Нити судьбы: в объятиях любви. Книга 1

– Так, все, тебе пора, – поторопила меня Айлин, всучив в руки небольшой клатч для телефона и наличных. Еще она туда закинула помаду и зеркальце.

– Очки, – попросила я и подала их.

– Какие очки? – ужаснулась Айлин. – Ты же не совсем слепая.

– Они пригодятся во время дороги, если дядя Джозеф отдаст мне машину.

Айлин вздохнула и засунула в клатч очки.

– Не вздумай надевать их во время приема, – буркнула она.

Мы спустились вниз, где нас встретили Джулиет с Джозефом, которые раскрыли свои рты от изумления.

– Красавица наша! – воскликнула Джулиет и поцеловала меня в щеку.

– Ну хватит ее лобзать, – запротестовала Айлин. – Макияж испортите.

– Дядя Джозеф…

Вместо слов он вручил мне ключи от машины, не давая возможность договорить свою просьбу. Я улыбнулась и приняла его подношение. Тетя Джулиет уже успела за меня поговорить со своим мужем.

– Спасибо большое.

– Аккуратнее только. И я не про машину. Такую красоту вмиг могут украсть.

Я смущенно улыбнулась. Мне просто повезло, что огонь не добрался до моего лица или шеи. Все могло бы быть гораздо хуже, поэтому, несмотря на рубцы на некоторых частях тела, я внешне довольно привлекательна, что и цепляет мужчин. Но стоит снять оболочку…

Я мысленно тряхнула головой. Не замечаю, как погружаюсь в свои проблемы.

Айлин проводила меня до самой машины.

– Жду новостей. Сегодня даже пожертвую своими тусовками и буду ждать тебя.

– Не удивительно, – усмехнулась я и завела двигатель.

Туфли на каблуках я на время вождения сняла, чтобы было удобнее чувствовать педали.

На месте я была вовремя. Ехала на средней скорости и доехала за сорок минут. Трагедия в моей семье произошла двенадцать лет назад, но мне до сих пор страшны все виды транспорта. Они несут для меня угрозу одним своим видом. Травма на всю оставшуюся жизнь. Но мне пришлось перебороть себя, поскольку в современном мире без этих опасных машин люди чувствуют себя беспомощными.

– Вау! – восторженно воскликнула Грейс, когда я приближалась к ним. – Ты просто прелесть!

– Спасибо, – улыбнулась я. – Вы тоже чудесно выглядите.

Я рассмотрела Люси, которую постоянно вижу в штанах. Она никогда не позволяла носить себе юбки или платья, поэтому мне непривычно видеть ее такой…женственной. По своей натуре она жесткая, подходящая к типу маскулинизма, нежели феминизма.

Мы вошли в холл компании, где успели все украсить к празднику. К двум колоннам закрепили большой плакат с красивой надписью: «Двадцать пять лет!» Между этими колоннами стоит трибуна и микрофон. По всему холлу стоят небольшие столики, за которыми собрались сотрудники компании.

Я не ожидала, что их будет не так много. В холле примерно около пятидесяти человек, хотя я думала, что прибудут все. Но как оказалось, не все готовы к таким роскошным мероприятиям, привыкшие к простому проживанию своей жизни.

Чуть дальше стоит основной стол с закусками и выпивкой, который постоянно наполнялся официантами. Люди подходили, брали все необходимое и отходили к выбранном столику.

Вокруг все развешано белыми шарами, которые прекрасно гармонировали с серым интерьером холла. В помещении царит тихая классическая музыка. Все ведут себя сдержанно и благородно.

Мы с девочками подошли к столу и взяли себе по бокалу шампанского. Выбрали себе столик неподалеку от трибуны и ждали начала.

Я постоянно поправляла свою пышную юбку, чтобы она никому не мешала. Когда по привычке поправила очки на носу, ужаснулась. Айлин приказала их немедленно снять, а я так привыкла к ним за последние пять лет, что они будто стали частью меня. Несколько даже уже сломала, потому что засыпала в них.

Кажется, пунктуальность важная черта Голдманов, поскольку ровно в девять они уже собрались на воображаемой сцене всей семьей. Посыпалось море аплодисментов. Перед микрофоном встал глава семейства – Роберт Голдман. Он говорил свою поздравительную речь со всем радушием и счастьем. Чуть позади стоит его супруга и мило улыбается гостям, говоря своим взглядом благодарности за присутствие здесь в этот важный для них день. Среди семьи так же находился генеральный директор компании Ричард Хокинс, который внес большой вклад в развитие компании, что до него делал отец. И, естественно, сыновья основателей компании – Райли Голдман и Дэвид Голдман, в настоящий момент возглавляющий компанию.

