Убери луну

Ты часто бываешь на свежем воздухе? Водишь Пебблз гулять или бегать? Следи за ее здоровьем, не перекармливай. И передай, что я ее люблю. Скажи – она была лучшей собакой на свете, и мне жаль, что пришлось вот так уйти. Не сомневаюсь, Пебблз по-прежнему милейшая из всех собак. (Сейчас, пока я пишу это письмо, она сидит рядом со мной на кровати и, стоит лишь заплакать, тут же забирается на колени, кладет лапы мне на плечи и слизывает слезы. Хочется верить, что Пебблз меня утешает, но наверняка ей просто нравится соленый вкус.)

Надеюсь, с покупкой продуктов ты справился. Привет от меня Иоланде. Впрочем, если ты скажешь: «Моя покойная жена шлет тебе наилучшие пожелания!» – прозвучит странно. Лучше не надо.

Милый, в этом месяце твое задание – пригласить кого-нибудь на ужин. Знаю, эта затея тебе не по душе, но нужно ведь время от времени есть в обществе людей, а не только одной Пебблз. Пусть квартира наполнится жизнью и, может, даже смехом.

Пригласи мою сестру и Дариуса, маму (или не стоит), твою маму и, может быть, Сару. Приготовь для них ужин. Обнимайтесь, говорите обо мне. Поплачь, если нужно, но позволь им прийти в наш дом и стать частью твоей жизни. Не закрывайся от них, они тебя любят.

Или, если хочешь, позови тех, кто не слишком хорошо тебя знает, но с кем приятно общаться. Адвоката по твоим патентам – не помню, как ее зовут, но она очень милая девушка. Кого-нибудь из твоих преподавателей из Род-Айлендской школы дизайна. Жуткую Шарлотту со второго этажа, которая при каждой встрече раздевает тебя взглядом. (Шучу! Не приглашай эту женщину в мой дом!)

На самом деле не важно, кого ты решишь позвать. Прости, что поставила тебя в такое положение, Джош, но не забывай: я всегда рядом, живу в твоем сердце, и для меня нет лучше места на свете.

Надеюсь, ты немного пришел в себя, принимаешь душ, ешь и, возможно, даже работаешь. Порой греешься на солнышке. Не знаю, в какое время года я умерла, но наслаждайся солнцем, даже если сейчас зима.

Я тебя очень люблю, всем сердцем, печенью, поджелудочной железой, желудком, почками и даже паршивыми легкими.

А теперь возьми телефон и позвони близким. Не веди себя как неудачник. Люблю тебя.

Лорен.

Жена не ошиблась: эта затея пришлась ему не по душе.

Но получать от нее весточки было здорово. Первое письмо Джош перечитывал столько раз, что выучил наизусть. Зная, что всего посланий будет двенадцать, он заказал высококачественную шкатулку с нейтральным рН, изготовленную вручную мастером из Луизианы. Корпус из тигрового клена был обшит специальной тканью, чтобы письма не выцвели со временем.

Джош вновь перечитал послание Лорен. Казалось, он слышал ее голос, все такой же любимый, пусть и становившийся с течением времени хриплым от кашля и интубаций. Почти ощущал запах ее кожи… слабый цветочный аромат геля для душа, любимые ею цитрусовые духи, легкие нотки ментола от мази, которая, как клялась жена, помогала дышать.

«Будь со мной, – закрыв глаза, позвал Джош. – Приди ко мне, милая».

Пусть он не верил в Бога, зато верил в Лорен. Джош представил, как солнечный свет играет на темно-рыжих волосах, окрашивая их в дюжину различных оттенков коричневого, красного и золотого, мысленно нарисовал розовые губы, темные ресницы, глаза цвета виски и вырывающийся изо рта громкий смех.

Именно этот смех в течение последних нескольких месяцев постоянно вызывал у Лорен кашель. Пагубный, зловредный звук, заставлявший ее морщиться от боли.

