это честно. Охотники пришли нечестно, они не добрые.
– Но как они увидели дверь?
– Есть ещё один способ. Войти может прямой потомок Доброго Человека, который уже побывал здесь раньше. Один из Охотников нашёл записки своего деда, прочитал их и поверил. Немногие бы поверили, правда? Он собрал компанию своих недобрых друзей, отправился к месту Входа, а когда Дверь открылась, прошёл и провёл остальных. При этом они взялись за руки, а в нашей Стране никто не может разрушить рукопожатие.
Тон Светлячка, когда он рассказывал об Охотниках, был настолько грустным, что Петрович искренне его пожалел. Но Тир тут же испытующе посмотрел на Петровича и твёрдо сказал:
– Не надо, не расстраивайся, тебе надо быть сильным. И вообще не вздумай плакать или доводить кого-нибудь до слёз. С тех пор как в Стране появились Охотники, каждый день кто-нибудь плачет. Дождь идёт не переставая уже больше пяти лет. Многие растения умерли от повышенной влажности, несколько лет не вызревает урожай – посевы губит дождь. Нам грозит голод.
– Хорошо, я не буду, только скажи мне, пожалуйста, Тир, откуда ты знаешь, о чём я думаю? И сейчас, когда мне стало тебя жалко, и раньше, когда сказал, чтобы я не боялся?
– Ты ошибся, Петрович, я не мысли твои знаю, а чувства. Всё, что чувствуют люди, мы, Гонцы, видим, как вы видите глазами. Иначе, как бы мы находили Добрых Людей, как бы я нашёл тебя? Способность видеть чувства людей у Гонцов передаётся из поколения в поколение, усиливается обучением и практикой.
Когда Тир произносил эти слова, его треугольный огонёк засиял ещё ярче, а в голосе явственно послышались нотки гордости. Стало понятно, что этому малышу очень нравилось принадлежать к великому племени Гонцов.
– Вот только находиться долго в вашем мире мы не можем, поэтому я тебя так и торопил. Правила гласят, что, если Гонец задержится, он потеряет волшебство и не сможет пройти обратно через Вход. Станет простой букашкой…
Несколько минут мальчик и Светлячок молчали. Петровичу нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Охотники, Гонцы, чудеса – всё это смешалось в голове и никак не хотело выстраиваться в стройный ряд, чтобы стало видно, что же главное, зачем он здесь. И вдруг Петрович понял:
– Охотники принесли вам много зла?
***
Вроде бы обычные слова произнёс мальчик, только за ними последовала странная реакция. Во-первых, Тир с приглушённым писком рванулся куда-то в сторону, словно его сдуло внезапным порывом ветра. Во-вторых, небо над головой как-то странно зашевелилось, словно проснулся и начал потягиваться огромный кот, а из середины туч полыхнула прямо на полянку, где стоял Петрович, извилистая молния. Ошеломлённый мальчик, конечно, сгорел бы от разряда электричества, если бы его вовремя не обхватили кольцом ветви стоящего ближе других дерева и не подняли над землёй.
Когда опасная молния ушла в землю, оставив в воздухе острый запах горелой земли и оплавленных минералов, когда отгремел гром и необычно крупными каплями пошёл дождь, дерево бережно опустило Петровича на землю.
– Дождь пошёл из-за тебя, но не вини себя. Виноват Гонец. Тир, где ты? Выходи! – голос дерева был громким, но мягким, шелестящим. Тир появился, виновато мигая:
– Прости, я не сказал тебе. То слово, которое было последним в твоём вопросе, и образованные от него слова, лучше не произносить, особенно сейчас, когда Страна так страдает от дождей. Ты сам видел, что за этим следует. Спасибо тебе, О ки, ты спас Доброго Человека, и простите меня всё-таки.
– Очень благодарен тебе за спасение, Оки. А на тебя, Тир, я не сержусь, и тебе об этом прекрасно известно, – с улыбкой сказал Петрович. Пережитый только что ужас отступил мгновенно, как только заговорило дерево. – Но ты всё-таки вспомни хорошенько, Светлячок, о чём ещё очень важном ты меня не предупредил.
– Это слово не говорить, не плакать, не доводить других до слёз… – бормотал Тир. – Ну, плохих поступков ты и сам совершать не будешь. Вроде бы всё. Ах, нет! Ещё одно. Никуда не ходи один, двигайся только с провожатыми. Пространство нашего мира не везде одинаково. Оно может выкинуть с пришельцами очень скверные штуки. Один ты можешь не найти дорогу назад.
Мальчик и Светлячок спрятались под ветвями могучего Оки. Дерево пока спасало их от дождя, но ясно было, что скоро, когда его густые ветви промокнут, дождь доберётся и до них.
– Нам надо уходить отсюда. Не хотелось, конечно, идти ночью, но, видно, придётся, – сказал Тир. – Дождь не утихнет ещё несколько часов. Будем пытаться держаться под деревьями, чтобы не сильно промокнуть.
– Какая разница, – Петрович в очередной раз поёжился от закатившейся за пазуху холодной капли. – Я уже промок. Показывай дорогу, Тир.
Попрощавшись с Оки, они двинулись в путь. Третий раз Петрович следовал за Светлячком, но теперь всё было по-другому. Он не бежал, а шёл размеренным и быстрым шагом, дышать было легко, усталости не ощущалось, и как-то незаметно появилась ясность в мыслях. Петрович вспомнил тот вопрос, который чуть было не стал последним в его жизни, и задал его ещё раз, конечно, немного изменив:
– Охотники сделали вам много плохого?
– О да! Поэтому нас, Гонцов, и послали за вами, Добрыми Людьми. На Великом Совете было решено, что, раз своими силами нам не справиться, мы должны призвать вас на помощь.
– Как давно пришли в ваш мир Охотники? И сколько их? – вопросы Петровича становились всё более конкретными.
– Они пришли около шести лет назад, их шестеро. Ух ты, какое совпадение! Шесть и шесть – ведь это не случайно! Наверное, это значит, что действительно пора с ними разделаться, а, Петрович?
Конечно, они странно выглядели вместе под этим проливным дождём: болтливый и оттого выглядящий легкомысленным огонёк Тир и серьёзный, задающий дельные вопросы и всё время о чём-то думающий, не погодам взрослый, хотя и худенький мальчик со странным именем Петрович.
***
Первые воспоминания Петровича были очень чёткими. Словно он до этого не видел, а потом кто-то развязал ему глаза, и полился яркий свет.
Петрович помнил себя пятилетним мальчиком (он точно знал, что ему пять лет) в опрятном джинсовом костюмчике на улице большого города. Потом он узнает, что этот город носит название Ростов. Лето, светит горячее южное солнце. У мальчика чистая одежда, а вот руки почему-то грязные, он плачет и размазывает слёзы по щекам грязными руками. И вот уже у него не такой аккуратный вид, какой был несколько минут назад. Мальчику одиноко, он точно знает, что у него никого нет на целом свете. Поэтому он и плачет.
Двое детей постарше, мальчик и девочка, подходят к нему, и девочка, приветливо улыбаясь, спрашивает:
