Трудно удержать

А больше всего я ненавижу именно это.

– Джентльмены, – произношу я так сладко, как только могу. По крайней мере, у одного из них хватает вежливости при виде меня подавиться глотком пива, который он только что сделал. – Я не могла не подслушать ваш увлекательный разговор о моих достоинствах… или их отсутствии. Понимаю, Финн обеспокоен тем, как мое агентство медленно, но верно обходит его по числу высокопоставленных клиентов. Из-за этого он испытывает необходимость очернить меня, но остальные… – Я уделяю время тому, чтобы взглянуть в глаза каждому, у кого хватает смелости встретиться со мной взглядом. – Вам должно быть стыдно за то, как вы только что отзывались о женщине. Но опять же, нам, королевам красоты, стоит уже к этому привыкнуть. – Я, будто один из них, подталкиваю локтем того, что стоит слева. От охватившей его неловкости он напрягается. – Я же права?

– Мы не это имели…

– Нет, именно это, – с улыбкой отмахиваюсь я, словно ничего важного не случилось. – Уверена, ваши жены и дочери рады, что у них столь дальновидные мужья и отцы. – Я снова улыбаюсь, позволяя сарказму пропитать мои слова. – И к твоему сведению, Финн. Балкон в Нью-Йорке? Твои неуклюжие руки? – подмигиваю я одному из мужчин. – Понятно, почему моя сестра его бросила.

Без разрешения я забираю у Сандерсона бокал с виски и делаю глоток. Качаю головой, когда алкоголь обжигает горло. Эти придурки не заслуживают, чтобы я тратила на них время. Они идиоты. Их мнение не более зрелое, чем у тринадцатилетнего подростка.

– И кстати, мне не нужно с кем-то спать, чтобы заполучить клиентов. Некомпетентность одного человека – выгода для другого.

– Но после подписания контракта ты все же с ними спишь? – спрашивает Джейсон, чья самодовольная улыбка становится шире. – Раз уж мы говорим начистоту.

– Только посмотри, как ты стараешься подхалимничать Финну, – покачав головой, цокаю я языком. – Так мило. Хотя не стоит ждать от него того же. Он слишком любит себя, чтобы становиться чьим-то подпевалой. – Я оглядываю всех собравшихся. – Ну что ж, наслаждайтесь вечером, джентльмены. Я же вернусь в номер, чтобы учиться считать до десяти и отрабатывать помахивание рукой. – Я киваю, а затем выхожу из комнаты с высоко поднятой головой, мысленно вскидывая кулак в знак победы.

Господи, как же хорошо вежливо послать их, даже если от этого их слова не ранят меньше, а вызванные ими вопросы не исчезают.

Больше грубостей, что наговорили эти придурки, меня тревожит мысль о том, что все в этой отрасли видят меня именно такой. Такого они обо мне мнения? Я красивая обертка «Кинкейд Спортс Менеджмент»? Красотка-сестричка, у которой больше сисек, чем мозгов? Способная завлечь простодушных спортсменов, но уж точно не более жестких и требовательных?

Одному богу известно, что они говорят об упрямцах, которых мне удалось покорить. Или точнее… о том, как именно я их покорила.

Отвратительно.

Все мои сестры прекрасны по-своему. Только потому, что я участвовала в конкурсах красоты, чтобы заработать стипендию в колледже и сохранить единственную связь, что осталась с умершей матерью, еще не значит, что я не закончила одну из лучших программ по спортивному менеджменту.

Но в момент, когда двери лифта закрываются и адреналин отступает, мои мысли начинают выходить из-под контроля.

Маленькие моменты, произошедшие за последние несколько месяцев. Сообщения сестер о том, что они займутся новым потенциальным клиентом, поскольку я слишком занята, хоть и настаиваю на обратном. Неожиданные, не совсем подходящие мне изменения в расписании, которые иногда вносит наш отец.

Чикаго.

Да что происходит в этом Чикаго?

Они ошибаются.

Эти парни точно что-то напутали.

Но с каждым шагом мои ноги тяжелеют, а слезы все сильнее грозят пролиться.

На сердце лежит груз.

Мои мысли заполнены безобидными решениями о том, кто берет на себя клиента, или тем, как мы с сестрами и отцом взаимодействуем в офисе.

Я вспоминаю обсуждение предложения ВЛПС, за которым тут же последовало утверждение отца, что за этим кроется нечто большее и мне не стоит соглашаться.

