В поисках своего места

– И что с того?

– Ничего.

– Вот и порешили!

Мама пришла домой с огромным пакетом.

– Девочки, помогите мне, пожалуйста.

Девочки вылетели и, быстро схватив пакет, потащили его на кухню, попутно тороторя:

– Тётя Соня, а что там? Неужто, вы тоже на рынке были?

– Нет, девочки, на работе праздник был: у начальника день рождения! Вот и нам подарили по кусочку торта, коробке чая, печенья, конфет и всякой всячины!

– А с чего такая щедрость? У нас начальник по конфетке выдаёт, не больше, – сказала тётя Юля – мама Маши.

– Так у него сегодня же сын и дочка родились! А наш цех выиграл соцсоревнование и получил переходящее знамя труда. Такая тройная радость!

Варя и Маша запрыгали на месте, и я к ним присоединилась. Мама улыбнулась, а зайдя на кухню, ахнула:

– Ой, девочки, это все вы сами приготовили? Да у нас сегодня настоящий пир!

Мы втроём гордо подбоченились.

И правда, пир получился великолепным! Мы, набив животы, еле доползли до кроватей и мгновенно уснули.

ГЛАВА 10

Мне опять снился Саша. Мы с ним впервые разговаривали на серьёзную тему. Война. Она обязательно будет. А я так полюбила Варю и Машу, что не переживу, если они вдруг погибнут.

Я проснулась и поняла, что могу их спасти. Я прокралась на кухню. Часы показывали 7 утра. Я начала потихоньку собирать оставшиеся лакомства (но, разумеется, взяла не все). Я старалась работать как можно тише, чтобы меня не заметили. Мне это удалось.

Собрав провизию, я поползла к нам в комнату. Ой-ёй-ёй, как это было сложно. Мама спит очень чутко. Если повернуться с боку на бок во сне, то она тут же просыпается и смотрит на тебя красивыми большими голубыми глазами. И смотрит внимательно и долго, так долго, что ты невольно открываешь глаза, и в этот же момент мама делает невинное лицо и засыпает.

Слава богу, мама в 1941 году спала очень крепко, и мне не составило труда спрятать продукты у себя в комнате.

Утром я вела себя очень нервно. Я боялась за своих подруг и маму. Они же вели себя обычно. На улице светило яркое солнце, но нам не хотелось гулять. Мы сидели в моей комнате и болтали обо всём на свете.

– А вы знали, что Ирка из 8 «А» переходит в другую школу? – сказала Варька.

– Да ну? – не поверила Машка.

– Да-да-да. Это проверенная информация!

– Как взрослая сказала!

Я же сидела с «понимающей» миной и кивала.

В комнату зашла мама, упёрла руки в бока и сказала:

– Ну-ка, девчонки, помогите мне состряпать праздничный обед. Ведь у тёти Юли сегодня день рождения.

Маша заулыбалась.

– А что мы приготовим, тётя Соня?

– Посмотрим, Машенька, посмотрим.

Мы ринулись на кухню. На столе лежали продукты. И мы начали.

Мы осторожно пекли пирог, мешали салат и запекали жаркое. Мама суетилась. Мол, ничего не успеем. Но мы были спокойны: успеем всё.

К приходу тёти Юли мы поставили на стол последнюю тарелку.

Машка закричала:

– С Днём рождения, мамочка! Желаю всего наилучшего! – и сунула ей в руку самодельную открытку.

Тётя Юля поблагодарила Машу и чмокнула её в макушку.

– Поздравляем, Юля, – сказали моя мама и вошедшая тётя Арина. Мы присоединились.

Потом все приступили к еде. Варька без умолку нахваливала:

– Какая вкуснотища! Тёть Сонь, у меня же День рождения через месяц! Мы сможем что-то похожее сделать?

– Разумеется, Варя, – ответила мама, но уже без улыбки на лице. Она читала газету.

Мы сидели ещё час-другой, а потом тётя Арина сказала:

– Девочки, а не пора ли вам по кроватям?

Мы уже были утомлены, и поэтому, послушались.

***

Я уже лежала в кровати и слушала, о чём разговаривали взрослые.