Вздохнув, Джош открыл глаза. Он по-прежнему был один, лишь держал в руках маленькую частичку жены, наполненную ее словами, чувством юмора и любовью, сияющей в каждой букве.

В последний месяц он, как мог, старался следовать ее наставлениям. Брился по необходимости, ставил напоминание на телефон, что надо принять душ. Долго гулял с Пебблз по кладбищу Суон-Пойнт или возил ее в государственный парк Колт в Бристоле, где они бегали вдвоем, не рискуя встретить знакомых. Джош стал чаще выносить мусор и старался не спать в обед больше часа. На утро заводил будильник, чтобы не проваляться весь день, и заставлял себя есть.

Он стремился показать ей, что справится. И, следуя наставлениям жены, словно выполнял некое испытание, наградой за которое стала бы воскресшая Лорен. Джош понимал, что письма лишь подпитывали эту идею, и как-то поймал себя на мысли: «Когда в апреле я поговорю с Лорен…» А однажды даже подумал, что ему не терпится рассказать жене о ее письме.

Горе тяжелым мрачным одеялом прибивало к земле, затрудняя даже самые простые действия. Конечно, до встречи с Лорен Джош тоже был одиночкой, но по собственному выбору. Теперь же казалось, будто солнце упало с небосвода и мир превратился в серую пустошь. В парке или на улице он отворачивался от влюбленных парочек, а дома не утруждал себя общением с людьми, даже когда на телефоне накопилось сто восемьдесят три непрочитанных сообщения, а в электронном почтовом ящике – шестьсот двадцать четыре письма. Ведь все они были не от Лорен.

Словно по сигналу, зазвонил телефон, и на экране высветилось имя «Донна».

– Нет, – буркнул Джош, внезапно разозлившись на нежданное вторжение, и, сбросив вызов, швырнул телефон в кресло напротив. – Поговори с кем-нибудь другим.

Пусть даже в последнюю неделю жизни Лорен – и особенно в тот роковой день, о котором нет сил вспоминать, – теща взяла себя в руки, большую часть болезни дочери она вела себя как заноза в заднице, всплескивала руками и тревожилась о том, как она, Донна, с этим справится, рассказывала всем, что ей грустно и нет сил ни есть, ни спать, ни смеяться. Теща потратила два года на жалость к себе, хотя могла бы предложить поддержку и утешение родной дочери. Джош понимал, что невозможно оценить степень горя потерявшего ребенка родителя, да и скорбь у всех проявляется по-разному, но Донна, прости господи, всегда была зациклена только на себе. Лучше уж вернуться к заданию из письма Лорен.

Итак, жена хотела, чтобы Джош пригласил кого-нибудь к себе на ужин. Что ж, он исполнит ее желание. И позовет хорошо знакомых людей – Джен с Дариусом и, наверное, Сару.

Взяв в руки телефон, он послал им сообщения. Все согласились. Уже хорошо.

У Джоша было мало близких людей, лишь пара друзей, учившихся вместе с ним в колледже. Питер, с которым он познакомился в Род-Айлендской школе дизайна, сейчас жил в Калифорнии и занимался исследованиями в Стэнфордском университете. Кюн, однокурсник из Массачусетского технологического института, работал в компании по производству медицинского оборудования в Лондоне. Оба были шаферами на их с Лорен свадьбе, но в последний раз Джош видел Питера пару лет назад на конференции в Сан-Франциско еще до того, как жене поставили диагноз.

Ближайший друг детства Тим переехал, когда они с Джошем пошли в среднюю школу, и с тех пор они встречались всего несколько раз. Тим был знаком с Лорен, но не смог приехать на свадьбу.

После ее смерти все трое прислали сообщения и открытки с соболезнованиями. Однако жили они далеко, не знали подробностей болезни, не видели, как Лорен слабела и теряла вес, а ее кожа, когда падал уровень кислорода, становилась сперва белой, а после – слегка синеватой. В каком-то смысле он радовался, что в их воспоминаниях она навсегда останется довольной и полной жизни. Пусть лучше помнят ее такой. И его – счастливым человеком.

