Несостоявшиеся судьбы. Том 2

Никем не «охраняемо», известно одно.

Уж паутиной покрылись углы,

Ждут уборок и чистоты…

Сидят «барины», прогуливая здесь лето,

Сидят, на столе пистолеты.

– Слухай, Лавр, будь другом, посиди,

Я сгоняю до дому, сам знаешь ты.

Примерно через часик буду.

Узнаю как там всё, привезу на ужин посуды.

– Ну, съезди, давай поскорей

Привези мяса там, овощей. -

Тот удалился, через несколько мгновений

Машина тронулась. Сбавилась громкость, мотора «ревение».

Лавр все вспоминает о том,

Как мать грезит, влазит уж в сон:

«Инженером что бы был», ай нет,

Не поступить ему в университет.

Вспоминает часто тот разговор:

– Мам! Я такой, какой я есть! Нет, не позор!

– Жора, ну пойми же ты!

Жизнь не поле перейти!

– Да что вы все заладили: «Будь да будь!»,

Буду работать! А об учебе забудь.-

Вернувшись из воспоминаний:

«Может, на самом деле бальзам на сознание…

Стать инженером? Нет! У нас с Марком дело.

Соскочить? Лучше отбросить тело.

А какое у нас к чёрту дело? Криминал!

Бог дал. Бог взял»

И тут, нарушив душевный сон,

Зазвонил на всю «питерскую» телефон.

– Алё. – Еле выдавил, сонно.

– Мне Цицерона к телефону.

– Нет его. А, Марк ты? Ты откуда? А, понял…

– Отдыхай. Скоро буду. Вольно.

– Ну, ты давай вези там что-то на ужин.

– Ага, за место хлеба кирпич, а вода из лужи.

– Ладно, юморист, давай короче.-

И вновь прикрыл Лавр свои очи.

Стемнело. Только заснул беззаботно,

Входит незнакомый в дверь кто-то…

И пистолет рядом лежит, не прикрыл.

Первый вопрос гостю: – Ты зачем усы сбрил?

Едет Марк уже обратно,

Подъезжает к месту и в «непонятках».

Еще одна машина рядом стоит

Ключ в зажигании, труба дымит.

Лавр говорит: – Нотариус, да это пистолет водный.

– Да мне-то какая разница, сейчас человек модный,

Понавешают «штучек – дрючек» и другой напасти.-

Увидев Марка, нервно: – «Здрасти». -

Засуетился, бежит уж к автомобилю -

И под сотню, считая милю.

– Лавр, это что за тип?

– Да чёрт его знает. Мужик!

Я его сначала взял на испуг,

Про усы ему запел тут.

Ну, Страдивари же сказал, что усатый будет.

А тот сложил руки, держит у груди.

«Не я, не я! – Ну ладно, коль не ты, хочешь чего?

– Мол, Нотариус. Что? И всё…

Хозяина надо. – А я говорю: – Нет его!

А он: – Ну ладно. Нет и нет. Ну, всё».

А тут я глянул пистолет лежит.

Тут у него и начался нервный тик.

– Ну, это-то оно понятно и ясно,

Человек с огнестрельным – опасно. -

Вместе с вечером пришла тишина,

За тишиною, шла мгла.

– Лавр! Так-то мы с тобой дураки.

Пошли сюда. Чё, мы ему должны?

Ну, фигура. Ну и туз.

Нам-то от этого какой блюз.

– Да замялись мы… И деньги нужны.

Вон сколько отдавать должны.-

Причитая: – Не убивать же их всех.

Вон Страдивари, слыхал про наш грех.

–Нет, только Лавр, послушай,

Я чё сейчас подумал: за душу.

Мы же человека убили.

Поклялись забыть, но не забыли.

Нет, Лавр. Только представь:

Убили. И поверить себя заставь.

Даже сами не поняли ничего,

Спросить, всегда найдется кто. -

Марк вспоминал ночной клуб

Под названием странным «Кез Кумб»,

Где Лавр нарвался на мажора,

Тот все красным светофором.

Вывел Лавр его поговорить,

Надоело Марку, начало злить.

Тот подлетел, и ударом в лицо

Сбил с ног. Сбил хорошо.

И в ноги упал. К ногам прилег бык.

Поставив противника в тупик.

Арку, конечно, интересно было,

Кто же именно ударил, да с такой силой…

Как ни крути, срок ляжет поровну.

– Да не бери Марк это в голову!

Это было полтора года назад.

– А где эти дела? Висят!

