Драконово семя

Когда мы доехали до ее дома, – продолжал Исаев, – мама, наверное, была еще жива… может, и нет – не знаю точно. Слышала ли она нас, поняла ли, что мы рядом, чувствовала ли, что я держал ее руку? Мама оставалась без сознания всю ночь. Утром упокоилась.

В доме занавесили зеркала – я не мог увидеть себя. Дочь дяди Алмана посмотрела на меня и сказала: “У тебя седые виски”. Я поседел за ночь.

Только раз в жизни может плакать мужчина… провожая мать, он выплачет все слезы наперед – за свою будущую жизнь, за все, что было и что будет с ним»[19].

Чувствуя внутри легкую, звенящую пустоту, Хамзат вышел утром на улицу и будто впервые посмотрел на Черные горы. Что-то с ним произошло, в то утро он перестал бояться – у него исчезло чувство страха. Все уже случилось – ничего плохого с ним больше никогда не произойдет. Больше не будет слез.

Хамзат Ахмадов

Матери не стало – Хамзат так и остался в Тарском.

– Бывают вещи, которые понимаешь с годами, – рассказывал Исаев. – То, что случилось в одну очень памятную мне ночь, началось и будто задумано было кем-то давным-давно, такая вот белиберда получается…

Тарское для него было и оставалось Ангуштом, родиной его братьев-ингушей, селом с богатой историей. Богатая история и нищее село – жалкая, никчемная дыра, которую, к счастью, сейчас все-таки привели в порядок. Какая разница, где ты вырос? Этого никто не выбирает. Прогресс и цивилизация настигнут тебя везде.

Однажды вечером он сидел с друзьями в пхьормартне[20]; ели жижиг-галнаш (так по-чеченски называется мясо с галушками), запивали бульоном из пиал.

Появился Бислан. Его не было в селе года три – уезжал, наверное, куда-то. Вырос не очень, но заметно раздался вширь и окреп.

Заметил Хамзата и сразу привязался к нему.

– А-а-а, старый знакомый… Нет, ты не нохчо[21]…

– Вы хоть понимаете, что он не нохчо? – обратился он к друзьям Исаева.

Никто ему не ответил, Исаев – тоже, но Бислан был пьян, он и не думал отставать.

– Вот скажи, ты нохчо или все-таки подлый таски[22]? – допытывался Бислан.

– Пусть будет хорошим твой день, сосед! – произнес Хамзат распространенную кавказскую формулу приветствия.

Лицо «соседа» перекосило от злобы:

– Тебе того же не обещаю… Ну что, выйдем, свинья гаски, поговорить… Или испугался?

Он повторял и повторял без конца: «Испугался, ну что, испугался?»

– Поговорим, – ответил наконец Хамзат.

Они вышли; уже с тротуара Бислан обернулся и крикнул в приоткрытую дверь:

– Погодите, я скоро вернусь!

Нож у Хамзата был с собой; они шли к берегу Камбилеевки – медленно, не спуская глаз друг с друга. На юге рано темнеет, фонарей в селе не было, но месяц неплохо освещал стены домов, отбрасывая на дорогу длинные тени. Бислан – старше и, возможно, сильнее; они не раз дрались, и, глядя на мясистый затылок Бислана, Хамзат внезапно осознал, что на сей раз «любящий сосед» собирается его прирезать. Тот шел по правой стороне проулка, Хамзат – по левой. «Сосед» споткнулся о кучу мусора, качнулся, и Хамзат не раздумывая бросился на него. Первым же ударом разбил Бислану лицо, они сцепились, упали и покатились по дороге… В такие минуты может произойти что угодно; в конце концов Хамзат ножом нанес противнику решающий удар и только потом заметил, что «сосед» тоже ранил его, вернее, слегка царапнул. В ту ночь он открыл для себя, что убить человека совсем не трудно, и узнал, как это делается. Река была далеко внизу, и, чтобы не терять времени, он спрятал убитого за кирпичной печью какого-то разрушенного дома.

Исаев прервал свой рассказ.

– В чеченском языке есть слово «ях», – подумав, произнес он. – «Ях» означает героизм, честь и благородство; «ях» – это гордость, сила и дерзость, готовность вынести все, но совершить, что должно… «Ях» – то, что яснее ясного семилетнему ребенку в глухом чеченском ауле, но совсем непонятно тем, кто отправлял на верную гибель целые народы. В этом слове уложены высшие качества души. В Чечне была война. Парни с оружием – одни шли в бой, другие выходили из боя. На их лицах улыбки, настоящие – не показные и не вымученные, потому что они находились в состоянии «ях». Триста спартанцев у Фермопил находились в состоянии «ях». В числе защитников Брестской крепости оказался чеченский учебный батальон. Три курсанта-чеченца по очереди танцевали лезгинку на крепостной стене, когда немцы шли на очередной штурм крепости, находившейся к тому времени уже в глубоком тылу Советской Армии[23].

Как я понял Исаева, «ях» – путь человека от рождения до подвига и достойной смерти, до высшей точки духовного и физического подъема. Дошел ли сам Хамзат до этой высшей точки, испытал ли состояние «ях» после убийства Бислана – об этом он не сказал.

По глупости Хамзат забрал перстень Бислана. Нашел свою упавшую папаху, отряхнул ее, надел и вернулся в пхьормартне. Вошел не спеша и нарочито безразличным голосом произнес:

– А похоже, что вернулся-то я.

Хамзат заказал стакан водки, столь необходимой ему в тот момент. Кто-то обратил его внимание на пятно крови.

