Взломай моё сердце, Уолтер

Собрав всю силу, которая оставалась во мне, я резко толкнула преподавателя рукой. Это было больше инстинктивное движение, чем осознанное решение. Его удивлённый вздох резонировал в воздухе, и в этот момент, словно из тумана, его руки выпустили меня. Я быстро встала и выбежала из кабинета, не оглядываясь, с чувством, будто за мной гонятся. Солёные капли стекали по щекам, и я не могла остановиться, несмотря на то, что старалась.

Слезы были полны горечи и ярости. Как же мне было противно! Я чувствовала, как во мне поднимается волна гнева и безнадежности одновременно. В голове крутилось: «Почему это произошло? Почему я не могла сказать или сделать что-то раньше?» Каждый шаг по коридору был трудным, но я заставляла себя двигаться вперёд, в надежде покинуть это ужасное место.

Ощущение стыда и унижения преследовало меня, как тень. Я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации, и это чувство глубоко ранило. Я бежала, пряча лицо от всех, чтобы никто не увидел. Каждый миг казался бесконечным, но я знала, что мне нужно выбраться на свежий воздух, подальше от всех, кто мог бы меня осудить.»

– Прости, что оставила тебя в универе, просто… – помолчав некоторое время и приводя мысли в порядок, все же решила рассказать ей, что произошло.

– Преподаватель по гражданскому праву, Мистер Гроссман, попросил остаться обсудить успеваемость и оценки. Я осталась, а когда все вышли, он сел за свой стол и попросил подойти к нему. После того, как я подошла он посадил меня к себе на колени и начал залезать под юбку, в общем приставать ко мне, я постаралась оттолкнуть его со всей силы, встала и убежала, хорошо, что он кабинет не закрыл, – поделилась я ситуацией со своей подругой. Она ответила лишь спустя пару минут.

– Обалдеть… – снова молчание, – Значит слухи и сплетни были правдой.

– Какие ещё слухи? – непонимающе посмотрела я на нее.

– В прошлом году он изнасиловал какую-то ученицу, после чего та перевелась в другую школу, – я в шоке просмотрела на Кейтлин, – Да-да, я тогда в это не поверила, думала бред полный.

– Боже, в тот момент мне хотелось только заплакать, но от страха я даже пошевелиться не могла, – высказала все свои эмоции подруге, – Лучший университет называется, ещё и самая лучшая, просто класс.

Оставшееся время в дороге мы провели под звуки музыки, смеясь и весело общаясь. Кейтлин включила плейлист, и в машине раздались знакомые ритмы. Я закатила глаза от радости, когда зазвучала песня «Chase Atlantic – Phases».

– Помнишь, как мы первый раз пели её на вечеринке? – спросила я, вспоминая ту ночь, когда мы с Кейт напились, танцевали на столах и смеялись до слёз.

– Конечно! – кивнула подруга, её голос наполнился ностальгией. —Мы тогда так расшумелись, что чуть не прогнали всех гостей!

Я хихикнула, представляя это забавное зрелище. Мы обе начали подпевать, смех смешивался с нашими голосами, когда мы кричали строки припева:

– Feel like I'm going insane, I'm going through phases – мы обе закрутились на своих местах, подпевая и стараясь повторить энергичные движения, словно на сцене.

– Pharmacy's rotting my brain, I'm going through phases! – кричала подруга, добавляя громкости.

Кейтлин посмотрела на меня с искренним восторгом, её глаза сверкали, как звезды. Она продолжала ритмично качаться в такт музыке, а я, в свою очередь, не могла удержаться от смеха.

– Мы с тобой вообще должны записать альбом! – предложила я.

– Да, и будем петь только на вечеринках, – ответила она, смеясь. – Скажи, где подписываться на наш первый хит!

Мы обе рассмеялись, чувствуя, как невесомость момента развевает все проблемы, оставляя только веселье.

В этот момент я поняла, как важны такие моменты. Мы были не просто друзьями, мы были командой, готовой покорить мир. Под музыку, которая наполняла машину, я почувствовала, как все тревоги и страхи остаются позади. Этот вечер обещал стать незабываемым, и я была готова к приключениям.

Кейтлин Салован была моей лучшей подругой с детства, и сейчас, сидя рядом с ней, я понимала, как важно иметь такого человека рядом. Мы вместе прошли через множество трудностей, и каждый момент нашей дружбы был как драгоценный камень, который я хотела беречь.