Что же действительно скрывалось за этим?

Еще до того, как скинуть туфли и прикрыть дверь номера, я уже звоню младшей сестре.

– Разве ты не должна быть на скучном ужине с такими же скучными мужчинами, самый горячий из которых настолько влюблен в себя, что уже не кажется привлекательным? – вместо простого «алло» спрашивает Чейз. Но когда ярость поглощает эмоции и замешательство, которые я испытываю, мне не удается вымолвить и слова. – Лен? Ты в порядке? – На этот раз ее голос звучит мягче. В семейном прозвище, которое она использует, слышится беспокойство.

– Что происходит в Чикаго? – спрашиваю я.

– Чикаго? – заикается она, чем только усиливает мое любопытство, потому что Чейз никогда не заикается. Она всегда знает, что сказать.

– Да. Чикаго. Парни говорили об этом: о том, что меня туда зачем-то пригласили, но позже изменили решение.

– Ничего такого. Там не было ничего важного.

– Чейз… – Ее имя звучит как предупреждение.

– Маленькая конференция, которая запланирована на следующий месяц. Они попросили нас произнести речь о том, каково это – быть женщиной-агентом в индустрии, где доминируют мужчины…

– Попросили одну из нас или конкретно меня?

Ее молчание говорит о многом, и на глаза наворачиваются слезы, жжение от которых я уже чувствовала раньше.

– Все не так, как ты думаешь, – уверяет она. – Не стоит забивать этим твою маленькую красивую головку.

Я сжимаю зубы при фразе, на которую еще вчера не обратила бы внимания, но которая сегодня полна снисхождения.

Так Финн прав? Неужели меня отталкивали в сторону, потому что отец и сестры считали, что я не справлюсь? Неужели я лишь Барби – спортивный агент, которой можно поиграть, когда ничего серьезного не требуется?

– Мы это обсудили, и папа принял решение послать туда Брекстон. Он подумал, что она больше подходит для того, чтобы говорить о…

– О чем? Каково быть женщиной, которая понимает, что значит сексизм в этой индустрии? – Хотя Чейз и не видит меня, я шокированно качаю головой. – Любая из нас могла бы выступить с содержательной речью, и еще бы про запас осталось.

– А папа послал Брекс.

– Выходит, никто из вас не верит, что я могу должным образом представить «КСМ» и то, чем мы занимаемся?

– Это не то, что я сказала.

– Можешь и не говорить, я и так знаю, что ты имела в виду. Так ты теперь в команде «Леннокс недостаточно квалифицирована»? Или, лучше сказать, в команде «Леннокс не соблюдает профессиональную этику и спит с клиентами»?

– Что?

– О, хотя нет, – говорю я, теперь взвинченная до предела. – Это команда «Леннокс только и годится, чтобы быть красивой».

– Что с тобой такое? Господи, Леннокс, успокойся.

– Успокоиться? – возмущенно переспрашиваю я.

– Да, потому что ты заводишься из-за ерунды, которая не имеет смысла. Ты же знала, что произошедшее с Бредли еще аукнется, и, судя по всему, так и есть, иначе ты бы не стала об этом говорить. И да, ты привлекательна, что позволяет тебе получать поблажки, но какое отношение это имеет к твоей работе? «КСМ» – компания нашего отца. Он принимает решения. Конец истории.

Ее слова подобны мысленному удару хлыстом, направленному на то, чтобы отвлечь, однако я лишь чувствую себя еще более сбитой с толку. Но одно я знаю наверняка – мы никогда не называем «КСМ» компанией отца. Мы всегда считали этот бизнес нашим.

– С каких это пор? – издевательски смеюсь я. – Когда это в нашем офисе никто не выступал против того, с чем был не согласен? Мы всегда высказывали то, что думаем, и отстаивали свое мнение. – Я опускаюсь на кровать и проклинаю неожиданный спазм в животе. – К тому же что это за бред – о том, что это компания отца? Когда кто-то из нас ее так называл?

– Ты же знаешь, что я не это имела в виду.

Но именно это она и сказала. Именно это я услышала. И именно так это ощущается.

– А как насчет предложения ВЛПС? Это вы тоже обсудили? Вы волновались, что я пересплю с Кэнноном Гарнером и тем самым запятнаю имя Кинкейд? Поэтому папа придумал глупое оправдание о том, что за этим скрывается нечто большее?

