Телепат

– Расслабься. Что ты застыл, как памятник? – сказала Маша.

Легко сказать, расслабься, когда её лицо так близко, что он ощущает её дыхание. Она склонила голову, и серебристая прядь упала ему на плечо. Олег словно в забытьи провёл рукой по её волосам. Мягкий, дурманящий шёлк заструился между пальцами.

Это прикосновение напомнило Маше, как другой человек точно так же гладил её волосы. Она приподняла голову и посмотрела Олегу в глаза. Даже в полумраке дискотеки было видно, насколько они пронзительно голубые. До чего же эти двое похожи! В мелькании дискотечных огней ей почудилось другое лицо близко-близко и вода, смыкающаяся над головой. Маша инстинктивно потянулась к Олегу. Он напрягся, не зная, как поступить, чтобы не оскорбить своё божество. Этого было достаточно, чтобы чары рассеялись. Маша отпрянула от Олега, стряхивая с себя наваждение.

Она с удивлением подумала, что, если бы он в тот миг поцеловал её, она бы ответила на его поцелуй. Мысль ужаснула её. Призрак Игоря вновь и вновь властно вторгался в её жизнь, и она была не в силах победить прошлое. А виной всему Олег. В ней всколыхнулась неприязнь к парню, который опять возвращал её в кошмарный летний день позора.

Перемена в настроении Маши обескуражила Олега. Он не мог понять, чем её обидел, где допустил промах.

– Что-то не так? – спросил он.

«Всё не так!»– хотелось выкрикнуть ей. Твоё лицо, твои глаза, само твоё существование – не так! Ей хотелось одного: сделать ему больно.

– Знаешь, зачем я тебя позвала? – с вызовом спросила она.

Её интонация и надменная усмешка не сулили ничего хорошего.

«Молчи. Не надо ничего говорить», – мысленно взмолился Олег, а вслух произнёс:

– Зачем?

– Чтобы лишний раз убедиться, что ты такой же, как все. Ты не способен на поступок, – синие глаза Снегурочки превратились в колючие ледышки.

– На какой поступок?

– На поступок вообще. Таких, как ты, пруд пруди. Чего ради ты сегодня притащился на дискотеку?

– Но ты ведь сама позвала, – сказал Олег, не понимая, к чему она клонит.

– Вот именно. Тебя только пальцем помани, ты и прибежишь. В тебе даже нет самолюбия. Ты серость. Ты ничем не отличаешься от остальных. Почему я должна выбрать именно тебя?

Олег и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Её слова жгли, как раскалённые угли. Да, он не имел права надеяться на благосклонность королевы. И всё же, почему она то давала ему надежду, то резко отталкивала? Разве стала бы она себя так вести с человеком, который ей совсем безразличен?

– Что я должен сделать? – спросил он.

– Ты? Ничего. Не рассчитывай, что меня можно купить за билеты на концерт. Мне нужен человек, способный на большее, – жёстко отчеканила Маша.

Олег изменился в лице. Неужели причина её пренебрежения крылась в том, что он не мог швыряться деньгами? Если так, у него тоже есть гордость. Даже унижение имеет свой предел.

– Выходит, если у меня нет денег, я человек второго сорта? – с вызовом спросил он.

Маша не ожидала, что он так превратно истолкует её слова.

– Дурак ты первого сорта! – с горечью бросила она, глядя Олегу прямо в глаза.

Наперекор ей он тоже с озлобленным упрямством уставился на неё. Его мысли сосредоточились на синих омутах её глаз, как будто смысл жизни заключался в том, чтобы не отвести взгляда первым. Ему почудилось: стоит сделать усилие, и он пробьёт сковывающий их лёд. И тогда он узнает, что кроется на дне.