Свояк Дариус пытался подружиться с Джошем, но они сильно друг от друга отличались. Спокойный, добродушный Дариус, бывший футболист Университета Северной Каролины, занимал руководящий пост в крупной рекламной фирме. Он был учтив, хорошо одевался и никогда не лез за словом в карман, готовый высказаться на любую тему. В противоположность Джошу, который до сих пор не отличал сестер Кардашьян и на большинстве светских мероприятий чувствовал себя потерянным.

Только рядом с Лорен он был уверен в себе, ведь она считала мужа самым интересным человеком на свете. И пусть другие думали иначе, лишь мнение жены имело значение.

Сестры и их мужья отлично проводили время вчетвером и много смеялись – пока Лорен не узнала о диагнозе. Ну и после тоже, но уже меньше. Они вместе ужинали, отмечали праздники, отдыхали на Кейп-Коде.

Однако теперь все изменилось. Оставшись единственной половинкой от «Лорен и Джоша», он ощущал зуд на коже, мозг казался пустой коробкой из-под обуви, а тело словно тонуло в смоле.

От мелькнувшей в голове мысли Джош чертыхнулся. Если они будут ужинать вчетвером, то может показаться, будто за столом собрались… две пары. Джен и Дариус, Сара и Джош. А на это он был решительно не согласен.

Никоим образом нельзя создавать видимость, что Сара его интересует. Наверное, так никто и не подумает, но все же от варианта «два плюс два» в груди что-то сжалось.

Сара часто с кем-то встречалась, но ни один из ее кавалеров надолго не задержался. Лорен обычно говорила, что подруга не разбирается в мужчинах, поскольку ее отец был придурком. Может, и так, но… Сара не раз замечала, что Лорен подавай в мужья только самых лучших. И если вдруг она решит, что он хоть как-то намекнул…

Вряд ли, конечно, Сара примет ужин за свидание, но на всякий случай Джош решил подстраховаться. Без помощи Лорен он не слишком разбирался в чтении мимики, жестов, флюидов и языка тела вообще. Взяв телефон, Джош отправил Саре еще одно сообщение.

Можешь на субботний ужин привести кого-нибудь с собой. Друга, парня, Асму. Кого угодно.

Это ведь сработает, верно?

Телефон запищал почти сразу.

Ты уверен? Вдруг выйдет как-то странно.

Нет, ничуть.

Ладно. И кого мне привести?

Парня. Друга. Кого угодно.

Возникла небольшая пауза. Три точки прыгали по экрану – Сара что-то писала.

Хорошо. Приглашу парня, с которым встречаюсь, его зовут Кен. Это будет наше второе свидание. Хотя ты ведь понимаешь, что это слово не слишком уместно для субботнего ужина? Скорее уж вторая встреча.

Джош не понимал и не собирался вникать, поэтому быстро ответил:

Конечно. Увидимся в семь.

Затем отключил телефон и бросил его рядом на диван, чем вызвал лай Пебблз.

– Нужно подумать, чем накормить гостей, – протянул Джош, и собака завиляла хвостом.

Что он готовил прежде и с чем сумеет справиться без особого труда? Может, жареную курицу с острым красным соусом, которую делала миссис Ким? За те два года, когда Джош слишком повзрослел, чтобы ходить в группу продленного дня, но оставлять его дома одного было рановато, соседка научила мальчика готовить.

Блюдо довольно простое: нужно лишь сварить рис и поджарить овощи. Готовится быстро, да и Лорен оно нравилось.

Когда они еще только встречались, Джош как-то раз приготовил курицу специально для нее в надежде произвести впечатление. И это сработало.

– Значит, готовим дакганджон, Пебблз, – заключил он. – Не могу отказать тебе в просьбе.

