скачать книгу бесплатно
Кастилос, улыбаясь, наблюдал за ней, пока что-то не заставило его помрачнеть.
– Жаль, что так вышло, – сказал он. – Я про Варготос. В те дни, когда я гостил здесь, город процветал. Никакой стены не было, а люди вели себя прилично. Ты встречала графа Ливирро?
Ирабиль кивнула.
– Почему ты думаешь, что он поможет? – Она говорила с набитым ртом, но Кастилос понял.
– А что, похоже, будто все эти люди живут в бараках?
Миска опустела. Принцесса огляделась. Народу все меньше, многие уснули. Слуги их расталкивали. Кто знает, как выглядят люди, живущие в бараках? Наверное, все же не так…
– За комнату с меня содрали две монеты, – сказал Кастилос.
Принцесса вздрогнула, поняв сразу две вещи. Во-первых, если золото в ходу, значит, жизнь идет по-прежнему. А во-вторых…
– Мы что, в одной комнате будем?!
– Там две кровати, не волнуйся.
– Но…
– И, – сказал Кастилос, глядя принцессе в глаза. – Ты думаешь, я тебя оставлю одну? Лучше ты будешь стесняться меня и ненавидеть, чем… Что-либо другое.
С мрачным выражением лица Ирабиль подняла миску. Кастилос откинулся на спинку стула.
– Эй, за стойкой! – крикнул он. – Повтори-ка своего знаменитого супа.
– В проживание только один ужин включен, никаких добавок, – откликнулся хозяин.
– Все так. Один ужин на две персоны. Миска была одна. Считать-то умеешь? Могу научить, начну с ребер.
– Язык придержи, сопляк, – проворчал хозяин, оторвавшись от стула. – Щас все будет.
– Хлеба захвати.
– А шел бы ты…
Хозяин скрылся в дверях кухни. Видимо, вечерами здесь у прислуги хватало забот.
– А почему не скажешь, что ты – вампир? – спросила Ирабиль. – Он бы не вел себя так.
– Я не для того принял дар и дошел до Алой Реки, чтобы мне в кабаках ноги целовали.
– Зачем тогда? – заинтересовалась Ирабиль.
– Много будешь знать – скоро состаришься, – улыбнулся Кастилос и щелкнул принцессу по носу. – Кстати, у людей быстро появляются морщины, если они так хмурятся. Появляются и остаются навсегда.
«Морщины!» – ужаснулась Ирабиль. Она сразу же улыбнулась, несмотря на то, что захотелось плакать. Увидев ее гримаску. Кастилос покатился со смеху.
– Да, – воскликнул он. – Теперь я их всех понимаю.
– Кого? – снова нахмурилась Ирабиль.
– Левмира, Аммита – всех. Тебя либо сразу обожать больше жизни, либо пристукнуть с первого взгляда хочется.
Не обращая внимания на горящие щеки (не то от вина, не то от смущения), И сказала мрачным голосом:
– Не пристукнул ведь.
Из замешательства Кастилоса вывела тарелка с куриным окорочком и картофельным пюре, опустившаяся на стол. Принцесса и Кастилос подняли головы. Высокий парень лет двадцати, с благородными чертами лица, отнюдь не походил на прислугу. Темно-синие глаза посмотрели на И, на Кастилоса.
– Это что? – Кастилос кивнул на тарелку.
– Называется «еда», – чуть глухим голосом сказал парень. – Здесь много чего можно получить, если правильно спрашивать. – Не дожидаясь приглашения, он уселся за стол. – Ну? Кто из вас двоих – герцог Кастилос Вэссэлот?
– Она. – Кастилос, глазом не моргнув, указал на Ирабиль.
– Так и подумал, – кивнул парень. Повернулся к принцессе, руки легли на стол. Лицо грозное, а в глазах почему-то улыбка. Это несоответствие заворожило Ирабиль, отвести взгляд оказалось не под силу.
– Вижу, замаскироваться у тебя ума хватило, – заговорил парень. – А потом что? Головой ударился? Зачем назвался на входе? Поздравляю, почтовые голуби уже в пути.
– Голуби? – пробормотала Ирабиль.
– Ага. Те, что с когтями на крыльях. Надо бы вытащить тебя на улицу, да как следует подвыбить дурь.
Принцесса шарахнулась, чуть не упала со стула. Кастилос, перегнувшись через стол, придержал ее за плечо.
– Хватит шутки шутить, – сказал, глядя на парня. – Кто ты, и в чем твоя проблема?
– Так мне теперь с тобой разговаривать, да? – обратился к нему парень. – Ладно. Ты кушай, детка. Прости за испуг.
– Детка? – возмутилась Ирабиль. На миг показалось, сердце вот-вот остановится. Взять бы, да приложить этого наглеца рожей об стол! – У меня есть имя…
– Которое я слышать не желаю, – отрезал парень. – Меня зовут Роткир, и это нормально. А если твое имя хоть немного связано с нашим досточтимым королем – лучше назови другое.
Подумав, И сказала:
– Ирия.
– Мне нравится, – кивнул Роткир и вновь обратился к Кастилосу: – Серьезно, мужик, ты поступил очень глупо. Не мог просто перелететь через стену? Здесь постоянно шныряют туда-обратно, никто бы внимания не обратил.
– Моя сестра, – Кастилос взглядом указал на И, – не умеет летать. К тому же я посчитал невежливым проникать в дом своего друга тайком. Он не хочет меня видеть?
– Он передает привет. Утром пришлет за тобой карету. Да, вот еще. – Роткир выложил на стол увесистый кошель. – Возьмете на рынке нормальное шмотье, и можете переехать в клоповник поприличнее.
Приоткрыв кошель, Кастилос вскинул брови. Принцесса тоже попробовала сунуть нос, но кошель захлопнулся. Сердитое выражение лица Ирабиль не укрылось от Кастилоса. Он толкнул к ней кошель. Внутри оказались золотые монеты. Одну из них И вынула. Повертела между пальцами.
Роткир смотрел на девушку с умилением, даже, кажется, прослезился.
– Твоя сестра давно из сказки?
– Три дня как. – Кастилос забрал монету и закрыл кошель. – Не надо показывать всем вокруг такие вещи.
– Почему? – захлопала глазами принцесса.
– Потому что тебя за этот мешочек убьют, изнасилуют, ограбят, а потом снова изнасилуют, – пояснил Роткир. – Впрочем, возможно, в другом порядке. