скачать книгу бесплатно
И я почти вприпрыжку направилась к дороге, и тут…
–Эй ты!
В глазах потемнело, а сердце замерло. Тут что-то снесло меня с ног.
–Вот ты где!
–Женя, – от облегчения я расплылась в глупой улыбке и повисла у подруги на шее.
–Ну точно, кишки вместо мозгов, – ухмыльнулась Женя и, обняв меня за плечи, поволокла в сторону киоска, на ходу оглядываясь и убирая телефон в карман. Наверное, она уже хотела мне позвонить.
–Ты приехала! – радостно сказала я зачем-то, подпрыгивая рядом с ней.
–Действительно? – саркастично протянула подруга, заталкивая меня в небольшую машинку у киоска. – Поехали быстрее, вдруг они уже забили тревогу?
–А знаешь что? – сказал я, кидая на психбольницу прощальный и торжествующий взгляд. – Сможешь нарисовать комикс про то, как призраки берут врачей в плен?..
Глава IX
-Так тебе нужно пристанище?
Мы сидели на кухне у Жени и пили чай. Было воскресенье, поэтому ей не надо было в университет.
Ночью Женя привезла меня на машине какого-то своего знакомого сюда, и ночь я провела здесь.
Кухня у Зайцевых очень уютная и светлая, много цветов в горшках, картин, вся мебель светлая… очень успокаивающая обстановка. Родители у Жени настоящие волшебники.
–Да, – я смущённо и виновато смотрела в кружку. – Я понимаю, что многого прошу…
Женя некоторое время молчала, а я боялась посмотреть на неё.
–Нужно только решить, здесь или в общежитии, – наконец, задумчиво сказала она.
–Правда?..
–Конечно, правда. Тебе ведь надо где-то прятаться. Я придумаю, что сказать родителям. Только вопрос, где тебя будет труднее разыскать.
Я снова опустила глаза. А вдруг у них будут из-за меня проблемы?..
Мы ещё несколько мгновений помолчали, потом Женя нетерпеливо спросила:
–Так что скажешь? Где лучше тебя спрятать?
–Жень, я… даже не знаю. Я тут подумала, а у вас не будет из-за этого проблем?
–Нет, я так не думаю.
Её тон меня немного обнадёжил.
–Лучше здесь, наверное, – тем временем сказала она.
–Уверена? Врачи с лёгкостью могут узнать твой адрес, – с сомнением сказала я.
–Вот именно. Они сразу обратятся к твоим родителям, а те наверняка поймут, что ты, скорее всего, не рискнёшь жить там, куда могут так легко наведаться, и выберешь более безопасное место. Скажем, общежитие. Поэтому тебе лучше быть как раз-таки здесь.
Женя, встала, забрала у меня пустую кружку и поставила в раковину, а затем снова села напротив меня.
Я молчала. Да, Женя права. Но её родители… Как им это понравится? Если бы со мной поселился друг моего ребёнка, в то время, как сам ребёнок живёт в общежитии? Не похоже, что этот друг приглашён в гости. Это само по себе вызывает подозрения. А потом сюда ещё придут мои родители, и станет ясно, что Женя меня прятала. Интересно, что ей на это скажут…
А меня, пожалуй, уже разыскивают. Бедняга санитар! Представляю, как ему от Романа Александровича влетело! Его ещё, чего доброго, тоже под надзором начнут держать.
С другой стороны, у меня нет выбора. Сейчас только положиться на друзей и остаётся. Не могу же я тайком от мамы с папой жить дома?
Мысли тут же потекли в этом направлении. Например, являться можно до наступления темноты, тщательно запирать дверь, будто её никто не открывал, тихонько прокрадываться к себе и ждать, когда все придут домой. Затем прятаться, а, когда все лягут спать, покидать своё убежище и тоже отходить ко сну… А утром… Не станут же мама или папа до работы заглядывать в мою комнату?..
Тьфу, ерунда какая! Разумеется, я не смогу втайне обитать дома. Разве что в крайнем случае. Если они переберут каждую мелочь во всех моих потенциальных укрытиях. И по камешкам разберут общежитие. А сюда, домой к Жене, они всё равно придут первым делом. Даже если родители прочистят им мозги на предмет того, что я не настолько глупа, чтобы совать нос туда, где они меня найдут в два счёта… Дом Жени мне не крепость.
