скачать книгу бесплатно
Ольга постелила на диван клетчатый плед, который собственноручно связала еще в школьные годы. Поставила на стол ноутбук, на полки – несколько книг. Рядом легла стопка чистых тетрадей с яркими обложками, которых Ольга в последние месяцы зачем-то накупила, создав странную и бесполезную коллекцию. Вскипятив чайник и заварив кофе, Ольга уселась на диван, еще раз осмотрелась и умиротворенно улыбнулась, чувствуя, что непонятная тревога и тянущее чувство опоздания отступили – скорее всего, лишь временно, но она была рада и небольшой передышке.
Плотные серые шторы не пропускали в комнату свет луны и фонарей. Дом стоял в стороне от дороги, и уличный шум доносился сюда глухо и смазанно, как через ватное одеяло. Ольга лежала на удобном диванчике и спала безмятежно, как кошка. Вдруг она беспокойно и часто задышала, заворочалась и рывком села. Оглядевшись по сторонам и так и не поняв, что ее разбудило, она включила светильник на тумбочке. В комнате, естественно, не было никого и ничего постороннего. Ольга рассеянно водила взглядом по еще плохо знакомой обстановке, пыталась унять сердцебиение и ухватить за хвост ускользающий сон.
«Выпусти меня… Выскажи меня… Назови меня…»
Ольга встала, подошла к кухонной раковине и долго, нервно и сердито умывалась ледяной водой. Что это ещё за новый симптом? И что с ним делать?..
Потом она кружила по комнате, обхватив себя руками, будто в ознобе, и пыталась понять язык, на котором с ней говорил ее сон – первый хотя бы смутно запомнившийся сон за многие месяцы. А что если он случился уже не в первый раз, и именно он всё это время наполнял жизнь наяву страхом и тревогой?
«Выпусти… Выскажи… Назови». Что это значит? Ольга метнулась к столу, схватила первую попавшуюся тетрадь и ручку, упала на стул и поднесла поблескивающее в свете лампы пишущее острие к бумаге. Проводя одну линию за другой, покрывая бумагу прыгающими бессвязными строчками, она чувствовала, как напряжение отступает, как паника сменяется умиротворенностью, как освобождается зажатая где-то в уголке сознания ее собственная воля.
Почему-то мне страшно хочется написать хоть что-то. Я пишу просто потому, что чувствую, что иначе меня что-то взорвет изнутри. Боже, какая чушь. Что это за странный вид психического расстройства? Потом надо будет подобрать такой красивый латинский термин. Даже интересно, а вдруг такое расстройство и в самом деле существует, и его лечат, например, электрошоком? Добро пожаловать в психушку, Оля…
Ольга отложила ручку и перечитала написанное. Сморщившись, как от запаха несвежего супа, она хотела было вырвать и выбросить лист, но рука остановилась в сантиметре над тетрадью и отказалась опускаться ниже. Ольга озадаченно посмотрела на собственную кисть, как на чужеродный предмет. Ну ладно, нельзя – значит нельзя. Она пожала плечами. На нее вдруг навалилась вязкая сонливость. С трудом дотянувшись отяжелевшей рукой до светильника, она погасила свет, переползла на диван и заснула крепко и без сновидений.
***
Представьте, что однажды утром вы проснулись внутри мультфильма. И не какого-то там диснеевского, вроде «Красавицы и чудовища», и не советского наподобие «Малыша и Карлсона» – со вполне себе антропоморфными героями, а в «Симпсонах» или «Южном Парке». И вот, выйдя из квартиры и спустившись на лифте, вы выходите на улицу в своих обычных джинсах и свитере, с рюкзаком, и оказываетесь среди желтокожих живых поленьев с выпученными глазами и зубчиками на головах вместо волос.
Примерно так ощущала себя Ольга в оставшиеся четыре дня на работе. В окружавших ее нелепых существах она с трудом узнавала своих коллег и начальников. Рабочий компьютер вызывал странное двойственное ощущение: вроде бы знакомая и привычная деталь обстановки – и в то же время загадочное и подозрительное устройство – а может, вообще существо? – внутри которого явно происходят какие-то непонятные и пугающие процессы.
В первый день после переезда Ольга списывала свои нервозность и рассеянность на стресс из-за ссоры, перемены места обитания и плохого сна на новом месте. Коллеги уже и не удивлялись тому, что она откликалась на обращения к ней с третьего, а то и с четвертого раза, иногда отвечала невпопад, а взгляд ее то и дело застывал на видимых только ей точках в пространстве. На второй, третий и особенно на четвертый день объяснения своему странному состоянию она не нашла, но и как-то смирилась с ним, внутренне уверовала, что так и должно быть.
В течение всего последнего рабочего дня Ольга, которой совершенно нечем было заняться (все дела были завершены, бумаги переданы коллегам, и оставалось только дожидаться шести часов вечера), время от времени ловила себя на том, что рассеянно подбирала со стола то ручку, то карандаш и начинала что-то писать на подвернувшихся под руку листочках. Обычно это были слова, не вызывавшие никаких подозрений: «Перерыв», «Усталость», «Время» – будто бы намеки на причины ее внезапного увольнения. Но уже в шестом часу, словно очнувшись, Ольга ошеломленно уставилась в листок, а затем, кинув быстрый взгляд по сторонам, тщательно и жирно зачеркнула фразу «Покажи мне свой мир через эти черные провалы глазниц» и очень аккуратно поставила ручку в подставку для канцелярских принадлежностей.