Отчего-то блики, которые разбрасывал зеркальный шар, напомнили Олегу игру солнечных зайчиков в листве. В голове навязчиво крутилась мысль о жарком летнем дне. Может быть, оттого, что устали глаза, Машино лицо потеряло чёткость. Всё вокруг подёрнулось голубоватой дымкой. Туман густел. Внезапно мир вокруг растворился в полной, абсолютной голубизне. Шум и суета дискотеки перестали существовать. Олег больше не слышал грохота динамиков и не видел двигающихся в такт музыке одноклассников.

Постепенно из пелены стали проступать смутные образы. Чьи-то голоса. Смысла не уловить, лишь интонации, тревожные и неотвратимые, как взвизг бормашины. Стоит сделать усилие, и можно разобрать слова, но Олег не уверен, что хочет этого. Где-то в глубине сознания возникает вялая мысль бежать от обступающих его призраков, но сила, которой он не властен противиться, увлекает его и погружает в калейдоскоп видений.

Яркий летний день. Резные листья дикого винограда. Пьяный женский смех. Босая крашеная девица в расстёгнутой мужской рубашке на голое тело. Он никогда прежде не видел её. Почему же его захлёстывает такая волна ненависти? Его пронзила обида, злость и страстное желание мстить, но не этой девице, а кому-то ещё, незримо присутствующему здесь. Ощущение было слишком острым, но в то же время это были не его чувства.

Его охватило странное состояние, как будто он перестал быть самим собой, а лишь пропускал через себя чужую боль. Не просто чужую, а Машину. Он почти физически осязал затаившийся в ней сгусток обиды. Её мысли пульсировали у него в голове: «Как он мог променять меня на такую дешёвку? Какая грязь! За что? Что я ему сделала?»

Тот, кто причинил Маше боль, находился рядом. Игорь. Да, именно так его зовут. Олег ощущал его присутствие. Он ненавидел его и уже не понимал, чьи это чувства – его или Машины.

У Маши по спине пробежал холодок. С Олегом происходило что-то неладное. Её испугал его застывший взгляд. Это была не просто игра «кто кого переглядит». А потом вдруг возникло неприятное ощущение, которое она не могла объяснить словами. Точно так же чувствует себя человек, когда находится один, но точно знает, что за ним подглядывают.

Она попыталась стряхнуть с себя наваждение, но не смогла. Странный, отрешённый взгляд Олега не отпускал её, подавляя волю. От расширившихся зрачков радужка стала почти незаметной и его глаза казались чёрными. «Колдун», – пронеслось у Маши в голове.

Олегу стало страшно. Он прикасался к чему-то запретному, открыл чулан Синей Бороды и увидел там гору скелетов. Ему хотелось захлопнуть проклятую дверцу и позабыть о ней. Он сделал усилие. За мгновение до возвращения в реальный мир, перед его мысленным взором мелькнуло лицо парня, которое показалось ему знакомым. Олег не сразу сообразил, что парень походил на него самого.

Мистика внезапно нахлынувшего летнего дня рассеялась. Олега вновь окружили звуки и лица, а блики от шара не напоминали ничего, кроме фальшивого снегопада. Его слегка мутило. Накатившая слабость заставила опереться о стену. Лоб покрывала испарина.

Между тем Олег искал объяснение случившемуся. Неужели он в самом деле сумел прочитать Машины мысли? Или это всего лишь его больное воображение? Был лишь один способ это проверить.

– Я похож на Игоря? – спросил он.

Вопрос застал Машу врасплох. В свой роман с Игорем она не посвятила даже ближайшую подругу, Ирку. Откуда об этом узнал Олег?

– Откуда ты?.. Что ты вообще?..

Её растерянность говорила сама за себя. Значит, Игорь существует и недавнее видение – правда. Каким-то невероятным, непостижимым образом он проник в Машины мысли. Открытие не просто ошарашило, оно ошеломило Олега. Загадочная смена настроения Маши получила своё объяснение. Она мстила ему за сходство с другим парнем, который сделал ей больно.

В это время Маша лихорадочно соображала, что делать. Она была уверена, что Олег растрезвонит о её позоре. Ещё бы! Разве он упустит случай отыграться за все её издевательства. На его месте она бы не растерялась, тем более что многие будут злорадствовать, если узнают, что ей, как надоевшей собаке, бросили: «Отлипни». Почему в жизни всё так низко и подло!

– Не знаю, что тебе наболтали, но с Игорем я порвала сама, потому что он грязная свинья, – резко сказала она.

– И правильно сделала, – кивнул Олег.

Он знал, что она лжёт, но это не имело никакого значения. В её детской лжи сквозила беззащитность. Под маской Снежной королевы скрывалась простая девчонка, и такой она была Олегу в сто раз дороже. Его непреодолимо тянуло обнять Машу, защитить её. Маша врождённой женской интуицией почувствовала его желание. Сейчас, в момент слабости, она была не против того, чтобы Олег прижал её к себе и поцеловал. Она чуть подалась вперёд. Он слегка коснулся её плеча, но тут в голове пронеслось, что она ждёт не его ласки. Она всё ещё больна пресловутым Игорем. Олег сжал кулаки, так что ногти впились в ладони, и отстранился.

Ирка со стороны наблюдала, как между Машкой и Олегом разыгрывается очередная ссора.

«Ну и стерва же эта Машка: ни себе, ни людям. Что она к нему прицепилась? Если парень не нравится, нечего с ним заигрывать и обнадёживать. И всё же, что между ними происходит? С чего это Машка вся на взводе? На неё не похоже. Врёшь, подруга, что он тебе до лампочки», – размышляла Ирка.

Ей вдруг захотелось поставить Машку на место. Подруга или нет, но эта принцесса всегда вела себя так, будто весь мир должен ей прислуживать. Ирка не раз испытывала это на собственной шкуре. Пусть хоть раз почувствует, каково это, когда тебя опускают.

Ирка решительно двинулась между танцующими. Маша и Олег не обращали внимания на то, что происходит вокруг, поэтому появление Ирки было для них полной неожиданностью. Она просто возникла между ними, будто материализовалась из музыки, толчеи, путаницы серпантина и игры бликов.

– Привет. Болтаете? А я пришла отдать долг, – жизнерадостно возвестила Ирка и, прежде чем Маша поняла что к чему, обвила шею Олега руками и поцеловала его в губы.

Олег опешил. Он попытался освободиться от Иркиных объятий, но она всем телом прижалась к нему. Он мог бы оттолкнуть Ирку, но это выглядело бы грубо и не по-мужски. Он не хотел унижать девчонку, но в то же время не мог целоваться на глазах у Маши с её лучшей подругой. Ситуация была более чем идиотская. Оставалось только стоять истуканом, позволяя Ирке висеть у себя на шее.

Миронова понимала толк в поцелуях. До сих пор Олегу не доводилось так целоваться. Он почувствовал возбуждение и вместе с тем стыд, что Маша может заметить это.

Между тем Маша с трудом сдерживала себя, чтобы не разорвать эту целующуюся парочку и не надавать им пощечин. Ну Ирка, ну подружка! Удружила, нечего сказать. И Воропаев тоже хорош. Все они такие! Верные, пока другая не окажется более доступной. Маша резко развернулась и побежала из зала.

Ирка отпустила Олега. Раздались аплодисменты и одобрительные возгласы. Задыхающийся и ошарашенный, Олег увидел, что вокруг них с Иркой собралась толпа зрителей. Он густо покраснел, а Ирке было как с гуся вода.

– Можно я следующий? – шутливо воскликнул Пашка Рогачёв из параллельного класса и подскочил к Ирке.

– Размечтался. «Орбит» пожуй, морозная свежесть. Это тебя охладит, – отмахнулась Ирка и обвела взглядом остальных: – Всё, концерт окончен. Свободны.

