скачать книгу бесплатно
Только после последних, понятых Владимиром, слов, они побежали к месту происшествия.
Утро начиналось ужасно. Причём, с самого начала.
Вове пришлось опоздать на работу из-за дорожно-транспортного происшествия, когда в него врезался на перекрёстке «Мицубиси Лансер» десятой модели с очень агрессивным молодым человеком за рулём. Парень явно был не прав, но винил во всём Владимира, старый, но надёжный джип которого почти не пострадал, не считая разбитой фары. Долгое составление протокола, и прочие прелести разбора ситуации отсрочили приезд Владимира на работу. Когда тот только переоделся, к нему и прибежал испуганный Толибжон.
Суть происшествия была в том, что часть металлоконструкции, по неведомым причинам, рухнула, и Джонни, молодой парень, имя которого было упрощено с родного языка среднеазиатской страны, оказался под завалом, который быстро разобрали, но парень не приходил в себя. Вызвали скорую помощь. Молодой человек умер до прибытия бригады врачей. Пришлось привлечь и полицию. Поскольку ответственным за всё был именно Владимир, то инцидент приобретал крайне неприятный для него оттенок. Да и парня было жалко. Ещё совершенно не понятно было то, в чём именно крылась ошибка, которая привела к трагедии.
Поздно вечером Владимир подъехал к дому в крайне подавленном состоянии. Особенно ему не понравилась короткая беседа со следователем, фамилия которого была Жилов. Тот слишком грубо себя вёл. Владимир припарковал свой джип рядом с «Тойотой Камри», автомобилем броского красного цвета, который они купили Тамаре на её тридцатилетие. Тогда Вова ещё надеялся такой покупкой изменить ухудшающиеся отношения. Он долго сидел в своём автомобиле, слушая чьи-то плоские шутки по радио, собираясь с мыслями о том, как рассказать обо всех неприятностях жене. Ведь не рассказать он не мог, это было бы не правильно. Ещё он просто думал, как бы от всего отдохнуть, надолго не выпадая из общего течения жизни, догнать которое с каждым годом становилось всё сложнее.
Он поднялся на свой этаж. Рядом, в соседней квартире, снова что-то громко отмечали молодые жильцы. Слышались пьяные крики и громкая музыка. Владимир зашёл в квартиру, разделся. Осень становилась холодной, и он уже носил зимнюю куртку. Мужчина сам разогрел себе еду.
Первой к нему всегда подходит поздороваться дочь, но сегодня она даже не зашла на кухню. Может чем-то снова занята. Зато на кухню зашла жена. Не поздоровалась, и это нормально. Он тоже чувствовал себя неловко, когда в такие моменты говорил «привет, как дела». Её дела ему действительно были неинтересны, если не случалось что-то более неординарное, чем сплетни её коллег и претензии хамовитого начальства. Но, в таком случае, супруга бы сразу обо всём поведала.
Жена начала мыть посуду, а Владимир молча пил чай с пряниками.
– Завтра надо съездить к моей маме, у неё опять что-то с краном. Можешь заскочить к ней в обед ненадолго? – сказала Тома. Ей не хотелось ничего просить, но, почему бы и нет?
– Я не смогу… у меня неприятности, – сухо ответил Вова. Надо было сразу начать обо всём рассказ, но он мешкался.
– Неприятности у него, там до неё две минуты доехать-то. У тебя вечно какие-то неприятности, – заворчала жена, ей очень не понравился отказ мужа.
– У меня ЧП на объекте, завтра в обед я должен съездить к следователю! – Повышая тон, сказал Владимир. Чётко и твёрдо. Редко он себе позволял повышать так голос. Обычно это происходило только на работе. Но после этого его обычно сразу «отпускало», и он мог спокойно продолжать беседу, как ни в чём не бывало.
Жена молчала, но её движения стали резкими и быстрыми, звон посуды стал сильнее. Владимир решил сбавить возникшее напряжение:
– Мне надо будет заехать в офис к руководителю, на следующий день, в обед, поеду в страховую. А вечером могу заехать к твоей маме.
Тома продолжала молчать. Домыла посуду, вытерла руки, собираясь уходить в спальню, она тихо сказала:
– Не надо. Кристина опять заболела.
Она ушла, а Владимир остался сидеть в одиночестве, проклиная сегодняшний день. Кристина часто простужалась. Он не решился пойти в её комнату, чтобы не мешать своим нелепым участием в процессе её выздоровления от очередного ОРЗ.