В университете к нам присоединилась Шеррил, которая быстро стала нам как сестра. Наша троица всегда была неразлучна, мы делили между собой всё – секреты, мечты, смех и даже слёзы. Я знала, что сегодня вечером нас ждут новые воспоминания, которые только укрепят нашу связь. Шеррил должна была ждать нас у клуба, и мысль о том, что скоро мы снова будем вместе, поднимала мне настроение.

Подъехав к клубу, который арендовал на эту ночь один из старшеклассников, я заметила яркие огни и слышала гул музыки, доносящийся снаружи. Это предвещало весёлую ночь, полную танцев и смеха. Мы вышли из машины, и в этот момент нас встретил Рон – парень Кейтлин. Он был с ней уже несколько лет, и их отношения всегда вдохновляли меня своей искренностью.

Он подошёл к Кейтлин, обнял её, а затем начал целовать, будто вокруг никого не было. Это было мило, и я не могла не улыбнуться, наблюдая за ними. Они были такими счастливыми вместе. Я же просто поздоровалась с ним в ответ, чувствуя, как тёплые волны счастья накатывают на меня. Затем, обняв подругу, я почувствовала, что всё на своем месте.

У меня были отношения всего два раза, и то максимум поцелуи были, потому что я знала, что им нужно было только одно от меня. Первые отношения были в мои шестнадцать, но как оказалось потом, парень поспорил со своими друзьями на секс со мной, узнав это, я сразу порвала с ним. Вторые отношения были не лучше, хотя первые месяцы все было хорошо. Парень начал следить, угрожать мне, несколько раз пытался убить меня в порыве злости. Когда я рассказала об этом брату в слезах, он сразу прилетел и как-то нашел адрес парня и больше я его не видела.

А потом я, после расставания, сидела в парке и плакала от обиды и боли. Ко мне тогда подошла девушка, Моника, которая поддержала меня и стала моей подругой. От этого я немного улыбнулась. Вот именно поэтому я была рада, что у моей лучшей подруги любящий молодой человек, который все для нее сделает.

– Привет, Шерри, – поздоровалась с ней, – Выглядишь потрясающе, – оценила я ее образ.

– Спасибо, Элли, ты тоже, – немного засмущалась подруга.

Так называли меня только Кейтлин и Шеррил. Не знаю почему именно эта форма имени, но мне нравилось как оно звучит. Было в этом что-то милое.

– Вы готовы к вечеринке? – спросила я у друзей, пытаясь вернуть себе уверенность, которая в последнее время так часто покидала меня.

– Абсолютно! – она светилась от радости. – Мы же собираемся оторваться по полной!

Я тоже почувствовала, как внутри меня зажигается искорка надежды. Этот вечер стал для меня не только возможностью развеяться, но и шансом почувствовать, что я всё ещё могу быть счастлива, даже после всего, что случилось. Мы вошли в клуб, и на меня сразу нахлынула волна музыки, света и улыбок. Это была возможность забыть о своих тревогах, хотя бы на одну ночь.

Мы зашли вчетвером в клуб, и атмосфера сразу захватила меня. Ночной клуб «Lust» – это было место, о котором говорили все. Его вход был обрамлён яркими огнями, а изнутри доносились звуки музыки, которая рвала пространство на части, маня нас в свой ритм. Я почувствовала, как волнение заполняет каждую клеточку моего тела. Это было именно то, что мне нужно – место, где можно забыть о проблемах и просто оторваться.

Когда мы вошли, мне стало видно, как стены клуба играют цветами, сменяя оттенки от яркой фуксии до глубокого синего. Пульсирующие огни освещали лица людей, которые уже танцевали, словно они были частью живой картины. Запах пота, парфюма и адреналина смешивался в воздухе, создавая ощущение полной свободы. Я не могла не улыбнуться, чувствуя, как энергия клуба проникает в меня.

Здесь огромное пространство для вечеринок с подземным танцполом, приподнятой будкой диджея, потрясающим 3D-мэппингом, есть ещё зона на втором этаже, где отдельно были комнаты, думаю там явно не просто проспаться, также есть какая-то закрытая дверь, возможно подвал. Мы были поражены этой атмосферой клуба.

– Смотрите, как здесь классно! – закричала Кейтлин, её глаза светились, отражая ритм музыки. Она сразу потянула меня за собой, и я почувствовала, как волнение нарастает.