– На кого-нибудь повесили и все.-

Тут Марк вспомнил его

Тот кого Лихеем зовут,

Он ему пел за жизнь и за суд:

«Ой, Маркушечка, я за чужие грехи сидел»,

Порвав рубаху: «За беспредел!».

Показывал на теле то один рисунок, то другой.

Мол, за какие дела и срок какой.

«Сотен Маркуша, долгов сотен

Поймали «браточек». Всё. Не свободен»-

Марку больно стало, за годы сейчас там не идущие,

Другим воздухом мог сейчас дышать, вездесущие.

Какие бы сейчас были ситуации…

Больно на душе, от такой мотивации.

– Мы натворили, мы «лихи».

А кто-то сидит за нас, за чужие грехи.

***

10

– Да вы чё, рехнулись что ли? А?

С добрым утром, страна!-

Ребят разбудил дядя усатый.

Наверно, врасплох, наверно, не «в поряде».

– Вы рехнулись? Спят. Ладно, спят.

Стволы на столах лежат.

Вы бы еще трусы сняли и так бы легли.

В руках держа достоинства свои.

Тут порой днем как двор проходной.

– Ты дяденька кто такой?-

Лавр спросонья не догнал.

– А? Не слышу. Что ты там мне сказал?

Вас откуда понаберут таких. Ну? Ребята!?

Не за вас таких поют сейчас барды.

Вот! Это в «сейфик». Ключ заберу.

Очнулись? Я кому сейчас это тру? -

Усатый дядя долго не заставил себя ждать.

Попричитал немного, и только его и видать.

Марк и Лавр не знают, то ли ругаться, то ли улыбаться.

Пришлось им просто растеряться.

Впереди ждала вторая ночь в «сторожах».

– Кстати! Про «Русский размах».

– Марк, ты о чем?

– Чего мы сидим за чаем?-

Достает водки за «душевный укор»,

Лавр ладошки потер.

К водочке икра, к икре хлеб.

– Помню, братка мой, Глеб!

Да ты Лавр, не помнишь. Я в садик бродил.

Но, а ты еще под стол ходил.

– Ой, младше-то всего тебя

На какие-то года два.

– Так мой братик Глеб в школу пошел.

Учился на одни пятерки, но нашел…

Курить втихаря. Смолил. Ох, смолил.

И сколько бралось у него сил.

– А кстати, где твой брат,

Он жил далеко потом, ведь так?-

Марк замолчал. Веселые тона

Превратились в тусклые цвета.

Стало сыро и темно. Лавр понял,

Что Марк сам себе сделал больно.

Загубленные судьбы у брата его.

Порой иначе бывает то.

Школу не закончил. Тюрьма.

В малолетке. Бега.

Там в бегах мент пулей достал.

В один момент Глеб не написал.

Лавр рассказывал далее

О Лизочке и Наталии.

Под алкоголем всегда поет душа,

И сказ о том, как в постели она хороша.

– И чего тогда расстались?

Раз хорошо так кувыркались.

– Этой «лярве» мало было. Представь,

Все сделает, не заставь.

Но мало. И как меня это достало,

Покоя душа узнала.

А порой вспоминаю, но не жалею,

Борясь за новую идею, -

Стемнело вокруг. Два силуэта,

Один из них захрапел и это

Дало намек второму очи сомкнуть.

Но вдруг шорох. Жуть.

За окном тень промелькнула.

Лавр глаза протер, чуть не пал со стула.

Присматривается, слушая шагов такты

Послышался шепот Марка:

– У нас, Лава, походу сегодня гости

– Да у тебя прям чутье, да ну бросьте.-

Справа тень появилась.

Уронив тяжелое, что-то разбилось.

Лавр схватил пистолет

– Стоять! Руки вверх, человек!

Еще одна тень ринулась назад,

Подскочил следом Марк.

Вдруг выстрел кто-то произвел

– Кто стрелял? Что за прикол?-

суетливо кричит Марк.

– Марк, точно не я. Я никак.

–Вы чего тут, совсем? Стоять!-

Ринувшись в пустоту бежать.

Лавр схватил того и пал вместе с ним:

–Держу его, держу! Где бы сил!-

Послышался треск, шум, крик,

Борьбы шороха воздался лик.

– Ты че, рыпаешься? Не кичись, лежать, сказал!

Я тебе че, сказал? – произвел удар.

Дерутся, на полу кувыркаются,

Марк к приятелям присоединяется.

Пытается ударить в гостя неведомого

Впотьмах не видно, в кого следовало бы.