После речи отца к микрофону подошел он и благодарил всех за тяжелую, но успешную работу, в стиле, что без нас компания и бренд вряд ли бы развивались так бурно.

Он улыбается. Ничего себе.

– Я Райли два года не видела, – тихо заговорила Грейс. – Он так возмужал, – мечтательно проговорила она и закусила нижнюю губу, смотря на младшего Голдмана.

– Не мечтай, – сказала Люси и отпила шампанского.

– Ну, а что? У нашего президента уже есть девушка. Кстати, ее почему-то нет, но да ладно. А вот у младшего, насколько я знаю, никого нет. К тому же мы ровесники, я красивая и соблазнительная, что мне терять.

Я усмехнулась. Грейс не изменяет себе. Она любительница богатых мужчин.

Я осмотрелась по сторонам, надеясь увидеть девушку господина Голдмана, которую видела лишь раз, но смогла запомнить. Я так и не нашла ее глазами и немного удивилась ее отсутствию в такой важный момент для ее мужчины.

Спустя пол часа речей они закончились, и семья направилась к толпе, чтобы начать беседы со своими сотрудниками. Этот жест вызывает уважение. Многие владельцы крупных компаний никак не желают взаимодействовать со своими работниками, но Голдманы в этом плане сильно отличаются.

– Я пойду за шампанским, – предупредила я девушек.

– И мне захвати, пожалуйста, – попросила Грейс. – Буду здесь, ждать. Вдруг сейчас к нам подойдет Райли.

Я закатила глаза и улыбнулась наивности Грейс, после чего направилась к общему столу. Взяла нужные бокалы и резко развернулась, не ожидая, что на кого-то наткнусь.

– О, Боже! – воскликнула я, когда на мои руки вылилось содержимое бокалов.

Я поднял глаза на того, с кем столкнулась, уже собираясь отвесить пару ласковых слов, но тут же закрыла рот, поджав губы, когда увидела перед собой…Дэвида Голдмана. Мои глаза округлились от ужаса. Я будто потеряла дар речи, наблюдая за тем, как он пальцами касается своей белой рубашки, на которой образовалось мокрое пятно от шампанского.

Когда он посмотрел на меня, то мне вовсе захотелось провалиться сквозь землю от стыда.

– П…простите меня, – наконец развязался мой язык.

Я оставила пустые бокалы на столе и встряхнула мокрые руки.

– Я прошу прощения, не заметила Вас, господин Голдман.

Я готовилась к худшему. Сейчас он отчитает меня за такую нелепую неуклюжесть. Черт, а если бы это был обычный сотрудник, то я бы набросилась на него с обвинениями, ведь это он виноват, что столкнулся со мной. Как быстро поменялось мое положение, когда я увидела своего непосредственного босса перед собой. Теперь я оказалась виноватой, что облила его.

Я с виноватым выражением лица смотрела на это ненавистное пятно на рубашке, осознавая, как оно сильно влияет на мое дальнейшее неблагоприятное будущее.

– Ничего страшного, бывает, – послышался его низкий голос с легкой хрипотцой.

Я резко подняла глаза на его лицо, не сдержав удивления. Он посмотрел прямо в мои глаза и улыбнулся.

Улыбнулся! Я приросла к полу.

– Это же не грязь, а всего лишь дорогое шампанское.

– Рубашку жаль.

Я должна была что-то сказать, чтобы не выглядит глупо. Но после этих слов хотелось впечатать ладонь в лоб.

– Ерунда.

Конечно для него ерунда. Мы занимаем разные статусы в обществе, и я могла бы сдержать свое бережное отношение к одежде такого богатого человека. Я выгляжу нелепо и поэтому он улыбается.

– Вы, мадемуазель, в следующий раз будьте осторожны с такими маневрами. Могут попасться не такие вежливые люди, как я.

Я поджала губы и кивнула.

– Простите еще раз.

Он взял два бокала шампанского и передал их мне.

– Прошу Вас.

Я дрожащими руками приняла подношение.

– Благодарю.

