Женитьба повесы

Колин побрел к окну, встал, сжав кулаки. Опираясь о подоконник, он уставился в угольно-черное небо.

– Этого я не могу вам сказать. Хоть убейте – не могу. – Он отошел от окна, шаркая ногами по полу, бросился в отцовское кресло. – Как мне дальше жить? Разве могу я взять его титул, когда это я его убил?

– Прекратите, – скомандовала Бренна. – Вы не должны себя винить. – Она опустилась на колени у его ног, погладила его по голове, чувствуя, как глаза наливаются слезами. – Прошу вас, Колин. Это выше моих сил. Не могу смотреть, как вы страдаете – больше, чем вам полагается. Это разбивает мне сердце.

Она поднялась с ковра и прижала его голову к груди, ероша ему волосы, словно он был маленьким мальчиком. Он вздрогнул всем телом, а потом замер. Она отстранилась и посмотрела ему в лицо. Ей так было его жаль! Почти не сознавая, что делает, она прижалась губами к его виску, пальцы снова запутались в его волосах, таких мягких и шелковистых. Он не шевелился. И вдруг она почувствовала, как дрогнули его губы, готовые ответить на поцелуй.

Что она делает? Сейчас не время для таких вещей. Бренна испуганно отпрянула, но Колин успел рвануть ее к себе и усадить на колени. Его губы склонились к ее лицу. Бренна задержала дыхание, когда их губы сомкнулись, а руки Колина с отчаянной силой сжали ее тело, срывая рукава с плеч. Комната завертелась перед глазами, и она вскочила на ноги.

На его лице застыла обиженная гримаса.

– Колин, я... – в замешательстве сказала Бренна.

– Не извиняйтесь, Бренна. Я все понимаю. Он встал и потянулся к графину с бренди.

– Нет, – закричала она. – Вы меня не так поняли. Вашего отца еще не предали земле, и семья сидит в соседней комнате. Сейчас не время и не место для таких вещей.

– Тогда скажите, ради Бога, когда наступит подходящий момент? Сколько еще ночей вы будете делать вид, что спите, в то время как я...

– Притворяюсь? Так вы думаете, я изображала сон, чтобы избежать... Да я полночи ждала вас вчера, надеясь, что...

– Вы забыли? – Колин взял стакан и налил немного янтарной жидкости. – Я был слишком занят прошлой ночью – убивал собственного отца.

– Вы не убивали отца, Колин. Однако вы могли бы рассказать мне, из-за чего же вы поссорились.

– Я уже говорил – этого я вам не могу открыть.

– Колин, я ваша жена. Вы не забыли? Я знаю, что мы... У нас еще не было... – Она запнулась. Вот вопрос, который мучил ее так долго! Была ли Люси Мэндвилл его любовницей? Она должна это выяснить.

Бренна шепнула:

– Леди Мэндвилл... вы любите ее, не так ли? Колин резко обернулся.

– Конечно, люблю.

Бренна судорожно вздохнула. Он швырнул стакан с недопитым бренди через всю комнату, и Бренна вздрогнула, когда он разлетелся вдребезги о каминную полку миллионами сверкающих осколков и золотистых капель.

– А вы не видите? – заорал он. – Это ведь ясно как день.

Дверь распахнулась, тяжело ударившись о стену. В дверях стояла испуганная Джейн, глядя то на брата, то на Бренну.

– Я слышала, как что-то разбилось...

Бренна вдруг заметила, что ее траурное креповое платье спереди залито бренди. Крошечный осколок стекла вонзился в предплечье, и тоненькая алая струйка крови прокладывала себе путь к ее большому пальцу.

– Боже правый, Колин, – ахнула Джейн, – что ты с ней сделал?

Она бросилась через весь кабинет к Бренне, чтобы вытащить осколок и промокнуть ранку носовым платком.

– Пустяки, Джейн! Просто царапина, вот и все.