Шеррил, иногда готовая к приключениям, подмигнула мне, и её уверенность придавала сил. Я обернулась к Рону, который с гордостью смотрел на свою девушку, и почувствовала, как радость переполняет меня. В такие моменты понимала, что настоящая дружба – это то, что поддерживает в самые тяжёлые времена.

Мы танцевали, не обращая внимания на время, увлечённые атмосферой и друг другом. Я ловила взгляды случайных людей, и они казались такими же счастливыми, как и мы. Эта ночь, полная драйва и свободы, стала островком спасения от всей той боли, что накопилась за последнее время.

– Давайте закажем что-то выпить! – предложила я, когда закончилась песня. Кейтлин кивнула, и мы направились к бару, где свет переливался в ритме музыки. Я понимала, что эта ночь обещает быть незабываемой, и мне было так хорошо, что хотелось, чтобы этот момент длился вечно.

Забрав коктейли, мы все вместе направились к танцполу, поглощённые атмосферой этого места. Вокруг нас всё было как в замедленной съёмке – разноцветные огни переливались, лица людей мелькали, но музыка, исходящая из колонок, захватила всё моё внимание. Из динамиков доносились первые ноты «Jann – Gladiator», и я почувствовала, как мелодия буквально проникает в моё тело, подчиняя себе каждый мой вздох.

Эта песня была не просто красивой, она завораживала, словно гипноз. Мелодия была мощной и одновременно нежной, её ритмы стучали прямо в сердце. Каждый удар баса эхом отдавался в груди, заставляя меня забыть обо всём на свете. Я начала двигаться медленно, чувствительно, сначала следуя за музыкой, но потом – за тем, что происходило внутри меня.

Танцпол как будто исчез. Осталась только я и этот ритм, который постепенно становился частью меня. Мои движения были плавными, но полными внутренней силы. Руки сами собой поднимались, описывая в воздухе сложные линии, мои бедра двигались в такт мелодии, каждый звук проходил сквозь меня, заставляя чувствовать свободу.

Я оглянулась и увидела, что Кейтлин и Шеррил тоже погружены в танец, их движения были легкими, словно они сами стали частью этого ритма. Улыбка на лице Кейтлин сияла, как никогда. Она была такой счастливой, такой живой, что мне стало тепло на душе. Рон стоял чуть в стороне, но смотрел на неё с той самой любовью, которая заставляла меня верить, что настоящие чувства существуют.

Хотела ощущать жизнь так остро, что каждая минута казалась вечностью. Здесь, на этом танцполе, я могла сбросить с себя все маски, страхи и переживания, просто быть собой – сильной, свободной, такой, какой я хочу быть. Музыка была моим спасением, моим ответом на все вопросы.

Я закрыла глаза, погружаясь в каждый звук, и почувствовала, как мир вокруг растворяется, остаётся только музыка и движение. Это было как бегство от реальности, от всех тех проблем и боли, которые накопились. Этот танец был для меня не просто движением, это было освобождение, шаг навстречу себе, настоящей.

Мои движения скользили по танцполу, плавные и изящные, словно музыка сама управляла ими. Каждая нота, каждый ритм были отражением того, что происходило внутри. Я чувствовала себя свободной, настоящей. Мои ноги легко двигались в такт, руки мягко очерчивали пространство вокруг, а тело подчинялось каждому звуку. Это не было просто танцем – это было выражение того, что я чувствовала.

Я всегда любила танцевать, и эта страсть была со мной с детства. Каждый раз, когда я выходила на танцпол или просто двигалась под музыку в своей комнате, я чувствовала, что танец – это моя стихия. Но с годами это стало больше, чем увлечением. Теперь у меня была мечта. Мечта, о которой я думала часто, особенно в такие моменты. Я хотела открыть свой собственный дансинг-зал. Пространство, где люди могли бы прийти, танцевать, забыть обо всём и погружаться в ритм жизни.

Я представляла, каким этот зал мог бы быть. Светлый, просторный, с большими окнами и гладким деревянным полом. Вечера, наполненные музыкой, танцы под светом прожекторов и ощущение бесконечной свободы. Я хотела создать место, где люди могли бы жить в моменте, как я живу сейчас – наслаждаясь каждым движением, каждым вдохом, каждым мгновением.