– Сонь, ты чего такая хмурая сидела? Что эти дурёхи наделали? – спросила тётя Юля.

– Девочки были прекрасны. Я в газете кое-что прочла. Посмотрите сами.

Несколько минут мамы не произносили ни слова. Но вот я услышала:

– О Господи! Неужели правда? – спросила тётя Юля.

– Это проверенная информация? – нахмурилась тётя Арина.

Где-то сегодня я слышала эти слова. Точно! Варька! В мать пошла.

Судя по всему, мама кивнула, потому что взрослые снова стали охать и ахать.

– Какой кошмар! А о детях они подумали!

– Как вы думаете, девочки знают?

– Не думаю. Откуда?

– Ну, не знаю.

– Будем надеяться на лучшее.

Дальше послышались звуки убираемой посуды…

ГЛАВА 11

Шёл двухсотый день блокады Ленинграда… Мы все очень голодали. Былой румянец на наших щеках давно исчез. Мы думали только о еде. Я и девочки работали в госпитале, который располагался в подвале нашего дома.

В семь утра мы вставали, завтракали кружкой кипятка и, по возможности, кусочком хлеба или сухарём. Потом наши мамы бежали в настоящий госпиталь, а мы – в подвал. Там было холодно. Очень холодно. Мы перевязывали раны мирным жителям, которые попали под обстрел. Мы видели столько смертей, сколько никто не видел в 15 лет.

Мы были всё время заняты, и даже иногда удавалось забыть про голод.

Только у Варьки был папа. И он был на фронте. Девушка каждый день строчила ему письма, а раз в месяц приезжал военный почтальон и забирал эти многочисленные листы бумаги, исписанные словами.

Мы все вместе поселились в комнате, где раньше жили только тётя Юля и Маша. Она была самая большая. Комнату, а заодно и нас, мы прогревали маленькой печкой на колёсиках. Нам было холодно. Очень.

***

Была ночь. Я, Маша и Варя лежали на разобранной тахте. Мы прижались друг к другу и пытались согреться. Я одна не спала.

У меня было плохое предчувствие. Что-то произойдёт. Будет обстрел. Вдруг я увидела Сашу. Он стоял посреди комнаты в белой рубашке навыпуск и в джинсах. Джинсы. Как я давно их не видела!

– Привет, Алиса.

Я вздрогнула.

– П-привет, Саша.

– Я вижу, что ты привязалась к этим людям.

– Оч-чень. Они мои луч-чшие друзья.

Повисло молчание.

– Они погибнут.

Такого я не ожидала.

– Что?! Заткнись! Нет! Они не умрут! Вымой рот с мылом!

Я боялась этого больше всего. Поэтому я так яростно кричала.

– Тише, Алиса. Ты тоже умрёшь.

– Что?! Это, типа, утешение?

– Я не хочу разговаривать с тобой в таком тоне. Подожди ещё немного. Пятнадцать минут. И сама всё поймёшь, – с этими словами Саша исчез.

Варя повернулась на другой бок. Она шептала во сне:

– Я тебя люблю, папочка.

Она понимала, что может его уже никогда не увидеть, но она слепо верила в это.

Прошло четырнадцать минут. Сейчас это произойдёт. Что-то. Но в голове было тихое спокойствие и пустота.

Послышался шум самолёта, пролетавшего над крышей. Свист бомбы. Глухой удар. Крыша проломилась. Потолок у соседей сверху – тоже. И у нас. Бомба с немецкими символами упала к нам на пол. Сейчас она взорвётся. Девочки проснулись и закричали. Я сказала:

– Простите меня, пожалуйста.

ГЛАВА 12

***

…Я не хотела просыпаться. Поворачивалась с боку на бок, жмурилась, прятала голову в мягкую подушку.

Рядом я слышала какие-то голоса. Они что-то бубнили. Я не могла разобрать слова да и не хотела.

Ну всё. Пора вставать. На дворе уже, наверное, полдень. Какой сегодня день недели? Не припомню. Скорее всего, выходные. Иначе бы у меня над ухом зазвенел дурацкий будильник.