Я, наконец, покинула его общество и смогла выдохнуть. Такое ощущение, будто я не дышала там на протяжении всего нашего разговора. Мое сердце в груди поглощено волнением, которое колотится в бешеном темпе, вызывая головокружение.

Я кое-как подошла к столику на своих дрожащих ногах и передала Грейс бокал. Сама отпила из своего большой глоток, чтобы промочить просохшее горло.

– Какая ирония, а я ведь уже представила тебя ему сегодня, – заговорила Грейс.

Я подняла глаза и, после короткого наблюдения, поняла, что девочки еле сдерживают смех после увиденного.

– Что? – прошептала я одними губами.

– Он, конечно, не знает, как ты выглядишь, но завтра хочет на тебя посмотреть.

– Что!? – уже громче произнесла я.

Слова Грейс выбили из меня весь мой оставшийся покой. Девочки рассмеялись, так и не сдержавшись.

– О, нет, – взвыла я, спрятав лицо в ладонях, которые теперь пахнут спиртным. – Я опозорена.

Моя тревожность достигла критической точки. Резко стало жарко и трудно дышать.

Я повернула голову в сторону, махая перед собой рукой, чтобы как-то охладить свое лицо, на котором щеки наверняка стали пунцовыми. Я не ожидала, что столкнусь взглядами с господином Голдманом, который с улыбкой наблюдал за нашей компанией. Он оторвал от нас свое внимание, продолжая разговаривать с отцом.

Мне хотелось раствориться в воздухе. Наше знакомство прошло не в самой удачной форме. В его глазах я – неуклюжая мямля, и теперь не знаю, как завтра поменять его представление обо мне. Первое впечатление не забывается никогда.

Хотя сегодня я увидела господина Голдмана с совершенно противоположной стороны, которая немного затмила его образ жестокого владельца крупной компании. Больше он никак не демонстрировал себя, отчего я и никак больше не представляла его себе. Может и со мной завтра так случится? Он забудет об этом инциденте, узнав о моем профессионализме.

Я уехала раньше девочек. Грейс все еще ждала Райли Голдмана, желая познакомиться с ним поближе. Люси не смогла сбежать от нее и принесла себя в жертву, позволяя уехать мне, учитывая мое состояние после непростого столкновения с Дэвидом Голдманом.

В доме тихо и темно. Лишь ночник вентиляции горит на кухне. Я осторожно поднялась по лестнице, собрав подолы платья, и вошла в спальню, где тоже темно. На часах уже около одиннадцати ночи, и я подумала, что Айлин заснула. Но стоило ей услышать шорох платья, как она тут же включила светильник на прикроватной тумбочке. Она выглядит бодрой, видимо, просто валялась.

– Я могла умереть от скуки, – пожаловалась она. – Ну, рассказывай! Как все прошло?

Я устало приблизилась к своей кровати и плюхнулась на нее, бросая на пол туфли, которые несла в руках.

– Не очень хорошо, – с грустью ответил я. – Я облила его шампанским.

– Кого? Дэвида Голдмана?

Я кивнула.

От Айлин последовало недолгое молчание, но вскоре она рассмеялась. Я разочарованно выдохнула. Для всех эта ситуация кажется смешной, но не для меня, когда мне завтра необходимо предстать перед ним после такого нелепого инцидента.

– Рада, что тебе смешно, – пробормотала я и встала с кровати, принимаясь снимать платье.

– Ты в своем репертуаре, Оливия, – сквозь смех проговорила Айлин.

Я осуждающе посмотрела на нее и направилась в ванную комнату.

У меня даже за работу взяться не получилось. Я полностью погрузилась в этот нелепый случай, в котором опозорилась и думала о том, как завтра показаться ему. Теперь мои колени будут дрожать не от его жесткого оценивающего взгляда, а от воспоминаний вечера. Буду гореть от стыда, а не от страха.

Я накрылась с головой одеялом и постаралась заснуть, чтобы избавиться от тяготеющих воспоминаний.

Глава 3

Оливия

«Перемены в жизни всегда к лучшему»

Мне бы хотелось иметь способность управлять временем. Хочу вернуть все назад и исправить свои ошибки.

Вернуться на два дня назад и отказать Грейс в помощи.

Сразу же переместиться во вчерашний день и не облить своего босса шампанским. Хочу вернуть все на свои места, как было, чтобы я так сильно не приблизилась к нему. Продолжать работать переводчиком и раз в месяц видеть его лишь в переговорном кабинете, где он не обращает на меня никакого внимания, отчего мне комфортно.