– Мы это не обсуждали. Папа в этом бизнесе дольше нас. Он обладает большей проницательностью. Когда он говорит, что что-то выглядит подозрительно, то зачастую так и есть.

– Так вы полагаете, что я не могу за себя постоять.

– У тебя полно работы. Как и у нас всех. Если бы Кэннон действительно нуждался в тебе, он бы продолжил настаивать. Одного телефонного звонка недостаточно, чтобы доказать обратное.

– Так что же? Все смотрят на маленькую Лен и полагают, что ей не справиться с несколькими задачами одновременно? – фыркаю я. – Не пора ли уже погладить меня по головке, дать конфетку и попросить сидеть в углу, как хорошей маленькой девочке?

– Ты ведешь себя как стерва, Лен.

– А ты не до конца честна со мной, – бросаю я в ответ, и вздох Чейз заполняет линию. – Это как-то связано с тем, что мне не удалось заполучить Остина Йиклу?

– Конечно, нет.

Но то, как она колеблется, прежде чем произнести эти два слова, говорит об обратном. Прикрыв глаза, я пощипываю переносицу. Да, это определенно стало провалом, и теперь мне доверяют только легкие дела?

– Если меня наказывают за это, тогда вас всех следует наказать за последнего клиента, которого вы упустили.

– Это касается не только тебя или меня, Лен. Папа принял такое решение. Может, он думает, что ты так долго работала на износ, что пришло время тебе немного расслабиться. – Она тихо чертыхается. – Папа подумал, что тебе не помешает немного отдохнуть, чтобы… – Но когда голос Чейз срывается и она с трудом подбирает нужные слова, мне остается лишь сопоставить их с ее молчанием и признать, что в этом есть смысл.

Но больше всего в этом разговоре меня беспокоят две вещи.

Моя семья знает, что я люблю путешествовать. Бывать в новых местах и городах, иначе я становлюсь слишком беспокойной. Посещение локации, в которой я никогда раньше не была, успокаивает меня. Уверена, психотерапевту было бы интересно докопаться до причины подобного поведения – она все еще пытается отыскать в толпе мать, или Нью-Йорк напоминает ей о том, что она потеряла. Пусть они недалеки от истины, я никогда этого не признаю.

Но мне не нравится то, что отец использует в качестве оправдания мое желание остаться дома. Он же знает меня. Знает, что именно благодаря этому я и преуспеваю.

А вторая вещь, которая вызывает беспокойство?

Чейз – та из трех сестер, кто мне ближе всего. Так неужели она не понимает, как хорошо я научилась ее читать?

И я точно уверена, что сейчас она мне лжет.

Глава 2. Леннокс

Засунув руки в карманы, я смотрю на табло вылета и тревожусь сильнее, чем хотела бы признать.

Этим утром я собиралась посетить заключительную лекцию конференции.

Но не пошла. Вместо этого я встретилась с парочкой потенциальных клиентов, что числились в спрятанном в моей папке списке, а теперь стою здесь, слишком уставшая из-за стольких бессонных часов. Часов, когда я прокручивала в голове слова Финна и его банды, разговор с Чейз, а также вспоминала вещи, произошедшие за последние несколько месяцев, чтобы взглянуть на них под другим углом.

Меня и раньше ранили, но боль, причиненная теми, кого я люблю, жалит сильнее.

Саморефлексия не облегчает моих страданий, но, возможно, здесь она необходима. Не думаю, что Чейз была со мной откровенна, а Финн – всего лишь придурок. Но не было ли в его словах зернышка правды? Не отказываюсь ли я от подвернувшихся возможностей только потому, что полагаю, что сестры справятся с этим лучше? Да, отчасти, но в этом и заключается сильная сторона семейного бизнеса.

Но только ли поэтому?

Неужели я сомневаюсь в себе и пытаюсь скрыться за внешним видом? Возможно, пришла пора в этом убедиться.

Так что с телефоном в заднем кармане, который разрывается от непрочитанных сообщений Чейз, я пристально смотрю на табло вылетов и мечтаю оказаться не там, где мне положено быть.

Эники-Беники…

С каждым словом детской считалки я перехожу от города к городу, но по какой-то причине, когда в этот раз выбор падает на Лос-Анджелес, я улыбаюсь.

