скачать книгу бесплатно
– Привет, сестричка, – прозвучал неразборчивый мужской голос. Ника встрепенулась. Насыров? Схватив пульт, она выключила у телевизора звук.
– Чего тебе? – не сразу отозвалась Клара.
Послышались приближающиеся шаги. Затем раздался довольно громкий шум. Похоже, что Насыров сел в кресло у компьютерного стола. Отлично!
– Дело есть, – отчётливо разобрала Ника, несмотря на крики участников ток-шоу. – Можешь этот балаган убрать?
Клара приглушила звук.
– Ну, говори. Только короче.
– Как получится.
– Нельзя завтра днем поговорить? Вдруг Эйдус зайдёт?
– Он хоккей смотрит, под виски. Едва третий период начался… Ты ещё курить не бросила?
– С такой жизнью разве бросишь?
– Это верно. Ничего, если всё получится… Пошли, посмолим на свежем воздухе, я свои сигареты забыл.
– Неохота. Да и холодно уже вечером.
– Пошли-пошли. Накинь чего-нибудь.
– Потом покуришь, я не хочу, – недовольно произнесла Клара. – Почему здесь нельзя поговорить?
– Потому что нельзя. Не доверяю я помещениям. Давно я у тебя на «жучки» не прозванивал. Надо бы проверить.
– Ты думаешь, я кому-то сильно нужна? Да и не было здесь давно посторонних… Или… постой, ты что, Нику имеешь в виду?
– Всякое может быть. Говорю тебе – на террасе поговорим.
По шуму Ника поняла, что Насыров поднялся с кресла. Она быстро соскочила с кровати и, открыв дверь, проскользнула на балкон. Близко к перилам подходить не стала – присела на корточки у перегородки, моля бога, чтобы ветер дул со стороны террасы. Иначе можно и не расслышать ничего.
Удача ей улыбнулась. Ветер дул в нужном направлении. И Клара с Насыровым остановились недалеко от перегородки. Отошли бы в другой угол, к холлу, вряд ли Ника хоть бы что-то поняла. А так слышимость оказалась достаточно хорошей, хотя часть слов звучала неразборчиво. Ника ухватила часть фразы:
– …я думала, ты её проверил.
– Ну, как проверил? Сама понимаешь, дел по горло. Со всех сторон давят. Да ты особо не напрягайся. По поводу прослушки, это я так, для перестраховки. Девица, на мой взгляд, туповатая. Ты-то сама, что думаешь?
– Не определилась ещё.
– Ну, массаж-то хорошо делает? Во всех местах, как положено?
– Убери руку… Ну!
– Ладно, ладно. Попка у тебя ядрёная, как орех – хрен удержишься. Но если тебе со стариком больше нравится… Он, кажись, тебя сегодня опять вздрючил, сестричка?
– Слушай, братец… завязывай свои … – Клара громко, со злостью, сматерилась. – На… звал? Мне твоя сексуальная озабоченность по… Если жена не даёт, подрочи в сортире.
Ника тоже выругалась. Про себя. П… ни о чём. Зачем надо было на террасу переться? Разговаривали бы в тепле. Так и замёрзнуть можно. За курткой, что ли, быстро прошвырнуться?
– Да ладно, успокойся. Эх, до сих пор вспоминаю, как мы с тобой в своё время отжигали. Неужто забыла? А ещё говорят, что первая любовь не ржавеет.
Хотя, уже интересно. Вот тебе и братец с сестрой. Ай, да Клара. Та ещё штучка.
Клара отозвалась после паузы:
– И не заржавела бы. Если бы ты не оказался такой продажной сволочью…
– Ну вот, опять.
– А что «опять»? – Клара снова повысила голос. – От тебя все несчастья. Твоя была идея – от Эйдуса избавиться… А потом сам же нас сдал.
– Сколько раз повторять, что не сдал, а прокололся? А затем уже… Если бы с тебя начали шкуру заживо снимать, я бы посмотрел, как ты запела.
– Что-то ты до сих пор в собственной шкуре ходишь. Это я инвалидом стала. А кое-кто до сих пор на зоне парится.
– Слушай, только своего декабриста сюда не приплетай, а? Я сейчас заплачу. Он знал, на что шёл. Как и все, хотел бабла по-лёгкому срубить.
У Ники ёкнуло в груди. Декабриста?
– Это ты хотел на халяву в рай въехать, – с желчью отозвалась Клара. – А как прижали, так сразу обосрался. А он… У него благородство есть.
– Не смеши. Когда «хозяина» пытался завалить, я особого благородства в нём не замечал.
– А ты за кем его замечал, благородство? Ты хоть знаешь, что это такое?
– Ладно, не лечи. Это ты всех втравила. Если уж о благородстве рассуждать… А сама в стороне осталась.
– Я?! – Клара чуть не закричала. – Может, ещё скажешь, что это тебе Эйдус ногу сломал?
– Да тише ты! Чего разоралась?
Повисла пауза. Какое-то время оба молчали. Сильно потянуло табачным дымом.
– Так ты чего хотел-то? По заднице моей соскучился?
– Не без того. – Насыров хмыкнул. – Ладно, давай о делах. Думаю, что осталось совсем немного подождать.
– Немного, это сколько?
– Считанные дни. У меня уже всё на мази.
– Уверен? А с алиби как, придумал?
– Придумал. Есть один нюанс, но это не твоя забота. Твоя забота – быть в полной готовности. И не вздумай сорваться – тогда всё погубишь.
– Не сорвусь.
– Знаю я тебя. Съезди к врачу – пусть он тебя проколет чем-нибудь.
