скачать книгу бесплатно
Лицо его было бледным, глаза красными и слезящимися от болезни, губы серыми и как будто безжизненными. Он выглядел разбито и устало, но одновременно его глаза были испуганы плачевным состоянием матери.
– Все хорошо, родной, – она вытерла слезы и улыбнулась, – просто устала и плохой сон приснился.
Он стоял в дверях и тревожно смотрел на нее. Филиппа встала и подошла к сыну, он весь был в поту, она потрогала его лоб, тот горел.
– Боже, Мартин! У тебя опять поднялась температура! Ну, сколько можно мучить моих детей?! – она вскочила и пошла за градусником и таблетками.
– Почему мама плакала? – спросил Мартин у Ника.
– Мама устала, она не спала ночь, и ей приснился дурной сон.
– Так плакать из-за сна?
– Это был очень страшный сон.
– Там были монстры?
– Нет, кое-что похуже.
– Хуже монстров?! – вскрикнул Мартин с ошеломленным видом. – Наверно, это самый страшный сон.
Филиппа вернулась и засунула Мартину электронный градусник под язык. Пока градусник мерил температуру мальчика, Филиппа поставила чайник, чтобы сделать сыну лекарство.
– Надо проверить Ассентия. К счастью, у него иммунитет сильнее, и он уже начал выздоравливать, – механично говорила она.
Мальчик пил лекарство и боязливо поглядывал на мать. Ник тоже с опаской и заботой смотрел на Филиппу и думал, не тронулась ли она умом. Однако с ней все было хорошо. Бессонная ночь, тревожный сон, все это сказалось на ее психике. Впервые за столько лет она чувствовала страх – страх за тех, кто остался в Либерии, страх за детей, страх, что придется вернуться, – она не хотела этого, более того, она этого боялась.
Филиппа зашла в комнату Сени, воздух там был тяжелый из-за того, что окна были закрыты. Она открыла окно, и в комнату ворвался свежий воздух. Молодая мать подошла к сыну и присела на край кровати. У Сени лицо было светлое и здоровое, во сне он чуть-чуть посапывал, было видно, что мальчик поправился, а когда она дотронулась до его лба, то убедилась, что температуры нет, и улыбнулась, довольная, что хотя бы один ребенок вылечился.
– Филиппа? – в комнату вошел Ник. Лицо его было встревоженное и озабоченное состоянием жены. – Как ты?
Она встала, подошла к мужу и крепко обняла. Он успокаивающе погладил ее по голове.
– Ник, вдруг нам придется вернуться? Вдруг они придут за нами? Что будет с детьми? Мы не оставим их тут одних… нет… кому-то одному придется вернуться, а кому-то остаться, – ее лицо потемнело, а глаза потускнели, в голове проносились не очень приятные мысли.
– Филиппа, успокойся, это просто сон. Никто за нами не придет, все будет хорошо. Ты, главное, не думай об этом.
– Я не могу не думать об этом, Ник! Я боюсь… вдруг, в Либерии случилась беда, и мы должны помочь…
– Но мы не можем ничем им помочь! Как ты не понимаешь?! – Ник потряс ее за плечи, переходя на гнев. – Мы не сможем попасть в Либерию, пока за нами сами не придут! – он отпустил ее трясущееся от волненья тело и сделал суровый вид. – Так что перестань об этом думать… пока с ума не сошла.
Он холодно развернулся и вышел из комнаты сына. Филиппа закрыла лицо руками и всхлипнула. С кровати вскочил Сеня, который проснулся от голоса отца, подбежал к матери и бросился к ней в объятья. Филиппа пыталась успокоиться, но как на зло, тело вздрагивало и не желало ее слушаться. Сеня тоже заплакал, он перепугался из-за ссоры родителей.
– Мама, почему ты плачешь? Что случилось в Либерии?
Тут Филиппу пронзила ярость. Она выбежала из комнаты, что повергло Сеню в еще больший страх. Мальчик стоял в недоумении, из глаз катились слезы. Филиппа догнала Ника и резким движением его развернула, тот удивленно взглянул на нее и в ступоре начал ждать продолжение вспышки гнева.