– Лежать! – в истерическом смехе: – Может, ментов?

Или чего? – Марк не понял таких слов:

– Лавр, ты чего? Каких еще ментов?– недоумевая,

Чего только не взбредет в состоянии эффекта. Не ожидая,

Лавр нажал на курок. Раз, два.

Послышался стон. Тишина.

Мертвая тишина. На мгновение город затих.

Казалось, на мгновение весь мир утих.

– Лавр, ты чего натворил.

– Я, кажется, его убил…

– Ты дурак! Ты зачем его «щёлкнул»? -

Лавр не двигается, будто сам мертвый.

Марк к лежачему телу нагнулся,

Прижмурился, пульса нет. Сдулся.

Да-а… натворил ты «делов».

– Че делать будем? Точно таков?

– Вот пол стаканчика осталось, пей!-

С жаждой пил, да скорей.

– Ну как так? Аж два раза.

– Сам не понял, вот же зараза.

Я это… с напряжения палец нажимал,

Я ему ору, а все мне отрицал.

Ох, ты ж, человека убил.

Вот же дурак. Вот дебил.

***

11

Страдивари в «Кураже», ресторане бандита,

Несмотря на то, что рядом Лолита.

Одиноко сидел, молчал.

О временах прошлых вспоминал.

Как с мадам на лазурном берегу

«Милая, к тебе я бегу!»-

Кричал ей, падали вместе в море,

Осыпало волною безмолвной.

Страстных поцелуев и объятий страстных,

Но не видел Страдивари, все ясно…

Через мутное стекло и глухо слышно,

Да и сходки воров не были б лишними.

Вспоминать, в груди это держать.

Как давно это было, край не видать.

«Ты ж, девочка, ангел» – шептал,

«Тебя же не господь мне дал.

Ты дьявольски красива!»– уж в крик

«Твой взор на моем сердце возник!»-

А та только хлопала глазами,

Специально играла волосами,

Откидывая голову вверх, улыбаясь,

Своей наготы не стесняясь.

Но это все ушло, ушло когда-то,

Ожидаемы только утраты.

Страдивари с улыбкою глядел,

Но пришла пора. Сел.

Отсидел. Узнал, смыла – нет,

Возвращаться и ждать ответ.

Страдивари вспомнил зону.

Как в бараках кумовья кому-то давали разгону.

Опомнился. Музыка вновь

Окутала его. Рядом Лолита, с нею Любовь.

Центровая девочка Люба.

Путана, да душа – душегуба.

И если вопрос тут возник,

Отчего Страдивари изнывал здесь лик?

Вернулся в город, с дела приехал.

Пропустить стаканчик не помеха.

Посидит тут, да в номера

Поедет навестить ребят с утра.

***

12

– Мы… только на дело пошли,

Брали только кассу на Проспекте, дом три

Да «шмончик» по тому же проспекту небольшой.

Я ведь не знал, что уж «ништяк» такой.

Кто бы знал такую нишу,

Что вы держите тут крышу. -

В слезах сидел лет сорока мужичок.

Занял место: занял уголок.

Лавр спиною сидел, голову склонив.

Марк стоял к мужичку напротив.

– Ты так говоришь, будто я тебе вертухай.

Мы сами на деле, ты знай.

– Я ничего и не говорю, про вертухая,

Шли сюда мы знать не зная.

Вшивый бизнесмен нам деньги не платил.

А тут Генка. Генчик, кем он был!?

Две ходки за «гоп-стоп» имел

Многое повидал, многое терпел.

А я, глупец, в свои годы

Не добился ничего, ведь не вор я по природе,

Жизнь заставила, светлое сломалось.

Ну не сошлось, ну не состоялось.

– Марк, а со «жмуром» что делать будем?

– А ты нас не бойся, мы не судьи, не осудим.

Ты уж прости за друга своего,

А какого нам это все?

Твой же браток первым стрелял!?

Вот и от пули пал…-

Вдруг издали подъезжала машина,

Лишь Марк не слышал, высказывал вины.

– Слышь, Марк. Ой, не к добру, ой, не к добру.

– Не мешай, видишь, с человеком говорю,

Тут ведь, знаешь, какая политика. -

А двери уж скрепят перед открытием.

Новым гостям в дверь через переднюю,

Пистолеты после завтрака, уж обеденный.

Глаза Марка озверели:

– Да вы че? Сговорились! Обалдели?

Три гостя. Нет, это не подкрепление.

Еще одни ребятки из криминального подразделения.