* * * *
Тихон всё ещё не мог отвыкнуть от того, как за многие годы его тюремного срока, в нём чётко засело ощущение замкнутого пространства. Узкий переулок для него казался нескончаемо длинным, а улица так вообще. Открытое море. И люди. Люди другие. Их взгляды. Они такие лёгкие. В них нет агрессии, тоски, хитрости и хмурости. Будто жизни они не видели, а так, лишь весёлые картинки рассматривали. Не тыкала их жизнь лицом в грех. И не нужно жаловаться на то, что у тебя есть. У кого-то нет вообще ничего, и нет жалоб. Совсем. Не хотелось Тихону жаловаться. Не умел он. Хотелось только немного побольше тепла. Он отвык от такой осени. От осени в открытом пространстве, он совсем её не помнил. Там, где он провёл тринадцать лет из пятнадцати, обещанных судом, было почти всегда жарко. Жарко и душно. Воздуха не хватало. А здесь воздуха было много, но он был неприветливым, холодным, колючим. Зато это был воздух свободы. Огромной, необъятной свободы. В которой так чётко чувствовалась беспомощность. Не от того, что прошлое не перепишешь, не изменишь, а от того, что настоящее, без фундамента прошлого – это босая бедность. Чем больше лет в жизни проходят в бездействии, тем реже будущее маячит впереди удобствами. Хотя бы даже элементарными.
Холодные дни октября встретили новую жизнь Тихона Сидорова. И как бы сейчас не было грустно остаться без тепла в этот пасмурный день, новая жизнь бывшему узнику, честно отбывшему своё наказание, нравилась значительно больше жизни прежней. Идти ему было ровным счётом некуда.
На выходе из тёплого подъезда некогда родного дома, Тихон достал сигарету «Прима» без фильтра. Зажёг спичку, закурил. Он захлопнул дверь, понимая, что сам он её не откроет из-за нового устройства на ней, именуемое домофоном. И тот человек, к которому он приходил, тоже не откроет ему эту самую дверь. А так хотелось остаться хотя бы в подъезде. На ночь. Но до ночи ещё очень далеко, было позднее утро.
Впрочем, это не важно.
Не станет он позорить сестру ночёвкой в этом подъезде. Не пустила она его на порог. После того, как он сел в тюрьму, отреклась она от него. Как и мать, ныне покойная, которая и оставила эту квартиру в наследство дочери. Так и остался Тихон без родных и без жилья.
Всё равно, он ни на что и не рассчитывал. Но приехать сюда не мог. Потому что некуда больше. И он был благодарен сестре за то, что она смогла дать ему денег. Четыре тысячи рублей. Тихон понимал, что больше свободных денег у неё не было. И для него эта сумма была богатством. Ещё ему очень хотелось выпить. Хоть и дал он себе когда-то слово не пить алкоголь, но выпить всё равно хотелось. Свобода, как-никак. Он докурил, бросил окурок в урну, медленно пошёл мимо знакомых, но так сильно выросших тополей.
– Тихий! – раздался хриплый голос за спиной. Он обернулся. Так его называли только на зоне. Перед ним стоял грязный, но довольный жизнью Иваныч. Один из немногих, к кому так никаких погонял и не привязалось за несколько лет их совместной отсидки. Только Колян освободился на год раньше. Да и сидел он лет на шесть меньше, чем Тихон. У того статья была за разбой. Без убийств. Но вот и снова их вместе свела судьба.
– Чего? – смог ответить, оборачиваясь, Тихон. Ему не нравилось то, что на свободе ему напомнили его имя, данное в тех местах, где жизнь становится горькой в сигаретном дыме и черноте чифира.
– Не узнал что ли? – подошёл к нему человек, очень похожий на бомжа. – Это я! Колян! Иваныч!
Тихон его, конечно же, узнал.
– Не ожидал тебя увидеть.
– А я тебя, Тихий, увидеть-то как раз и ожидал. Всё утро здесь торчу. Заранее прознал, что откинешься ты. Заранее знал, что сюда приедешь. И знал, что сестрица твоя тебя на порог не пустит.
– К чему такое внимание к жизни моей? – Тихон спросил, но понимал, каким будет ответ.