Солнечный свет, песок, пальмы и Джонни.

Джонни.

При мысли о старом друге моя улыбка становится шире.

Но то, что в колледже Джонни играл в соккер, заставляет меня вспомнить о предложении ВЛПС, а за этим – все те ужасные слова, что были сказаны прошлым вечером.

Нервно пожевывая нижнюю губу, я еще несколько секунд смотрю на табло вылетов в попытке выстроить противоречивые мысли.

Лос-Анджелес.

Джонни.

Изменения.

Небольшой побег, вместо того чтобы вернуться в Нью-Йорк и встретиться с семьей.

Я достаю телефон из кармана, прокручиваю список контактов и совершаю звонок.

– Кэннон Гарнер, – отвечает глава ВЛПС. По какой-то причине я не могу произнести и слова. – Алло, Леннокс? Черт. Проклятый определитель номера.

– Да, здравствуйте. Прошу прощения. Здесь связь плохо ловит, – лгу я. – Знаю, мы уже обсудили ваше предложение…

– Ты о предложении, которое отвергла? – усмехается он.

– Да. Но только из-за плотного расписания, которое в последнее время стало менее напряженным.

– Так что-то изменилось с тех пор, как я разговаривал с твоим отцом два дня назад? Видимо, чудеса все-таки случаются, – саркастически замечает Кэннон, чем выбивает почву у меня из-под ног.

Так он опять звонил папе?

Чейз солгала мне. Либо так, либо она не знала об этом звонке.

В любом случае я выпрямляю спину, а желание проявить непокорность становится только сильнее.

– Еще как случаются, – бормочу я.

– Так что именно ты хотела бы уточнить? – спрашивает Кэннон с таким самодовольством, что я качаю головой.

Да, я прошу дать мне работу, Кэннон.

– Мне стало любопытно. Ведь мы так и не обсудили детали. Как именно, вы думаете, я могу поспособствовать продвижению лиги?

Он едва сдерживает низкий смешок, от которого у меня возникает ощущение, будто я – мышка, с которой играет кот.

– Интересно, что ты позвонила. Я как раз размышлял над планом Б, раз уж ты отказалась со мной сотрудничать.

– План Б никогда не срабатывает, – игриво возражаю я.

– Тогда тебе повезло, потому что я еще не успел его придумать. – На мгновение он замолкает, прежде чем продолжить: – Пользу, которую, по моему мнению, ты могла бы нам принести, я хотел бы обсудить лично.

Я снова смотрю на табло вылетов и пробегаюсь взглядом по рейсам, пока не дохожу до Города Ангелов.

Мне не нравится чувствовать себя пешкой в партии, что разыгрывает мой отец, так что я собираюсь принять предложение хотя бы для того, чтобы доказать – никто не имеет права решать за меня.

– Когда бы вы хотели встретиться? – спрашиваю я.

– Когда тебе удобно?

Я раскачиваюсь на пятках, прекрасно осознавая, что хочу совсем не того, что следовало бы сделать.

– Могу быть на месте к трем. Вам подходит?

– Вполне. Я отправлю тебе адрес и необходимую информацию.

– Отлично.

Разговор окончен: все, что я могу сделать, это рассмеяться и, покачав головой, направиться к кассе, потому что Кэннон так и не ответил на мой вопрос, что же ему от меня нужно.

Лос-Анджелес.

Солнце, пальмы, друзья… а теперь еще и дополнительные обязательства.

Тепло, песок и пальмы – это само собой разумеющееся.

Но лучше всего – парень, с которым мы дружим уже восемь лет. Кто-то, кто знает меня настолько, что мне не придется делать вид, что все в порядке. При мысли о его глупой улыбке, о том, как на меня действует его присутствие, у меня уже улучшается настроение.

А последнее – новая должность – и того лучше. Мне придется совмещать каждодневные обязанности в «КСМ» с тем, что потребует от меня Кэннон. При первоначальном созвоне он сказал, что отвел мне небольшую, временную, но все же влиятельную роль. Все, что я могу себе позволить, учитывая мое нынешнее расписание.

Возможно, иногда мне придется совершать перелеты, чтобы встретиться с клиентом, но лучшая часть моей работы заключается в том, что я могу заниматься ей, где бы ни находилась. В последнее время переговоры редко ведутся лицом к лицу, а большинство спортсменов предпочитают общаться по телефону, переписке или видеосвязи. Поэтому моим офисом может быть «Старбакс», кровать или тротуар, по которому я прогуливаюсь.