Колин побледнел. Не говоря ни слова, он тоже бросился к Бренне, оттолкнул Джейн с ее носовым платком и осмотрел ранку. Вид у него был самый встревоженный. Хриплым голосом он спросил:

– Вам больно?

– Нет, Колин. Я же говорю – пустяковая царапина.

– Что я наделал, – пробормотал он, ухватив себя за волосы. – Боже правый, Бренна. Я не хотел вас ранить.

– Конечно же, вы не хотели. – Бренна дотронулась до его руки, с трудом удерживая слезы – они так и жгли ей глаза. – Успокойтесь, Колин. Со мной все в порядке.

– Я должен идти, – сказал он неуверенно. – Мне нужно выбраться из этих стен.

– Колин, пожалуйста...

– Нет, Колин.

Обе женщины заговорили разом, но он не желал слушать. Стряхнув с себя руку жены, он выскочил в открытую дверь. Минутой позже они услышали, как хлопнула дверь парадного входа.

Бренна взяла руку Джейн.

– Я только все испортила, – сказала она, почти шепча. – Теперь все намного хуже.

Несколькими часами позже Бренна очнулась от сна. Почти рассвело. Сквозь занавеси пробивался мутно-серый свет, и на полу залегли тяжелые косые тени. Она не спала почти всю ночь, дожидаясь, не вернется л и Кол и н. Не скрипнет ли половица под его ногами, не хлопнет ли дверь соседней спальни... Наверное, она в конце концов заснула. Бренна протерла глаза и спустила ноги на край постели.

Хватит ли у нее духу? Замирая от страха, она пересекла комнату и взялась за ручку двери, ведущей в спальню Колина. Дверь все еще была приоткрыта, именно так, как она ее и оставила. Задержав дыхание, прислушалась. Тишина. Бренна медленно приоткрыла дверь пошире и заглянула внутрь. Постель, затянутая голубым бархатным покрывалом, была пуста.

– Не меня ли ищете?

Бренна чуть не подскочила от неожиданности. Сердце, казалось, сейчас выскочит из груди. Колин сидел в кресле возле окна. Без рубашки, в одних только брюках.

– О Боже, Колин! Вы напугали меня чуть не до смерти.

– Вот был бы стыд и позор! Нет, дорогая женушка, на этой неделе я уже причинил достаточно зла. Так что пока чувствуйте себя в безопасности.

Бренна проглотила комок в горле. Почему он так? Холодно, резко. Она никогда не слышала, чтобы он так разговаривал.

– Когда вы вернулись? – осмелилась она спросить наконец.

– Меньше получаса назад.

– Но... уже светает. Вас не было всю ночь!

– Действительно, всю ночь. Как это вы догадались?

Ее душила ревность. Он провел ночь с другой женщиной? Спал в ее постели, в ее объятиях? Может, это была леди Мэндвилл? Мысль об этом была просто невыносима. Ведь он собирался рассказать ей что-то про леди Мэндвилл, когда в кабинет ворвалась Джейн. Что за признание готовился сделать ее муж? Бренна чувствовала, что начинает сходить с ума.

Почему, ну почему всегда так? Этот человек заставляет ее терзаться чувствами, которые ей не хотелось испытать. Она собралась с духом, стараясь, чтобы голос звучал по возможности спокойно и твердо.

– Вы должны меня извинить. Несомненно, вам хотелось бы остаться одному.

Она чуть не запнулась о порог открытой двери.

– Вернитесь, Бренна, немедленно, – приказал Колин.

Ее руки покрылись гусиной кожей. Этот человек не был тем Колином, которого она знала, – приветливым, ироничным. Перед ней сидел незнакомец. Она застыла на месте, не в силах выполнить приказание и не желая уходить.

Одним быстрым движением Колин вскочил с кресла и грубо схватил ее за руку.

– Вы моя жена, нравится вам это или нет. и будете делать то, что я велю.