– Ты не смотри, как я сейчас выгляжу. Это для конспирации, – начал издалека Николай Иванович, человек, которого всю жизнь звали то Колян, то Иваныч. – У меня дело к тебе выгодное. Собираем мы, с надёжными людьми, команду. Дела серьёзные предстоят. Нужны нам кадры, способные подсобить. Думаю, выбор у тебя небольшой. На улице сгнить, или подняться. Много времени на раздумье не дам. В этом городе я проездом. Сегодня тут, завтра там. Подробностей, разумеется, сразу не расскажу, не обессудь.
– Нет. Не хочу я в это впутываться. Жить хочу по-другому, – Тихон был твёрд в своих словах. Колян даже не сразу смог ему возразить.
– Возьми, – сунул неопрятный мужчина смятый листок в руку Тихона. – Это номер телефона. Как тяжело станет, позвони, примем тебя, как своего.
– Хорошо, – ответил Тихон, и снова попытался уйти, как Колян его остановил. На этот раз с бросьбой в голосе:
– Может у тебя есть чем подогреть? Мы ещё только в начале пути, не всегда хватает.
Тихон отдал ему пятьсот рублей, не засвечивая остальные деньги. Сослался на то, что больше нет, и ему действительно не на что жить. Ему казалось, что Колян может и убить за такую сумму. Впрочем, тот лишь отблагодарил, и они разошлись. Каждый своей дорогой.
* * * *
Максим сидел перед экраном телевизора и пил пиво. Это была уже пятая, или, всё-таки, четвёртая бутылка за вечер. Он не помнил. Но, судя по его ощущениям, бутылка вполне могла быть и шестой. В общем, не важно. Важно то, что она была последней, и больше пива в большом и пустом холодильнике Макса не было. Чипсы закончились ещё на второй бутылочке «Пражечки».
За окном моросил холодный, осенний дождь, там было темно и жутко. В квартире тоже было темно, как и в душе пару месяцев назад отпраздновавшего своё тридцатидвухлетие мужчины. Терзала его тоска несусветная, слишком много тайн выпало на его жизнь, которую он проводил совершенно не так, как хотел. Похоже, кризис среднего возраста коснулся его в полной мере. Алкоголь помогал лучше пережить эти периоды безрадостности. Пережить, и забыть.
Расфокусированным взглядом парень наблюдал за футбольными баталиями в рамках группового этапа Лиги Чемпионов, где Леверкузенский «Байер» принимал на своём поле Санкт-Петербургский «Зенит». Близился к завершению первый тайм, а забитых голов так и не было. Впрочем, Макс уже и не следил за тем, что творится на поле. Он лишь изредка переводил туда взгляд, когда комментатор повышал голос, переживая за какой-нибудь острый момент. Но всё равно было скучно, и запасы пива, как нарочно, заканчивались.
Зато не заканчивались мысли о том, насколько бестолково проходит жизнь, что со стороны чужого человека может показаться вполне успешной: своя жилплощадь, хороший автомобиль, удачно развивающаяся карьера, красивая внешность, атлетическое телосложение. Конечно, успех у женщин. Что ещё нужно мужику? Все бывшие друзья погрязли в зависти и нищете, многие коллеги по работе так же не по-доброму порой смотрели в сторону своего товарища.
Но, не особые умственные способности позволяют занимать более удачную и выгодную позицию в коллективе, а несколько не обычный вид блата, благодаря которому нужно всего лишь успешно создавать иллюзию трудовой занятости. У Макса есть свой, правда, не очень большой кабинет, в котором он обычно играет в компьютерные игры, изредка делая лёгкие отчёты на основе уже имеющейся информации. Возможно, в будущем, Максим усложнит себе задачу, и начнёт делать немного больше работы, но пока его трудовой быт неплохо разбавляют не частые командировки, в которых он может развеяться от просиживания штанов в офисе. Но, зато как возьмёт больше работы, может и больше кабинет ему выделят, ведь тот, что есть сейчас, маловат. Но это только для того, чтобы коллеги лишний раз не задавались вопросом – какого чёрта у этого лентяя такой кабинет? Ну, вот будет места побольше, тогда, наверное, Максим совсем обнаглеет, и станет водить туда проституток. Последняя мысль его насмешила, но идущая за ней вернула его в прежнюю меланхолию – но тогда Лены ему точно никогда не добиться.