А после и вовсе купить целое здание, где будут проводиться разные виды танцев, где можно будет выступать и все в этом духе. На лице застыла счастливая улыбка.

Эта мечта согревала меня. Я знала, что однажды она станет реальностью.

Мимо проходил официант, едва заметив его среди толпы, я на ходу выхватила бокал с каким-то напитком. Не раздумывая, я сделала несколько быстрых глотков. Тепло пронзило горло, оставляя за собой легкий привкус пряности и хмеля, а затем упало в желудок, рассеивая лёгкий жар по всему телу. Вот, что значит – жизнь. В такие минуты я могла забыть обо всём – о давящей ответственности, которую несла на своих плечах, о нескончаемых ожиданиях, которые возлагали на меня, и о постоянных упрёках, висящих над головой.

Наверное, в свои двадцать мне казалось, что мир вокруг слишком сложен. Всё, что должно было казаться легким и беззаботным, становилось невыносимо тяжёлым: тесты, экзамены на носу, вечные напоминания отца о том, что я должна быть лучше, умнее, сильнее. Эти его слова, словно размытое эхо, звучали в моей голове: «Эллисон, относись к своему будущему серьёзнее!». А любимая фраза отца? Как она могла не прозвучать: «После окончания университета, я выдам тебя замуж, не смей опозорить меня!».

Замуж… Как будто это конечная цель моего существования. Я отдавала себе отчёт, что такие традиции в нашей семье нельзя было избежать. Но каждый раз, когда он это говорил, я чувствовала, как внутри всё закипает, как будто меня пытаются упаковать в коробку. Неужели он не понимал? Я не могла жить в рамках его ожиданий. Но сегодня… сегодня я была здесь, в этом клубе, среди музыки и людей, и ни одна забота не могла пробиться сквозь музыку, разрывающую воздух.

Ощущение независимости захватывало меня, и с каждым шагом я ускользала от тех мыслей, которые обычно не давали покоя.

Уловив снова ритм музыки, я слегка двинулась, утягивая в волны танца и музыки за собой и Шеррил. Кто-то целовался во всех углах клуба, кто-то просто грязно танцевал, но а я наслаждалась своими ритмичными движениями. Макияж девчонок со школы сверкал в свете прожекторов и диодов.

Именно этого мне и не хватало – страсти, безрассудства, азарта, искрящегося на грани дозволенного. Здесь, в этой пульсирующей музыкой темноте, никто не требовал от меня чего-либо, никто не взвешивал каждое моё слово. Меня не окружали строгие правила и чопорные взгляды. Я могла дышать полной грудью, освобождаясь от маски, которую вынуждена была носить дома.

Здесь я могла быть собой. Такой, какую никогда не одобрит Отец. Его вечные нравоучения, строгие правила, требования быть идеальной. «Эллисон, ты должна стать примером! Ты – лицо нашей семьи!» – эти слова эхом звучали в моей голове, пока я танцевала, теряясь в толпе. Но здесь, среди шума и света, они теряли свою силу, рассыпаясь на мелкие осколки. Я могла двигаться так, как хотела, могла забыть о приличиях, о необходимости быть «правильной».

И при этом… Я знала, что если бы здесь был мой брат, он бы не осудил меня. Напротив, он бы с лёгкой улыбкой посмотрел на меня, как всегда, с гордостью и одобрением. Он всегда поддерживал меня, видел во мне ту, кого я сама в себе ещё не до конца разглядела. Адам знал, что я не та, кем хочет видеть меня отец, и это его не пугало. Он понимал меня, как никто другой, и в этой свободе я ощущала его незримое присутствие. Именно такие моменты напоминали мне, что я живу для себя, а не для чужих ожиданий.

Глава 2

Уолтер Коллинз

«– Мелони, твою мать, что ты натворила? Ты обещала, что все будет нормально, но в итоге что?! – я злился не только на нее, но и на себя.

За то, что доверял такому человеку, что он не оправдал все то, что говорил и обещал. Я хотел просто убить ее и этого мудака.

– Она так противно кричала… Так плакала, – еле говорила брюнетка, от чего по мне прошла дрожь.

– Что. Ты. Сделала?! – начал орать я.

– Не кричи на меня, не смей повышать на меня голос! – её голос звенел, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Глаза сверкали злобой. – Не моя вина, что оно мне было не нужно! Я просто хотела развлечься, а в итоге потратила на тебя три года своей жизни!