Увидев Марка с оружием в руках,

Рекламным агентом сегодня в ролях,

Тем самым прорекламировал тоже достать.

Но кто решил первым стрелять?

Лавр «суетнулся», в позу встал.

Выстрел. Первый, второй упал.

Падали гости. Третий бежать намылился.

Лавр вроде как за ним, но, вдруг, почему-то остановился

И вновь ринулся за ним.

Но господь был сегодня с ним.

Машина гостя тронулась и исчезла во тьме,

Как не привычно быть тишине…

Марк замер, не верил этой ночи,

Мысли несуразны были короче…

Легли господа, что делать теперь.

От ветра скрипела открытая дверь.

– Марк, дверь надо закрывать!-

прибавляя тон, уж оба начали кричать.

Что кричали? Одна белиберда.

Но когда внедрились чужие голоса,

Мол, «Браток, угомонись»

– Заткнись!-

Оба крикнули сидящему в углу.

Лавр зашел в темноту.

– Что за день? Кто объяснит…

Гора трупов, Марк. И как с этим жить?

– Я-то откуда знаю, Лава?

– Доигрались. Говорила ведь мама…

– Надо успокоиться. Ором ничего не решим.

– Как мы грешим. Ох, как мы грешим-.

Не каждый день такие приключения

У хозяюшки судьбы вожделения,

Не иначе свои у нее откровения,

Не иначе свои стремления.

– Проверь, живые может – нет!?

– Вот сам и проверь, – Марк резко дал ответ.

Вдвоем пошли проверять.

Мертвы. Не могут дышать.

Скоро уж и рассвет, не спится.

Пришлось им сегодня на грешке жениться.

Не включали долго мысли поэтические,

Троих спрятали в шкаф металлический.

Потеснились, да и легли по-братски.

В тесноту не широкую, тесноту адскую.

Кровь, пролитую на этой территории,

Вытирал новый дружок их, Григорий.

Лавр одну за другой, беспощадно курил,

Марк вздыхал, порою ныл.

– Лавр, прикинь! Страдивари,

Запашок учует, потом взглянет: «Вот твари!

Посидеть три ночи не могут!»

Вот восстанет. Вот будет вогнут.

– С утра, значит, закопаем,

Да и катись оно все, не отчаем…

– Ребята, вы это… все хорошо, я не сдам.

Честно говорю. Не предам.

– Чего говоришь?– Марк оживился:

– И так литр крови пролился.

Тебя еще тут мочить будем. Не тем наш ветер.

Лавр шепнул: – Свидетель!-

Марк только начал, но тут напасть,

– У тебя чего на это страсть?

– Я, разве, предложил его убить!?

Просто взять, предупредить.

Заплатим долю, расквитаемся.

Привет – пока. И разлетаемся.

Но Страдивари не должен его видеть.

– Гришь, не хотим тебя обидеть.

Но ты с нами тут посиди, отдохни.

Сил в себе, что ли, набери.

Мы ж напрямую говорим, не скромно.

Мало мы с тобой знакомы.

Посиди, а там время набьем,

Вот только деньги заберем!

Ты свою долю получишь, знай.

Так что ты сиди. Не скучай. -

Вновь небольшая тишина.

Григорий произнес слова:

– Да я был тем, кем господь сулил.

А от скуки… И запил.

Жена ушла, а с ней и дети.

Проклинал я все на свете.

Спился. А когда остановиться решил,

На улице почти уже жил.

Через собутыльников работу нашел.

И вот я здесь ловлю прикол.

– Ой Мара, с трупами жутко чего-то,

И сидеть мне тут не охота

– Ну так сходи погуляй Лавруша,

Не видишь, человек изливает душу.

– Да я все уж тут, излил,

Что жизнь свою давно похоронил…-

Тачку Марк на всякий случай домой отвез.

Во всеоружии был, действовал всерьез.

Добирался обратно на попутках.

Добрался быстро, не понадобились сутки.

Приехал, встал на пороге.

– Ну, приехал! Ну, слава богу!-

Лавр аж обниматься полез,

Теплым оказался у Марка приезд.

А тот все смотрел на Григория,

В душе была аллегория,

Сказанные им слова:

«Жизнь моя давно умерла».

***

13

Новый день так привычно осветил кругом стены.

Солнце пело, отбросив все тени.

Небо, ясным летним днем восклицая

Прошедшую бурю, все забывая.

И вновь тишина в пространстве том,

Где царил бес предела уклон.

Марк сидел рядом с Гришей.