Да, «бегал» он за этой, неожиданно смышленой, блондинкой, уже около года, но её внимания во внерабочее время он добиться не смог. Лена младше его на семь лет, без семьи и серьёзных отношений, целиком и полностью посвящает себя карьерному росту, и является одним из немногих прямых начальников Максима. В отличие от него, свою высокую должность она завоевала своим упорным трудом, и ничем больше.
Раньше, только вступив в свои полномочия при переводе в центральное управление, где уже вовсю «работал» Чижов Максим, она попыталась загрузить своего подчинённого работой, которую он должен выполнять, находясь на такой должности. Но более высшее руководство, которое было в курсе про особый статус молодого человека, решило тут же Лену уволить. От греха подальше. Но Максим вступился за неё, и помог избежать трагедии в её карьере. Причём со стороны это всё выглядело достаточно элегантно, и девушка не заметила подвоха в том, что из-за него чуть работы и не лишилась. Но, благодаря этому эпизоду, придираться к молодому человеку она перестала, оставив его выполнять ту работу за месяц, которую любой сотрудник среднего звена выполнил бы максимум за пару дней.
Командировки никуда не делись. И это было хорошо. Особенно Максу нравилось куда-нибудь ездить с ней, и с исполнительным директором, тихим и интеллигентным мужчиной, который лишний раз предпочитал ни в чём не утруждать Максима. Правда, чаще их делегации были больше, чем поездка на троих, в которой Леонид Павлович обычно никак не участвовал в общении с подчинёнными, а те, в свою очередь, общались на абсолютно любые приличные, а иногда и не очень, темы.
Но какие-либо знаки внимания Елена от Максима не принимала. Да и он уже давно не пытался как-то выделиться на фоне своих нелепых ухаживаний. Ему не хотелось лишнего внимания других сотрудников управления к его персоне, да и ещё ему было ужасно стыдно за то, что Елена никак не отвечает ему взаимностью. Иногда он сам удивлялся – почему эта девушка смогла так надолго поселиться в его сердце? Маленького роста, без выдающейся фигуры. Чижова она сильно зацепила, но он считал себя сильным человеком, поэтому смог заглушить в себе чувство симпатии. Получив внятные отрицательные ответы на свои ухаживания, он оставил свои чувства и амбиции в прошлом. И они просто стали хорошими друзьями. Его чувства стали спокойнее, он научился по-дружески шутить над ней, на что девушка не обижалась, если, конечно, это не было откровенной грубостью. Но и на это она долго дуться не могла. Других друзей у парня сейчас не было. Так, пару коллег-злопыхателей, над которыми он неистово подшучивал. Ещё было несколько собеседников, разделяющих его взгляды на хобби в спортзале и в тире. Что же касается серьёзных отношений, то их уже достаточно давно не было.
Да и одно его хобби, иногда приносящее серьёзный доход, не располагало к тому, чтобы заводить семью и закадычных друзей.
Тоскливо было Максиму в его одиночестве.
Прозвучал свисток, оповещающий об окончании первого тайма и последней бутылки пива. Голов пока забито не было, а выпить ещё хотелось. Максим надел куртку, потом резко снял, кинул на пол. Небрежно повесил на себя удобную кобуру с двумя пистолетами «Глок 26», после этого опять надел куртку. На огнестрел у него было разрешение, но, конечно, в подпитом состоянии брать с собой два компактных пистолета было не нужно. Но Макс любил своё оружие, и не редко носил его с собой, как крутой американский полицейский, коим он, собственно говоря, и не являлся. Хоть два ствола и были явным перебором, Максим был уверен в том, что когда-нибудь они спасут ему жизнь, и думал он так совсем небезосновательно. Не взяв с собой никаких документов, но запихав в карман пару тысячных купюр, обув хорошие осенние ботинки, и надев дорогие кожаные перчатки, Максим вывалился из дома. Его мучила отрыжка от выпитого пива.
Перед самым его носом закрылся ближайший и самый любимый магазинчик. Ему пришлось идти до круглосуточного, который находился значительно дальше. Накрапывал дождь, и на улице не было никого. Молодой человек слегка замерз и немного протрезвел. Начал ругать себя за то, что не надел куртку теплее. Наконец, зайдя в супермаркет самообслуживания, он прямиком направился в алкогольный отдел. Он решил купить виски.