– Я жалею обо всём! – продолжала она, и в её голосе не осталось ничего, кроме презрения. – Всё, абсолютно всё было ошибкой, и даже то, что…

– Заткнись! – взорвался я, ненависть переполняла меня так, что я едва контролировал себя. – Не смей даже произносить это вслух! Проваливай отсюда, немедленно!»

Проснувшись в холодном поту, я не сразу понял, где нахожусь. Темнота комнаты казалась плотной и осязаемой, как будто тени сжимали меня в своих цепких объятиях. Тело дрожало, а горло сковывало так, что даже слабый вздох казался невозможным. Мгновение длилось целую вечность, и только учащённое сердцебиение напоминало, что я всё ещё здесь, в этой реальности, а не там, в том давнем прошлом, откуда вновь вернулись призраки.

Я чувствовал, как холодный пот стекает по вискам, липнет к коже, оставляя неприятную прохладу на спине. Каждую ночь эти кошмары настигали меня, как старые раны, которые никак не заживут. Каждый раз, закрывая глаза, я погружался в глубины воспоминаний, настолько реальных, что границы сна и яви размывались.

Воспоминания всплывали волнами, накатывали, душили. Я снова был там, среди криков, звуков, которых не мог забыть. Страх, отчаяние и боль – всё возвращалось с такой силой, что казалось, будто это происходит прямо сейчас. В груди нарастала тяжесть, словно воздух вокруг стал густым и неподвижным.

Я сжал простыни, пытаясь вернуть себя в настоящее, ведь каждый момент кошмара казался таким реальным.

Рука, почти автоматически, потянулась к пачке Winston Classic, лежащей на прикроватной тумбочке. Словно это был единственный способ снова почувствовать контроль над ситуацией, хоть и такой временный, мимолётный. Пальцы дрожали, пока я выуживал сигарету, но привычное движение зажигалки и лёгкий щелчок стали едва ли не спасательным кругом, вытаскивающий меня из бездны.

Первый глоток дыма обжёг горло, разливая по лёгким знакомое, почти приятное жжение. Я втянул его глубже, сжав сигарету между губами, и ненадолго позволил себе закрыть глаза, будто никотиновый туман мог затуманить и мысли, вытеснить их прочь. Хоть на минуту. Дым плавно растекался по комнате, но внутри всё оставалось таким же: глухая боль, тревога, что будто застряли под рёбрами.

Этот кошмар… Он возвращается каждую ночь уже два года. Снова и снова, он настигает меня, как хищник. И каждый раз – как первый, как нож, по новой рассекающий старую рану. Мог бы привыкнуть, но нет. Он всегда захватывает врасплох, даже если я точно знаю: стоит закрыть глаза, и я снова окажусь там.

Глубокая затяжка… На секунду голова кружится от резкого удара никотина, но это даёт лишь иллюзию облегчения. Я ощущаю, как густой дым, смешанный с горечью внутри, временно притупляет остроту переживаний. Но стоит лишь сигарете догореть, как всё снова навалится.

Я знал, что нужно найти другой способ справляться. Но легче было обмануть себя, дать иллюзии успокоить сознание.

Лежа на спине, я вглядывался в тусклый, серый потолок. Огонёк сигареты медленно тлел в тишине, дым мягко поднимался вверх, завивался ленивыми кольцами, исчезая где-то в полутьме комнаты. Я затягивался глубже, чувствуя, как теплый никотин проникает в легкие, обволакивая их, словно наполняя меня чем-то нужным, чем-то, что позволяло хотя бы ненадолго расслабить напряжённое тело. Пряный вкус табака мягко щекотал горло, и я задержал дыхание, словно надеясь, что этот момент продлится чуть дольше.

На этот раз я проснулся один. Без этих одноразовых ночных связей, без чужих волос, запутавшихся на подушке, без сбивчивого дыхания рядом. Не было того странного ощущения неловкости, когда пытаешься вспомнить имя женщины, чьё лицо вскоре превратится в нечто размытое, незначительное. Проснуться одному – было неожиданно спокойнее. Впервые за долгое время я не чувствовал… пустоту.

Я смотрел на потолок, выдыхая дым, и размышлял. Жизнь текла мимо, а я просто был её случайным свидетелем. Кто-то приходил, кто-то уходил, оставляя за собой лишь слабый аромат духов и неразрешённую тишину по утрам. Это повторялось, как заезженная пластинка.