Олег двинулся сквозь толпу. Девчонки провожали его оценивающими взглядами, а парни кривыми ухмылочками. Ещё бы! Из-за него схлестнулись две самые популярные девчонки в школе. Олега раздражало всеобщее внимание. Он не любил выделяться.

На выходе из зала его догнала Ирка. Она схватила Олега за руку и тихо сказала:

– Не ищи её. Ты ей не нужен.

Олег и сам знал, что Ирка права.

– Зачем ты это сделала? – зло спросил он.

– Проспорила. Машка сказала, что стоит свистнуть, и ты прибежишь как миленький. А я считала, что не прибежишь, и, как видишь, проиграла. А теперь выбирай, кем быть: человеком или комнатной собачонкой, – с вызовом произнесла Ирка.

Олег молча убрал руку Ирки со своего запястья. Тот странный миг, когда он ворвался в Машины мысли и жил её волнениями, многое изменил. Он узнал, что Маша вовсе не бесчувственная и высокомерная, какой стремится казаться. И ему не хотелось, чтобы она считала, что он такой же, как Игорь.

– Извини, я должен найти Машу, – упрямо произнёс он.

– Ну и чеши к ней. Ты свой выбор сделал. Козья морда тебе обеспечена. Пожизненно.

– Как ты можешь? Вы ведь подруги.

– Вот именно. Стала бы я с тобой откровенничать, если бы ты ей хоть чуточку нравился, – усмехнулась Ирка.

Замечание было справедливым и поэтому особенно жестоким.

– Мне надо идти, – буркнул Олег и поспешно зашагал прочь.

Глядя ему вслед, Ирка покачала головой:

– Кретин. Я же хотела как лучше. Но если тебе нравится быть тряпкой, то давай.

Олег не слушал её. Главное было – поговорить с Машей. Что до повышенного интереса к его персоне, то скоро всё уляжется. Он ещё не знал, что отныне он перестал быть неприметным. Его часто будут провожать, недоуменные, а порой и испуганные взгляды. Тихая жизнь осталась в прошлом, а будущее уготовило такие виражи, от которых волосы вставали дыбом.

Глава 9

Выйдя из зала, Олег огляделся в поисках Маши. Коридор был освещён только со стороны актового зала, другой конец терялся во мраке. Олег прошагал мимо закрытых дверей кабинетов до боковой лестницы и, услышав неясный шум, остановился на площадке. Звуки доносились откуда-то сверху. Лампочка на лестнице не горела, и ступеньки едва различались в тусклом свете, проникающем с улицы через окно. Там, в темноте, кто-то прятался. Может быть, Маша? Олег осторожно поднялся на пол пролёта и увидел, что дверь чердака приоткрыта. Сейчас оттуда не доносилось ни звука, но его не могла обмануть тишина.

Он распахнул жалобно скрипнувшую дверь и заглянул внутрь. Несколько мгновений он стоял, всматриваясь в темноту, а потом перешагнул порог. Он собирался окликнуть Машу, когда вдруг замер, почувствовав чьё-то присутствие. Олег готов был поклясться, что на чердаке находятся несколько человек.

– Кто здесь? – негромко спросил он, скорее чтобы придать себе храбрости, чем ожидая ответа.

Вязкая тишина, густо замешенная на тьме, окружала его со всех сторон, и всё же интуиция говорила Олегу, что он не ошибается. Кто-то незримый прятался в чёрной утробе чердака. Ноздри уловили странный сладковатый запах дыма. В мозгу зажёгся красный сигнал тревоги. Олег развернулся, чтобы убежать, но споткнулся и упал, стукнувшись коленкой обо что-то жёсткое.

Вдруг дверь захлопнулась, отрезав единственный скудный источник света. На мгновение Олег словно ослеп, а потом ему в глаза ударил луч карманного фонарика.

– Ты что, за нами следишь? – с угрозой спросил голос из темноты.