Проигнорировав, выставленные вокруг отдела, тележки, он схватил бутылку «Джек Дэниелс» и направился к кассе, где с помощью матерного лексикона, позвал кассира, когда того не оказалось на месте. Девушка подошла в течение двух минут, после чего была обругана ещё раз, когда не продала ему алкоголь, ссылаясь на федеральный закон о запрете продажи алкогольных напитков в ночное время. Обычно Максим был приятным в общении, но в этот день что-то на него нашло, и он был максимально агрессивен и груб. Может быть, сказалось плохое самочувствие – парня начало знобить. Ах да, ещё этот кризис среднего возраста. На каждого ведь находит плохое настроение, в этом нет ничего страшного.
Порядочно, но не продолжительно, выругавшись, Максим пошёл в круглосуточный ларёк подвального типа, известный на всю округу тем, что там продавали алкоголь даже ночью, вопреки закону. У ларька крутилась небольшая компания молодёжи. Там всегда кто-то торчал быдловатого вида. Это место было своеобразным сборищем местной «элиты». Рядом стояла «девятка», её двери были открыты, из салона доносилась очень плохая музыка. Макс был готов к конфликту на все сто, но никто ничего ему не сказал. Выбор виски был достаточно скудным, и ему пришлось взять бутылку «Вайт хорс» практически по той же самой цене, по которой продавался «Джек Дэниелс» в супермаркете. Ещё он купил четыре бутылки «Хугардена» и полторашку «Кока Колы». С двумя объёмными пакетами чёрного цвета он вышел из магазина, и направился в сторону дома самой короткой дорогой. Никто из ребят снова не обратил на него внимания, Макс даже расстроился.
Не дойдя до конечной цели несколько сотен метров, он решил справить малую нужду у гаражей, в соседнем дворе. Место было укромное, да и время было позднее, поэтому вряд ли кто-то мог застать здесь парня врасплох. Удивительно, в этом дворе не было новостроек, элитного жилья, но территория была уютно облагорожена, и везде было очень чисто. Но намерения Максима были непоколебимы – он положил пакеты рядом с собой на тщательно подметённую землю, и принялся справлять нужду на старый и ржавый, похоже, от аналогичных дел, гараж. Да, гараж существенно портил окружающую картину благоустроенности. Парня немного мотало – может подступающая болезнь сказывалась, а может, всё-таки, было выпито шесть бутылок пива, а не четыре. Но пока парень свято верил, что дойдя до дома, и выпив вискаря, он сможет вылечить подступивший недуг.
Вновь начался дождь, который быстро усилился. Макс закончил свои дела, и, застёгивая ремень, почувствовал неприятный запах. В одно мгновение источник неприятного запаха приставил нетвёрдой, но решительной, рукой, что-то железное к горлу молодого мужчины, и прохрипел грубым голосом ему на ухо:
– Деньги давай!
– В левом кармане куртки, – спокойно ответил Максим. Там действительно лежали остатки денег: пригоршня монет и купюра достоинством в пятьсот рублей – сдача с двух тысяч, которые он взял с собой.
Незнакомец полез в его застёгнутый на молнию карман, ослабив нажатие железного предмета на горло. Этого было достаточно, чтобы молодой человек схватил правой рукой ту руку грабителя, в которой тот держал небольшой нож, рукоятка которого была обмотана синей изолентой. Он дёрнул его правую руку в сторону, а левым локтём нанёс несколько ударов наотмашь назад. Все удары достигли цели. Максим резко повернулся к нападавшему, не выпуская его правое запястье из своей очень цепкой хватки, выворачивая сопернику руку. В одно мгновение парень нанёс удар левой ногой в область коленного сустава напавшего на него бомжа. Тот упал на колени. Его правая рука, держащая нож, была вывернута до предела. Боец из бездомного был так себе. Он сипло гаркнул:
– Отпусти!
Максим осмотрелся по сторонам – вокруг не было ни одной живой души. Тогда парень лёгким движением левой руки, выхватил нож у бродяги. И очень точным и хлёстким жестом, не касаясь подушечками пальцев поверхности ножа, всадил неаккуратное, но острое оружие мужчине неопределённого возраста прямо под его грязную бороду. Тот тихо захрипел, выпучил глаза. Макс взял свои пакеты, отошёл на несколько шагов от завалившегося на землю грабителя-неудачника, ещё раз осмотрелся по сторонам. Дождь усиливался. Бомжа должны найти утром, и к тому времени дождь размоет и так уже практически не заметные следы ботинок Максима.