Стеклянные двери офиса закрылись за ее спиной ровно в восемнадцать ноль-ноль. Без двух минут шесть, пробормотав: «Всем счастливо», Ольга рванула к выходу так, будто боялась опоздать на паром, отходящий на другой континент. Больше всего она опасалась, что кто-то из коллег увяжется за ней, намекая на некую «отвальную» гулянку. Обижать ей никого не хотелось. Но и находиться в их обществе лишнее время – тем более. А хуже всего было бы то, что предрекали соседки по кабинету – появление у дверей офиса Виталия на машине, с букетом и извинениями. Опасливо выглянув на улицу и окинув взглядом парковку, Ольга с облегчением выдохнула и короткими перебежками скрылась во дворах.
Только убедившись, что ее никто не преследует (что за глупости лезут в голову, кому могло понадобиться ее преследовать?), Ольга сбавила шаг. Как будто бы со стороны наблюдая за собственным поведением, она отметила эту странную нервозность и желание побыстрее скрыться. Возможно, все дело в деньгах? В последний рабочий день Ольга покидала офис с немалой суммой в кошельке – ей выдали зарплату, отпускные и премию за последний месяц. Неприятно было бы именно сегодня повстречать грабителей… Вцепившись в сумку и в приемлемое логическое объяснение, Ольга заспешила к «базе», как она мысленно именовала свою съемную квартирку.
Шесть часов вечера в мае совершенно не похожи на вечер – солнце еще высоко, и до сумерек не меньше трех часов. В этот день было по-летнему жарко, в воздухе вились облачка мошкары, во дворах и скверах над землей поднимался запах свежей травы. Ольга шла быстрым шагом, ни о чем не думая и только краешком сознания подмечая творящиеся вокруг странности – участки улиц и дворов, залитые солнечным светом, сменялись полосами тени, такой глубокой, что казалось, что на небольшом клочке пространства настала ночь. В этих полосах становилось холоднее, свежее, и даже пахло как ночью – предрассветным туманом и остывшей дорожной пылью. Что могло отбрасывать такие глубокие тени? Ольга предпочитала не задумываться и только торопливо пересекала эти участки, ускоряя шаг и ежась от прохлады. Еще одной странностью было то, что ей попадалось очень мало прохожих, хотя в начале седьмого на одной из центральных улиц города их должно было быть в разы больше.
– Торопишься? Молодец, все правильно поняла, – вдруг услышала Ольга рядом с собой немолодой женский голос, низкий и хрипловатый. Вздрогнув, она обернулась и успела краем глаза заметить удаляющуюся фигуру, одетую во что-то очень странное для теплого майского дня: в длинное, почти подметающее полами асфальт черное пальто и широкополую «мушкетерскую» шляпу, вроде бы даже с пером. Сбившись с шага, Ольга замедлилась и оказалась в самой середине очередной теневой полосы. Мгновенно ее пробрал озноб, кожа покрылась мурашками, в затылок будто дохнуло ледяным сквозняком. Ольга с ужасом поняла, что увязла в тени, прилипла, как муха к кляксе варенья. Рассудок отказывался давать хоть какую-то оценку происходящему, инстинкты кричали «Беги!» Ольга рванулась… и поняла, что не может двинуться с места.
Темнота вокруг сгущалась. Вытянув руки вперед, Ольга уперлась ладонями в какую-то податливую, но непроницаемую преграду. С огромным трудом сделав шаг, она принялась изо всех сил давить на эту подрагивающую завесу, чувствуя, как руки почти по локоть погружаются в плотное и чуть тепловатое вещество. Вдруг преграда резко поддалась, и Ольга от неожиданности не удержала равновесие и полетела туда, где темнота была уже абсолютно непроглядной. Падая, она продолжала держать руки перед собой, чтобы смягчить удар о землю, и в какой-то момент поняла, что летит она не на тротуар под ногами, а куда-то в яму или пропасть – она падала и падала, а соприкосновения рук с шероховатой поверхностью асфальта все не происходило. Темнота с сухим хлопком сомкнулась над головой.
Очнувшись, Ольга приоткрыла глаза и тут же зажмурилась от бьющего в лицо неприятно яркого света. Попытавшись отвернуться от его источника, она почувствовала, что оцарапала ухо и щеку обо что-то горячее и шершавое. В нос ударил запах пыли и выхлопных газов. Осторожно глянув из-под опущенных ресниц, Ольга увидела прямо перед собой мелкозернистую поверхность асфальта.
Опершись на руки, Ольга приподнялась и осторожно осмотрелась по сторонам, борясь с головокружением. Она лежала посреди тротуара, светило солнце, в отдалении шумели машины, в паре десятков шагов на остановке спокойно стояли люди – судя по всему, никто не заметил, как она упала. Все было обычным, мирным и реальным. Никаких полос теней вблизи не было – ни одной.
Осторожно сев и повернувшись в другую сторону, Ольга вздрогнула и отшатнулась. Рядом с ней на асфальте сидело то самое странное создание в черном длиннополом пальто и шляпе. На руках у него были черные кожаные перчатки, что выглядело в этот яркий и теплый майский день особенно нелепо. Голова незнакомца (вернее, незнакомки, если судить по голосу) была низко опущена, и Ольга не видела лица, скрытого полями чудной шляпы.