Олег узнал говорящего. Это был Земской. Из файлов памяти всплыло предчувствие опасности, связанное с Юркой. Сейчас оно переросло в уверенность, что должно случиться что-то нехорошее. Олегу стало не по себе, но не от ощущения надвигающейся беды, а оттого, что он предвидел её ещё до того, как пришёл на дискотеку. Откуда он мог знать, что между ним и Земским что-то произойдёт?

– Больно мне нужно за вами следить, – отмахнулся Олег, загораживаясь от слепящего света.

– Тогда чего припёрся на чердак? С экскурсией, что ли? Не прикидывайся лохом. Заложить нас хочешь? – вступил в разговор ближайший приятель Юрки Лёва Маркин.

Олегу не хотелось нарываться на ссору, но его явно не собирались отпускать подобру-поздорову. Он поднялся на ноги – его тотчас тесным кольцом окружили три фигуры. Олег без труда догадался, что третий из неразлучной троицы – Максим Егоров.

– Мне нет до вас дела. Отпустите меня, – сказал Олег, пытаясь пройти между парнями, но те лишь плотнее встали друг к другу, а Маркин язвительно заметил:

– Ага, мы тебя отпустим, а ты побежишь свистеть, что мы тут косячком балуемся.

– А может, он тоже хочет курнуть? – гоготнул Егоров.

– Дай ему травки. Пусть закайфует, – поддержал шутку Маркин.

Только теперь до Олега дошло, что за странный запах витал на чердаке. Простой сигаретный дым не имеет такого сладковатого душка.

– А что, может, правда поделиться? Хочешь? Я сегодня щедрый. Бери, кайф словишь, – усмехнулся Юрка, протягивая Олегу самодельную сигарету.

– Пошёл ты со своей наркотой, – сплюнул Олег.

– Ты чё тянешь?! Совсем ошизел! Какая наркота? Это ж простая травка. В Штатах её курят все, даже малолетки.

– А если в Штатах будут голым задом на ежа садиться, вы тоже усядетесь? – с вызовом спросил Олег.

– Ты чё, новый воспитатель? Смотри, мы можем не только по-хорошему, – с угрозой сказал Лёва Маркин.

Макс Егоров живо поддержал приятеля:

– Ага. Мы ещё и алюлей накидать могём, мозги прочистить.

Олег прикинул свои силы и с сожалением понял, что против троицы у него ни единого шанса. На их стороне было численное преимущество. Противники чувствовали свою силу и от этого больше наглели.

Лёва процедил:

– Говорил же, что он за нами шпионит. Верняк Дяде Сэму настучит.

– Нет, к директору он не побежит, если у него соображалка хоть чуть пашет. Заламывай его, – скомандовал Юрка.

Лёва с Максом с двух сторон навалились на Олега, и тот оказался словно в тисках.

– Пустите, кому говорю. – Олег попытался вырваться, но у него ничего не получилось.

– Не трепыхайся. Когда надо, тогда и отпустим. Прежде хотелось бы убедиться, что ты на нас не накапаешь, – проговорил Земской.

– Больше мне делать нечего. Хоть обкуритесь, мне до лампочки.

– А где гарантия? Слышал такое слово?

– Откуда я вам её возьму, гарантию?

– Курнёшь с нами, тогда отпустим. Если что, ты соучастник. В случае чего меня папуля отмажет, а ты вылетишь из школы. Понятно? Так что бери и не выёживайся. Не каждый день косячок на халяву предлагают.

Лёва и Макс по-прежнему держали Олега, а Юрка попытался вставить самокрутку ему в рот. Олег выплюнул сигарету, изловчился и изо всех сил боднул Земского в подбородок. Это было ошибкой. Сильный удар в живот заставил Олега согнуться пополам от боли. От второго удара он упал на колени.

– Так что, выкуришь сигаретку? Или как? – спросил Земской, пнув Олега ногой в бок.

– Или как, – зло процедил Олег.