Пока парень думал над тем, какие ещё могут быть последствия, бомж Николай Иванович, который ещё утром пытался уговорить Тихона Сидорова вступить в его банду, вытащил из своего горла нож. И в этот самый момент кровь хлынула фонтаном на землю, смешиваясь с грязью и водой, обильно падающей с неба. Спившийся и оставшийся на улице после второй отсидки мужчина, тихо умирал в конвульсиях, а Максим наблюдал за этим, окончательно трезвея, и уже жалея о том, что просто не избил бедолагу. Когда бомж перестал дёргаться и поливать всё вокруг своей кровью, Максим ушёл домой, максимально усложнив оставшийся маршрут. Нельзя было допускать ни одной ошибки даже тогда, когда лишаешь жизни такого не нужного для общества человека. Хорошо ещё, что в пылу борьбы, Макс не выхватил пистолет и не застрелил бездомного, тогда проблем было бы больше. А так, придраться было не к чему – на одежде и обуви не осталось никаких следов. Ботинки от грязи он отмоет сегодня же, а куртку и перчатки он хотел отдать в химчистку, но позже передумал.
Выпив несколько первых глотков виски, Макс успокоил себя тем, что просто в очередной раз убрал мусор из этого мира. Правда, сегодня он сделал это безвозмездно. Он обдумал своей поступок и пришёл к выводу, что это убийство не было ошибкой.
Включённый телевизор передавал завершение прямой трансляции футбольного матча из Германии, в котором местный клуб «Байер» обыграл российский «Зенит» со счётом два – ноль.
Время было за полночь. За окном не прекращал идти холодный дождь.
А за дверью уютного холостяцкого жилища Максима, стоял Шарик и курил. Мужчина сорока трёх лет от роду, с небрежной щетиной, одетый во всё чёрное, немного промокший, но счастливый. Свою дурацкую кличку он получил ещё в раннем возрасте, и его давно уже никто так не называл, но мужчина нередко называл так сам себя. Просто потому, что это единственное, что осталось ему на память от счастливого детства, в котором всё было значительно проще и лучше. Но и на данный момент Шарик был счастлив. Счастлив от того, что наблюдал очень интересные и завораживающие вещи.
Он докурил, потушил пальцами сигарету и положил её в карман куртки, вышел из подъезда. На его счастье именно сегодня домофон не работал, иначе он вряд ли бы узнал, где именно живёт предмет его восхищения. Хотя его феноменальное чутьё могло бы выручить и на этот раз, но хорошо, что его пришлось приберечь для другого случая.
Шарик прогулочной походкой прошёлся мимо мёртвого бомжа, за которым он следил несколько часов. Тот лежал в луже собственной крови, сжимая в руках свой же нож.
Дождь и не думал прекращаться. Шарик, поправив капюшон, медленно направился в сторону своего дома. Его будоражил поток мыслей, они не давали ему покоя.
Хотя этот день начинался вполне обычно – встав очень рано, он направился на работу. А работал он дворником, и уже много лет убирал несколько участков, получая дополнительную плату, работая больше нормы. У начальства он был на хорошем счету, его дворы всегда были в образцовом порядке. Лишь зимой, в сильные снегопады, ему в подчинение давали несколько таджиков для уборки такой большой территории. Да и в запои Шарик уходил редко – все его прогулы были непродолжительны и сильно на общем порядке не отражались.
В тот очередной хмурый осенний день он собрал немногочисленные остатки опавшей листвы, убрал мусор и просто бродил по своей территории, когда ближе к вечеру заметил бездомного, которого он раньше никогда не видел. Тот ковырялся в мусорных баках и весьма агрессивно общался с местным добродушным пьяницей, чуть не надавав тому тумаков за случайно брошенный в его сторону взгляд. Бездомный был пьян и постоянно поддерживал своё состояние, доставая из кармана небольшой флакон дешёвого спиртосодержащего вещества. Делая небольшие глотки, он продолжал своё путешествие по территории Шарика. За вечер он обошёл все мусорные баки ближайших к парку дворов, попутно нагло требуя у прохожих мелочи. Как ни странно, ему достаточно охотно подавали. Особенно, когда он жаловался на жизнь, рассказывая, как он недавно вышел из тюрьмы. В баках ничего интересного он так и не нашёл.
