книга без названия [The Untitled Book]

Kris Alder

книга без названия [The Untitled Book]

крис алдер

книга без названия

[ The Untitled Book ]

Карьера. Любовь. Смысл жизни.

Попробуй вернуть все и сразу.

Забудь, кем был.

Реши, кем станешь.

.

Эта история, никак не укладывается в рамки одного жанра – психологического, шпионского, любовного или культурологического. Она оставляет пространство для интерпретации, начиная с названия – как для самого героя, так и для читателя.

Бывший американский разведчик-нелегал, карьера которого рухнула после провала операции в египетской пустыне, пытается начать все с чистого листа в Москве, где в жестоком мире большого бизнеса его ждут совсем другие правила игры.

Здесь ему предстоит стать своим среди чужих: участвовать в многомиллионных корпоративных сделках влюбиться, найти новых друзей, обрести новые смыслы.

Это пронзительно искренний и вместе с тем, ироничный роман с глубокими философскими рассуждениями и рефлексией в состоянии экзистенциального кризиса, о жизни лишенной ясного смысла и четкого направления, о риске, выборе и предательстве, поиске себя на грани двух миров.

От погружения в оперативные игры в Северной Африке до корпоративных баталий в московских небоскребах – эта книга держит читателя в напряжении от первой до последней страницы, с открытым финалом – как в повествовании, так и в судьбе героя.

Предисловие от автора

Эта книга написана экспатом1, на формально неродном мне русском языке, о моем пребывании в России. Не так чтобы совсем неродном, ведь моя бабушка по отцу – русская, родившаяся во Франции. В детстве отец часто говорил со мной на русском, поэтому владею я им на пристойном уровне. Тем не менее, до начала писательства я не имел привычки рассуждать на этом языке.

Несколько лет тому назад, приехав работать в Россию, я познакомился с Э. (он просил не называть его настоящего имени и не изменять его в повествовании).

Он убедительно на конкретных кейсах объяснил, что добиться успеха на любом поприще в России, без свободного владения основным языком этой страны, практически невозможно. Каким бы умным или влиятельным ты не был, все кончится там, где и началось – на границе. Для того, чтобы жить в России долго и счастливо нужно не просто свободно владеть русским языком, но и понимать его нюансы. В противном случае Ваш мозг будет рождать химеры о загадочной русской душе. И это в лучшем случае. В худшем возможна паранойя с видениями козней злобных русских.

Я не собирался долго и счастливо жить в России. Но и не хотел превратить свое пребывание в приключение. Желание спокойной жизни и убедительность доводов Э. привели к углубленному изучению языка. Он же подсказал самый простой и эффективный способ – ведение на нем дневника. Я убедился в том, что это действительно очень помогает, записывать впечатления от событий и перечитывать их спустя какое-то время.

По прошествии лет, я так и не стал русским, и по-прежнему остаюсь носителем иной культуры.

Поэтому, когда я занялся литературной обработкой своих дневниковых записей, мне снова потребовалась помощь Э. в переводе моей книги с русского на русский.

Конечно, спасибо ему за эту безвозмездную помощь, но он же и причина проблемы, которую помог решить. С его слов, это было легкой задачей, пришлось избавляться от тавтологии, слегка разнообразить язык изложения, а также в паре мест убрать неверную трактовку ситуации ввиду моего неполного понимания местной ментальности.

Еще Э. подсказал начать рассказ загодя, с до российского периода: “чтобы было понятно, как ты докатился до жизни такой”. Я не жалею, что часть моей жизни была связана с Россией, как бы он меня по этому поводу не подначивал. Так что, отсыл к предыдущему периоду только для создания контекста повествования.

Смею надеяться, что эта книга не переложение дневниковых записей в графоманский опус. Не следует ее также рассматривать в качестве руководства для экспатов по выживанию в России. Да и русским она ничего нового не сообщит об их стране, но может послужить зеркалом их жизни (уж не знаю, насколько кривым). Однако целевая аудитория данного произведения я сам, а мне книга понравилась. Особенно сам процесс ее написания.