– Как ты смел кричать на меня в присутствии сына?! Совсем уже из ума выжил?! Дети не должны об этом знать!
– Да ты сама начала свою истерику! Это был просто сон! Всем снятся сны! Мне тоже снилась Либерия, и что?!
Она удивленно уставилась на него и ошеломленно открыла рот.
– Тебе снилась Либерия… и ты молчал?!
По коридору пробежал Мартин прямиком к Сене в комнату. Ник резко взял Филиппу за руку и потащил к выходу, чтобы их ссору никто не мог слышать.
– Замолчишь ты наконец или нет?! Что разоралась?!
– Отпусти меня! Лгун! Ты скрывал!
– Скрывал, потому что не вижу в этом ничего серьезного!
– Ничего серьезного?! Ник, ты жил там! И тебе все равно, что там происходит?!
– Моя жизнь теперь здесь, и единственное, что занимает мои мысли – это благополучие собственной семьи!
– Но в Либерии тоже твоя семья!
– Все! Я больше не хочу об этом разговаривать! Я тебе объяснил, что переживания за Либерию – это глупость! Если бы у них случилась беда, они пришли бы за помощью! Вот только не могу понять, почему ты этого не понимаешь?!
– Какой же у тебя узкий ум! Ты не думал, не раскидывал своими «блестящими» мозгами, что на них могли напасть, отобрать фауксы, или с ними могло случиться что-то более ужасное!
Он молчал и только злобно смотрел на нее. Слова Филиппы ударили по его самолюбию. Он сделал равнодушный вид, сухо бросил: «Прекрасно!», развернулся и ушел. Она осталась одна стоять в коридоре и смотрела на удаляющуюся фигуру мужа. В душе у нее кипела ярость, но постепенно она начала сменяться сожалением. Сожалением, что сорвалась на крик, что была груба, и что у них случилась ссора. Она не винила себя за сказанные слова, ей было неловко, в какой форме они были преподнесены, но виноватой она себя не считала.
Она простояла так еще несколько минут, думая о случившимся, затем успокоилась и пошла проведать детей, те, должно быть, были дико напуганы повышенным тоном родителей. Филиппа зашла в комнату, улыбаясь, будто ничего не случилось, но дети не воодушевились ее оптимистичным видом. Они молча и грустно сидели на кровати, теребя каждый что-то в руках. Девушка подошла и села между ними. Ей надо было как-то объяснить детям их ссору с Ником, но нужные слова не приходили в голову. Филиппа обняла их и попыталась начать разговор.
– Марти, Сеня, не переживайте. Просто иногда у нас с папой не сходятся мнения, и мы ссоримся по этому поводу. Но ничего серьезного не случилось.
– Раз ничего серьезного, тогда почему вы кричали? – спросил Мартин.
– Ну, просто иногда надо выпустить пар. Все накопилось, и каждый из нас не выдержал.
– А что случилось с Либерией, мама? – жалобно спросил Сеня.
Филиппа замялась. Ожидающие ответа глаза Ассентия уставились на нее, и тут она хотела что-то сказать, но Мартин перебил ее:
– Сеня, когда ты уже поймешь, что Либерия не настоящая?!
– Отстань, Мартин! Вот ты не веришь в нее, и тебе не разрешат туда попасть! А я верю! Мам, ты же веришь? – его красноречивые глаза просили поддержки, которую Филиппа не могла оказать.
– Это сказочная страна, Сеня…
Как только мальчик услышал ее слова, ударившие его по самому сердцу, он вскочил и выбежал из комнаты. Филиппа выкрикнула его имя, но Сеня не удостоил ее внимания. Она печально вздохнула и опустила глаза. С минуту она думала, потом встала и пощупала лоб Мартина.
– Температура сошла. Иди к себе, отдыхай.
– Мам, не волнуйся из-за Сени. Он потом поймет все.