–Слушай, а ты уверена, что мне лучше отсидеться здесь? Даже если родители их убедят, что я сюда не приду, они всё равно заглянут к вам. Хотя бы для того, чтобы просто удостовериться, что вы не прячете умалишённую беженку.
Женя, массирующая запущенными в волосы пальцами голову, медленно нахмурилась и сложила руки замком, упершись в них ртом и подбородком. Она всегда так делает, когда пребывает в замешательстве.
–Ты знаешь, – после долгой паузы заговорила она будничным тоном, – не факт, что они вообще станут тебя так усиленно искать. Во-первых, диагноз тебе никто так и не поставил, правильно?
Я кивнула.
–Во-вторых, ты напугала врача, да ещё и тот парень, которого они наверняка обвинили в том, что ты сделала ноги, несёт какую-то чушь, – продолжала подруга, – Псих вряд ли убедит здравомыслящего человека в своих бреднях, если только бредни не правда. Так что, возможно, кое-кто тебе там и верит. В-третьих, для поисков им придётся иметь дело с полицией. А я тут выкопала кое-что по поводу госпитализации детей в этой больнице. Оказывается, это не слишком-то законно, а тебе всего полмесяца назад семнадцать исполнилось, – Женя многозначительно вскинула брови. – От твоих родителей им, может, и удалось скрыть это, но я не думаю, что они станут связываться с полицией, тут ведь может всплыть то, что они вряд ли хотят, чтобы кто-то знал. Скорее всего, они постараются всё замять. А если и обратятся в органы, полиция наверняка поинтересуется, что у них делал несовершеннолетний и как он сбежал прямо у них из-под носа. К тому же, у них ведь нет ни единого существенного подтверждения, что ты опасна…
–Может, и не опасна, – перебила я, – но совсем другое дело, что без присмотра окажется несовершеннолетняя. И потом, если я в ближайшие дни не вернусь домой, меня сочтут без вести пропавшей.
–Даже если твои родители начнут розыск, в чём я тоже сомневаюсь, это случится далеко не сразу, – забормотала Женя, уставившись в стол. – Сама подумай, ты уже сбегала из дома ко мне на отцовской машине. Я думаю, твои родители не станут бить тревогу по крайней мере в ближайшие пару дней, а за это время тебе стоит объявиться и дать им о себе знать. Тогда они не обратятся в полицию…
Тут её ладони, сомкнутые напротив рта, резко расплелись и со звонким шлепком врезались в столешницу.
–Чёрт! Ты должна в минимальные сроки вернуться домой, а за это время надо либо убедить твоих предков, что ты в порядке, либо заставить их тебе поверить! – решительно и отрывисто объявила она.
У меня вырвался истерический смешок.
–И как ты предлагаешь мне сделать это? По-твоему, я смогу всю жизнь прикидываться, что никого не вижу? А поверить они мне всё равно не смогут, – я сама не заметила, как вскочила со стула и принялась бегать по кухне, – сколько всего я им рассказала, сколько доводов приводила, у меня было два нервных срыва, и это впервые за семнадцать лет!.. Я изменилась, просто резко взяла и изменилась, они это видят, но для них это ничего не значит! Они думают, я взрослею! Что у меня какой-то там переходный возраст! Они и слышать не хотят о призраках…
Я остановилась так же незаметно для себя самой. Порыв исчерпал себя, захотелось закрыть глаза и ни о чём не думать хотя бы какое-то время.
За моей спиной скрипнул стул, и вдруг две руки за плечи развернули меня назад. Женино лицо оказалось совсем рядом с моим, в голубых глазах отразился свет от окна, и они будто заискрились изнутри.
–Неужели мы не найдём способ убедить их? – по её губам пробежала усмешка, от которой в искрящихся глазах заплясали чёртики, и она решительно надавила мне на плечи, усаживая на диван, стоящий чуть сбоку от стола. – В ногах правды нет.
* * *
«Мам, пап, привет. Со мной всё в порядке, и у меня есть крыша над головой. Не волнуйтесь. Искать меня тоже не надо. Я сама скоро вернусь.
