Остров Мория. Пацанская демократия. Том 1

Бешеным гоготом, криками и свистами провожают беглеца любящие проказы и жесткие розыгрыши морийцы. Они кричат, завывая:

– Не уходи-и-и, помоги-и-и нам, дай поесть, протя-ни-и-и нам руку помощи!

Что сможет рассказать об этом случайный посетитель по возвращении?

Так многочисленные слухи и легенды о Летучем Голландце, корабле с мертвецами на борту, размахивающими топорами и дубинами, перемешивались с отрывочными сведениями о жизни Мории.

Страшно вспоминать потом о встрече с проклятым кораблём. Как должно было поступить тогда, в тот момент? Подать руку отверженным и передать себя, по собственной воле, во власть безумцам? Или отказать им в помощи, бежать, куда глаза глядят, и принять на себя в наказание их проклятье? Так ведь и происходило: побывавшие на корабле Мория сами становились отверженными. Огородами обходили их дома соседи, держались подальше, чтобы не встретиться ненароком с этими несчастными, побывавшими на проклятом корабле.

Сбылось чьё-то проклятье, неизвестно кому адресованное. То ли Ван дер Декену, то ли всем дуракам, вместе взятым. Моряки избегали Мории. Суда, издали завидев корабль Морию, обращались в бегство от одного факта его лицезрения. Морию не пускали в порты. Никому из морийцев не разрешалось средь бела дня выходить на берег. Лишь тайно, лишь под покровом ночи высаживались они среди труднодоступных, опасных скал, чтобы пополнить запасы продовольствия и воды, проникнуть в город и продать на рынке приготовленную собственными руками одежду, обувку и домашнюю утварь.

Провинции Мории и атаман Гермек

Шли годы. Остров вырос. Теперь он уже совсем мало похож на корабль. На верхней палубе – улицы, переулки, подъёмы, спуски и провалы. Поднялись деревья и сады. На десятки метров вниз уходили этажами жилища, мастерские, кладовые. Можно было заметить лишь одно отличие домиков, хижин, улиц и улочек Мории от обычных городских построек. Но сколь же велико было это отличие! Прямо из строений сплошным частоколом поднимался в небо лес мачт с перекрестьями рей, с лебедиными крыльями парусов и романтической паутиной такелажа. Остров-корабль. Плавающая страна Мория. Совсем небольшая, но все-таки страна.

На острове образовались разные районы. Большая часть Мории, та, что была сформирована ещё в Страсбурге, называлась Великоморией. Жителей этой части страны называли великоморами. В дальнейшем к Мории были последовательно присоединены Беломория, Маломория, Среднемория, Дальняя Примория. Долгие бои Мория вела с воинственными эскадрами Гордых, или, как их называли, «Гордских» пиратов. Временами Мория побеждала и присоединяла их корабли к себе. Потом покорённые было пираты восставали, с боем уходили из Мории, а во время их очередных набегов Мория снова их завоёвывала. Эту часть называли Какбымория, Квазимория, Кавзимория. Последнее название так и осталось. Была небольшая прибившаяся Мория, Прибамория. Жили там особые дураки. Такие дураки, что не нашим дуракам чета. Курвами называли их великоморы, а район этот в определённые исторические моменты называли Курляндиморией.

Следует рассказать ещё об одной части Мории и ещё об одном человеке, которые – и эта часть Мории, и этот человек – как мы увидим в дальнейшем, сыграли ключевую роль в новейшей жизни Мории в те времена, когда её посетил капитан Александр.

Человек этот, знаменитый атаман, прибыл в Морию по своей инициативе ещё во времена капитана Иоанна Лет-сера. Прибыл на речных судах, стругах[17], со своими товарищами – атаманами Кольцом, Михом, Паном, Мещеряком, Черкасом, Брязгом (может быть, тебе знакомы эти имена) и многочисленными отрядами и дружинами. Рискнул. Тогда, когда Мория проходила недалеко от берега моря. Искал свободы. Мечтал стать морийцем. Летсер принял его милостиво, дал приют, определил на службу. Окрестил в веру Христову. Предложил дать имя христианское Петрос (Камень). Атаман просил Иоанна:

– Согласен имя свое прежнее позабыть. Пусть имя мое будет теперь Камень, как ты сказал, но пусть оно звучит как Гермек, что означает «камень» на языке племени моего, живущего на дальней реке Чусовой.