* * *

В субботу утром Джош отправился за продуктами, прихватив конверт с деньгами для Иоланды, поскольку с прошлого раза так и не успел вернуть ей долг. На этот раз он надел наушники, чтобы никого не слышать, и старался ни на кого не смотреть. Взял курицу, корейский красный перец и кочхуджан[5], так как не помнил, остались ли запасы в кухонных шкафчиках, а проверить перед выходом из дома не догадался. В овощном отделе прихватил свежий имбирь и головку чеснока.

Готовя для Лорен здоровую пищу, Джош отточил кулинарные навыки. Сам он, будучи холостяком, чаще заказывал еду на дом, перекусывал где-нибудь по дороге или заходил на ужин к матери или миссис Ким. Но после свадьбы пришлось вновь вернуться на кухню, а узнав о болезни жены, стараться еще сильнее. С Лорен было просто – она любила готовить, если находила в себе силы, и ела все, кроме телятины и ягненка.

– Как можно есть малышей? – заявляла она. – А если бы другое существо решило полакомиться нашими детьми?

Их несуществующими детьми.

Сердце сжалось, и Джош потер грудь.

«Перестань, – мысленно велел он себе. – Сосредоточься на деле».

В детские годы, когда у Джоша портилось настроение, мама заставляла его снова и снова повторять одну фразу, чтобы отвлечься и направить мысли в другую сторону. «Вступив в бой с шипящими змеями – эфой и гадюкой, – маленький цепкий храбрый ёж их съел». Это предложение, в котором встречались все буквы алфавита, Джош повторял вслух и раскладывал на части, в то же время приводя в порядок мысли и преодолевая эмоциональный срыв.

Иногда помогало.

«Вступив в бой с шипящими змеями – эфой и гадюкой, – маленький цепкий храбрый ёж их съел. Вступив в бой с шипящими змеями – эфой и гадюкой, – маленький цепкий храбрый еж их съел», – принялся мысленно твердить Джош.

Стало немного легче.

Для острого цыпленка нужен рис. Он взял рис? А курицу? Мог бы купить и еще. Овощи? Брокколи подойдет. Но сколько брать? Четыре соцветия? Десять? Сколько придет человек? Брокколи ведь сжимается во время готовки? В итоге он взял восемь.

Джош помедлил возле цветочного отдела. К приходу гостей Лорен всегда покупала свежие цветы. Хотя нет, сегодня же не праздник и не вечеринка, а просто встреча с родственниками и лучшей подругой жены. Как часть траура. Ведь все они пытались справиться с горем и жить дальше.

Вот только Джош не хотел смотреть в будущее.

Ноги вдруг будто завязли в густой смоле, и он увеличил громкость подкаста в наушниках, затем пробил покупки на кассе самообслуживания, чтобы ни с кем не разговаривать. Но стоило приехать домой, как в вестибюле на него набросилась Жуткая Шарлотта.

– О, продукты! Решил приготовить ужин? Могу составить компанию, – предложила она и, несмотря на невысокий рост, мгновенно преградила Джошу путь к лестнице.

– Да, ужин. Нет, обойдусь без компании.

– Заходи ко мне, выпьем вина, поболтаем. Говорят, я очень хорошо умею слушать.

– Я не пью.

– Не важно. – Прислонившись к дверному проему, Шарлотта окинула его взглядом с головы до ног. – Тебе нужен друг.

– У меня есть собака. Извини, мне пора, – бросил Джош и прошел мимо нее.

Разобрав пакеты с продуктами, он вывел Пебблз на прогулку (через заднюю дверь, чтобы вновь не столкнуться с Шарлоттой), а вернувшись домой, принял душ и занялся готовкой под музыку Принса, чтобы не чувствовать себя таким уж одиноким.

«Не думай ни о чем. Просто готовь».