Он говорил, слегка запинаясь. Бренна наморщила носик. От него пахло джином, а еще... Боже, да это духи, причем из дешевых. Вот что примешивалось к испарениям низкопробного пойла.

– Вы пьяны, – сказала она с омерзением. – Смею просить, чтобы вы немедленно отпустили меня.

– А я смею просить, чтобы вы оставались там, где есть. – Он привлек ее к себе, и она поняла, что он очень возбужден. – Да, я пьян. Что вы на это скажете?

– Я... – Бренна запнулась, не зная толком, что сказать. Мысли начинали путаться в ее голове, ведь он был так близко, держал так крепко... – Так где же вы провели ночь? Не думаю, что вы нашли подходящее время, чтобы напиться. А еще... .

– Напиться, а еще что? В чем еще вы собираетесь меня обвинить? Может, я играл в карты? Или был у шлюхи?

– Вы не в себе, Колин. Вы все еще не пришли в себя, и я думаю...

– Мне плевать на то, что вы думаете, Бренна. Не дам и хвоста дохлой лошади, чтобы это узнать. Однако успокойтесь. Признаюсь, что я не был с женщиной. Я женатый человек и в отличие от моего бедного отца чту брачный обет. Понимаю, вам с трудом в это верится.

– Я не говорила, что...

– Вот насчет карт... это совсем другое дело. Боюсь, вам придется забыть о новой мебели, которую вы заказали для городского дома. Этой ночью мне не очень везло.

– Как вы смеете? – Она изо всей силы ударила кулаком по его твердой как камень груди. – Да как вы можете? – Она почти кричала от возмущения. – Мало бед вы испытали?

Она занесла кулак, чтобы еще раз ударить его, но он перехватил ее руку.

– Бренна, не надо так.

Она опустила руку, пытаясь успокоиться.

– Вы пьяны, Колин. Сейчас с вами бесполезно говорить. Я иду спать.

Она повернулась, но он схватил ее за талию и снова развернул к себе лицом.

– Почему вы все время отворачивались от меня, Бренна? Я внушаю вам отвращение? Настолько, что вам противны мои прикосновения? Мои поцелуи?

– Я... просто все было не так. Вам было плохо, вы с ума сходили от горя.

– В самом деле? – Колин изучающе рассматривал ее лицо, а потом покачал головой. – Нет, я вам не верю. Вы думаете, что Люси – моя любовница. Я угадал?

– Я не знаю, что и думать. – У Бренны кружилась голова, ее мутило. – Вы же сами сказали, что влюблены в нее.

– Я не говорил, что влюблен. Я сказал, что люблю ее. Это большая разница. Я собирался сказать вам правду, но тут появилась Джейн.

– Тогда скажите сейчас, – потребовала Бренна, – и покончим с этим.

– Отлично. Люси – моя сестра, внебрачная дочь отца. Люси – плод связи отца и лучшей подруги моей матери.

Люси Мэндвилл – его сестра? Боже мой, ну конечно. Теперь все сошлось. Кусочки мозаики легли на свои места. Их беззаботная дружба. Его стремление защитить Люси. Как она могла быть такой слепой?

– Весь гнев, накопленный за долгое время, – продолжал Колин, почти крича, – то отчаяние, что я испытал с тех пор, как узнал правду, – все это вырвалось наружу в ту ночь, когда умер отец. Я обвинял отца в проступке, который он совершил больше двадцати лет назад, как будто все это случилось вчера. Как будто сам всегда вел себя безупречно, не переступая границ морали!

– Но... почему? Что послужило поводом для...

– Он позволил себе слишком легкомысленный тон, говоря о нашем браке. Поздравил меня с тем, что я нашел жену с богатым приданым. Сказал, что мужчине не обязательно ограничивать себя узами брака, удовлетворяя свой аппетит в отношении...

Он замолчал. Бренна молча смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– И что еще важнее, Джейн не знает про Люси. Не знают ни матушка, ни Сюзанна.