Согласно летописи, оставленной Ремизом Ульяном, отец которого лично знал участников гермековских дружин, знаменитый атаман этот был «вельми мужественен, и человечен, и зрачен, и всякой мудрости доволен, плосколицей, чёрн брадою, возрастом (ростом) середней, и плоек, и плечист».

Летсер подарил Гермеку панцирь с мишенями (бляшками). На бляшках герб Мории изображён: два кита, на спинах которых стоит корабль дураков в виде испанской каравеллы, у которой не отличишь нос от кормы. На корабле, с левой стороны, – скипетр, символ земной власти, с правой – зерцало, прозрачная сфера архангела Михаила, символ предначертания и предвидения, атрибут власти Священной Римской империи, символ небесной власти, дарованной Богом.

Во времена Иоанна по берегам Мории слободами жили воины, охранявшие Морию от морских нападений. Если Морию повернуть носом на север, то правый борт будет смотреть на восток, левый – на запад, а корма, естественно, – на юг. Так и называли окраины Мории – Северной, Восточной, Южной и Западной. Гермеку с дружинами его Иоанн поручил восточную сторону. Атаман моревал (нёс морскую службу) на восточной стороне. Как завидят наблюдатели с востока неприятельский корабль или эскадру, не медля, вторжения противников не ожидая, садятся воины Гермека в свои струги и первыми нападают на врага. Пленённые корабли с моряками, женщинами, скотиной и всяким прочим запасом швартуют к Мории. Так создавалась новая провинция.

Со всех сторон на зажиточную Морию устремлялись завистливые взгляды жадных пиратов Посполитов с Литами и всякой «воровской самояди» (селькунов)[18]: неистового Кучума из рода Шейбанидов и хитрого Сипыра, вождя древнего народа сипыр. «Сипыр» стали называть новую провинцию, создаваемую вольными ратниками, мастерами рубки, абордажа и морского боя отрядов Гермека. Другие называли эту провинцию Сэбэр (мети, подметай) или Сибирмак (очищать) в связи с обычаем очищать с великим тщанием и освящать по христианскому обычаю все суда, присоединяемые к восточной провинции Мории. Возможно, это было самоназвание бойцов и воевод создаваемой восточной окраины: Сыбыр, называли они себя, что означало «местные, рассеянные (живущие тут) люди». Так или иначе, но провинция, созданная Гермеком с благословения преподобного Иоанна, получила в дальнейшем, по прошествии двухсот лет, название Сибмории. Надо заметить, однако, что понятие Сибмории относилось не только и не столько к восточной провинции Мории. Обычно мориец, говоря о Сибмории, имел в виду нечто большее. Попробую объяснить.

Бывает так – море бушует, а часть моря – ровная площадь. На ней бесшумно колышутся гладкие низкие волны. Вокруг ревут и грохочут неистовые морские валы. А эту часть моря они обходят стороной. Порывы ветра проскальзывают над водной гладью, будто не дотрагиваясь до её поверхности. Шибиром называют морийцы такое место на море. Найдёшь это место – бурю переждёшь в безопасности. Шибир дает надежду на спасение. Шибир – неожиданный подарок небес моряку. Может, название восточной окраины Сибирмория, Сибмория произошло от слова «шибир»? Сибмория – подарок небес Мории? Только надо иметь в виду не только восточную окраину Мории, но и Шибир. Но где этот Шибир? И как он связан с Морией?

Моряки заметили: если идёт большое стадо китов, сто голов, например, а то и двести, вокруг них буря будто бы утихает. Шибир? Шибир возникает там, где много китов. Возникает из-за китов или киты умеют найти Шибир? Какая разница.

Сколько раз Гермек выходил на ратный труд в море на своих неприспособленных для этого речных судах! Часто встречал мирно пасущиеся отдельные семьи и стада морских гигантов. Чесали бритые затылки товарищи атамана. В глухих лесах их далёкой забытой родины самая большая рыба – лосось, а самый большой зверь – медведь. А тут киты, разве сравнишь? Приглядливый атаман заметил весёлый и дружелюбный нрав китов, этих несравненных гигантов моря, их любопытство и понятливость. Многие бойцы Гермека вышли из лесов, покрывающих древние мудрые горы. В тех краях горы, реки, деревья, растения, животные, люди живут одной семьёй. Ещё не разучились понимать друг друга. Там, на Чусовой, Гермек умел найти общий язык с любым деревом, цветком, со зверем любым. И с пушистой белкой, и с зайцем-русаком, и с лисицей, и с Топтыгиным, хозяином тайги. Как же давно это было! И как сильно с тех пор изменилась его жизнь! Возвращаясь на закате после удачного боя, Гермек останавливал струги невдалеке от мирно пасущихся китов, наблюдал их игры. Слушал скрежет, щелчки, пение и гулкие призывные крики хозяев морей. Иногда он опускал голову к воде и, приложив руку ко рту, испускал непонятные звуки. Киты приходили в движение. Они, казалось, отвечали атаману. И когда однажды атаман увидел жестокое нападение китобоев на своих новых друзей… Зрелище беспощадной охоты… Всё перевернулось в душе атамана. Гермек стал грозой морских охотников.