Точку, а точнее заглавную букву в этой работе поставить я не сумел. Название так и не сложилось. В голову приходила только всякая пафосно-банальная ерунда. Дабы не изводить себя, и не смешить переводчика, редактора и издателя, а уж тем более читателей, я решил оставить данное произведение без наименования. К тому же, его отсутствие – в большей мере характеризует данный роман, нежели клишированное словосочетание.

Предисловие от “переводчика”

Не давай советов – и тогда тебе не придется устранять их последствия. Конечно, я рад, что Крис воспользовался моими рекомендациями, но в результате мне пришлось выступать в странной роли, и в неведомой мне области. Я ни разу не гуманитарий, и к тому же владею только тремя языками: русским устным, русским письменным и русским матерным. И вот я как бы переводчик! Смешно.

Однако соучаствовать в таком интересном проекте это конечно же большая удача. Мне кажется, у Криса проявились незаурядные творческие способности, и надеюсь они будут оценены по достоинству читателями. Моя роль была ничтожна. Всего лишь несколько стилистических правок и уточнений, да плюс парочка заданных вопросов, на основании которых Крис внес корректуру в свой текст.

От себя замечу, что сюжет вполне заслуживает того, чтобы по нему когда-нибудь сняли фильм. Не удивлюсь, если я буду в нем атлетически сложенным, высоким и голубоглазым блондином. Я был бы этому очень рад. Но и читать эту книгу тоже было интересно и увлекательно. Я участвовал в ее обработке, и ни разу об этом не пожалел.

Немного грустно от того, что жизнь развела нас с автором по разным странам, но мы остаемся друзьями и продолжаем общаться, хотя и не так часто, как хотелось бы. Эта книга будет всегда напоминать мне о годах, проведенных в сотрудничестве и дружеском офлайне.

Крис, счастья тебе! И успеха твоей книге!

Глава 1.

– 1

Операция была провалена. Сложно сказать, когда все пошло не так. Возможно, тому виной неосторожность агента, или Морис – наш резидент по Северной Африке, должным образом не озаботился обеспечением прикрытия. Но все равно, не стоило посылать к нам оперативников.

Мы планировали сделать все предельно скрытно. Но вдруг, в плавящемся от жары Мерса-Матрухе материализовалась группа из 5-ти бодрых европеоидов, все как на подбор спортивного телосложения. Хоть бы девчонок с собой взяли для прикрытия что-ли.

Когда вечером в мой номер в отеле “Клеопатра” постучали, я сразу понял: планы меняются. В нашей службе принято воспринимать такие изменения, как норму. Центр мог корректировать свои планы по разным причинам – как из-за серьезных соображений, так и по незначительным поводам.

За свои тридцать шесть лет, из которых службе была отдана треть, мне довелось попадать в разные ситуации. Но больше всего напрягали нервы не сложные и рискованные обстоятельства, а патологическая тяга штабных к внезапным изменениям.

Стук был специфический, гостиничный персонал так не стучится к постояльцам. Из-за двери показалось улыбающееся лицо офицера, из отдела безопасности операций. К лицу прилагался центнер мышечной массы, собранной в атлетичную фигуру под два метра. Перед заданием мне показывали его досье. Это был оперативный сотрудник с псевдонимом “Вождь” – мой контакт в нештатной ситуации. Разумеется, открытое взаимодействие не подразумевалось, оно ставило крест на моем нелегальном статусе. Его появление не предвещало ничего хорошего, но я улыбнулся ему.

– Привет, я Кайл. – Он протянул мне руку.

– Ну а меня ты знаешь. – Я ответил рукопожатием. – Заходи, чувствуй себя как дома. А куда плакат дел?

Лицо Кайла окаменело: – Какой плакат?

– Ну типа “Американская спецслужба выполняет задание. Просьба оказывать содействие”.

Кайл осклабился.

– Остряк… Тебе что-то не нравится?

– Да нет, все в порядке. Только теперь, после нашего публичного братания, я вместе с тобой становлюсь героем реалити-шоу, которое пройдет в живой трансляции в Мухабарат. Вообще-то это не входило в мои планы, а тебя видимо для этого и прислали. Ты один?

– Нас пятеро, я старший. …Я действовал по инструкции. – Выдавил из себя Кайл.