Она кивнула и медленно вышла из комнаты. Ей было трудно врать, она хотела им рассказать все, но толку от этого видно не было. Зачем вселять мечты в мысли детей, которые все равно не осуществятся? Ну а если им и выдастся шанс посетить Либерию, то тогда уж они все и расскажут. Однако Филиппа не хотела, чтобы они все узнали, чтобы они покинули ее. Ведь, скорее всего, дети выберут Либерию, а не их мир, но Филиппа, да и Ник тоже, вряд ли решится вернуться.
Тем временем Ник сидел в баре и пил дорогой виски. На лице его была изображена озабоченность и удрученность. Он думал о случившемся, он жалел о сказанных резких словах, но чувства его менялись ежеминутно. То он чувствовал ярость, то сожаление. Ему хотелось поехать к Филиппе и извиниться, но что-то его останавливало. Мужчина сидел в раздумьях и медленно потягивал виски за барной стойкой.
Рядом с ним грациозно присела молодая девушка. Она была длинноногой блондинкой в коротенькой юбочке, и из-за юбки ее ноги казались еще длиннее. Беленькая тесная майка обрамляла ее пышную грудь. На руках у нее висело множество браслетов, и сама она буквально светилась от всего этого обилия блесток и побрякушек. Хотя вечер только начинался, глаза ее были ярко накрашены, и на пухлых губах блестела розовая помада. Весь ее вид буквально говорил, что она настроена на мимолетное увлечение, что она ищет жертву и, присаживаясь на стул рядом с Ником, она поняла, что она нашла ее. Неестественно голубые глаза светились желанием и кокетливо стреляли в сторону Ника. Конечно, она понимала, что перед ней состоятельный мужчина, более того, это было очевидно по стоящей перед выходом дорогой машине. Она увидела кольцо на его пальце, но это только разгорячило ее пыл. В руках у нее был коктейль, девушка соблазнительно взяла вишенку и съела ее, вызывающе смотря на Ника.
– Еще не ночь, а вы уже взялись за виски, – игриво сказала она высоким, певучим голосом.
Ник не мог не заметить ее интереса, сдержанно улыбнулся и ответил:
– Виски – напиток аристократов. Не важно, в какое время суток ты его пьешь, главное, как и по какому поводу, а иногда и повода совсем не требуется.
– Что-то мне подсказывает, что у вас есть повод, и по-моему, он не совсем веселый.
Ник потускнел и отпил немного виски.
– Может быть, я смогу разжечь огонек вашего потухшего настроения? – кокетливо спросила она и придвинулась к Нику ближе. Он усмехнулся и выпил последние глотки напитка.
– Как же вы собираетесь меня веселить?
– Ну, я знаю много разных способов, – она соблазнительно посмотрела на него, явно намекая на очевидное, но Ник не очень-то этому поддавался, – расскажите мне, что с вами случилось, и я смогу вылечить вас от вашей меланхолии.
Он рассмеялся, позвал бармена и заказал еще виски. Тот наполнил треть его стакана, как и положено.
– Вряд ли вам будет интересно.
– Я хочу погрузиться в ваши проблемы… и отдать вам свои советы, – страстно сказала она.
Ник сглотнул, и его глаза забегали. Он не хотел изменять Филиппе, но все шло именно к этому.
– Ладно. Я поругался с женой.
– М-м. И что же за повод?
– Просто разногласия, ничего особенного.
– Я не понимаю, как женщина может огорчать такого замечательного мужчину, как вы! Она должна во всем соглашаться с вами…
– Не думаю, иногда я бываю тираном и деспотом.
– О, вы, должно быть, такой сексуальный, когда злитесь! – она положила свою руку чуть выше коленки Ника, и это вогнало его в жар.
– Не знаю, какой я, но это точно не приносит мне успеха. Я поступил неправильно, я обидел жену, напугал детей…
– Может, ты не будешь думать об этом сейчас, а подумаешь о чем-то более расслабляющем?