Со временем Гермек сблизился с китами, особенно с кашалотами. Кашалотов он почему-то ласково называл вогулами, или выгулами. А остальных – остистыми или остяками. Если киты чувствовали в море какую-то опасность, приближение китобоев, например, если кто-то из китов не мог выбраться из полосы прибоя, киты трубили особенную мелодию. И атаман со товарищи приходили на помощь.

Дружины Гермека сетями отлавливали каракатиц, кальмаров, осьминогов, излюбленную пишу кашалотов, чтобы побаловать ими своих питомцев.

Обитатели Сибмории и кашалоты так привязались друг к другу, что казались членами одной большой семьи. Стада кашалотов держались всегда недалеко от Мории. Кашалоты тоже старались помочь морийцам. Они сообщали о приближении опасных мелей, штормов и кораблей неприятеля. Когда мориец говорил о Сибмории, он имел в виду восточную окраину и всегда неподалеку расположенный Шибир, морское пастбище, на котором паслись и резвились морские друзья морийцев.

Прошло время, Гермек ушел в мир иной. Вся жизнь его была ратным подвигом, и погиб он как воин, во время морского боя. Его струг был разбит и пошёл ко дну. Сам он был ранен в шею копьем богатыря Кутугая. Гермек обременён был панцирем с «мишенями» (бляшками), подаренным самим капитаном Иоанном, доспехом, с которым он никогда не расставался. Тяжёлый панцирь тянул вниз, и раненый атаман не доплыл, не дотянул до стругов товарищей. Но дружба китов Шибира с вольными бойцами восточной Мории осталась. И, как мы увидим в дальнейшем, это существенно повлияло на судьбу этой страны, которая стала со временем для всего мира основным источником жидкого прозрачного золота и серого золотого порошка. Ты спросишь меня, что это такое? Подожди немного – мы обязательно поговорим об этом.

Для охраны китов-вогулов, выгула кашалотов, сибморийцы отряжали струги или морские шлюпки, вельботы и ялы со сторожевыми людьми, которые возвращались в Морию только в случае особенно сильных штормов. А потом – снова в Шибир, чтобы осмотреть стадо, собрать сбившихся с пути, покормить, вылечить раненых и больных. Пастухи кашалотов. Пастухи морской бездны. Зачем вы занимаетесь этим? Что толку от этих левиафанов? Ничего не отвечали сибморцы на такие вопросы посторонних. Да они и не знали, что на это ответить. Что двигало ими? Память о светлом облике атамана? Привычка? Любовь и сострадание к огромным «братьям нашим меньшим»? Ну полные дураки! Не на таких ли дураках, готовых брать на себя ответственность за тех, кого приручили, и держится наш грешный мир?

Итак, мы остановились на том, что помимо других провинций в Мории была ещё и очень необычная провинция Сибмория.

Прошло двести лет

Прошло двести лет. Разные народы жили в Мории, и разные религии они исповедовали. Великоморы, хоть и гордились тем, что они коренной народ страны, но относились с равным уважением ко всем другим народам Мории, к их обычаям и вере.