– Не сомневаюсь. Проходи, не стой в дверях. – Я тихонько подтолкнул его сзади, и почувствовал, как рефлекторно напряглись мышцы спины. Такая реакция характерна для оперативников. В критической ситуации у них словно что-то замыкает в мозгу.

Если ты чужой, или они тебя воспринимают как опасность, то жди реакции: от еле заметного движения плечами, до вполне явного выражения агрессии. Даже если ты босс, то подтолкнув опера в спину, все равно почувствуешь, как она напряглась. Это всего лишь рефлексы, выработанные годами.

Кстати, это очень удобный способ понять, как будут строиться ваши отношения: кто кому в помощь. Кайл не проявил никакого недовольства.

Мы вошли в холл моего номера. Я предложил ему выпить и присесть, но он отказался и от того, и от другого.

– Как долетели?

– А с чего ты решил, что мы прилетели?

– Ну поскольку ты заявился ко мне, прямо в номер, а меня даже не потрудились предупредить о встрече, полагаю имеется срочность. Фантазия у наших не в чести. Нет чтобы с парашютом на крышу, ну в крайнем случае с аквалангом на ночной пляж.

– Ладно, оставим это. – Кайл подошел к окну, и как бы, между прочим, осмотрел оконную раму, провел ладонью под подоконником. Брезгливо растер пальцами.

– Как скажешь, добрый юноша. И не трать время попусту, я каждый день проверяю помещение на жучки. В этом номере можешь говорить без опаски. С чем пришел?

Кайл еще пару секунд повращал головой, скорее по инерции, и плюхнулся в кресло. Я остался стоять.

– Ситуация изменилась. Твой груз до места встречи вряд ли доберется. А вот нас там будут встречать.

Я присел у стены. Твою ж мать! Три месяца активной фазы операции можно списать в потери.

– Эта информация из Ливии, или от нас? – Я поймал себя на мысли, что Египет для меня уже стал своим, “у нас”. – …В смысле из Египта.

– Я не знаю. Наверное, детали доведут до резидента.

– …И почему ты говоришь: “нас”?

– Моя задача – предложить тебе отменить операцию. Поскольку есть основания считать, что за тобой и грузом уже установлено наблюдение, с целью осуществить захват в момент контакта. А если ты все же решишь, что останавливать операцию нельзя, то моя группа должна тебя прикрывать.

Ведь понимали же, что не отменю, потому и прислали оперативников! Только зачем так демонстративно?!

– 2

Поутру приехал Морис. От Каира было порядка четырех сотен километров, и получается, что выехал он затемно. Это было благоразумно, никакой кондиционер не спасал от египетского солнечного палева. Хоть в белое одевайся, хоть голым сиди.

А ночью другая беда – туристические автобусы и трейлеры с усталыми засыпающими водителями. Такой отправит тебя на обочину и не заметит. Но это судьба, если она тебя хранит, то как-нибудь увернешься. В общем, как говорят арабы, иншалла.

Морис снял себе номер с северной стороны, с видом на море, и ушел поспать “на пару часиков”. Тем временем Кайл и его парни плескались в бассейне. Ночь они провели в баре отеля, а теперь трое из них оттягивались с девицами, из Болгарии. Визг и хохот долетали до самых дальних закоулков отеля. Но в эти дни постояльцев оказалось на удивление мало, а те, что и были, приехали в основном из бедных европейских стран, и сами не прочь покуролесить. Наблюдая это, я всегда удивлялся терпимости египтян. Объяснить ее только любовью к деньгам туристов не получалось.

Пока солнце не вошло в зенит, я отправился встряхнуться на берег. Теплый и мягкий, как пух, песок согревал ступни, легкий бриз лохматил волосы… Даже подступающая жара не угнетала как обычно. Скинув майку и шорты, я пробежал наискосок по пенному краю, и взрезал набегающую волну. Соль на губах успокоила кипящий мозг, а сотня метров русским стилем разогнала кровь по телу, и расслабила ком сжимавший желудок со вчерашнего вечера. Обида и сожаление оставили меня, а мысли вновь стали логичными и структурированными.