Не переживайте за меня, я самостоятельнее, чем вы думаете.
Я сбежала, потому что знаю о своём рассудке больше, чем врачи, и потому что не хочу находиться в статусе сумасшедшей. Надеюсь, этот поступок наведёт вас на мысль, что я вовсе не вру и не выдумываю.
Вы можете спросить Петра Ивановича, он подтвердит, что мне было известно то, чего я знать не могла. Он мне верил. Поверьте и вы.
И ещё раз, не волнуйтесь, пожалуйста!!!
Люблю вас, Ира
P.S. Те люди, которых я вам описывала, умерли в моей палате.
P.P.S. Поцелуйте от меня Фрака.
P.P.P.S. Мой мобильник остался в психушке!!! Я волнуюсь за него.»
Этим письмом я взволнованно хрустела, стоя у дверей нашей квартиры.
Нужно воткнуть его в щель между дверью и косяком… Сложенный лист очень тонкий, должен войти.
Сейчас 19:00, и мама ещё работает, а домой вернётся позже обычного, потому что я пропала, и она, скорее всего, заедет в психиатрическую больницу на Обводном канале. А это далеко от места её работы.
Когда я писала это письмо, сидя на диване перед журнальным столиков у моей подруги, я ощущала себя совсем взрослой и ответственной и будто успокаивала родителей, стараясь вложить в слова побольше уверенности в себе. А кроме этого, я втайне надеялась, что они, хоть и запереживают после этого письма, наверное, ещё сильнее, но всё же будут мной гордиться.
А сейчас, стоя у дверей дома и слушая, как за ней тоскливо скребётся Фраклик и жалобно мяукает, я просто–напросто старалась не зареветь.
–Фрак, я не могу зайти! Присмотри за родителями, пока меня не будет дома, – прошептала я, прижавшись к двери.
Как же мне хотелось распахнуть дверь, подхватит на руки мерзкого высокомерного кота и обнять так, чтобы он непременно расцарапал мне руки… А он, как ни странно, чувствовала меня из-за двери. Я давно заметила, что о моём приходе Фрак всегда узнаёт раньше других, ещё когда я только захожу в подъезд.
Я, всхлипнув, сунула письмо в дверь и торопливо кинулась к лестнице, пока окончательно не расквасилась. Или же пока мнительные соседские старушки меня не засекли.
У подъезда меня поймала Женя и ту же спросила, не заметил ли меня кто, на что я моментально расплакалась, уткнувшись ей в плечо.
–Ну Ир, – обнимая меня, утешительным тоном протянула Зайцева, – поехали. Мы что-нибудь придумаем, и всё будет хорошо.
–Да? – я хлюпнула носом.
–Обещая тебе.
–Спасибо, – продолжая всхлипывать и жаться к подруге, пробулькала я.
Когда мы вернулись, Женя принялась сочинять для своих родителей версию моего появления в их квартире. Сначала история получалась красивой и трогательной, потом трагической и болезненной, потом комичной, затем превратилась в страшное реалити-шоу, после чего стала самым настоящим фильмом ужасов. Как ни странно, эти полтора часа значительно подняли мне настроение, на что Женя, похоже, и была нацелена.
Когда к вечеру приехали Женины родители, мы несколько сбивчиво, поминутно переглядываясь и дополняя друг друга, выдали историю о том, как мои родители уехали в командировку, а меня оставили одну, и я потеряла ключи от квартиры. Женина мама сразу бросилась заваривать чай, дружелюбно и заботливо спрашивая, как же я ухитрилась, а папа скептически приподнял бровь, скользнул по мне взглядом и многозначительно посмотрел на Женю, словно вытаскивая из её головы правду. Надо сказать, отец у неё очень наблюдательный, даже слишком. Как мой…. Хотя мама у меня всё же наблюдательнее, чем папа. Мои родители порой и вовсе кажутся экстрасенсами.
–А куда уехали твои родители, я так и не поняла? – усаживая меня за стол, спросила Женина мама.
–В командировку в Москву. Они журналисты, – видя, что мне неловко, ответила за меня Женя, ставя перед матерью кружку с кофе.
–Правда? Женя раньше хотела быть журналистом. А ты уже решила, куда будешь поступать? – широко улыбнувшись, спросила Наталья Владимировна (так зовут Женину маму) – Спасибо, – прибавила она, обращаясь к дочке.