Трудно определить, как на острове появлялись и сменялись капитаны. Бывали в Мории и смутные времена, когда все воевали со всеми. Но в конце концов появлялись лидеры, которые умели успокоить и объединить вокруг себя морийцев. Лидеры эти становились капитанами Мории и постепенно сосредотачивали управление страной в своих руках. Со временем такого руководителя стали называть Государем. Обращались к нему: Ваше Мориево величество. И Государи, и большинство морийцев были, конечно, христианами. Священники, последовавшие за Летсером, постепенно отходили от управления страной, занимались только духовной жизнью морийцев и укреплением церкви. Морийцы считали центром мира Священную Римскую империю Габсбургов, из которой они вышли, хотя империя эта уже перестала существовать к тому времени. И почитали Господа нашего Иисуса Христа и матерь Божью Святую Деву Марию. Но это никак не мешало легкомысленным морийцам почитать также и языческих богов, которых они считали покровителями Мории, – и свою прародительницу Морию, и отца ее Плутоса, и родителей кормилиц Мории – Бахуса, Пана и Нептуна, бога морей. На Мории часто проводили Бахусиады, во время которых пили вино, танцевали, устраивали карнавалы, фейерверки, запускали фонтаны. Одевались в пастушек, пастушков, нимф, фавнов.

С представлениями о христианских святых в головах у морийцев была, конечно, порядочная каша. Они почитали и первого своего наставника и капитана, преподобного Иоанна Летсера, хотя через двести лет после создания Мории никто уже толком ничего не знал о его жизни. Одни считали Летсера Апостолом Павлом, так как именно он создал христианскую церковь Мории. Какой Павел? – возражали другие. Ведь его звали Иоанном. Морию благословлял и направлял в первые годы плавания Иоанн Богослов, любимый ученик Христа. В апостольской среде Мории было несколько Иоаннов, которые поздней традицией были объединены в фигуру Иоанна, ученика Господня. Да нет же, это был наш «железный портняжка», просто капитан Иоанн, пусть земля ему будет пухом.

Вспоминали Виганда Вирта, который в памяти лихих морийцев перепутался с образом Апостола Петра. Виганда Вирта, который спас и сохранил для Мории Иоанна Летсера. Кто-то спорил:

– Не надо говорить, чего не знаешь! Виганд Вирт – первое имя Фомы неверующего. Ведь Виганд постоянно оспаривал все, чего лично не видел и не потрогал, и поэтому нередко участвовал в диспутах.

Помнили они, конечно, и Себастьяна Бранта, хотя уже совсем смутно. Почему-то у них сложилось представление, что после отплытия их корабля Брант пострадал за Морию. Что он отказался отречься от Мории, подвергся гонениям и был пронзён тысячью стрел. Так в представлениях благодарных морийцев Себастьян Брант временами превращался в Святого Себастьяна. Не будем осуждать простодушных морийцев. Ведь они были оторваны от жизни всего мира. Главное, что они любили и не забывали тех людей, которые дали путёвку в жизнь их плавучей родине.

С датами и календарями у морийцев тоже было далеко не всё благополучно. Когда они отплывали, в Европе ещё не было григорианского календаря. Морийцы продолжали использовать юлианский календарь, который в XVIII веке расходился с уже принятым в Европе на одиннадцать суток. А нумерацию лет морийцы вели по византийскому варианту летоисчисления с 5508 года до нашей эры. Дата начала года различалась в разных областях Мории. Прибамория и Беломория отмечали Новый год 1 сентября, а великоморы считали, что Новый год начинается 1 марта, в день рождения весны.

Об этих особенностях календаря морийцев мы узнали из сохранившихся писем своей семье, написанных известным английским путешественником Лемюэлем Гулливером, посетившим в те годы Морию. Ему разрешили тогда подняться на наблюдательном воздушном шаре, а также посетить учёных Мории. Полёт на воздушном шаре Гулливер описал в своем «Путешествии в Лапуту», а встречу с учёными Мории, о которых со свойственным англичанам снобизмом высказался довольно нелестно, – в «Путешествии в Бальнибарби». Чуть позже я обязательно расскажу, как развивались науки Мории, которым Государи Всея Мории придавали очень большое значение. Тогда мы и коснёмся тех впечатлений, которые Гулливер вынес из посещения страны-острова.

Значительную роль в организации сильного морийского государства сыграл Господин Всея Мории, прославленный реформатор Кифа Великий.

Кифа, Государь Всея Мории

Известно есть,что зело храбрый принц придет в Мориюпосле посещения заморских стран в 1700 годуи по воле Божьей глубоким умом своимрасширит Великую Мориюи напоследок наречётсяИмператором Всея Мории.И. Латоциний

Почти за восемьдесят лет до рождения Кифы славный мориец Иоанн Аатоциний, бившийся над проблемами механики и математики, видение пророческое имел. Вот что он писал: «Известно есть, что зело храбрый принц придет в Морию после посещения заморских стран в 1700 году и по воле Божьей глубоким умом своим расширит Великую Морию и напоследок наречется Императором Всея Мории».