Итак, целых три месяца изнурительной работы, когда порой целыми неделями приходилось спать по три – четыре часа, можно списать как бесцельно проведенное время. Агент, собравший ценные материалы и находившийся под нашей защитой, был под угрозой. Срыв операции, на которую была потрачена треть годового бюджета нашего отдела, будет означать конец моей карьере, а может быть и увольнение со службы. Прощай, сынок! Тут не нужны неудачники.

Ну уж нет! Поскольку прямого запрета на проведение операции не поступило, решение оставалось за мной. А присланные оперативники позволяют ее переформатировать. К жестким играм мне не привыкать, но времени для подготовки нового плана было маловато. Что ж, значит будет больше импровизации.

Выйдя на берег, я просушил полотенцем волосы и легкой трусцой двинул навстречу солнцу. Мне всегда так удобнее думать. Во-первых, мысли выстраиваются в ритм шагов, а во-вторых, часть сил отнимает физическая нагрузка, и это заставляет сосредоточиться на главном.

Первоначально планировалось забрать агента в районе “собаки” у Эль-Джауфа. Быстрый прорыв на ливийскую сторону и назад, далее – на Цесне в Судан. На все потребовалось бы чуть меньше суток. Остальная логистика уже не моя задача. Для выполнения плана Морис купил два дизельных внедорожника, их обвесили системами радиоконтроля и дополнительными топливными баками, и разместили в первой контрольной точке "25х25". Ливано-египетская граница не имеет эшелонированной системы контроля, а патрулирование весьма рыхлое с обеих сторон. У нас был высокий шанс все сделать скрытно. Поскольку у агента была хорошая легенда для пребывания в Эль-Джауфе, хватились бы его не скоро, через сутки, а то и двое. Этого вполне хватало для эвакуации из Судана. А теперь всю операцию нужно было перекраивать, к тому же агента взяли под наблюдение, и оперативная связь с ним была невозможна. Он по-любому уже в Эль-Джауфе, и если завтра до заката мы его оттуда не заберем, то он вернется домой, где его тут же возьмут в оборот сотрудники Мухабарат.

Я пробежал свои традиционные два километра, и повернул назад. Солнце уже не слепило глаза, и далеко в небе я отчетливо различил самолет – маломерок, каких-то местных авиалиний.

Помню, что в тот момент я подумал о том, что, наверное, так же нарезает небо Африки, путая следы непонятными маршрутами, наша Цессна. Самолет в этой операции весьма ценный ресурс. Он как ферзь в шахматной партии, способен дать перевес на любом направлении, но при одном условии, если о нем ничего неизвестно противной стороне.

Я ничего не знал об утечке. Морис еще спал, и не факт, что подробности ему известны. Вероятнее всего, утечка не результат контригры Мухабарат, а следствие неосторожности агента, тогда маршрут передвижения им неизвестен.

Впрочем, даже если им еще не известны наши намерения, то все равно, уже менее чем через час после начала движения в сторону границы Ливии, мы будем как на ладони.

…Как на ладони… И хорошо! То есть, если они увидят, что мы выдвигаемся в сторону Эль-Джауфа, то сочтут, что все идет по их плану. Но забирать агента придется иначе, и в другом месте. Альтернативным транспортом, в условиях сложившегося цейтнота, может быть только Цессна. Гнать ее в глубь страны опасно, засветимся. Поэтому агент должен будет выехать из Эль-Джауф, но не в Адждабию, а в сторону Эль-Увайната – зоны соприкосновения Египта, Ливии и Судана. Снимать его нужно где-то посередине, в районе Кюр Зувайях. Место там пустынное, хорошо просматриваемое.

Самолет подойдет низко со стороны солнца, следопыты увидят его только перед самой посадкой, а если повезет, то и не заметят вовсе. На погрузку и взлет две минуты, приблизиться для захвата не успеют. Перехватчики с Куфры даже поднимать не станут – разные ведомства, а афишировать свои провалы спецслужбы не любят. В общем «зеленый коридор» намечен, остались тактические детали.

Настроение заметно улучшилось.

Я приблизился к тому месту, с которого начал пробежку, и снова свело кишки. Вокруг места, где оставалось полотенце и одежда, виднелись следы метелки. Видимо кто-то любопытствовал, что я там положил, но не хотел оставлять свои следы.