Я лениво приоткрыла левый глаз. Передо мной появилось расплывчатое цветное пятно. Пришлось протереть глаза. Я осмотрелась. Что-то ёкнуло в сердце. На меня смотрели, казалось, сотни глаз. Люди плотным кольцом обступили мою кровать. У всех был испуганный вид. Когда моё лицо вытянулось от удивления, они шумно выдохнули и тут же прикрыли руками рты.

Я на них уставилась.

– Вы чего?

– Госпожа Алисия, как вы себя чувствуете? – сказал миловидный дяденька.

– Да нормально, – и тут я вздрогнула. – Кто? Госпожа? Алисия?

– Госпожа, Вам лучше не вставать. Вы ещё не до конца поправились. И я не расслышал, как вы себя чувствуете?

– Я же сказала – нормально, – я совершенно перестала что-либо понимать. Госпожа? Максимум уважения – это если меня по фамилии назовут.

– Как-как? Я Вас не понимаю, уважаемая Алисия.

Я ещё раз осмотрелась. Девушки стояли или в чёрных костюмах уборщицы (мозг отказывался думать, что это платье) XVII-XVIII века с ужасным корсетом, или же в огромных бальных платьях пастельных тонов с тем же корсетом. У знатных дам в руках были веера, а у прислуг – щётки от пыли. Кавалеры с идеальной осанкой стояли в безупречных фраках.

Я уже привыкла к тому, что меня швыряет во времени, а поэтому отреагировала более-менее нормально. Ну, по крайней мере, в очередной обморок не свалилась.

Пришлось подбирать слова, соответствующие этому времени.

– Сносно.

Мужчина округлил глаза, а одна красивая знатная дама прошептала другой:

– Похоже, госпожа начала забывать слова. Что госпожа София скажет?

Но другая дама ударила её веером по руке и как-то неискренне мне улыбнулась.

– Хорошо, – быстро исправилась я.

Господин сразу заулыбался.

– Как славно! Сейчас вам нужно позавтракать, а после – отдыхать и набираться сил. Вы пережили очень серьезное заболевание.

– Я вас поняла.

– А вы что тут столпились? – эти слова господина относились уже к слугам и дамам. – Немедленно покиньте покои! Госпожа Алисия должна отдыхать в тишине!

Люди недовольно загалдели и медленно покинули помещение.

– А вы врач? – спросила я у мужчины, который со мной говорил.

– Нет. Я – лекарь. Поправляйтесь.

Я чуть было не сказала «Но ведь врач и лекарь – одно и то же», но потом до меня дошло. Он меня не поймёт.

– До свидания.

Он поклонился и ушёл. В моих покоях стало очень тихо.

Я встала с кровати, которая была размером со слона. Причём толстого слона. Я осмотрела потолок на предмет видеокамер, но сразу же стукнула себя по лбу: я в восемнадцатом веке! Какие видеокамеры?

Комната была огроменная. Книжный шкаф – размером с мою настоящую комнату. Я подошла и рассмотрела книги поближе. Знакомого очень мало. Даже привычного Пушкина не было. Точно! Он же родился позже.

Пол был паркетный. Я встала посреди комнаты и представила, что танцую на балу: закрыла глаза и полностью отдалась воображаемой музыке.

Танец был прерван тем, что я врезалась в книжный шкаф и чуть не разбила стекло. Я села на пол. Было больно голове.

– Госпожа Алисия! Что с Вами?!

В комнату вошла, по-видимому, фрейлина или как их там называют.

– Ничего страшного. Я просто ударилась.

Глаза у дамы расширились, и она крикнула:

– Лекаря! Позовите лекаря! Госпожа Алисия ударилась! Головой! Сидит на полу и плачет! Быстрее!

Она приукрасила. Я не плакала. Было больно, но пускать слезу не хотелось.

В комнату ворвалась целая орава прислуг и придворных дам. Сзади них бежал, расталкивая всех локтями, врач.

– Отойдите, пропустите, госпоже плохо! – кричал он.

Мои покои наполнились испуганным шепотом.

Врач подбежал ко мне и, осмотрев, приказал положить меня в постель. Я не сопротивлялась.

Странно всё это было. В XXI веке, максимум, помазали бы зелёнкой, а здесь все носятся, как будто ты в кому впал.