– А сама Люси? Ей-то известно, полагаю?

– Вы догадались верно? Мне пришлось рассказать ей два года назад. Кажется, лорд Мэндвилл пришел к тому же заключению, что и вы.

– Конечно. Меня бы не удивило, если бы светское общество тоже догадалось.

– В самом деле? – удивился Колин. – Признаюсь, ни разу не подумал, что...

– А следовало бы. Кроме того, вы могли бы рассказать мне правду раньше. Это помогло бы мне избавиться от львиной доли подозрений на ваш счет.

– Я же говорил вам – совершенно ясно, могу добавить, – что между мной и Люси нет ничего, кроме дружбы. Разве я когда-нибудь давал вам повод усомниться в моих словах?

– Нет, но...

– Нет, а вы все-таки подозреваете меня!

Ведь он прав! Бренну охватило раскаяние. Он ни разу не дал ей повода усомниться в своей честности. Колин всегда говорил правду, был искренен, насколько возможно, с того самого момента, как они познакомились. А она ему не доверяла, причем неоднократно.

Их глаза встретились, и ей стало ясно – он честен с ней.

– Вот я стою перед вами, Бренна Розмур, и клянусь, что никогда не нарушу данного вам слова. Никогда! Яснее не скажешь. Я хочу, чтобы вы мне верили даже тогда, когда все отступятся от меня. – Его голос дрогнул. – Разве я многого прошу?

Напускная бравада слетела с него, и Бренна увидела, как он уязвим и беззащитен в своей открытости. Она знала, ей бы следовало рассердиться, ведь его не было дома всю ночь, он пил, играл, несомненно, рассчитывая покрыть карточные долги за счет ее приданого. Она имела полное право выйти из себя.

Но в его глазах она читала такую муку, что у нее не было сил сердиться. Она чувствовала сострадание, боль – что угодно, только не злость. Она не доверяла ему, оказалась недостойна его искренности. Не сознавая, что делает, Бренна рванула вверх подол ночной сорочки. Изумляясь собственной смелости, она стянула сорочку через голову и бросила ее на пол, к ногам Колина, лужицей мерцающего шелка. Затем она храбро подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в лицо. Он был в замешательстве. Потом она увидела в его глазах желание. Грубое, неприкрытое желание. Бренна вздрогнула всем телом, охваченная ответной жаждой.

Глава 20

Колин замер как зачарованный, потеряв дар речи, глядя на стоящую перед ним Бренну, восхитительную в своей наготе. Забыв обо всем на свете, он разглядывал ее обнаженное тело, восхищаясь каждым его изгибом.

– Вы и правда прекрасны...

Его голос дрожал от возбуждения.

Ее ресницы дрогнули, но она не сказала ни слова. Ее руки потянулись к застежке его брюк. Когда она коснулась его возбужденной плоти, Колин застонал. Возбуждение нарастало все сильнее, по мере того как он осознавал, что происходит. Откуда она знала... Помоги ему Бог, но, если он позволит ей ласкать себя вот так, их любовная схватка закончится, не успев начаться.

Он обнял ее, может быть, слегка грубовато, и они вместе нашли постель. Их рты жадно искали встречи, а затем слились в жадном поцелуе, чтобы наконец удовлетворить голод, снедавший обоих. Его пальцы запутались в ее волосах, и он выкрикивал ее имя между поцелуями. Ощущение ее кожи сводило его с ума. Он целовал Бренну все настойчивее, проникая языком в теплую глубину ее рта. Они перекатывались на постели, тесно сплетая тела, пока вдруг на оказались на полу.

Они не прервали поцелуя. Языки соприкасались, наступая, отодвигаясь, пробуя на вкус. Колин куснул ее нижнюю губу, потом двинулся ниже, к горлу, а она царапала ногтями его спину. Потом ее ладони легли ему на ягодицы. Язык Колина нашел ямку, где бился пульс, часто-часто, как крылья бабочки.