– Ты была неосторожна, – тихо проговорила женщина. – Вернее, это я была неосторожна, отвлекла тебя, и ты споткнулась. Но я не ожидала, что… А, неважно. Не задумывайся над этим. Тебе просто стало дурно от жары. Иди скорее домой. – Женщина легко вскочила на ноги и неправдоподобно быстро исчезла в ближайшем дворе. Ольга несколько мгновений ошеломленно смотрела ей вслед, потом осторожно поднялась с асфальта (голова была тяжелой и побаливала, как от легкого солнечного удара) и сначала медленно, неуверенно, затем все ускоряя шаг, пошла в сторону «базы». Сумка осталась при ней, Ольгу беспокоило лишь, не успел ли ее кто-нибудь обшарить под предлогом оказания помощи, пока она валялась без сознания на тротуаре. Почему-то вопрос наличия денег стал казаться еще более важным.
Добежав до подъезда, Ольга, повинуясь какому-то непонятному импульсу, свернула на лестницу, проигнорировав распахнутые двери лифта. Подниматься пешком в этом доме она обычно избегала, потому что на лестницах и площадках частенько можно было наткнуться на местных обитателей в различных неприглядных состояниях. Но сегодня она не встретила ни одной живой души до самого шестого этажа, а лифт внизу, как ей показалось, разочарованно лязгнул дверями. Только потом она сообразила, что ее насторожило: лифт стоял на первом этаже, и двери его открылись, когда она только вошла в подъезд. При этом из лифта никто не вышел, и, судя по тому, что двери не закрылись, и кабина не поехала вверх, никто в него и не вошел. Лифт подстерегал ее?.. Бред какой-то. Это было не просто странно, это уже отдавало сумасшествием или низкобюджетным триллером.
Влетев в квартиру и заперев дверь, Ольга первым делом проверила сумку. Кошелек и его содержимое были на месте. Ольга с облегчением вздохнула, скинула ботинки и, не снимая плаща, уселась на диван. Что это, черт возьми, было?..
Ольга никогда не увлекалась ни фильмами, ни книгами в жанре фэнтези или фантастики. Несколько произведений подобного рода она, конечно, в своей жизни прочитала —благодаря тому, что с детства читала все, что попадалось под руку. Но любительницей такой литературы она так и не стала. Исключение составляли, пожалуй, только отдельные представители вроде Урсулы Ле Гуин или Анджея Сапковского, создававшие целые миры, в которые можно было сбежать из надоевшей реальности на то непродолжительное время, пока не перевернешь последнюю страницу книги. Кроме того, в последний год ей по душе пришлись несколько видеоигр с мрачным и драматичным сюжетом, созданных одной японской студией. Игры эти позволяли на много часов погрузиться в вымышленные миры, поражающие воображение своей необычностью, притягательной и пугающей красотой. Но книги в жанре фэнтези, действие которых происходило в нашем мире, она никогда не любила. Смешивать скучную реальность и волшебный вымысел представлялось ей кощунственным. Разве что… Ольга от волнения даже приподнялась на диване, одновременно стягивая с шеи платок. Вот что первым делом пришло ей на ум… «Хроники Нарнии»! Ольга заулыбалась, несмотря на то, что ей до сих пор было не по себе. Любимые книги детства. Что ж, остается надеяться, что скоро в ее платяном шкафу откроется таинственная дверь…
Переодевшись, задернув шторы и заварив кофе, Ольга уселась за стол и принялась воссоздавать в памяти картину случившегося. Нет, она не могла вот так взять и признать себя сумасшедшей. Ее ощущения говорили ей, что она испытывала резкие перепады температуры, вступая в полосы теней, которые на той улице просто решительно нечему было отбрасывать. Запахи асфальта и выхлопных газов, первое из ощущений после выхода из забытья, почему-то придавали произошедшему дополнительных весомости и реальности. Стиснув голову руками, зажмурившись и отрешившись от окружающей обстановки, Ольга напрягала память, пытаясь отыскать в ней еще хоть какие-то зацепки. Да… Да! Она вспомнила одну мелочь, которая настолько не вписывалась в обстановку майского проспекта, что была отброшена сознанием как мимолетная галлюцинация. От женщины в черном пальто отчетливо пахло нагретым воском и ладаном, как в соборе во время богослужения.
Кто она такая? Слова, брошенные вслед Ольге еще до ее обморока, наводили на мысль о том, что эта странная особа не только откуда-то знает ее, но и осведомлена о творящейся у нее в голове свистопляске. И она дала подсказку… «Торопишься? Молодец…» Выходит, эта женщина знала о том, что Ольге что-то угрожает, и понимала, что та инстинктивно чувствует опасность и торопится скрыться. И что из этого следует? Да совершенно ничего. Кто эта женщина, что ей нужно, существует ли она вообще или все-таки просто померещилась – все равно никак не узнать наверняка. Вот загадка: то ли вокруг начинают собираться какие-то «вихри враждебные», то ли крыша стремительно уползает? Даже и не скажешь, что лучше… Ольга горько усмехнулась.