С Лорен было намного веселее. В такие вечера переполненный энергией воздух искрился предвкушением, а в комнате звучал смех и постоянные указания: «Милый, подай вон ту вазу. Достань посуду из посудомойки. Джош, можешь порезать курицу?» Рядом с Лорен он чувствовал себя более раскованным, умелым и веселым, был собой и не умирал изнутри.

Джош на миг застыл с ножом над брокколи и уставился на столешницу.

Если не накручивать себя, представляется совсем другая картина. Можно вообразить, что жена сейчас просто принимает душ. А после будет целую вечность сушить волосы и по меньшей мере дважды переодеваться. И краситься, поскольку любит макияж. Еще немного, и он услышит, как она шумит в комнате и что-то напевает себе под нос…

– Милая! – позвал Джош – просто на всякий случай.

Ответа, само собой, не последовало, и он продолжил усердно резать брокколи. Если откромсать себе кончик пальца, то вполне можно избежать этого ужина.

Но Лорен попросила позвать друзей, так что он справится. Возможно, пришло время начать пить.

Ровно в семь раздался звонок в дверь, и Джош пошел открывать. На пороге с печальными лицами застыли Джен, Дариус и Сара с другом.

– Привет, – поздоровался он, и Джен расплакалась.

Протиснувшись мимо, Пебблз направилась прямиком к ней. Джен опустилась на колени и, всхлипывая, обняла собаку.

На миг воцарилась тишина.

– Э-э… может, войдете? – наконец предложил Джош.

– Хорошая мысль, – поддержал Дариус. – Как дела, братишка? – Он обнял Джоша, а после добавил, положив руку на плечо жены: – Мы принесли вино.

Вот черт. А у него-то ни капли спиртного.

– Хорошо, – пробормотал он. – Спасибо.

– Мы тоже принесли, – заговорила Сара. – Кен, познакомься с Джошуа Парком. Джош, а это Кен Бикман.

Худой, долговязый Кен оказался даже выше Дариуса. Белокожий, со светлыми желтоватыми волосами, он слегка походил на цаплю, но выглядел довольно дружелюбно. Сняв с плеча большую сумку, он поставил ее на пол и крепко пожал двумя ладонями руку Джоша.

– Джошуа, соболезную по поводу супруги. Спасибо за приглашение. У тебя чудесная квартира.

– Приятно… познакомиться. Привет, Сара.

В платье, с макияжем и красной помадой на губах она выглядела лучше, чем обычно.

Поднявшись, Джен крепко его обняла.

– Прости, – прошептала она.

– Все хорошо. Правда. – Он обнял ее в ответ. Джен была одной из немногих, чьи объятия не вызывали у него дискомфорта.

Вскоре все неторопливо прошли в гостиную.

– Милая, давай я налью тебе вина, – предложил Дариус и, стремясь помочь, начал заглядывать в ящики в поисках штопора.

Последний раз им пользовались… ну, на День святого Валентина. В годовщину их свадьбы. Девять недель назад. Точнее, девять недель и два дня.

Не верилось, что жена мертва, ведь еще 14 февраля они занимались любовью при свечах. Как могла жизнь настолько измениться?

– Пахнет просто обалденно, – заметил Кен. – Что на ужин?

Джош моргнул, возвращаясь к реальности.

– Э-э… острый цыпленок по-корейски. Приправленный моими слезами. – Никто не засмеялся – гости не поняли, шутит ли он. И Джош решил, что ляпнул что-то не то.

– Ты любишь готовить? – поинтересовался Кен.

– Ну-у… да, люблю. Мне нравится готовить. Присаживайтесь.

Наверное, стоило приготовить какие-нибудь закуски или хотя бы подать сыр и крекеры. А есть сыр? Вряд ли.

Все пятеро застыли посреди гостиной, не глядя друг на друга. Сара вытирала глаза.

– Может, включить музыку? – предложил Дариус.

– Конечно. Отличная мысль. – Ему стоило и самому догадаться.

– Можно я… э-э… пройдусь по квартире? – срывающимся голосом спросила Джен.