Вчера же я удостоилась и его улыбки, и испытывающего мои нервы взгляда, и внимания в целом, отчего мне до сих пор не по себе. Стоит вспомнить эти карие глаза, устремленные на меня со всей проницательностью, как мурашки тут же целиком овладевают моим телом.

Я поняла, что рядом с этим мужчиной я напряжена до предела, отчего кровь стынет в жилах, и я бледнею. Затем во мне взрывается тревога, напряжение спадает, кровь бурно циркулирует по организму и меня охватывает жар. И удивительно, что все это вызывает одно явление – страх. Я боюсь не оправдать надежды, а после вчерашнего случая так вовсе чувствую себя дурно.

Я работаю здесь два месяца и во мне пока нет той уверенности, что есть у Грейс, которая работает рядом с президентом уже три года. Она знает его от и до, знает, как себя вести. А я теряюсь и не могу расслабиться, начинаю чувствовать себя глупо перед ним. Присутствуют одни лишь страхи, которые заглатывают мою стальную уверенность. Мне невыносимо, когда я не знаю, под каким углом подойти к человеку. Я же люблю все контролировать, даже свое состояние. А в себе я больше всего люблю спокойствие, а не хаос из бесконечных мыслей и нескончаемой тревоги.

Надеюсь, что Грейс сегодня всему меня научит, и хотя бы в общих чертах расскажет, какой нужно быть перед боссом, а не бросит как слепого котенка в эту коробку под названием «Приемная президента», и сама упорхнет оттуда, как едва вышедшая из куколки бабочка.

Я не люблю подстраиваться под кого-то, но в данном случае, когда я становлюсь ассистенткой владельца такой крупной компании, пусть и временной, мне придется примерить на себя совершенно другую личность. Я привыкла быть переводчиком и не сидеть под пристальным вниманием своего босса. В этом кабинете я чувствую спокойствие, а если есть покой, то значит, и я не суетливая и из моих рук ничего не валится. Выходя из своей зоны комфорта, я буквально на грани нервного срыва.

Мой мобильник зазвонил на столе, и я вздрогнула. Провалившись в свои раздумья, я не заметила, как начала грызть карандаш. Швырнув его в сторону, я ответила на звонок.

– Слушаю, Грейс.

– Поднимись, пожалуйста, на этаж президента. Он готов познакомиться с тобой.

А я не готова.

Грейс завершила вызов, а я замерла на месте, все еще придерживая мобильник возле своего уха. Тревога взяла надо мной управление, отодвигая в сторону все остальные эмоции.

Я поднялась со своего кресла и погладила бедра. Руки похолодели и будто онемели от волнения. Если бы не тот злосчастный вчерашний случай, то я бы сейчас не чувствовала себя такой бесполезной. Прошлась бы лишь легкая волна волнения, а не разрушительное цунами переживаний, что дыхание захватывает.

– Ты пошла? – послышался голос Люси.

Я кивнула.

– Да, пойду покажу себя.

– Познакомишься во второй раз?

Я с недовольством посмотрела на Люси, которая спрятала свое лицо за бумагой, чтобы я не заметила ее насмешек. Но я их услышала, даже если Люси озвучила свой вопрос серьезным голосом.

Я шагнула вперед и вскоре вышла из кабинета. Оказавшись в тихих коридорах компании, где можно встретить лишь двух или трех сотрудников, я на дрожащих ногах добралась до лифта и нажала на самый верхний этаж. На Олимпе засиживается наш президент, управляя своими людьми, как марионетками. В его власти судьбы тысячи людей, в том числе и моя. От этого осознания стало не по себе, и я съежилась, будто на меня подул холодный ветер.

Последние два дня я очень много думаю о Дэвиде Голдмане, отчего все больше понимаю, каких масштабов власть в его руках. Такие люди напоминают мне роботов, которым чужды проявления позитивных эмоций. На их лицах серьезная маска, в голове четкие планы и ничего лишнего себе позволять с ними нельзя. Приходится стать таким же роботом.