Свою судьбу в глазах Шарика незнакомец предрешил, нарушив чистоту одного из дворов, принадлежащих незаметному, молчаливому, но ответственному к своей работе, дворнику. Наглец бросил на тротуар пустой флакон, в котором закончилось его изысканное пойло, после чего опорожнил кишечник в достаточно людном месте. Именно тогда Шарик достал из сапога складной нож и переложил его в карман, преследуя ничего не подозревающего, некогда уважаемого в узких кругах Николая Ивановича. Для алкоголика со стажем тот был достаточно активным и, возможно, мог оказать сопротивление, или привлечь ненужное внимание.
Слежка затягивалась, на улице становилось совсем холодно и сыро. Быстро стемнело. Бомж подошёл к ребятам, которые общались около круглосуточного ларька, и пили пиво. Он попросил у них пару сигарет и мелочи. Ему отказано не было. После этого тот пошёл за хорошо одетым молодым человеком, вышедшим со звенящими большими пакетами из подвального помещения небольшого магазинчика.
Бомж сначала грамотно держал дистанцию, но стал её стремительно сокращать, когда они вместе зашли в гаражную зону, где случайных свидетелей в такую пору быть не должно, и их не было. Кроме Шарика. Тот, спрятавшись в темноте подворотни, наблюдал, как парень остановился у одного из гаражей для того чтобы справить малую нужду. Дождь усилился, и бомж осторожной, но кривой походкой незаметно подкрался к молодому человеку. Сначала он просто хотел ударить его своим ножом, но видно понял, что хорошего удара у него не получится, поэтому просто приложил нож в область горла мужчины, который был его на пол головы выше.
Дальше произошло то, что произошло.
Потенциальная жертва оказалась не жертвой вовсе, а хладнокровным убийцей, каких Шарик никогда не видел. Резкими и точными движениями он заставил бездомного душегуба опуститься на колени, и молить о пощаде. Но тот даже не успел воспользоваться случаем для слёзной мольбы о помиловании – элегантным и лёгким движением, молодой человек всадил в горло, отобранный у нападавшего, нож. По самую рукоятку.
После этого, Шарик, вместе с молодым человеком, наслаждались волшебным процессом угасания чужой никчёмной жизни. Дворник был рад, что молодой убийца не замечал, как он наблюдает за ними. Но это было действительно сложно, даже для профессионала. Дальше Шарик максимально осторожно проводил своего героя до самой его квартиры – тот достаточно быстро потерял бдительность, что непростительно для такого мастера, каким он показался. Кто знает, вдруг в следующий раз на месте немощного, больного бомжа, окажется более крепкий профессиональный душегуб?
Максим ещё несколько часов сидел перед телевизором, бесцельно переключая каналы. Его мысли были далеко, а крепкий алкогольный напиток потреблялся с достаточно высокой скоростью. Так он и уснул в кресле, когда Шарик уже давно храпел в своей маленькой однокомнатной квартире, доставшейся от умершего отца, который в одиночестве его и воспитывал.
Прошло около трёх часов, и у Максима зазвенел будильник в телефоне. Парень с трудом выключил сигнал. Надо было собираться на работу.
Будильник был выключен, а в голове продолжало звенеть.
В это же самое время, дворник Шарик уже подметал вверенную ему территорию от немногочисленного мусора. Дождь закончился лишь десять минут назад, и вокруг были одни лужи. Пасмурная погода предвещала новый приступ дождливости, и Шарик, в своей бодрости, спешил навести порядок до начала выпадения новых осадков. Было ещё темно и холодно, но небо уже было готово стремительно начать светлеть. У дворника было хорошее настроение. Теперь он знал, что на его территории живёт человек с хорошими способностями, достойный стать серьёзным соперником.
Полицию Шарику пришлось вызывать самому. Раньше него никому не удалось наткнуться на труп бездомного мужчины. Полицейские приехали в течение получаса, взяли с Шарика показания, и, бегло осмотрев место происшествия, уехали, чертыхаясь на очередного «глухаря». Труп тоже достаточно быстро забрали с территории бдительного дворника. А вскоре снова начавшийся дождь, окончательно перемешал всю оставшуюся кровь с грязью, и через пару часов уже ничего не напоминало о событиях, случившихся здесь прошлым поздним вечером.
Утро Максима было тяжёлым. Он налил себе в стакан вискаря, некоторое время смотрел на него, потом выпил. Сморщился. Выдохнул. Потом пошёл умываться.