Так что предложение ВЛПС кажется идеальным. Оно позволит мне ненадолго сбежать от рутины, а новый вызов – именно то, что мне необходимо, чтобы сосредоточиться на работе.

К тому же это станет достойным оправданием, чтобы не возвращаться домой и избежать встречи с семьей, к которой я не совсем готова.

Мне следует позвонить им, чтобы не ждали, а также Джонни, чтобы предупредить о моем приезде. Но я не хочу.

Единственное, что я знаю наверняка, – это кажется правильным решением, даже если и не до конца понимаю почему.

Стоит мне приблизиться к стойке, как сотрудница с лучезарной улыбкой поднимает на меня взгляд и чересчур веселым тоном спрашивает:

– Чем могу помочь?

– Я хотела бы сменить рейс.

– В каком направлении?

– Лос-Анджелес, пожалуйста, – отвечаю я и с ненавистью смотрю на стойку рядом, так как вижу там одного из парней, что был в компании Сандерсона прошлым вечером. Я не признаю его присутствие, скорее скольжу взглядом, будто никогда раньше не видела, а после снова обращаю внимание на женщину перед собой.

– А обратный билет? – уточняет она.

– В один конец, будьте так любезны.

Глава 3. Леннокс

Яделаю глубокий вдох и готовлюсь к тому, что может произойти дальше. Я мчалась без остановки с тех пор, как самолет приземлился.

Пока сидела в аэропорту на подъездной дорожке, я отправила Джонни сообщение о том, что он обзавелся гостем на ближайшие пару недель.

Я отчаянно пыталась взять напрокат машину, чтобы успеть вовремя.

Но попала в пробку. Я-то думала, в Нью-Йорке плохо, но он и в сравнение не идет с мириадами перегруженных автострад Лос-Анджелеса. Мне пришлось менять дорогу больше раз, чем я когда-либо делала.

Но вот я на месте: в запасе еще несколько минут, а на пальцах – следы от пудры, при помощи которой я совсем недавно освежила макияж.

Я оглядываю конференц-зал, насыщенные цвета и темное дерево. На стенах – логотипы каждой команды, что участвует в лиге. Стеклянная стена на другой стороне комнаты выходит на складское помещение с многочисленными кабинками: повсюду разбросаны ховерборды [3] и лежанки для собак, точно как при технологическом стартапе в Кремниевой долине.

Соккер.

Ух.

Не самый мой любимый вид спорта, если не сказать больше, так что я полностью ощущаю ироничность момента. Что я сижу в офисе ВЛПС в ожидании услышать, какими такими качествами обладаю, чтобы привить любовь к соккеру всей стране.

– Леннокс Кинкейд, – наполняет комнату глубокий баритон, и к тому времени, когда я поворачиваюсь к его обладателю, мои глаза сияют, а на губах – приветливая улыбка.

– Кэннон, – поднимаюсь я, чтобы пожать руку стоящему передо мной мужчине. Высокий, широкоплечий, с резкими чертами лица и, насколько я помню, обладающий самоуверенностью с оттенком того властного высокомерия, которое одновременно и привлекает, и раздражает. – Рада снова вас видеть.

– Могу я предложить тебе что-нибудь выпить или перекусить? – Жестом он приглашает меня присесть. – Полагаю, ты только вернулась с конференции, что проходила в Вегасе.

– Так и есть, но ничего не надо, спасибо. – Опустившись на место, я беру ручку, которая до этого лежала на моей записной книжке.

Кэннон устраивает свое внушительное тело на стуле. Пока он готовится сказать то, что собирался, я внимательно изучаю его. Кэннон красив, но в слишком изысканном смысле, что наводит на мысль, что этот мужчина не привык пачкать руки. Продлись наше рукопожатие немного дольше, уверена, я не обнаружила бы на его коже мозолей.

Не то чтобы это плохо… просто не в моем вкусе.

Он снова встречается со мной взглядом и улыбается, прежде чем перейти к делу:

– Тебе известно, что соккеру так же нелегко добиться массового успеха в США, как, например, футболу или бейсболу.