Несмотря на боль, в голове была поразительная ясность. Мозг работал чётко, как компьютер, просчитывая все вероятности. Вскочить и попытаться добраться до двери, прежде чем его снова завалят, удастся вряд ли. Поднять шум, чтобы сбежался народ? Возможно, до разговора с Машей он так бы и поступил, но теперь он не мог смалодушничать. Геройство никак не вязалось с воплями о помощи на школьном чердаке. Приходилось надеяться на счастливый случай. И он не замедлил прийти.

– Атас! По-моему, кто-то идёт, – шикнул Юрка на приятелей.

Все насторожились.

Олег лихорадочно соображал, как воспользоваться неожиданным подарком судьбы. Искушение привлечь к себе внимание было слишком велико. Для этого совсем незачем звать на помощь. Достаточно затеять потасовку, чтобы возню услышали в коридоре. В таком случае Маша не сможет обвинить его в трусости, как-никак дрался один против троих, а с другой стороны – дело не зайдёт слишком далеко, потому что на шум сбегутся. Вот оно, мудрое решение! Однако ход его мыслей не отличался оригинальностью. Земской, приблизившись к Олегу вплотную, схватил его за грудки и прошипел:

– Только вякни. Если по твоей вине сюда придут, мы скажем, что это ты притащил травку.

Ребята погасили фонарик, замерли и прислушались.

«Вот тебе и проинтуичил неприятности с Земским. Чего ради я на чердак попёрся!» – с тоской подумал Олег.

Надежда на то, что всё обойдётся, растаяла так же быстро, как и возникла. Ситуация изменилась, и теперь в его собственных интересах было, чтобы их не обнаружили. Шансы на то, что поверят чужаку, а не трём хорошим ученикам, которые учатся здесь с первого класса, были нулевыми. Он проиграл.

Олег злился на своё бессилие и на Земского. Почему-то вся его злость сконцентрировалась именно на нём, как будто Лёва и Макс были ни при чём.

Юрка Земской был так близко, что Олег чувствовал в темноте его дыхание. Вдруг чернота расступилась, и второй раз за нынешний вечер Олег выпал из реальности. Его вновь увлекло в мир видений.

Пустынный полутёмный двор. Серая исчёрканная надписями стена из литых блоков, возле которой бородавками торчат четыре зашарпанных двухэтажных строения.

Олег узнал это место. Стройка большого жилого комплекса находилась недалеко от школы и тянулась почти на квартал. В первые дома уже вселились жильцы, а убогие двухэтажки, на месте которых должны были возвести высотку, ещё дожидались сноса.

Видения… видения… За окном висит «народный холодильник» – старомодная авоська с продуктами. На балконе второго этажа покачивается замёрзшее, точно пластмассовое, бельё. Далёкий фонарь высвечивает силуэт идущего человека и бросает на заснеженную дорожку гротескно длинную тень. Земской?

Неожиданно сознание Олега раздваивается. Сторонний наблюдатель отходит на второй план. В него, как через прорвавшийся шлюз, потоком врываются чужие мысли.

«Надо же, такой облом. А всё из-за этого идиота. Явился вынюхивать. Хорошо, если обойдётся, а вдруг Дяде Сэму настучит? Лучшая защита – нападение. Подкинуть ему в портфель травки, не отмоется».

Вдруг цепочка мыслей обрывается. Сзади наползает тень, пожирая освещённое фонарём пространство. Она подминает под себя одинокую, вытянутую тенюшку, которая кажется жалкой по сравнению с многоголовым гигантом.

Ощущение опасности, надежда, испуг сменяют друг друга с бешеной скоростью.

«Называется, срезал путь к дому. А может, это не шпана? Не оборачиваться. Интересно, они далеко?»

Он оглядывается. Их пятеро. Двое – малолетки. Трое – почти ровесники. Страх пронизывает его с новой силой.

«Вот ведь засада! Дом почти рядом. Бежать? Не успею. Откупиться. Отдам им всё, что у меня есть».