Он просунул руку между их телами, чтобы исследовать внутренний изгиб ее нежных бедер. Его пальцы медленно гладили ее самое сокровенное место, там, где их тела могли бы слиться воедино. Наконец поиск увенчался успехом. Колин замер в предвкушении, а она истекала влагой. Он погладил ее, и она застонала. Тем не менее она не сжала бедра. Нет, Бренна раздвинула их ему навстречу, приглашая поскорее войти.

Как она прекрасна, думал Колин. Его тело содрогнулось, когда пальцы ощутили ее теплую влагу. Она снова вскрикнула, ее тело изогнулось. Ей не остановить его – только не сегодня. Наконец она будет принадлежать ему. Вся целиком.

Рано, сказал он себе. Еще не время, хотя она, несомненно, была готова, дрожа от возбуждения. Колин чуть не расплакался от радости.

Он перекатился на спину и рывком посадил Бренну сверху. Она смутилась, лицо вспыхнуло восхитительным румянцем. Он провел рукой по ее волосам, разложив шелковистые пряди по плечам, а потом погладил пальцем ее ключицы. Кожа Бренны вздрагивала под его пальцами. Медленным, дразнящим движением он провел кончиками пальцев ниже, вокруг набухшего соска. Затем остановился, наблюдая за выражением ее лица.

Она удивленно распахнула глаза.

– Не останавливайтесь, Колин.

– Нет? – протянул он, едва сдерживаясь.

– Нет! Хотя, должна признаться, пока что все это мало похоже на то, чем, как я слышала, занимаются супруги. Вы точно знаете, как это делается, Колин? – Ее глаза лукаво блеснули.

– Я знаю это совершенно точно, моя сладкая, – ответил Колин, поглаживая набухший сосок большим и указательным пальцами.

– Полагаю, мне следует принять на веру ваши слова. Может быть, рассказы, которые мне доводилось слышать, были несколько преувеличены.

– Вот как?

Он поднял голову, чтобы взять сосок губами. Она откинула голову назад и застонала, почти как дикое животное.

Колин осторожно ласкал языком упругую плоть.

– Что вы теперь скажете? – спросил он отстраняясь.

– Колин! – закричала Бренна, прижимаясь к нему и работая бедрами так, что он загорелся как в лихорадке. Его возбужденная плоть горела между ее дразнящих бедер.

Больше ему не выдержать. Нужно взять ее прямо сейчас. Колин уложил ее на спину и лег сверху, заглянув ей в глаза – можно ли? В ее взгляде он прочел такое желание, что на миг оторопел. Осторожным движением он убрал с ее щеки влажную прядь волос. Ее кожа была горячей и влажной.

– Бренна... вам, конечно, будет больно... Я сделаю, что смогу...

– Скорее, – выдохнула она. – Не могу больше ждать.

Он закрыл глаза, стиснул зубы – ему казалось, он теряет рассудок от всепоглощающей страсти. Если не сдержаться, одних лишь ее слов будет достаточно, чтобы плотину прорвало. Заставив себя дышать как можно глубже, чтобы выиграть время, Колин примостил свое орудие у входа в ее лоно. Она слабо простонала в ответ, и он вошел в нее – медленно, осторожно. Жаркая, влажная, тесная глубина поглотила его, лишив остатков разума.

Он жадно впился взглядом в ее лицо. Ему хотелось запомнить этот миг навечно – ее лицо, каждую его черточку, движение каждого мускула. Бренна подарила ему ответный взгляд – смело, без тени смущения.

Колин погладил жену по щеке и напрягся, проникая глубже, пока не обнаружил доказательство девственности. Он нажал сильнее, и Бренна ахнула. Он не успел ничего понять, как она прижала его к себе изо всех сил, двинув бедрами так, что он проник внутрь одним-единственным ударом. Она вскрикнула, а потом замерла, лежа под ним без движения. Тогда он вновь перекатился на спину, крепко держа ее в объятиях, и встревоженно посмотрел ей в лицо. Неужели он сделал ей так больно? Неужели...