–Опять! Неужели! Ну-ка тише. -

Вновь машины звук, что за неудача.

– Мара, вижу. Не велика задача.

Вон, Страдивари, в окошке торчит.

Рано едет. Рано зрит.

– Гришь, спрячься. Вон, где-нибудь, там!

«Палево!» Нам понимаешь – аркан!

– Хорошо, хлопцы. Не обессудьте,

Только меня вы тут не забудьте.-

Ребята по углам глянули, где что не так.

Ведь от уважения и страха – один шаг.

Страдивари зашел, посмотрел на ребят.

Те теряются, о происшествии не говорят.

И непонятно какая помеха.

– Ну? Поехали.-

Те залезли в машину, вслед за Страдивари

Уж на скорости, уж едут вдали.

Молчат. Всё едут вперед.

И словом никто не прольет.

На встречу, обратно едет машина.

Те переглянулись, засуетились за душевный поединок.

Озлобленные смотрели лица оттуда.

Ясно становилось, за какие-такие, раз покуда…

Страдивари подумал о такой морали:

«Майские пташки заблуждали»-

Нерв превысил, «перебор в очко»,

И тут Марка понесло:

– А чего это вы так рано?

Мы ж, договорились, но и оспаривать не стану…

– Рано, не рано. Мне быть тут.

Дата сегодняшняя, дела возьмут.

По поводу сумм, надлежащих вам,

Не обижу. Говорю это сам.-

Машину вел не Страдивари, нет.

С виду таксист, головной убор надет.

Страдивари сидел рядом, откинув голову вверх.

Ребята позади, словив нерв.

– Вижу, ребятки, натворили чего?-

С тем же смешливым вожделением его,

Молчат ребята, молчат.

Подавлены. И слов не говорят.

А Страдивари довольный сидит.

В зеркало заднего вида, в темных очках на них бдит.

Жизнь боевик. Ты только посмотри:

Трех положили, и живые едут они.

Перед глазами ночь та стоит…

У Марка рана кровоточит…

Лавр только сейчас увидел «палево» Марка,

Как тот прикрывал след своей курткой.

– Марк – шепчет: – В тебя попали?

– Тише! «Шоп» не узнали.-

Машина тормознула у «Арго» -

Кабачок, жаргонное название носило оно.

А неподалеку аптека была областная.

Марк и Лавр увидели ее, насвистывая, шагая.

– Страдивари, а чего они молчаливые такие?

С виду борзые, с виду не простые.

– Человек каждый себе на уме.

Чужая душа потемки. Известно же это тебе.

Тяжбу какую несут, нам-то какие грозы.

Станет известно, рано или поздно.-

В метрах полста, за кабаком, Марк обрабатывал рану:

– Лавр, ты как хочешь, а я говорить не стану.

– Слухай, Марк, а эти ребятки!?

Проехали мимо нас, какие у них задатки?

Может щелкнуть нас? Какая ниша?

А там кто остался?

– Гриша.

– Вот именно, а в шкафу…

Вот будет сюрприз подонку тому.

Трех положили, мы трех.

Найдется у них столько слов.

– Откуда ты знаешь, кого положили?

Может Страдивари за жмура приговорит нас

В каком-нибудь местном «сортире».

Вот будет ребята – Атас!

– А если не сказать. Сразу из города – вон!?-

Превысив еще больше тон:

– Слухай, Марк! Они же нас уже ищут.

Готов на спор, ставлю «тыщу».

– Нашел, на что спорить. Глупо.

Вот найдут и сварят супы.

А пока со Страдивари за «лавэ»

Заедем и отсидимся на дне.-

Возвратившись, сели в автомобиль.

– Браток, чего в аптеке забыл?

– Да лекарство надо было купить.-

Страдивари хотел над ребятами подшутить,

Но не стал, больно уж без настроения,

В «Кураж» направлялось следующее стремление.

Вот подъехали, а та машина уж там стоит.

Лавр тыкает в бок Марка, мол, «Глянь чего «жизня» творит».

Страдивари вылазит, шофер потом.

– Может, мы здесь подождем?-

В ответ Лавру, Марк шепнул: – Не спеши.

Страдивари крикнул: – Давай, пошли.

Как же вы от таких харчей в отказ?

Зайдем в люкс. Высший класс!-

Страдивари уходя вперед:

– Пока молоды, собирайте мёд.

С такими жизнями не зарекаюсь. -

Сказал он уже в проходе теряясь.

Те медленно тащились за ним.

Лавр заметил, как шофер наблюдал, что есть сил.