– Не учи учёную. Всё сказал?
– В общем – всё.
– Тогда пошли. Я замерзла.
Ника тоже вконец замерзла. Она быстро прошмыгнула в комнату и, закрыв дверь на балкон, тут же юркнула под одеяло. Её трясло так, что зубы начали клацать. Но она сама не могла сказать, от чего больше на неё напал родимчик – от холода или от волнения. То, что она услышала, почти не оставляло вариантов для толкования. Человек, о котором говорили Рустам и Клара, находился в заключении. Это раз. Он пытался «завалить» какого-то «хозяина». Это два. Кого Насыров мог называть хозяином? Раиса Маратовна так звала Эйдуса. И Клара упомянула Эйдуса, когда сказала про сломанную ногу.
Но больше всего Нику поразило упоминание о декабристе. Это не могло быть случайным совпадением. Отец утверждал, что происходит из рода декабриста Лунина. Якобы тот, когда жил на поселении в Иркутской губернии, сошёлся с местной мещанкой, которая родила от него сына. От этого мальчика и пошёл род сибирских Луниных, к которому принадлежал отец. Ника рассказам отца верила, а мать иронизировала. Мол, лучше бы ты из купеческого рода происходил. Тогда бы хоть деньги зарабатывать умел.
Так что, «голубая дворянская кровь» декабриста Лунина – отцовская тема. Другое дело, откуда про это знают Клара и Насыров? С данным обстоятельством ещё предстояло разобраться. Как и с тем обстоятельством, что «сладкая парочка» явно что-то затевает. И, похоже, криминальное, потому что Клара упомянула об алиби.
Ника посмотрела на часы – около одиннадцати вечера. Она не сомневалась в том, что имеет полное основание позвонить Протасовой. Никаких усковых, информация настолько важная, что её можно доверить только Леди.
Осознание того, что она добилась успеха, наполнило Нику такой гордостью, что волнение спало, и озноб незаметно прекратился. Она с трудом удержалась от телефонного звонка. Поздновато. И несолидно. Леди ещё подумает, что она обрадовалась, как девочка. Надо выждать паузу и всё хорошенько обдумать. И восстановить в памяти разговор. Ведь значимыми могут оказаться любые детали.
А ещё надо убрать «жучок» из Клариной спальни, пока Насыров его не обнаружил. Осторожность превыше всего. Тем более, сейчас, когда она нащупала след. Теперь ей палиться никак нельзя.
Ника почти восстановила весь разговор на террасе, когда тревожно замигала сигнальная лампочка на стене. «Госпожа» всё-таки пригласила её к себе на ночь. На ночь ли? Или для разборок?..
Хозяйка сидела на кровати в халате. И телевизор не включен – отметила Ника. Не похоже, что она собирается спать.
– Подойди ко мне… Ближе.
Клара выглядела уставшей и расстроенной.
– Тяжёлый денек сегодня выдался, – начала и замолчала. Полуопущенные ресницы ритмично подергивались, как у дремлющей кошки.
– Встань на колени.
– Что?
– Встань на колени. Хочу лучше видеть твои глаза.
После секундного колебания Ника опустилась на ковер. Клара взяла её левой рукой за подбородок, и, наклонившись почти вплотную, уставилась прямо в глаза.
– Значит, говоришь, я красивая?
– Красивая.
– Я тебе нравлюсь?
– Я… – Ника сморгнула, с трудом выдерживая тягучий, гипнотизирующий взгляд Клары. – Да, вы красивая.
– Так красивая или нравлюсь?
– Я… да… нравитесь.
– Очень?
– Наверное… – Ника сглотнула слюну и, опустив глаза, прошептала: – Очень.
Внезапно Клара отклонилась и с размаху ударила Нику по щеке.
– Не ври мне, сука!
Ника вскрикнула от боли – лицо словно обожгло.
– Я… за что???
– Ложь!
«Госпожа» снова ударила Нику по лицу, но уже с левой стороны и не так хлёстко.
– Врёшь, сучка! Ты знаешь – за что!
На глазах Ники выступили слёзы. Она не ожидала от «госпожи» такого поведения и растерялась. Совершенно растерялась.
– Клара Агзамовна, я… ни в чём не виновата. Я… за что?
– Не отпирайся, маленькая лгунья. Что ты рассказала обо мне Эйдусу?
– Вы о чём?
На этот раз Клара нанесла два удара сразу: внешней и внутренней стороной ладони, с двух сторон. Это были уже не сильные и резкие удары, а пощёчины – унизительные и оскорбительные. И от обиды слёзы хлынули градом. Ника сжала зубы, твердя про себя: «Я должна сдержаться – сопли здесь не помогут. Должна сдержаться. И врать нет смысла – она явно что-то знает. Если не всё».
– Ну?!
– Да, я рассказала о вашей сиделке… О том, что вы часто звоните ей по телефону.
Она подняла заплаканные глаза и попыталась поймать взгляд Клары. Чего мне теперь бояться? – подумала Ника. Если Эйдус передал ей наш разговор, значит, я прокололась и что-то не поняла в их отношениях. Значит, нужно говорить правду. И искать вменяемое объяснение.
– Зачем ты ему это рассказала, маленькая стукачка? Выслужиться решила?
– Нет.
Клара сделала движение рукой, и Ника невольно отдёрнула голову.
– Правда, нет. Я…
– Говори правду!
– Я… я вас приревновала… Нет, не так… Я хотела сказать… Мне не нравилось, что вы так часто разговариваете с этой девушкой по телефону. Мне…
– Ну!