Выкинув окурок в пепельницу, наблюдал, как он тихо гаснет в пепле и встал с кровати, ведь пора было браться за дело. Работу, которую я обещал доделать. Сигаретный привкус всё ещё стоял во рту, когда я направился к столу, но мысли о кошмарах перестали тревожить.

Я сидел перед экраном, в комнате горел только тусклый свет монитора. В воздухе витал слабый запах кофе и табачного дыма. В такие моменты время теряло значение: ночи могли плавно перетекать в утро, но я этого не замечал. Вся концентрация уходила на строки кода, на ту сеть данных, которую мне предстояло взломать или защитить. За подобную работу мне отваливают кучу денег.

Это было как игра на грани – с одной стороны, предвкушение успеха, а с другой – опасность что-то упустить. Достаточно было одного неверного шага, и важная деталь могла ускользнуть, оставшись в тени.

Сайт, доступы… Иногда это всё, что я получал. И от этого внутри всегда росло лёгкое возбуждение. Не было чёткой карты или инструкции, по которой можно было бы войти в систему. Только интуиция и опыт. Это как бродить по незнакомому дому вслепую – на ощупь, на звук, надеясь найти ключ к двери, которая должна быть где-то здесь. Каждое действие – это шаг в неизвестность. Ты словно бросаешь вызов самому себе, проверяя, насколько глубоко сможешь копнуть.

Я любил этот процесс. Любил не просто за деньги, хотя они, конечно, играли роль. Мне нравилось ощущение, что я держу в руках что-то важное – чужие данные, которые доверили мне. Моя задача – найти слабые места, убедиться, что никто не сможет ими воспользоваться или же наоборот. Взлом приложений, сайтов… Для кого-то это просто работа, для меня – азарт. Это не просто рутинные тесты, это своего рода охота.

Иногда я просто начинал наугад. Клик, проверка, ещё клик… Иногда находил что-то за считанные минуты, а иногда – ничего. Это было как танец с кодом, с системой, где партнёр мог быть коварным, прятать свои слабости, но, тем не менее, он всегда выдавал себя, если быть достаточно внимательным. Ускользающие детали, мельчайшие лазейки. Когда я находил их, по телу пробегала волна удовлетворения – как если бы ты поймал неуловимую нить в огромной паутине.

Я пришел в хакеры именно так – через интерес и любопытство. Мне было семнадцать, и я отчаянно искал что-то, что могло бы стать моим. Мир казался слишком большим и слишком неопределённым, и я чувствовал себя маленькой деталью в этом бескрайнем механизме. В школе всё казалось одинаковым: химия – скучная, как и ее бесконечные формулы, биология – набор понятий, не оставляющих следа в душе. Но была одна вещь, которая заставляла меня замирать – информатика. Это была другая вселенная, где каждый код был загадкой, которую нужно было разгадать, каждый символ – инструментом для создания чего-то великого.

Любопытство вело меня дальше. Я тратил часы, сидя за компьютером, изучая каждый байт информации, как голодный исследователь. Я хотел не просто понимать, я хотел взламывать – проникать туда, куда другие не могли. Это было похоже на вызов, на тот момент, когда ты стоишь перед закрытой дверью, и где-то внутри тебя горит неугасаемое желание узнать, что за ней.

Момент, когда я впервые вошёл в систему безопасности, был странным. Я помню, как сердце застучало быстрее, как экран светился холодным светом, и всё вокруг исчезло. Это было как попадание в невидимый мир – место, которое принадлежало только мне. Не было ни страха, ни колебаний. Только восторг. Я начал творить свою магию, словно танцор, который наконец-то нашёл ритм, где каждый шаг был выверен и точен, но при этом свободен.

Каждая строчка кода, каждый обход барьера давали чувство свободы, как если бы я сам создавал свои законы в этом цифровом пространстве. Это было одновременно опасно и невероятно захватывающе. Я чувствовал себя живым, и каждая новая преграда становилась лишь новым вызовом, который я с удовольствием принимал.

Было уже поздно, когда я, наконец, с облегчением закрыл ноутбук. Работа была закончена – сложная, местами даже нудная. Еще раз проверив, что все в порядке, я скинул результат заказчику. Тот быстро ответил – короткое сообщение с подтверждением, а следом за ним звук уведомления о поступлении оплаты. Легкая ухмылка тронула мои губы. Всё, я свободен.