Теперь у меня уже не осталось сомнений – мы были под наблюдением. Нам предстояло понять, кто на хвосте – ливийцы или египтяне. Не останавливаясь, я подхватил полотенце и шкурки, пробежав еще немного, перешел на шаг перед входом на гостиничную территорию.

– 3

Морис полулежал в кресле своего гостиничного номера, закинув ноги на подлокотник. Видно было, что бессонная ночь дает еще о себе знать. Одутловатость уже немолодого лица подчеркивалась взлохмаченными остатками волос. В этой операции на него замыкалось очень много задач, от работы с местной агентурой и ресурсного обеспечения до обычной логистики. Я полагаю, что в последние пару месяцев он с трудом находил время для самого обычного отдыха.

Поскольку номер еще не был проверен, мы вели наш диалог при помощи записок, сопровождая его пустым трепом. Я сообщил Морису об изменении плана операции и причинах, а также об утреннем инциденте. Он пообещал выяснить в отделе источник утечки, решить вопрос с дополнительными ресурсами и разобраться со слежкой. Я оставил его в тяжелой задумчивости.

Выйдя от Мориса, я заглянул в бассейн, а затем в бар. Парни уже разбрелись кто куда, оставив хохотушек в одиночестве. Двоих оперативников я заметил уходящими в город, а Кайла нашел в его номере. Он разделся ко сну, и встретил меня в одних трусах. Я слегка позавидовал его идеальному телосложению, которое слегка портил или напротив украшал длинный шрам в районе левого плеча.

У этого парня был большой послужной список с боевым опытом и это ранение он получил во время операции в Сьерра-Леоне. Его команда вытаскивала инженеров-связистов, попавших в заложники антиправительственной группировки, и что-то пошло не так. Они впятером удерживали оборону больше суток, а потом умудрились просочиться сквозь окружение, и уйти через тропический лес в зону эвакуации. Вождь был серьезно ранен, но прошел по джунглям больше сотни километров.

– Привет! – коротко бросил Кайл. Он приложил палец к губам, а затем ткнул им куда-то вглубь комнаты, что означало прослушку.

Объясняемся с ним также с помощью бумаги и карты, на которой показываю маршрут и контрольные точки измененного плана операции. Но вслух обсуждаем с ним сексуальную и алкогольную невоздержанность его товарищей. Я обещаю ему ралли по пустыне, с заездом в оазис Сива.

Кайл еще раз бегло прочитал мои записи, и отдал их мне, произнеся: – А что? Очень даже забавно. Думаю и ребятам понравится. Когда выезжаем?

– Как стемнеет, чтобы не изжариться в машинах.

– Отлично! Тогда я предупрежу ребят, а потом в душ и спать.

– 4

Я тоже решил выспаться. Когда вновь появится возможность для полноценного отдыха, было непонятно. Лежа на кровати, я додумывал детали операции.

Оставалось неясным, как сообщить агенту о новом месте встречи, и как увести основную часть группы из-под наблюдения. А может быть и не нужно маскироваться? Просто разделить группу надвое, и пусть каждая движется по своему маршруту. Вероятность внутренней утечки крайне низка, но и в этом случае быстрой реакции в недрах Мухабарат ожидать не следует, они наверняка будут дожидаться контакта ливийской части группы с агентом.

Перебрав так и сяк все варианты, я остановился на следующем плане. Мы выезжаем на двух машинах. За нами идет машина прикрытия, о которой кроме Мориса и меня никто не знает. Планировавшейся замены машин в первой контрольной точке теперь не будет. На сопредельную территорию уйдет первая пара, там останется одна из машин, с которой сольют топливо, а на второй вернутся в Сиву и дальше сразу в Каир.

В тоже время моя половина группы пересядет на вторую пару машин и поедет к югу, чтобы там встретить агента. Задача прикрытия пресечь наблюдение, и не дать обнаружить разделение группы.

Моя часть группы будет двигаться вдоль границы, к Гильф-эль-Кебиру, в долину Вади-Сора. Там, в районе Пещеры Пловцов есть необорудованная площадка, пригодная для посадки Цессны – вторая контрольная точка на маршруте. После промежуточной посадки мы с оперативниками вылетим в район Кюр Зувайях, забираем агента и возвращаемся.