Я шагнула в лифт и тихо взвыла, когда он начал подниматься. Почему я не подумала о том, что работа Грейс – это совершенно не моя сфера, когда соглашалась заменить ее. Для меня приемная любого босса – это пыточная, где приходится замкнуться и видеть лишь одну работу. Сидеть в одиночестве, не разговаривать обо всем на свете с Люси, и каждый день видеть только лицо своего начальника, постоянно кивать на любой его приказ и выполнять все его требования. А что самое страшное – ошибки не прощаются. Такой человек, как Дэвид Голдман, даже времени на адаптацию не выделит, я в этом уверена.

Да настанет период выживания.

Двери лифта передо мной распахнулись, и я тут же оказалась в светлой приемной нашего президента. Белые оттенки, ослепительная чистота и невероятная тишина.

Я ступила на белый пол из мрамора, облицованный гладкой поверхностью, и посмотрела в сторону. Рядом с панорамным окном сидит Грейс и что-то сосредоточенно печатает на компьютере. Одновременно начал работать принтер. Грейс одной рукой продолжала печатать, а другой забрала распечатанный документ и отложила его в сторону.

Выполнять несколько дел одновременно – еще один аттракцион в работе ассистента.

Я кашлянула, таким образом привлекая к себе внимание. Грейс посмотрела в мою сторону и встрепенулась.

– О, отлично, ты здесь.

Она встала со своего кресла и поправила на бедрах слегка поднявшую вверх юбку нежно-розового оттенка.

– Пойдем.

На своих каблуках она подбежала к массивной, дубовой, лакированной двери. Я вобрала в себя как можно больше воздуха и выдохнула, шагая за Грейс. Она дернула за ручку и вошла вперед. Мне оставалось идти за ней и держаться из последних сил, чтобы не грохнуться в обморок от дичайшего волнения.

– Господин Голдман, я привела свою замену.

Я подняла глаза и увидела широкий стол, за которым восседал Дэвид Голдман. За ним огромное панорамное окно, затонированное от солнца. В этом кабинете так же преобладают светлые оттенки серого и коричневого, и уже не кажется, будто я вошла в Преисподнею.

Когда мы с Грейс встали напротив господина Голдмана, только тогда он оторвался от бумаг и посмотрел на нас.

Я задержала дыхание и напряглась. Стало холодно. Он некоторое время молча смотрел на меня, затем уголки его губ дрогнули в усмешке. И гадать не нужно о том, какие мысли сейчас посетили его голову при виде меня.

Я поправила свои очки и тихо выдохнула, сглотнув ком в горле. Цепкий взгляд моего босса приковал меня к полу.

– Уверяю Вас, эта девушка справится, – хвалила меня Грейс, а мне хотелось заорать, что я не справлюсь с ее работой.

Но вдруг, когда я уже готова была сдаться, на помощь приходит мой внутренний стержень, который напоминает мне о том, что слабость перед страхами – это трусость, а это не профессионально. Поэтому я сжала кулаки и продолжала стоять на месте, как товар, который тщательно оценивают.

Наконец, после, как мне показалось, вечного осмотра моего внешнего вида, он заговорил:

– Ты дала мне очень богатую характеристику на эту девушку.

Я почти закатила глаза. Не сомневалась в способностях Грейс. Ради долгого отпуска она даже из обезьяны сделает гения.

– Поэтому у меня всего лишь один вопрос к Вам.

Я подняла на него глаза и с тревогой выжидала этот чертов вопрос, который еще не озвучен, а у меня уже сердце колотится как невменяемое.

– Вы всегда такая неуклюжая?

Я вскинула брови. Грейс прочистила горло, наверняка сдерживает смех. Я заметила, как уголки его губ снова дрогнули. В карие глазах купается какой-то издевательский азарт. Может он не совсем робот, если позволяет себе такие проявления с сотрудниками. Мне не показалось, ведь он действительно видит в ситуации веселье и с удовольствием напоминает мне о ней.

– Нет, – хрипло ответила я и тут же прочистила горло, чтобы снова твердо повторить: – Нет. Просто, я считаю, что любой человек может в определенные ситуации стать неуклюжим. От этого никто не застрахован. Просто случайность, – пожала я плечами.

Я соединила руки перед собой и сжала их между собой. От напряжения все мое тело уже дает сигналы о боли.

Господин Голдман закивал.

– Я надеюсь. Я уточняю, чтобы быть готовым в следующий раз. Встать, например, с кресла и отойти на пару метров от стола, когда Вы принесете мне кофе.

Мои брови взлетели вверх от удивления. Он смеется надо мной? У этого человека существует чувство юмора?