– Это определенно непросто, – задумчиво протягиваю я, кивая. – В Америке нет такого фундамента, как за рубежом, в Премьер-лиге или Ла Лиге. С другой стороны, развитие соккера в молодежных клубах Америки помогает детям полюбить этот спорт с ранних лет, что в будущем, возможно, станет вашим преимуществом.

– Вот именно, – его улыбка становится шире. – Забавно, что ты упомянула другие лиги, но мы вернемся к ним позже. Вступив на эту должность, я пообещал сделать лигу и то, что она готова предложить, интересной для общественности. Я стараюсь убедить как можно больше игроков присоединиться к нам, вместо того чтобы играть за рубежом. Пытаюсь привлечь тяжелую артиллерию, если не сказать больше.

– Логично.

– Именно здесь, я надеюсь, мне и пригодится твой опыт.

– Я вся внимание, – говорю я.

– Я слышал о том, что несколько лет назад женская национальная баскетбольная ассоциация пригласила тебя с единственной целью – защищать интересы игроков, – продолжает Кэннон.

– Так и было. Это довольно частая практика. Моей целью было донести до владельцев команды, чего именно хотели игроки, и определить, как привлечь игроков в лигу, которая стремится увеличить свою фанатскую базу и привлекательность на спортивном рынке.

– И как тебе подобная должность? – в ожидании ответа он наклоняет голову набок.

– Мне понравилось. Я сделала лигу более удобной для спортсменов.

– И что же под этим подразумевалось?

– То есть?

– То есть ты посещала какие-нибудь мероприятия или просто присутствовала на заседаниях правления?

– Больше присутствовала на заседаниях. К счастью, постоянная должность в «КСМ» позволяла мне работать из любого гостиничного номера. Если они хотели, чтобы я провела в Чикаго неделю, я тут же вылетала. Мне повезло, что в большинстве случаев достаточно и телефонного звонка, чтобы удовлетворить потребности моих клиентов.

– А нагрузка не показалась тебе слишком тяжелой?

– Нет, вообще-то это стало хорошим способом отвлечься от рутины, – отвечаю я, думая об удовлетворении, которое испытывала, зная, что делаю лигу – контракты и прочие аспекты – более удобной для игроков.

Кэннон проводит пальцем по подбородку и пристально смотрит на меня, как если бы на мгновение отвлекся.

– Что, если я попрошу тебя сделать то же самое и для ВЛПС, но с большим упором на привлечение игроков?

– То есть?

– То есть не только участвовать в различных совещаниях, чтобы указывать нам на промахи, но также стать нашим защитником. Демонстрировать игрокам, почему они должны играть здесь, а не отправляться за границу.

Я медленно киваю, пока обдумываю его слова.

– Изначально вы говорили, что ищете посла ВЛПС, чтобы создать шумиху в надежде расширить круг болельщиков и повысить значимость соккера в американской культуре. Расширение круга поклонников за пределами средней школы и колледжей, чтобы превратить ВЛПС в прибыльный вариант карьерного роста.

– В каком-то смысле ты и станешь послом. Название должности не меняет сути.

– Не лучше ли взять кого-то, кто мог бы встать перед толпой и устроить жеребьевку? Если вы ищете именно это, то я не похожу.

– Я знаю, как выполнять свою работу, Леннокс. Но все равно спасибо. Я ценю твой совет. – Кэннон усмехается и качает головой. – Такой посол у меня уже есть. Его имя станет известно буквально на днях.

– Так это как убить двух зайцев одним выстрелом? Он будет работать на публике, а я за кулисами? Есть ли еще должности вроде этой?

– Мне нравятся женщины, которые уделяют внимание деталям, – говорит он с улыбкой.

Неуверенная, пытался ли Кэннон задеть меня, я оставляю данный комментарий без внимания.

– Но да, ты права. Он – публичная персона, ты же будешь трудиться за его спиной, чтобы все выглядело привлекательно, чтобы ВЛПС, о которой он рассказывает, стала реальностью.

– И что? Мне предстоит появляться на мероприятиях, общаться с инвесторами и убеждать их в том, что мы делаем лигу сильнее… Работать за кулисами… Что еще входит в мои обязанности?

– Ничего, только делать игроков счастливыми, чтобы они захотели играть здесь.

Я постукиваю ручкой по блокноту, пытаясь понять, какие минусы у этой работы… Ну, кроме того, что у меня будет меньше свободного времени… что не так уж плохо.

– Счастье – вещь непостоянная. Его трудно измерить, – замечаю я.