Я нахмурилась. Врач сразу же крикнул, чтобы все, кто прибежал, немедленно убирались.

Я закрыла глаза. Больше не хотелось участвовать в общей панике.

Кто-то погладил меня по руке, а потом стало тихо.

ГЛАВА 13

Я жила в этом времени около недели. Начинало подбешивать то, что за тобой ходит вечный хвостик из прислуг. И если ты ненароком чихнул или кашлянул, тебя сразу же ведут в покои и поят и кормят лекарствами.

Наконец мне удалось выскользнуть из комнаты никем не замеченной и потихоньку прокрасться по коридору в мамины покои.

Мама сидела за столом и что-то писала гусиным пером. Когда я закрыла дверь, она бросила короткий взгляд на меня и продолжила писать.

– Мам. Ты чего?

Я впервые видела маму здесь. Она была на вид очень строгой и умной.

– Прости? – спросила мама.

Я вспомнила.

– Матушка, не устали ли Вы от работы?

У неё округлились глаза.

– С чего это такие вопросы, Алисия?

– Просто. Вы впервые выглядите такой уставшей.

Мама встала и подошла к зеркалу.

– Неправда. Я выгляжу обычно.

Она бросила взгляд на меня.

– А вот ты выглядишь усталой. Что случилась? Мне сказали, что ты больна?

Матушка подошла ко мне и поцеловала в лоб.

– Ну, иди же к себе. Не мешай мне работать.

Я вышла.

Мне не нравится в этом времени. Здесь слишком много заботы со стороны чужих людей и очень мало – с родной.

Я ушла к себе и легла на кровать. Заснула. Приснился Саша.

– Привет, Алиса.

– Привет, Саш.

– Ты определилась?

Я удивилась.

– С чем?

– Со временем. В котором тебе больше всего понравилось. XXII век? XX? Или же XVIII? Хотя, если ты хочешь, то можно оставить тебя в XXI.

– Нет. Не надо. Я выбрала. Наверное. XX.

– Но твои же друзья погибли. Да и ты тоже.

– А нельзя их воскресить?

– Не знаю. Это очень-очень сложно.

– Постарайся, пожалуйста! – у меня вдруг появилась надежда.

– Но ты понимаешь, что ты должна пережить войну до конца?

– Да… Нет… Я не знаю…

– Я постараюсь вас оживить. Но дальше я не в силах вас оживлять. Так что не факт, что ты выживешь.

Я думала несколько минут. Можно быть очень осторожной и не умереть. Прятаться от бомб. Еда. Но этого мне не предусмотреть. Я постараюсь. Я выживу.

ГЛАВА 14

Я открыла глаза. Было холодно. Меня кто-то тряс за плечо. Я резко открыла глаза. Не хотелось увидеть врача. Это была Маша. Она смотрела мне прямо в душу своими огромными глазищами.

– Машка! – я выкрикнула её имя слишком громко.

– Эй! Ты чего? Пора за водой.

Я осмотрелась. Вокруг был беспорядок. Варя грела кипяток. Наши мамы уже ушли в госпиталь. Я вдохнула знакомый военный запах. И продолжила жить.

ЭПИЛОГ

Было страшно. Ноги подкашивались. На каблуках было трудно стоять. И откуда только их мама взяла?

– За отличную учёбу награждается золотой медалью Кирина Алиса! Выходи к нам!

Пришлось выходить. Трудно было держать на губах улыбку. Хотелось плакать. Послышались аплодисменты из зала. Я посмотрела туда. Нашла глазами Варьку и Машку. Они хлопали громче всех. Моя мама, тётя Арина и тётя Юля тоже не отставали. Я не удержалась. Заплакала. Директриса подошла ко мне и обняла. При всех! Наша строгая Виктория Денисовна меня обняла!

– Ты молодец! – сказала она.

Из зала послышался свист. Я оглянулась. Это был Витька. Мой одноклассник. Я тайно была в него влюблена. Я жутко смутилась и покраснела.

Может, моя жизнь будет интересной. Всё только начинается!

Не зря всё-таки Imagine Dragons пели «Beliver! Beliver!». Верить!

Верь и всё получится!