– Конечно, – согласился Джош. – Пройдись. – Он повторял слова, словно попугай. Но что еще можно сказать?

– Джош, может, организовать какие-нибудь закуски? – предложила Сара.

– Да, будет здорово. Спасибо.

– Я займусь, – вызвалась она. – Поможешь мне, Кен?

– Само собой! – Он один выглядел веселым и жизнерадостным.

– Пойдем со мной, – прошептала Джен Джошу.

После смерти Лорен она заходила сюда лишь однажды, и теперь на глаза Джоша наворачивались слезы. Взяв Джен за руку, он провел ее в кабинет рядом с гостиной, где на столе и стенах красовались фотографии Лорен. Ее лицо, глядящее со всех сторон, напоминало о потерянной любви и счастье.

– Ну как ты? – спросила Джен.

– Ужасно.

– Я тоже. Джош, она оставила мне письмо. – Глаза Джен наполнились слезами, и Джоша кольнуло чувство вины. Стоило быть к ней добрее, ведь сестра Лорен тоже пережила потерю. – Прекрасное письмо. Я вставила его в рамку. – Ее лицо исказилось от боли.

Джош снова ее обнял.

– Я так по ней скучаю, – прошептала Джен. – Все порываюсь набрать ее номер. Нет сил удалить его из телефона, понимаешь?

– Конечно.

– Ну еще бы. Прости, – вздохнула Джен и, достав салфетку из коробки на столе, громко высморкалась.

– Как твоя мама? – поинтересовался Джош.

– О, так ты не в курсе? У нее все отлично, – с горечью бросила Джен. – Конечно, она подавлена, но теперь нашла в жизни новый смысл. Ежедневно ходит в группу поддержки – для нее это сродни новой религии. И еще, Джош, она познакомилась с мужчиной. На прошлой неделе они вместе пили кофе.

– Ух ты.

– Вот-вот.

– Наверное… это хорошо.

Лорен после смерти отца всегда уговаривала мать завести новых друзей или ходить на свидания. Донна же никогда не стремилась к переменам, но… кажется, сейчас созрела. Может, она пошла на это ради Лорен? Если так, что ж, довольно мило с ее стороны.

– А ты как к этому относишься? – поинтересовался Джош.

– Мне все равно, лишь бы она наконец успокоилась или как-то отвлеклась. Теперь хотя бы не названивает мне по семь раз на дню, как после… – Джен прерывисто вздохнула. – Не мне ее судить. Я сама схожу с ума лишь при мысли, что кто-нибудь из детей заболеет. Так что если все это помогает маме держаться, то пожалуйста, верно?

– Точно.

Джен вновь вытерла глаза.

– Ты хороший парень, Джош. – В самом деле? Сейчас ему трудно было в это поверить. – Могу я взглянуть… на дерево? – Джен громко сглотнула.

– Да, конечно.

Выйдя из кабинета, они миновали гостиную и прошли по коридору к спальне. Пебблз от них не отставала. Джош застыл перед дверью, но спустя пару секунд все же ее открыл.

Он приходил сюда раз в три дня – проверял дерево и всякий раз проводил внутри секунд тридцать пять, сорок. Или даже меньше, если удавалось.

Но сейчас, глядя на пустую, нетронутую спальню, Джош вспомнил, как Джен часто заходила к Лорен и ложилась рядом с ней на кровать. Они всегда смеялись, а порой старшая сестра красила младшей ногти на ногах.

Подойдя к дереву возле окна, Джен нежно погладила лист.

– Ох, Лорен… – задыхаясь, пробормотала она и вновь ударилась в слезы.

Джош обнял ее за плечи. Оба не сводили глаз с дерева. Что у них осталось от Лорен? Лишь немного земли и тощее деревце, похожее на палку с семью листьями.

«Скажи что-нибудь, – мысленно велел себе Джош. – Ради бога, придумай нечто приятное».