Больше ничего вспомнить не удалось. От усилий разболелась голова, перед глазами плавали светящиеся круги. Ольга выпила остывший кофе и заварила еще порцию. Надо было принимать решение – а что делать дальше? В конце концов, она только что без внятных причин уволилась с престижной и неплохо оплачиваемой работы. Найти новую подобную будет ох как непросто… И зачем она это сделала? Да вот кто бы знал. В этом-то и состояла очередная загадка. Объективных причин Ольга не могла назвать даже самой себе. Оставалось предположить, что этот ее поступок входит в единую последовательность событий, частью которой являются сегодняшний обморок, странные тени и появление подозрительной женщины. А значит, чтобы не навлечь на себя что-нибудь похуже, важно угадать, куда именно подталкивает ее судьба…
Ольга осознала, что боится. Что ей, черт побери, до истерики страшно, как в детстве, когда она просыпалась одна в своей комнате и видела на фоне залитой лунным светом стены резкую черную тень отвратительного существа с сотней извивающихся шипастых щупалец и покрывалась холодным потом, не успевая спросонья сообразить, что это просто тень цветка алоэ, стоящего на подоконнике. Те страхи прошли со временем… А этот новый страх – чья тень упала вдруг на Ольгину жизнь, опасен ли тот, кто ее отбрасывает, или это всего лишь игра воображения, которую провоцирует утомленный мозг? И, как в детстве, она одна в комнате, и позвать на помощь некого…
***
Открой мне глаза. У этих огромных существ столько глаз! Пусть они поделятся со мной. У этого – девять рядов глаз, у того – пять, а у следующего – целых двенадцать. Когда свет меркнет, они один за другим открывают глаза и всматриваются во тьму. Возможно, они ищут меня? Желтые глаза, голубые глаза, мерцающие глаза. И лишь некоторые так и остаются слепыми все то время, пока огненный глаз неба закрыт. Отдай их мне!
Ольга уже минут десять сидела за столом на краешке стула, боком, в предельно неудобной позе, и перечитывала строки, появившиеся в тетради за ночь. Слова были написаны ее рукой, это не вызывало сомнений, причем самым аккуратным, четким почерком из всех возможных. Тетрадь была раскрыта на чистом развороте, рядом лежала ручка. Ольга точно помнила, что перед сном убирала все со стола, потому что этот стол служил как письменным, так и обеденным, а последним, что она делала перед сном, было питье кофе, как бы странно это ни звучало. Значит, тетрадь должна была лежать на полке. И Ольга совершенно не помнила, когда она встала, зажгла лампу, достала тетрадь и ручку, уселась за стол и написала ЭТО… Да, вот это. И что это вообще означает, если уж на то пошло?..
Приступы желания покрывать бумагу буквами так и не прекратились. Обычно Ольга записывала несколько фраз о произошедшем за день, или парой предложений выражала свое мнение о чем-то прочитанном в интернете или услышанном на улице или на работе, и этого оказывалось достаточно, чтобы унять странное тянущее чувство беспокойства. Таким образом, тетрадь, в которой она «отводила душу», представляла собой что-то вроде мини-дневника, содержащего краткую сводку о ее жизни, скажем так, наяву. Но вот сочинять что-либо она ни разу не пыталась – писательницей себя отнюдь не считала и потребности в сочинительстве за собой не замечала. И тут вдруг такое…
Перечитывая фразы, появившиеся в тетради, Ольга не могла отделаться от смутного ощущения, что это ей что-то напоминает. Она догадалась, что речь идет об окнах домов: девяти-, пяти- и двенадцатиэтажных, от лица существа, которое явно не знакомо с современной архитектурой. Но что это за странное чувство узнавания? Ни одной книги или фильма, где бы шла речь о чем-то подобном, Ольге вспомнить не удалось. Взяв в руки ручку, она задумчиво принялась выводить узоры, не отрывая пишущего кончика от листа. И тут в мозг словно бы впилась иголка: последний рабочий день, туман в голове, то же самое чувство безнадежного опоздания… Быстрый взгляд по сторонам, ручка торопливо, жирно круговыми движениями зачеркивает написанные слова…
Ольга медленно выдохнула. Вот, значит, как…
– Похоже, я – треклятый медиум, – сказала она вслух. – Глас какой-то потусторонней чертовщины в нашем мире. Час от часу не легче. И что теперь?..
Она поднялась со стула и на негнущихся ногах сделала круг по комнате. Вернулась к столу, закрыла тетрадь, убрала на полку, в самый низ стопки. А может, выкинуть?.. Бессмысленно. Выведенные ее собственным почерком строчки все равно уже отпечатались в памяти – не вытравить.
***
Прошло два дня. Ольга не выходила с «базы» – боялась. Рассудок понемногу свыкался с тем, что все происходящее нужно отныне считать частью реальности, но иногда накатывали приступы паники и непреодолимого желания немедленно сдаться психиатрам. Больше всего, однако, ее пугала мысль о том, чтобы позвонить родителям, братьям или, того хуже, Виталию.