Если верить легендам, то пророчество славного Иоанна Латоциния оказалось исключительно верным. Именно в 1700 году «храбрый принц глубоким умом своим» взнуздал Морию, поднял на дыбы перед прыжком в неизвестное новое, и Мория замерла от ужаса перед будущим выбором, продиктованным потрясающей энергией, необоримой силой и несокрушимой волей всего лишь одного человека. Нарекли ли его званием Императора либо Царя, или ещё каким-либо дополнительным званием, помимо Государя, мы не знаем.

Другое пророчество исходило от морийского монаха, первого профессионального поэта Мории, Симеона Полоцкого, который заметил, что недалеко от Марса появилась необыкновенно яркая звезда, предсказал дату рождения Великого Государя, имя его (Кифа) и сравнительно короткую, всего пятьдесят лет, продолжительность жизни. Пророчество это, счастливое для Мории и трагическое для Кифы, также полностью сбылось. Сам ли Полоцкий видение имел? Сам предсказал дату рождения Кифы или ему, как говорят, открыла это книга откровений Иоанна Летсера, предвидевшего появление Великого Государя почти за двести лет до этого?

Государь Всея Мории Кифа I (кифа – камень, арам.), Государь-батюшка, помазанник Божий, был личностью, выдающейся во всех отношениях, морийцем до мозга костей. Могучий, двухметрового роста, безбашенный, яростный, неуёмный и беспощадный. Казалось, он унаследовал всю мощь предков Мории и впитал с молоком кормилиц Мории бешеную силу их отцов – языческих богов. В нем бурлила ярость Пана, вызывающая панический ужас всех его подданных, раскованность и неудержимость Бахуса и сметающая всё на своём пути расчётливая сила всемогущего Плутоса.

Как и первый капитан, «железный портняжка» Иоанн, Кифа беззаветно любил Морию и так же, как Иоанн, вникал во все дела своей страны. Он был и плотником, и кузнецом, и солдатом, и моряком, и хирургом, если требовалось. Не щадил ни себя, ни других. Понимал, как далеко вперед ушла Европа в сравнении с Морией и по устройству общества, и по строительству кораблей. Кифа высаживается в Европе. В Голландии. Инкогнито работает плотником на верфи. Учится строить корабли. Вернувшись в Морию, организует постройку самых современных парусных кораблей. Расширяет с их помощью Морию. Дает новому району имя своего покровителя Святого Петра – Петромория и размещает там свою резиденцию. Посередине Петромории пробивает прямую, как стрела, перспективу и называет её Рейнский проспект.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Болезнь Хансена, протекающая с преимущественным поражением кожи, нервной системы, глаз, гортани, кистей и стоп.

2

Территория какого-либо образования, полностью окружённая чуждой ему территорией и не имеющая самостоятельного выхода.

3

Мощное религиозное движение, направленное на реформирование учения и организации христианской церкви.

4

Одна из наиболее известных картин нидерландского художника Иеронима Босха.

5

Имеется в виду сатирическое произведение «Корабль дураков», написанное С. Брантом в 1494 году.

6

Альбрехт Дюрер – немецкий живописец и график, один из величайших мастеров искусства Ренессанса.

7

Мирта (мирт) – дерево богини любви Венеры. Ветви мирты использовались для украшения помещений, ценились за красоту и целебные свойства.

8

Афинский драматург, автор известных трагедий.

9

Монахи католического нищенствующего ордена, основанного святым Франциском Ассизским с целью проповеди апостольской бедности и аскетизма.

10

Католический монашеский орден братьев-проповедников, основанный испанским монахом святым Домиником.

11

Постановление папы по духовным делам.

12

Философ и теолог XIII века, член ордена доминиканцев.

13

Никонианский раскол, новообрядчество. Термин происходит от имени Патриарха Никона, который привел русские богослужебные обычаи и книги в согласие с новогреческими.

14

Папа Римский выделял обсерватинов как орден особо строгих правил.

15

Легендарный персонаж средневекового рыцарского романа XII века, наследник чудесного царства Лоонуа.

16

Сатира Эразма Роттердамского. Одно из центральных его произведений. Датируется 1509 годом.

17

Плоскодонные парусно-гребные суда для перевозки людей и грузов.

18

Селькуны (селькупы) – остяки-самоеды (до 1930 года).