Она широко распахнула глаза, и на ее лице заиграла улыбка, на щеках выступили ямочки. Глаза сияли, бедра вновь пришли в движение.

– Позови меня, – прорычал Колин. Ему вдруг отчаянно захотелось услышать, как она произнесет его имя. – Пожалуйста.

Она выдохнула:

– Колин...

Он был почти на краю пропасти.

– Еще раз!

– Колин. Ох, Колин! Что это...

Он больше не мог удержать себя, ускоряя движения, вкладывая в них всю силу, снова и снова повторяя ее имя.

Вдруг Бренна вскрикнула, откинула назад голову и застонала, а затем ее тело забилось, насаженное на его ствол, унося обоих в бездну безумного наслаждения. Он стиснул ее в объятиях, изливая семя, и их тела, лоснящиеся от пота, опалило огнем их же собственной страсти.

Бренна хватала ртом воздух, восхищенно глядя на мужа:

– О Боже. Это было так...

Она не знала, как сказать, и изумленно потрясла головой. Это было прекрасно, подсказал ей разум. Невероятно! Но она не могла заставить себя сказать об этом вслух.

Колин поцеловал ее в лоб, а потом прижал к себе еще крепче.

– Ты вся дрожишь. Я сделал тебе больно?

– На мгновение, которое того стоило, Колин. Уверяю тебя.

Она легла рядом с ним, вздрагивая от прикосновения свежего воздуха к разгоряченному телу. Колин подобрал с ковра ее ночную сорочку.

– Возьми, – сказал он хрипло, помогая ей натянуть сорочку через голову. – Прохладное утро, не правда ли?

Он протянул руку, стащил с кровати одеяло и укрыл себя и Бренну.

– Я бы отнес тебя в постель, но, кажется, ноги меня совсем не слушаются.

Улыбка на лице Бренны погасла.

– Нам не следовало этого делать.

– Могу я узнать почему? Мы муж и жена. Я бы сказал, мы сделали то, что нужно. Давно пора было.

– Перечислить причины? Во-первых, ты был пьян. Он ухмыльнулся:

– Как видишь, не так уж и пьян.

– Во-вторых, – продолжала Бренна, пропуская его замечание мимо ушей, – мы оба очень разозлились.

– Верно, – заметил Колин, схватив ее за подбородок и взглянув ей в глаза. – Но я не жалею, что смог наконец любить тебя. Совсем не жалею.

Она немного поразмыслила над его словами, а потом сказала:

– И я тоже.

– Отлично. Право же, Бренна. Я был почти трезв к тому времени, как добрался до дому.

Она облизнула пересохшие губы, собираясь с духом. Она должна это сказать!

– Колин. Думаю, ты... пьешь слишком много.

Она почувствовала, как он напрягся, его тело превратилось в камень.

– Здесь нечего стыдиться, но некоторые мужчины не могут себя сдерживать и...

– Хватит.

' – Но ты же должен понимать, что...

– Я не стану это обсуждать. – Колин отодвинулся, как будто она ему надоела. – Я ужасно устал. Не позволю тебе опять начать ссору. Не сейчас.

Бренна раздраженно сдвинула брови.

– Вы бы чувствовали себя лучше, если бы не бродили всю ночь по притонам.

– Удар прямо в цель. Я запомню это на будущее. Она вскинула подбородок.

– Следующего раза не будет. Никаких карт. Колин улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, полуприкрыв тяжелые веки.

– Малышка любит приказывать? Неудивительно, что Гленброх процветает.

Его руки прошлись по ее телу, приласкали грудь, большие пальцы придавили соски, еще не потерявшие чувствительности.

– Если говорить насчет следующего раза...