Прожигал взглядом, слегка нагло,

Нашептывал себе что-то, мол, так надо.

И вот сидят ребята за столиком, вдвоем.

Официант принес на аперитив водки со льдом.

– Лавр, я пойду до толчка.-

Двинулся, еле передвигая себя.

Тяжелая ночь дала о себе знать,

Немного харчей с водкой и долго спать.

В туалете Марк, естественным образом, наткнулся

На одного из тех, кто в той машине гонял.

При виде марка надулся,

Пока свои дела исполнял.

Марк сам себя убеждал, что его не узнали

Да и другими вещами мысли занимали.

Лавру не сиделось на одном месте,

Суетилось ему, искал интересы.

Официантка харчей принесла, еще водки со льдом

– Девушка, мы сейчас подойдем.-

Та кивнула головой.

Лавр двинулся, на душе не покой.

Идет к туалету, Марк на встречу с улыбчивой рожей:

– Лар, ты чего? Без меня жить не можешь?-

В тамбуре встретились. Вдруг влетает коротышка.

А в руках у него: не цветы, не книжка.

Начинает кричать свирепый мат.

Работает во всю силу автомат.

Сколько мыслей, сколько идей.

– Это вам за моих корешей! -

Вот вам и инженер, и кандидат наук.

Не держат ноги, не хватит и рук.

Падают Марк и Лавр на пол.

Не выпьют они водки со льдом.

***

14

Дядя Лёня Лихей на лавочке сидит.

За столиком шум гам, а он молчит,

Грусть на душе, так пусто.

Пьет не веселье, тоску пьет без тоста.

Скучает. По Марку скучает.

Лавра тоже не забывает.

Нет больше молодых парней.

Нет теперь их, сколько слез ты не лей.

Ведь на глазах росли, так скажем,

Если бы, не отсутствие из-за срока со стажем.

Смотрит на их тачку. Выпьет еще одну.

Грустит, и не ему одному…

Окошечко открыто и сколько задач,

Слышен Наташкин плач.

Лихею успокоить бы, да не ему

Вытереть с её лица слезу.

Грустит Лихей, грустит:

– Когда-нибудь и мы, – говорит.

Лолита и Гудвин за городом ждут.

– Вот молокососы, «сахатят» стрелу.

Ну, с кем ты, работаешь? Полчаса ждем.

Поехали, поговорим с ними потом,

– Лолочка, ну, пацаны. Во!

Что случилось!? Сам не пойму ничего. -

Несостоявшаяся встреча Марка и Лавра с Лолой,

А как узнают, сколько стонов:

– Блин, дура, последними словами -

Другими сыграет она ролями.

Гудвин прикинет по делу такому:

– Майские пташки, по-любому.

Шумихи не было в Кураже, и ни разу,

Ни один мент не слепит и сказу.

Да и подкупные напишут так:

«Не на кого повесить. «Висяк».

Мол, повздорили, постреляли друг друга,

И спросить не с кого, покуда…»

Ну а что Григорий – бедолага кричал?

Тем, которых Марк с Лавром видал?

Оставили Гришу на пустыре лежать,

Много ли, мало ли, пришлось болтать…

Неизвестно. Известно лишь стенам

Да последним его знакомым, бренным,

Не дождался Гриша, речь об одном,

Покоится уж вечным сном.

Страдивари про все это узнал.

Душа в пятки, не ожидал…

Ведь по его инициативе они оказались,

Стрелки часов сломались.

Нехорошо вышло, а что поделать,

Ведь если бы не позвал их на дело.

Мешает «бы», мешает «если»,

Виновник торжества пишет числа.

Он знал: если что-то осознаешь – как камень разрубишь,

То вряд ли когда-то это уже забудешь.

Поймешь. Факты исчезнут. Важность останется.

Очередной шрам в душу, горечь явится.

Вот идет вроде дорогою, но тяжек стал тогда свет.

Когда чувствуешь себя создателем загубленных судеб.

***

15

Вновь по аллеи идет он.

Старичок присел, запел в унисон.

Гармошка заиграла в миноре «ля»,

Вот оно – несостоявшаяся судьба.

Страдивари его узнал, что за пенсионер.

В прошлом старичок спортсмен.

Боксер. Все турниры города брал.

Но что-то случилось, чемпионом мира не стал.

Теперь пиликает знакомые ноты.

Петь под эти ноты охота.

Страдивари «скрипку» вспомнил свою.

Это холодное, а скрипка почему?

В футляре для скрипки держал,

Страдивари масть не менял.