Кстати, Виталий несколько раз за это время звонил ей. Ольга не отвечала – даже не сбрасывала вызов, а просто сидела и с колотящимся сердцем смотрела на экран телефона, пока зеленая пиктограмма входящего звонка не гасла. Пришедшие СМС удаляла, не читая. Что-то подсказывало ей, что так нужно, и поступи она иначе – случится что-то очень плохое. Видя на экране телефона имя Виталия, она испытывала странное двойственное чувство – радость (душа тянулась к нему, еще как!) и одновременно тоскливую обреченность. Горели за спиной мосты…
Больше звонков не было ни от кого – и это очень настораживало, потому что с родителями и братьями Ольга не ссорилась, а у них в семье было принято хотя бы пару раз в неделю созвониться со всеми и узнать, как дела. Между тем Ольга находилась в изоляции уже шесть дней, с самого момента переезда на «базу». С чего вдруг все о ней забыли?.. А впрочем, это было и к лучшему. Объясняться с родителями по поводу своей внезапной безработицы ей решительно не хотелось, врать насчет незапланированного отпуска – тем более. Сначала хоть немного разберемся, что происходит, потом подготовим, так сказать, пресс-релиз для заинтересованных лиц…
На третий день после завтрака Ольга обнаружила, что на «базе» закончились съестные припасы. Хочешь не хочешь, а покинуть убежище придется. Ольга дождалась, когда основной поток горожан схлынет с улиц, разбредясь по своим офисам и магазинам, и вышла из дома, спустившись опять же по лестнице и опасливо покосившись в сторону лифта.
Майский день наливался жарой, легкий ветерок колыхал ярко-зеленые молодые листочки тополей, на газонах цвели одуванчики, небо было пронзительно-синим, и все это в совокупности навевало мысли об отпуске и путешествиях. Ольга, за неимением работы, не могла грезить об отпуске, а вот мысль о путешествии неожиданно показалась ей очень привлекательной и своевременной. Остановившись в тени своего дома, она подняла взгляд на его фасад. «Глаза в девять рядов», подумалось ей. А что, если…
А что, если уехать туда, где нет «существ» с глазами в пять, девять, шестнадцать рядов? Где только с неба в ясные ночи смотрят миллионы холодных глаз? Ольга невольно глянула на небо. Эти глаза вряд ли станут искать на земле какую-то конкретную пылинку-человека… Она с усмешкой тряхнула головой. «Ишь как меня заносит… Какие метафоры! Того и гляди, и в самом деле писательницей стану». Она иронично кивнула сама себе и направилась в сторону ближайшего магазина.
Рассеянно накладывая в корзину продукты, Ольга продолжала размышлять о возможном путешествии. Она ни разу в жизни не выезжала никуда дальше соседних областей, то есть была, мягко говоря, очень неопытным путешественником. Куда можно отправиться? Надо учитывать и бюджет, и погоду… Заграничные поездки отпадали: во-первых, она понятия не имела, можно ли где-нибудь за границей без опаски жить в палатке под звездами, а во-вторых, из-за банального отсутствия загранпаспорта. Придется поломать голову. Она подозревала, что с учетом всего происходящего выбор места будет иметь чрезвычайное значение. Но как угадать, черт возьми? Где взять информацию для принятия решения?
Ответ был получен очень оригинальным и даже изящным образом. Ольга сидела дома, разложив покупки на столе, и изумленно разглядывала рекламный журнальчик, который ей сунула в пакет продавщица на кассе. В числе прочего в этом буклетике – не на первой, а на предпоследней, заметьте, странице, то есть на той, которую вы точно не увидите, если зачем-то не решите пролистать от начала до конца аляповатую брошюрку с совершенно ненужной вам информацией, – имелась реклама некоей туристической фирмы, которая организовывала автобусные туры по Горному Алтаю. В самом рекламном объявлении не содержалось ровно ничего ценного – Ольга ни за что в жизни не согласилась бы ехать в такие заповедные места с толпой абсолютно чужих людей, которые в дороге еще и пить, курить и горланить песни под гитару будут непременно, считая это святой обязанностью всякого туриста. А вот фотографии, на фоне которых было напечатано это объявление…
Ольга впилась взглядом в очертания горы, по склону которой еле заметной серебряной нитью летел водопад, устремляясь в объятия треугольника деревьев, выросших у подножия и с радостью принимающих живительный поток небесной влаги. На плечах горы, словно оренбургский пуховый платок, лежало облако. Даже дрянная полиграфия дешевого рекламного буклета каким-то чудесным образом передавала ощущение океана чистейшего воздуха, плещущегося между отвесными скалами, которые словно в ладонях держат узкую долину с бегущей по ней ледяной, беспокойной, свободной рекой.
– Долина. Реки. Казыркан, – беззвучно произнесла Ольга, зажмурилась и счастливо, совершенно по-детски заулыбалась.
Подготовка к побегу шла прямо-таки с армейской четкостью. Выбрать турбазу, забронировать домик. Сообщить арендодателю о своем отъезде и оплатить квартиру на месяц вперед («базу» Ольга на всякий случай решила пока оставить за собой). Закупить продукты, медикаменты, одежду, палатку, газовую плитку с баллонами и прочую утварь. Ольга ни с кем не советовалась – вся необходимая информация легко и просто находилась по первому же запросу в интернете. Устроить «тойоте» полный техосмотр до последнего проводка и винтика, купить GPS-навигатор. Ольга знала, что дорога до Казырканской долины, мягко говоря, не для начинающих водителей. О перевале Кара-Йол многие, даже опытные автопутешественники отзывались как о серьезном испытании для нервов и техники. Но Ольга почему-то была абсолютно спокойна. Долина ждала ее – и не могла допустить, чтобы та не добралась до места назначения.