Я хотела ответить и так и застыла с открытым ртом, только сейчас заметив, как сильно Женя похожа на неё. Та же улыбка и те же голубые глаза, только взгляд у моей подруги… тяжелее, что ли. И мама явно улыбчивее дочери: у неё вокруг глаз разлетаются тоненькие морщинки, когда она улыбается, а от ямочек на щеках даже есть следы. У Женьки они совсем не заметны.
–Я… не знаю, тоже думала на журналиста, – я немного растерялась, а от радушия Натальи Владимировны мне стало совсем стыдно. Всё-таки мы её обманули… и на журналиста я идти вовсе не думала. С литературой у меня плоховато. Не пойму я, зачем нужно так тщательно анализировать произведения, разве важно, сколько в романе сюжетных линий, как прогрессируют герои и что значат те или иные нюансы вроде снов, цвета одежды и так далее? Гораздо важнее, интересен ли этот роман. Ведь книги пишутся не для того, чтобы их разбирали по частям, как конструктор, и разглядывали каждую деталь со всех сторон.
–Ну а сейчас? – с живым интересом продолжала Женина мама, отпивая кофе и уютно при этом причмокивая.
–Наверное, на переводчика, – ответила я, тоже отхлёбывая чай и с завистью поглядывая на кофе моей собеседницы. Уютно причмокнуть у меня не вышло, вместо этого я едва не подавилась.
–Очень востребованная профессия! Тебе интересны языки?
–Ну, – я скромно пожала плечами и в поисках поддержки взглянула на Женю, которая, пригнувшись к своей кружке рядом с Натальей Владимировной, исподлобья внимательно меня изучала, – у меня неплохо с английским, к тому же, мне нравится этот язык.
–Не полиглот? – улыбаясь, спросила Женина мама.
–Нет, я… нет, – я неловко улыбнулась. – Не представляю, как можно столько запомнить!
В этот момент на кухне появился Анатолий Сергеевич, Женин отец, и, встав у окна, задумчиво осмотрел оттуда нашу компанию.
–И как ты ключи потеряла? – протянул он.
Под его испытующим взглядом я невольно втянула голову в плечи.
–Сама не знаю, – я не узнала своего голоса: сущий комариный писк! – Наверное, они выпали, когда я доставала из кармана телефон…
–Стало быть, телефон твой при тебе? – Анатолий Сергеевич изогнул бровь.
Что-то в нём так же напоминало Женю, но это что-то было, скорее, в мимике. Его лицо было неподвижно, взгляд проницательный и сильный, на лбу – печать мысли. И весь он был как мысль – какой-то важный, значительный, но такой неосязаемый, словно воздушный. Тонкие черты, как у Жени; тонкие пальцы, быстро и сознательно водящие по подоконнику под властью постоянно движущейся мысли; величественная осанка; узкие, но крепкие плечи; худощавое тело и лёгкие движения…
Перед таким человеком ощущаешь себя жалким невежей, солдатом перед королём или кроликом перед удавом.
–Почему же ты не позвонила родителям со своей бедой? – продолжал он тихо, неторопливо, но эффектно, словно и впрямь был удавом.
–Я… я звонила им… они сказали, постараются приехать, – я почувствовала, что мысли начинают путаться.
–Пап, они в другом городе, – вмешалась Женя, разгибаясь и откидываясь на спинку стула.
Анатолий Сергеевич перестал гладить подоконник и сел рядом со мной. Мне стало неуютно: такой он был невесомый, что мне показалось, будто передо мной очередной призрак.
–Они оба уехали в другой город, так? – не сводя с меня глаз, спросил он.
Я так и вдавилась в стул, не зная, что ответить. Боже мой, кажется, догадывается… Но как?
–Да. Сначала уехал отец, но сломал ногу по пути в гостиницу, и следующим рейсом вылетела её мама, – моментально сориентировалась Женя. – Тем более, он её позвал. Она не могла не приехать.
Я бросила на неё благодарный взгляд и быстро добавила:
–Именно так. Жаль, что я не смогла поехать с ней! Но мама сказала, кто-то должен остаться с котом, да и школа ждать не будет.