С этим удивлением я посмотрела на Грейс, которая постоянно облизывает и поджимает губы. Она пытается не засмеяться, а я же нахожусь в полном шоке. Мне пришлось как можно скорее сбросить замешательство и посмотреть на своего босса.

– Не переживайте, такого больше не повторится, – деловитым голосом объявила я.

– Хорошо. Тогда, Грейс, введи ее в курс дела и проваливай в свой длительный отпуск.

Он снова погрузился в свои бумажки. Грейс чуть подпрыгнула от счастья и развернулась, чтобы покинуть кабинет. Я продолжала смотреть на этого…несносного мужчину, который умеет балансировать веселье и серьезность, и при этом не нарушать профессиональных границ, и личных границ своих сотрудников.

Грейс заметила, что я и с места не способна сдвинуться, поэтому схватила меня за руку и дернула назад.

– И, да, – послышался низкий голос Дэвида Голдмана. Мы с Грейс повернули головы. – Пусть она соблюдает дресс-код. Эти кеды совершенно не вписываются в мой имидж, – проговорил он не отрываясь от бумаг.

Я раскрыла рот. Грейс дернула меня, выпроваживая из кабинета.

– Конечно, господин Голдман.

Она закрыла за нами дверь и снова подпрыгнула, но теперь уже не так сдержанно.

– Победа!

Грейс счастливая, а я даже не знаю, что чувствую. Пока нахожусь в полном замешательстве. Я посмотрела на свои красные кеды, которые, на мой взгляд, очень хорошо гармонируют с моими черными брюками по фигуре. И что значит «мой имидж»? После этой фразы я действительно почувствовала себя проданным товаром, над которым теперь можно иметь власть.

Грейс затолкала меня к своему столу и заставила сесть на свое кресло. Я осмотрела ее с ног до головы. Белая блузка с декольте, юбка по фигуре до колен, каблуки. Длинные белокурые волосы Грейс распущены и собраны лишь передние пряди, закрепленные заколкой на затылке. Я неосознанно прошлась рукой по своему каштановому хвосту.

– Мне вот так придется одеваться?

Грейс что-то искала в своем компьютере и попутно ответила:

– Ну, да. Юбки, блузки, стильные брючные костюмы, каблуки. Ты лицо ювелирной компании. И самое главное, – она выпрямилась, встала передо мной и подняла указательный палец, – никаких украшений. Если они не нашего бренда. Видишь, – Грейс выставила передо мной свою руку, демонстрируя кольцо, – оно производства Goldman Jewelry, и поэтому я могу носить его на работу. Другие сотрудники могут позволить себе носить все, что угодно из украшений, но только не личный помощник президента и генерального директора.

Я вздохнула и кивнула. Куча правил, под которые необходимо подстраиваться. Это пытка для меня.

– И так. Все отчеты на этот месяц я уже подготовила. Вот папка на рабочем столе, – она указала на нее пальцем на экране компьютера. – Тебе останется лишь распечатать все это дело постепенно в течении месяца и отдавать в руки господина Голдмана во время заседаний директоров. Далее, что от тебя требуется. Дисциплина, ответственность и все остальные необходимые качества я не буду перечислять, сама это понимаешь. Тебе необходимо составлять письма, запросы, другие документы, готовить ответы авторам писем. Помнишь я тебе присылала такие письма и свой ответ, чтобы ты перевела на нужный язык, и я могла отправить?

Я кивнула.

– Вот. Тебе даже проще будет, зная языки. Прочитала письмо и сразу перевела. Отправила господину Голдману на почту, она ваша личная с ним, он прочитал, дал ответ, и ты пишешь его в развернутом виде, после чего отправляешь.

Я снова кивнула, впитывая непростую информацию.

– Далее. Ты должна выполнять работу по подготовке заседаний и переговоров. Это, – Грейс смотрела наверх и сгибала пальцы, когда перечисляла. – Сбор необходимых материалов, оповещение участников о времени и месте проведения, повестке дня, их регистрация. Ты должна вести оформление протоколов заседаний и переговоров.

Я провела ладонью по лбу. На моем лице далеко не выражение понимающего человека.

– Это легко, чем кажется на первый взгляд, – успокоила меня Грейс, отмахнувшись. – Ты будешь знать тему заседаний и сможешь все написать. И, конечно же, расписание каждого дня президента.

Грейс указала на планшет, который лежит передо мной.