Накануне отъезда Ольга все-таки позвонила родителям. Точнее, она позвонила на сотовый матери, но, к счастью, та была занята, и на звонок ответил, как было принято в их семье, тот, кто оказался ближе к трубке. Это оказался Ромка.
– Да-да-а-а, – бархатистым баритоном проговорил он в трубку. – Кого мы слы-ы-ышим… Кто почтил нас своим вниманием… А попросту говоря – ты, зараза, куда запропастилась?! Я тебе раза четыре уже звонил. Мать с ума сходит, никто до тебя дозвониться не может. Виталя сказал, что ты от него съехала. Что у вас там творится, что за мексиканская мелодрама?
– Привет, – ошеломленно отозвалась Ольга и замолчала.
– Эй, ты чего? – Ромка обеспокоенно втянул воздух.
– Звонили, значит? – медленно проговорила Ольга. – Ну вот, похоже, телефон накрылся… А я-то думаю – чего это про меня все забыли? Да, мы с Виталькой немного разругались, я у подруги ночевала, но телефон был включен и заряжен, клянусь гитарой Хетфилда! – Ромка хмыкнул, обстановка разрядилась. – А у меня настроение было паршивое, вот и не звонила никому. Ну, понимаешь, мексиканская мелодрама, все дела… – Ольга голосом постаралась изобразить одновременно иронию и печаль.
– Понятно, – сочувственно хмыкнул Ромка. – Ну, жива, относительно здорова, и слава богу. Матери передам, что ты звонила. Но учти, за то, что не домой пришла, а к подруге, тебя еще ждет бурная выволочка.
– Да догадываюсь, – усмехнулась Ольга. – А я чего звоню-то… Выпросила отпуск, пользуясь своим разбитым сердцем как аргументом. Собираюсь рвануть на природу. В оч-чень теплой компании – с подружкой и ее мамой, можешь себе представить? С мамой!
– О да, тебя ждет увлекательная поездка, – захихикал Ромка. – Возьми с собой плейер с самой тяжелой музыкой из всех, что у тебя имеются. Иначе к концу отпуска ты начнешь кусаться. И проситься на работу. А куда едете-то? И надолго, если уж на то пошло?
– У нас нет особых планов, – осторожно сказала Ольга – она вдруг почувствовала, что не может, не имеет права назвать место назначения. – Думаем двинуть в Алтайский край, а дальше – видно будет. Поедем на моей машине. На три недели.
– Ничего себе! Сама за рулем? Ну ты и обнаглела, сестрица!
– Ну, надо ж когда-то повзрослеть, – улыбнулась Ольга. Брат вечно подтрунивал над ее боязнью самостоятельных поездок на машине даже до магазина на другом конце города.
– Ладно, удачи тебе! Родителям все передам. Да, на связи-то будешь? – спохватился брат. – Телефон почини перед отъездом!
– Починю, починю, – рассеянно отозвалась Ольга. – Но учти – там все равно почти нигде сигнала нет. Так что, вероятнее всего, услышимся через три недели!
– А вот этого я, пожалуй, матери передавать не буду, – зловещим шепотом произнес Роман. – Иначе она под покровом ночи сегодня придет и разберет твою «тойоту» по винтику…
– Да уж, не говори. Ну ладно, отбой, – Ольга сбросила вызов и, с облегчением выдохнув, откинулась на диване. Почему-то она чувствовала, что прошла по лезвию.
***
Два дня в пути. Дорожный знак с перечеркнутым названием Ольгиного родного города оставил за собой и прежнюю Ольгу, перечеркнутую жирной красной линией – городскую девочку, офисную тихоню, неуверенного водителя, любительницу комфорта и домоседку. Новая, сильная, уверенная – со стальным стержнем внутри – Ольга, которая с легкой улыбкой вела машину по серпантинам и перевалам Горного Алтая, с тихим сочувствием, но без сожаления вспоминала ту, что осталась призраком в городских границах и медленно таяла там, как дым, протягивая руки вдоль автострады и умоляя не покидать ее.
И вот наконец синяя букашка-машинка аккуратно сползла в Казырканскую долину по бледно-желтой ленте Кара-Йола. Знаменитый перевал многих пугает крутизной, тряской и слепыми зонами разъезда встречных машин, а Ольге он показался каруселью, детской горкой, по которой несешься, крича и захлебываясь воздухом и восторгом, с замирающим сердцем и ликованием. Теплые ладони долины приняли ее, надежно укрыли между деревьями, скалами, рекой и пыльной лентой дороги.
Ольга ехала медленно, отчасти из-за тряски, отчасти из-за того, что не могла заставить себя не смотреть по сторонам. Тридцать километров от перевала до места назначения она преодолевала около часа. И наконец, выйдя из машины за воротами турбазы, коснувшись ногами земли Долины и вдохнув полной грудью чистейший воздух с запахом речной воды, она окончательно поверила – она все сделала правильно.