После кратковременных водных процедур он съел упаковку активированного угля, и запил всё это тёплым пивом. Приняв холодный душ и одевшись в свежую одежду, Макс понял, что всё равно чувствует себя очень неважно и отражение в зеркале это подтверждало. Он вызвал такси. Машина приехала быстро. На выходе из дома он прихватил с собой ещё бутылку «Хугардена» в дорогу.
На работу приехал он вовремя. Спешно поздоровался с коллегами, которые обсуждали вчерашний матч у кофемашины. Лишний раз не делая выдохов, чтобы не создавать негатив за своей спиной, он добрался до своего кабинета. Максим включил компьютер, открыл первый попавшийся документ, устроился удобнее в кресле, и закрыл глаза. Вчерашний вечер серьёзно подпортил ему настроение на ближайшее время. Ещё он чувствовал, что серьёзно простыл – его знобило. Постучавшись, и не дождавшись приглашения, в кабинет зашла Лена. Максим смог только открыть глаза.
– О, я вижу, работа кипит, – её сарказм был, как всегда, безобидным.
– У меня болит голова, – с трудом ответил Макс.
– Отговорка не принимается, – Лена была в бодром, приподнятом настроении.– Я тебе принесла документы, в которых ты напортачил. Надо переделать, я отметила ошибки.
Она протянула ему несколько листов с его недавним отчётом, с которым он, откровенно говоря, не справился. Не было в тот день настроения. Он взял бумаги, взглянул на объём работы и страдальчески вздохнул.
– Так, половину ошибок я исправила, а самое очевидное давай уж сам, с меня руководство будет завтра всё это требовать. Тут работы на два часа, если ты черновики не удалил.
– Да не удалил я ничего, – с раздражением сказал Максим и закашлялся. Лена сжалилась над ним.
– Как всё сделаешь, иди домой, только мне всё покажи сначала. Дома только лечись, пожалуйста, а в понедельник выходи.
– Спасибо, ты очень добра.
– Ну, работай! – Лена вышла из кабинета. Макс не мог её подвести и принялся медленно, но сосредоточенно переделывать свою работу.
* * * *
– Чё какой грустный? – спросил Василий у Владислава.
Влад не знал, что ответить незнакомому мужчине на такой вопрос.
Пока он думал, сосед, ухмыляясь, уже вышел из лифта на седьмом этаже. Влад покинул узкую кабинку лифта на последнем, девятом.
Мужчина действительно растерялся от такого вопроса. Он не знал, что можно дожить до пятидесяти лет, и услышать такой неуместный вопрос в свой адрес. Вопрос от человека, с которым они никогда не общались, даже не здоровались, хоть и виделись изредка – всё-таки в одном подъезде много лет живут. Неудобный вопрос.
Закрыв за собой дверь своей квартиры, Влад продолжал думать об этом, и даже начал переживать.
Ему всегда крайне неприятно, когда ему задают необязательные вопросы. Стоит ли на них вообще что-то отвечать? Например, вопрос «как дела?» уже не вводит в ступор, но так же неуместен от людей, которых твои дела совершенно не касаются. Не касаются и не интересуют, но они всё равно спрашивают. Самое плохое в ситуации, что спрашивают так, по ходу дела, не планируя услышать развёрнутый ответ. Но если спросил, то уж будь добр, слушай! Ведь не всегда можно дать однозначную и содержательную оценку своих дел, поэтому не будет лишним и рассуждение о том, где какая неприятность тревожит, а что можно занести в актив из того, что случилось в последнее время. Но отвечать приходится так, чтобы было коротко, ясно. И не обременительно для того, кто задал вопрос. То есть ответить одним словом «плохо» нельзя. Ведь спрашивающий тогда сочтёт должным узнать, что же случилось. А это уже будет не вежливо задерживать человека своими жалобами, ведь он спросил лишь для того, чтобы оказать некоторое внимание, либо для того, чтобы не возникало неловких пауз. Может быть, другу и следует поведать обо всём, как на духу. Но лучше всего ответить «нормально», «хорошо» или «отлично», если действительно настроение позволяет. Можно в ответ поинтересоваться о делах собеседника, если тот ещё не убежал своей дорогой, услышав, либо пропустив мимо ушей, дежурный ответ. А так, ритуал вежливости закончен, всё идёт по плану.