Она погладила его ногу и собралась уже поднять руку выше, но Ник тут же вскочил, осушил стакан, бросил на барную стойку несколько фунтов и попрощался с коварной соблазнительницей.
– Куда же ты? Я не узнала твое имя!
– Уверен, ты давно его знала, – ухмыльнулся Ник и лихой походкой ушел прочь.
Он был доволен собой. Мало кому удастся устоять перед натиском симпатичной дамы, Ник тоже поддался, но он не пошел дальше. Он не видел в этом смысла, он любил Филиппу и не хотел ее обманывать, тем более, он так тяжело добивался ее любви.
Ник направился домой. Хоть он и выпил почти стакан виски, его это мало волновало. Мужчина лихо мчался по дороге, спеша помириться с женой и успокоить детей. Когда он зашел, дома было тихо. Хотя было всего девять часов вечера, все уже находились по своим комнатам. Ник вбежал по лестнице на второй этаж и ворвался в спальню. Филиппа лежала на кровати с банкой мороженого и смотрела фильм. Как только Ник вошел в комнату, рука Филиппы с ложкой остановилась на полпути ко рту. Она удивленно уставилась на него. Ее муж подбежал к ней, убрал лакомство, схватил ее на руки и начал кружить по комнате. Филиппа смеялась, как маленький ребенок.
– Господи, что с тобой? – весело спросила она.
– Я понял, как сильно я люблю тебя! Прости, Филиппа, я не должен был кричать.
– Ничего, Ник, я тоже была не во всем права, – она погладила его по щеке, тот блаженно выдохнул, и до нее донесся запах алкоголя. Она нахмурилась и недоверчиво спросила у него: – Где ты был?
– В баре. Я хочу кое-что рассказать тебе…
Девушка подозрительно взглянула на него и, ожидая ответа, сложила на груди руки.
– Я слушаю, – сурово сказала она.
– Я там сидел, пил виски, и тут ко мне подсела девушка…
У Филиппы сузились глаза, и она буквально впилась в мужа взглядом.
– Она была молодой и вызывающе одетой…
– Всю ее успел разглядеть? – раздраженно выпалила она.
– Нет, Филиппа, пожалуйста! – жалобно начал Ник. – Я пытаюсь рассказать тебе, а ты перебиваешь.
– Ладно, продолжай, что там она?
– Она приставала ко мне всеми возможными способами, – Филиппа начала постукивать ногой по полу, он взял ее за руки, чтобы хоть немного успокоить нарастающую вспышку гнева, – и тут, я понял, понимаешь? Она ведь почти соблазнила меня, и я подумал… я ведь так тяжело добивался твоей любви, сколько трудов и нервов это мне стоило, и вот так вот просто взять и предать тебя ради какой-то легкодоступной девушки?! Я понял, что это не придаст мне ни ума, ни уважения к себе. Тем более, ей, скорее всего, нужны были мои деньги… так что я встал, расплатился и вышел из бара.
Филиппа молча стояла и смотрела на мужа. Лицо ее уже не выражало гнев, но и радости на нем не было видно. Ник смотрел на нее красноречивыми глазами и ожидал хоть слова с ее стороны.
– Все ясно, – сказала она.
Он нахмурился, но тут же улыбнулся и обнял ее. Ник понимал, что не услышал бы от нее ничего подобного «молодец» или «как я за тебя горда», нет, его обязанность – не изменять ей, как и ее тоже. И похвала выглядела бы в этом случае так, как будто вас хвалили бы за то, что вы ходите в школу или на работу. Это ведь является вашей обязанностью? Вот и у замужних пар не изменять любимым есть их обязанность.
– Как дети? – спросил он.
– В норме. Немного напугались, переволновались. Сеня опять начал говорить про Либерию.
– А Мартин?
– Мартин считает ее выдуманной страной. Меня это и радует, и огорчает.
– Почему?
– Мальчик быстро растет… и мы ведь были рождены там… а он не верит в нее, даже не чувствует ничего. Вот Сеня чувствует, он верит в Либерию, ему даже сны снились, а Мартину нет.