***
Я ничего не вижу. Где мои глаза? Вокруг стены без глаз. Они смотрят внутрь себя. Они видят меня. Они не пропустят меня. Уходи, уходи оттуда. Ты лишаешь меня глаз, ты лишаешь меня тьмы. Я не могу видеть тьму без этих глаз!
Ольга сидела на топчане, облокотившись на стол и подперев голову руками, и в сотый раз перечитывала три строчки, появившиеся в тетради за ночь. Нашел-таки и здесь…
В окно сквозь ситцевые занавески лился мягкий утренний свет, за стеной неумолчно шумела река, только-только пришедшая в себя после безумия весеннего разлива. Первое утро на новом месте началось с прохлады и… шока.
Тетрадь лежала на столе, открытая на чистом развороте. Тетради и ручки Ольга вечером убрала на полку, а вот фонарик не доставала, и он так и остался лежать в кармашке рюкзака. Значит, она написала это еще и в полной темноте… Ладно. У этого существа нет глаз, ему не нужен свет. А Ольга – лишь его рука, водящая ручкой по бумаге…
Судя по всему, ОНО недовольно тем, что Ольга приехала сюда. Что ж, интересно, сможет ли ОНО еще как-то до нее дотянуться. Пойдем, проверим… На Ольгиных губах, как ледяной узор на окне, проступила странная, незнакомая ей самой, жесткая улыбка.
Выйдя на крыльцо, Ольга полной грудью вдохнула сразу, как ей показалось, и воздух Долины, и свет Долины, и даже шум реки. Оглядевшись по сторонам, она отметила, что ей и в самом деле отвели самый лучший домик – самый ближний к берегу, шагах в тридцати от кромки воды. Сразу за стеной дома начиналась неширокая полоса низеньких колючих зарослей облепихи, дальше – галечный «пляж», у самой воды переходящий в узкую полоску песка, из которой торчали причудливо изогнутые корни деревьев.
Турбаза состояла из четырех утепленных домов, которые можно было условно назвать «коттеджами», и двенадцати летних домиков, шесть из которых были такими же, в какой поселили Ольгу, а шесть – шестиугольными, с остроконечными крышами и без окон. Судя по всему, ни в одном из остальных домиков не было постояльцев. Ольга обрадовалась и слегка испугалась. Конечно, сейчас еще не сезон, но… одна на всей турбазе?.. А впрочем, лучше воспринимать это как подарок судьбы, иначе так и до паранойи недалеко.
Ольга решила обойти территорию. Двигаясь между рядами домиков по направлению к воротам, она набрела на импровизированную спортплощадку. На перекладине, закрепленной между двумя деревьями, спиной к ней на одной руке висел светловолосый мужчина в джинсах, с голым торсом и босой – кроссовки и клетчатая рубашка валялись рядом в траве. Повисев пару секунд, «спортсмен» с резким выдохом подтянулся на одной руке, затем сменил руку и подтянулся на второй, после чего ухватился за перекладину уже обеими руками и без видимых усилий подтянулся еще раз десять. Сложившись пополам, он закинул ноги на перекладину, опустил руки и повис на согнутых ногах, таким образом оказавшись к Ольге лицом, хотя и вниз головой.
– О! – произнес он, заметив Ольгу. – Доброе утро! – И, выпрямив ноги, соскользнул с перекладины. Ольга непроизвольно ахнула, но мужчина, без видимых усилий приземлившись на руки, перекатился назад и, встав на ноги, крутнулся на месте. – Прошу прощения за неподобающий вид. – Он слегка поклонился, подобрал рубашку и ловко всунул в рукава обе руки одновременно.
Ольга, никогда не считавшая себя ценительницей мужской атлетической красоты, невольно отметила четкость его движений. Почувствовав ее одобрение, мужчина неожиданно смутился и застенчиво улыбнулся.
– Да, иногда я слишком много… Выкаблучиваюсь. Выпендриваюсь. Выставляюсь. Какие еще подходящие слова есть в вашем таком сложном и красивом русском языке?
– А вы не русский? – вырвалось у Ольги.
– А что, по моему акценту незаметно? – развел руками парень. Акцент у него и правда был, но Ольга от неожиданности не обратила на это внимания. – Бьёрн Улофссон, к вашим услугам. Гражданин Швеции! Хотите – верьте, хотите – нет! – Он хитро улыбнулся.
– Ну, значит, не поверю! – Ольга невольно улыбнулась в ответ, но потом нахмурилась – она не любила подобных розыгрышей.
– Но я и в самом деле швед, я вам не вру! – возмутился парень, верно истолковав ее выражение лица. – И зовут меня в самом деле Бьёрн! Это очень легко проверить. Я могу показать вам свои документы! – Он махнул рукой в сторону домика администрации. – Я здесь работаю, официально, и у фру Маргариты есть все необходимые бумаги! – Он так забавно горячился, от чего его акцент еще усилился, что Ольга не выдержала и расхохоталась.
– Ладно, договорились, я проверю ваши документы, я ведь специально приехала сюда ловить нелегальных мигрантов! – сквозь смех проговорила она. – Значит, вы Бьёрн, и вы здесь работаете. А я – Ольга, и я здесь временно живу.
– Рад познакомиться, Ольга, – сказал Бьёрн, внимательно глянув на нее. Ольга заметила, что глаза у него ярко-синие. – Я знаю, что вы у нас временно живете. Мне поручено показать вам нашу базу, все рассказать и предоставить все, что вам понадобится. Проще говоря, я назначен вам в услужение. – Он развел руками и слегка поклонился, хитро улыбаясь.