Он плотоядно улыбнулся. Бренна удивилась – с какой легкостью он перевел разговор совсем на другую тему. Тело, однако, помимо ее воли отозвалось на его прикосновение. Эти искусные прикосновения зажигали искры восторга, которые покалывали кожу, наперегонки бежали вдоль позвоночника огненным потоком. Конечно, он знал, как заставить ее подчиниться своим желаниям. Ей оставалось лишь восхищаться его умением.

Ее муж оказался опытным любовником. Она, собственно, именно этого и ожидала – с сердцем, наполненным жестокой ревностью. Что ж, она не первая невеста, с тоской и болью рисующая в воображении, как ее собственный муж обнимает многочисленных любовниц. А вдруг ее предшественницы были красивее, искуснее, чем она?

Бренна вздохнула, откидывая назад голову и подставляя шею жарким влажным поцелуям. Колин хрипло прошептал ей на ухо:

– Если бы вы только знали, миссис Розмур, как вы прекрасны и как желанны!

Шелк ночной сорочки заскользил вверх по ее телу. Страхи Бренны вдруг растаяли, исчезли без следа. Ничего не осталось, кроме восхитительных ощущений, уносящих ее все дальше и дальше.

– Девочка? Вы уверены?

Колин остановился на полдороге. Из-за приоткрытой двери спальни Бренны слышался мягкий смех Люси. Поразительно! Ничто так не сближает женщин, как разговор о младенцах. Колин улыбнулся, приоткрыл дверь пошире и заглянул внутрь.

Что за черт? Люси растянулась на обитой синим бархатом кушетке возле окна, а Бренна стоит рядом на коленях и держит в руке что-то блестящее, свисающее над животом Люси. Загадочный блестящий предмет мерно покачивается туда-сюда, как маятник.

– Спасибо, – сказала Люси, сжимая руку Бренны. – Не представляете, как это для меня важно. Дочка!

– Будем надеяться, что я не ошиблась. – Бренна подхватила предмет и зажала его в ладони. – Я так давно не практиковалась.

– Вы думаете, можно попытаться узнать, когда малышка родится? Мне бы хотелось подготовиться заранее.

– Почему бы и нет? – Бренна снова принялась раскачивать блестящую штуковину над распростертой Люси.

Колин протиснулся в комнату.

– Что за чертовщиной вы тут занимаетесь, Бренна?

– Колин! – Люси поспешно села, расправляя юбки. – Как ты нас напугал.

Бренна захлопала ресницами и быстро спрятала блестящий предмет в кулаке.

– Я просто... то есть мы...

– Это ведовство, – сказала Люси и улыбнулась.

– Бесовство? – Колин чуть не поперхнулся. – Ну-ка, будьте любезны, объясните.

– Не бесовство, Колин. – Люси махнула рукой. – Ведовство, тупица ты эдакий.

Колин посмотрел на пылающие щеки жены.

– Так объясните же, Бога ради.

– Старинное гадание, – весело сказала Бренна, – с помощью маятника. Сейчас, например, я взяла обручальное кольцо Люси. – Она разжала кулак, и Колин увидел сверкающее золотое колечко, сквозь которое была пропущена черная нить. – Дома у меня для этого есть аметистовый шарик – чтобы искать воду, пропавшие вещи. Можно даже предсказывать будущее. Я подумала... Так можно узнать пол будущего ребенка. Люси так хотела знать, и я...

Колин изумленно вытаращил глаза:

– Так ты пробовала на Люси какое-то колдовство? Магический обряд?

– Нет, это не обряд. Никакого колдовства, клянусь. – Бренна, задумавшись, склонила голову набок, покусывая нижнюю губу. – Ну может быть, немного светлой магии, но больше ничего. Совершенно безопасно. Это полезное умение, оно передается из поколения в поколение. Меня научила няня Дженни, к великому огорчению ма... то есть леди Маклахлан. Видите ли, леди Маклахлан совершенно не верила во все эти штуки.

– По-видимому, леди Маклахлан была женщиной очень разумной.