Всю ночь он проворочался на раскладушке – не мог уснуть до рассвета. Утром пришли двое милиционеров. Покойная тетушка, у которой он жил, плакала, бедняжка, и кричала во весь голос. Потащили Хамзата, словно преступника. Два дня и две ночи ему пришлось провести в обезьяннике, как теперь говорят. Никто не приходил навестить его, только Якуб, верный друг, но тому не дали разрешения на свидание. На утро третьего дня милицейский опер велел привести подозреваемого. Опер сидел, развалясь на стуле, и говорил, глядя куда-то в сторону, будто Хамзата здесь не было:

– Так, так, Исаев… А ну, признавайся, ты отправил на тот свет Бислана?

– Это вы сказали… – ответил Хамзат.

– Тебе надо бы знать, что зовут меня Мустафа Гиреев, я майор, оперуполномоченный МВД из Владикавказа. И называть меня следует «товарищ майор» или «товарищ Гиреев». Тебе нет смысла отказываться и запираться. У меня есть показания свидетелей и перстень, найденный у тебя дома. Подписывай признание, и делу конец.

Майор с сомнением посмотрел на собственную авторучку «Паркер», потом обмакнул перо обычной ручки в чернильницу – шариковых ручек тогда еще не было в России – и протянул Хамзату.

– Надо бы подумать, товарищ оперуполномоченный, – догадался тот попросить.

– Даю двадцать четыре часа на размышления, посиди в одиночке, подумай хорошенько. Торопить не стану. Не образумишься – переведем во Владикавказ в КПЗ.

Поначалу Хамзат не понял, что ему предлагают.

– Если согласишься подписать, просидишь всего несколько дней, – добавил опер. – Потом тебя выпустят, и подполковник Албочиев – между прочим, бывший нарком внутренних дел соседней республики – уладит твое дело в лучшем виде.

Дней оказалось десять. В конце концов менты договорились с ним.

Хамзат подписал все, что они хотели, потом еще непонятные бумаги «о неразглашении», и какие-то люди в военной форме на машине повезли его в Шали на улицу Орджоникидзе. В отделе МВД, у дверей и внутри, толпилось людей больше, чем на местном рынке, у коновязи стояли лошади. Прошло немало времени, прежде чем подполковник принял наконец Хамзата – в руках его были бумаги, подписанные «подозреваемым» еще в Ан-гуште. Небрежно листая их, подполковник попивал калмыцкий чай и объяснял, что война не закончилась, что в горах до сих пор немало разбойников, воюющих против советской власти и ее органов. Этих бандитов незаслуженно называют борцами за народную справедливость, абреками. Органы МВД с некоторыми из них поддерживают постоянную связь, чтобы точно знать, где они скрываются и что замышляют. Подполковник не торопясь объяснил Хамзату, что пошлет его в горы, укажет место, где скрывается знаменитый абрек по прозвищу Мулла – слышал о таком?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Дом, сложенный из шестов, вкопанных в землю, переплетенных лозой или хворостом и обмазанных глиной.

2

Верхняя одежда у тюркских народностей в виде кафтана со стоячим воротником.

3

Ноговицы – традиционные сапоги-чулки из фетра, войлока или кожи, плотно облегающие голени и закрывающие колени. Чувяки (распространенная на Кавказе и Кубани кожаная обувь без каблуков) надеваются сверху.

4

Принятая на Кавказе форма приветствия.

5

Скрывающийся от кровной мести.

6

Кровная месть.

7

Традиционные чеченские лепешки из кукурузной муки с минимумом ингредиентов.

8

Чеченский проповедник и авлия Абдул-Азиз (Докку) Шаптукаев родился в 1838 году в селе Толстой-Юрт (Девкар-Эвла). В 1911 году по обвинению в пособничестве абреку Зелимхану был сослан в Калугу на пять лет.

9

Куначество – традиция, в основе которой лежит дружба, побратимство между людьми, совсем не обязательно одной национальности или вероисповедания.

10

В суфизме это ученик, который покорил свою волю воле Аллаха и своего учителя (шейха).

11

Убедить, блат.

12

Поддержка братков, блат.

13

Оьрсий – русские люди, чечен.

14

Речь идет об известной трагедии Хайбаха, подтверждаемой многими свидетелями (Гаев С., Хасидов М., Чагаева Т. Хайбах: следствие продолжается. – Грозный, 1994). Тем не менее ряд исследователей полагают, что для каких-либо выводов о данном инциденте отсутствует источниковедческая база, а некоторые подтверждения сфальсифицированы (Козлов В. А., рук., Бенвенути Ф., Козлова М. Е., Полян П. М., Шеремет В. И. Вайнахи и имперская власть: проблема Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР. – 2011).

15

Вероятно, Виктор Иванович имеет в виду «Инструкцию по конвоированию спецконтингента, переселяемого по особым указаниям НКВД СССР», от 29 января 1944 г. В и. 14 там значится: «Организация питания переселяемых в пути следования производится комендантом эшелона в установленных пунктах. Оплата за питание производится комендантом эшелона в установленном порядке. Денежные средства на питание комендант поезда получает от представителя НКВД СССР, ведающего денежными вопросами. За 8—10 часов до прибытия эшелона на станцию, где должно быть подготовлено питание, комендант эшелона делает заявку по телефону или телеграфу» (источник: https://rg.ru/2014/06/25/deportaciya.html).

16

В своем рассказе Исаев использовал эпизод из книги Султана Яшуркаева «Царапины на осколках», но, возможно, и с ним в жизни случилось что-то похожее.

17

Г. Садулаев, «Я – чеченец».

18

Там же.

19

В рассказах Исаева использованы эпизоды из книги Г. Садулаева «Я – чеченец».

20

Столовая, таверна, чечен.

21

Самоназвание чеченцев.

22

Чеченское название русских и казаков.

23

Использованы материалы из книги С. Яшуркаева «Ях. Дневник чеченского писателя».