– Вот, значит, как! – Ольга изумленно покачала головой. – Вот это вип-сервис!
– Ну, на самом деле я нахожусь в услужении у всех, кто отдыхает на нашей базе, – пояснил Бьёрн, идя рядом с Ольгой к воротам. – Я тут работаю кем-то вроде стюарда. Просто у нас сейчас нет других постояльцев, поэтому вышло так, что я полностью в вашем распоряжении! – Он указал на большое приземистое строение. – Это баня. Тут умывальники. Туалетная будка вон там. Даже две… Кхм… Так, что еще? В доме есть кухня, мы можем готовить еду, если вам нужно. За водой можно ходить к нам, у нас есть скважина, а можно – вон туда, – он махнул рукой в сторону горы. – Там есть ручей, его легко найти. – Бьёрн на ходу заглядывал Ольге в лицо, забавно жестикулировал, время от времени морщился и делал незаметные паузы в речи, словно бы вспоминая подходящее слово.
Ольга украдкой разглядывала нового знакомого. Синеглазый блондин, стандарт скандинавской внешности; волосы чуть длинноваты – ниже ушей, слегка вьются; рост – примерно метр девяносто. Возраст, судя по всему, близок к Ольгиному плюс-минус пара лет. Сильный, мускулатура развита просто отлично, но не массивный, а скорее жилистый. Интересный тип… Каким образом шведа занесло в Горный Алтай, в одно из самых труднодоступных мест, да еще и в качестве «стюарда» – вот загадка…
– О том, как я сюда попал, я вам обязательно расскажу позже, – словно бы прочитав ее мысли, сказал Бьёрн. – Если вы не будете возражать против моего общества, конечно. А сейчас я должен приступить к выполнению своих обязанностей.
– О, Чужой, вот ты где! – раздался из-за ближайшего домика сердитый мальчишеский голос. Из тени появилась практически полная противоположность Бьёрна – черноволосый и кареглазый, небольшого роста коренастый паренек в парусиновых шортах и белой (уже далеко не белой, впрочем) майке. – Ну ты чего? Я тебя уже полчаса жду! Фру Маргарита ругается!
– Ой… Извини, Хищник, уже иду! – виновато отозвался Бьёрн и, спохватившись, пояснил Ольге: – Это Василий, он тоже здесь работает. А почему мы так друг друга называем… Если захотите, я вам тоже потом расскажу. Вася, это Ольга, наш новый постоялец из седьмого дома.
– Очень рад. Всегда к вашим услугам. – Василий вежливо наклонил голову, потом показал Бьёрну кулак и удалился в сторону домика администрации.
– Я должен заняться хозяйственными вопросами, – сказал Бьёрн. – Желаю вам удачного дня. – Он слегка поклонился и торопливо зашагал следом за напарником.
Приготовив и съев нехитрый завтрак, Ольга собралась на первую вылазку в Долину. Закинув на плечо рюкзак с бутылкой воды и двумя тульскими пряниками, она направилась к воротам лагеря, попутно прикидывая дальнейшее направление. Прямо напротив ворот турбазы скала имела два уступа, на которые, судя по всему, можно было взобраться, даже не будучи ни в малейшей степени альпинистом. К ним-то Ольга и решила пойти в первую очередь.
От ворот казалось, что до скалы рукой подать, но путь через поле до подножия занял не меньше получаса. Без особого труда поднявшись на первый уступ, Ольга глянула вниз и удивленно покрутила головой. Взбиралась она минут десять, а земля уже отдалилась от нее на пугающее расстояние. Задрав голову, Ольга оценила подъем на следующую ступень. Дальше тропа была намного круче, растительности, за которую можно было бы хвататься для подстраховки, практически не было. Сердце мелко стучало где-то в горле, начинало ощущаться понижение давления. Ольга пожала плечами и продолжила подниматься.
Через пятнадцать минут запыхавшаяся и насквозь мокрая Ольга вскарабкалась на плоский камень, представлявший собой верхнюю точку второго уступа, осторожно подошла к краю и глянула вниз. Дыхание перехватило.
Где-то далеко внизу лежала земля. Еле различимая нить дороги пересекала зеленое покрывало Долины. Вдалеке, больше похожие на шерстяные катышки на зеленом свитере, виднелись деревья на берегу Реки. Домики турбаз казались крупинками тростникового сахара на зеленой скатерти. По ниточке дороги, поднимая клубы пыли, двигалась какая-то точка – Ольга не могла рассмотреть, что это: легковой автомобиль, мотоцикл или грузовик. Люди, коровы, лошади – все это стало неразличимыми песчинками, утонуло в океане Долины.
На такой высоте было уже отнюдь не жарко. Ветер свистел в ушах, норовил сорвать с головы кепку. Раскинув руки, Ольга шагнула еще ближе к краю камня. Ее боязнь высоты, от которой немели ноги даже при взгляде с балкона девятого этажа, вдруг куда-то улетучилась, оставив после себя лишь приятный бодрящий холодок вдоль позвоночника.
– Я пришла, – неожиданно для себя вслух сказала Ольга. – Чего ты от меня хочешь?