Вести агента напрямую в Судан нельзя. После экстренной эвакуации агента, номер борта и маршрут вычислят моментально. В Судане ливийская агентура немногочисленна, но очень активна, поэтому попытка окружения места посадки Цессны и ее захвата весьма вероятна. В Египетской пустыне таких возможностей у них нет. Поэтому пересадим агента на машину, и малой скоростью двинемся через пустыню … в Судан на третью контрольную точку, и далее по запланированному ранее маршруту. А искать нас будут в Египте! Главное – ливийской группе быстро убраться из Египта. На худой конец ее прикроет и вывезет Морис. Осталось сообщить агенту о новом месте встречи.

В последний год мы встречались с агентом в египетском приграничье, но почти через раз встреча срывалась из-за установленной за ним слежки. Когда мне это изрядно надоело, я заказал в отделе установку авто-навигатора со скрытной спутниковой спецсвязью и установил ее в машине агента.

Теперь было возможно в назначенный час подхватить его на своем маршруте лабиринтами улиц завести в какой-нибудь закоулок, где практически на ходу обменяться посылками. При любой слежке перехватить такую передачу было практически нереально.

Три месяца тому назад агент получил доступ к источнику ключевой информации, и операция вошла в финальную стадию. Мы прекратили прямые контакты, чтобы снизить риски. Но навигатор в машине агента остался. Сейчас это был наш единственный шанс передать ему координаты нового места встречи.

Вот теперь порядок, и можно расслабиться. Меня всегда до кишок изматывала подготовительная фаза. Внутренний контролер требовал продумать все детали, и пока этого не случалось, я лишался нормального сна и аппетита.

Все менялось во время операций. Зачастую шестое чувство заставляло отступать от плана, иногда радикально, и тогда я следовал своей интуиции. Пока такой подход меня не подводил.

– 5

Спал я недолго, но успел полностью восстановиться. За это и люблю дневной сон. Традиция полуденного отдыха – сиесты, характерна только для южных стран, и связана с невозможностью работать под палящим солнцем.

Я северянин, но сиеста пришлась мне по вкусу. Вспоминаю, как начиная работать на Ближнем Востоке, я с непривычки шизел от вымирающих в разгар дня городов. Нет, люди никуда не пропадали, да и машины ездили, но сделать что-то в этот период было невозможно. Делами в это время никто не занимался.

Я действовал под прикрытием инженерной компании, и по работе должен был вести переговоры с чиновниками. За все время мне ни разу не удалось с кем-либо из них встретиться в период с часа до пяти. Рабочий день в арабских странах начинается рано, обычно часов в восемь, а заканчивается около двух. Потом все замирает. Жизнь восстанавливается после пяти, и продолжается за полночь. Высокие чины предпочитают встречи с гостями в вечернее время, а если ты для них важен, то за трапезой.

На часах было без малого шесть вечера. Первый визит я нанес Морису, постучался и вошел в его номер. Он практически никогда не закрывал дверь. Морис находился в состоянии полной боевой готовности и был похож на взведенную пружину.

Я умею отличать такого Мориса, от повседневного. Каждый раз, начиная операцию в зоне его ответственности, я наблюдал Мориса в таком состоянии. С виду он оставался прежним, ну разве что более тщательно причесанным и без какой-либо небрежности в одежде. В такие дни он не использовал парфюм, или мой нюх его не улавливал. Он начинал говорить короткими четкими фразами, его голос становился тише, но в тоже время звучал четче. И практически ни разу, он не давал свободу своим эмоциям, даже не улыбался. Мне казалось, что в такие моменты Морис становился памятником себе.

Этот монумент стоял у окна, пристально вглядываясь в даль. Что он там мог увидеть, кроме удлиняющихся теней разнокалиберных домов, покрывающих все пространство до самого берега?

Наверное, в эти минуты Морис просчитывал тысячи вариантов развития событий предстоящей операции. В этой игре с судьбой нам предстояло быть быстрее и безжалостнее, чем сама смерть.