Пальцы нащупывают застёжку на кармане куртки и дёргают за неё. Ещё и ещё раз. Тщетно.

«Гадская молния! Заело. Только не сейчас!»

Паника сковывает движения, руки и ноги становятся ватными. Упиваясь его испугом, враждебная стая смыкает кольцо. Круглолицый, в вязаной шапочке, надвинутой по самые брови… Мелкий, всё время поддёргивающий штаны… У них пугающе одинаковые глаза, с жестоким прищуром.

«Я отдам вам всё. Только не бейте». Лепет звучит жалко. Это ошибка. Стая отступает перед силой, но не знает сострадания к слабости. Подростки подступают ближе. Запах чужого страха даёт стае ощущение могущества. Деньги отходят на второй план.

Резкий удар кулаком в солнечное сплетение. От боли он сгибается пополам. Хочется вздохнуть, но воздуха нет, как будто кто перекрыл доступ кислорода. Вслед за вожаком шавки налетают на жертву, пытаясь самоутвердиться. Второй удар сваливает его с ног. В этот миг власти для стаи ничто не имеет ни ценности, ни значения, кроме жажды ощущать свою силу. Он не сопротивляется, а только, свернувшись, как эмбрион, прикрывает руками голову. На губах солоноватый привкус то ли крови, то ли слёз, смешанных с соплями. Тупые удары продолжают сыпаться с методичным упорством, пока всё не накрывает красноватая пелена. Он рванулся и… выпал из кошмара.

Кругом было темно, пахло пылью. Над ухом слышалось сопение Юрки Земского. У Олега ломило в висках. Сколько прошло времени? И что это было? Галлюцинация? Но ведь дурман не грипп, чтобы им заразиться. А вдруг его каким-то образом заставили принять наркотик? Бред. Он же не мог этого не заметить.

– Короче, так. Мы линяем первыми, а ты потом, – услышал он голос Земского. – Но учти, мы тебя предупредили.

Троица поспешила с чердака. Олег не тронулся с места. Юркин запрет тут был ни при чём. Олег чувствовал такую усталость, будто весь день грузил мешки с цементом. Он тщетно пытался поймать какую-то юркую мысль, связанную с недавним видением. Череп тисками стиснула боль, мешая сосредоточиться. Прежде у него никогда не болела голова. Он помассировал виски. Невидимый обруч постепенно разжимался. Боль утихала. Дрожь в суставах проходила.

Дважды за сегодняшний вечер ему пришлось пережить нечто сверхъестественное, что не поддавалось никаким объяснениям. Он влез в чужие мысли!

«Ведь это мне Земской хочет подложить травку. Вот урод! – со злостью подумал Олег и вдруг поймал вёрткую мысль, которая до сих пор ускользала от него. То, что ему только что привиделось, ещё не свершилось. Видение пришло из будущего, когда Юрка будет возвращаться с дискотеки домой.

«Нет. Не может быть. Я ж не предсказатель… Но ведь с Машей я угадал. Что если Земскому и правда навешают битух?.. Не помешало бы. Так ему, гаду, и надо… А вдруг убьют? Хоть и урод, а лучше предупредить… А если окажется лажа? Меня же засмеют. Нет, лучше уж молчать в тряпочку… А если его убьют?!»

Слегка пошатываясь, Олег спустился с чердака. В конце полутёмного коридора возле дверей актового зала толпились ребята. Головная боль до конца не прошла, и он едва ли не с отвращением подумал, что снова придётся окунуться в грохот и духоту. К тому же его продолжали терзать сомнения, стоит ли вылезать со своими пророчествами. Ведь засмеют. Он замедлил шаг, но тут в рассуждения просочилась назойливая мысль: если Земского убьют в уличной драке, он никогда себя не простит. Он всегда будет помнить заевшую молнию, панический страх и отчаянную мольбу: «Я всё отдам». Он снова и снова будет переживать эту сцену изнутри жертвы и одновременно чувствовать себя соучастником убийства.