– Джен, ты была для нее героем, – выдал он и, кажется, чудесным образом угадал. Свояченица крепко его обняла, сотрясаясь от слез.

– Как мне теперь называться? – пробормотала она. – С пяти лет я была сестрой, но второй сестры больше нет. И кто я теперь? – Джен разрыдалась в голос.

Пройдет ли когда-нибудь эта скорбь? Смогут ли они – те, кто любил Лорен, – рано или поздно вновь обрести счастье? Сейчас это казалось невозможным.

В комнату просунул голову Дариус.

– Милая моя, – проговорил он, и Джош передал Джен в руки мужа.

Наверное, сейчас лучше уйти, пусть даже это его спальня. Пебблз развалилась на кровати. Ну и черт с ней. Но самому ему стоит убраться, пока не сломался.

Джош закрылся в туалете и пару раз глубоко вдохнул. Этот вечер больше не повторится, нужно лишь найти в себе силы справиться. Однако хрупкое самообладание уже дало трещину.

«Не веди себя как неудачник», – велел голос Лорен.

Джош кивнул, плеснул водой в лицо и взглянул на себя в зеркало. Оттуда смотрело одинокое лицо, если таковое вообще существовало. Лорен всегда говорила, что он красивый парень, да и прочие женщины часто искали его внимания или провожали взглядами (первое доказательство – Жуткая Шарлотта). Твердые скулы и широко посаженные глаза Джошу явно достались от матери, только были не голубыми, а карими. Наверное, как у отца, которого он никогда не видел.

Немного придя в себя, Джош вернулся на кухню. Сара отыскала немного хумуса и сейчас резала морковь и сельдерей. Не слишком изысканно, но в целом неплохо. Кен, облокотившись на столешницу, раскладывал овощи по тарелкам.

Вот черт. Придется поддерживать разговор.

– Где ты работаешь, Кен? – спросил Джош.

– В компании по производству пищевых добавок, в отделе продаж.

– Круто. Э-э… а как вы познакомились с Сарой?

– В интернете. Верно, детка?

– Немного рановато для «детки», – мягко укорила Сара.

– Прости! – тут же воскликнул Кен. – Я слегка забегаю вперед. Но ведь она великолепна! Джош, не подскажешь, во сколько тебе обошлась эта квартира? Я подыскиваю новое жилье.

– Ну-у… прошло уже несколько лет. Тогда рынок был другим, – ответил Джош; он терпеть не мог разговоры о деньгах.

– Я тебя понял. Может, полмиллиона?

– Вроде того.

– В этом доме есть еще свободные квартиры?

«Господи, только не вздумай сюда переехать», – мысленно взмолился Джош. Ему ни с кем не хотелось общаться. Хватало и Жуткой Шарлотты.

– Большинство квартир здесь с одной или двумя спальнями. Нам досталась единственная с тремя. Но я работаю из дома, так что в одной из спален – мой офис.

Точнее, кабинет, как называла его Лорен. По ее словам, так звучало круче. И там они не раз занимались сексом.

Неужели память не обманывала и Джош с Лорен на самом деле были очень счастливы? Существуют ли вообще настолько идеальные пары?

Очнувшись от мыслей, он вдруг понял, что пропустил часть разговора.

– Прости, что?

– Все нормально, Джош, нет проблем. Понимаю, ты еще скорбишь. Это нелегко. Требуется время. – Кен сделал глоток вина.

– Ты тоже кого-то потерял? – поинтересовалась Сара, отрываясь от нарезки овощей. У Джоша в голове мелькнул тот же вопрос.

– Нет-нет. До сих пор мне везло. Я просто… ну, говорят, я умею проявлять сострадание. Признаюсь, Сара отчасти зацепила меня рассказами о Лорен. Она много говорила о своей подруге. Видно, что они были очень близки. Это так… трогательно. – Кен улыбнулся Саре, пославшей ему ответную улыбку, и снова повернулся к хозяину дома: – А ты кем работаешь, Джош?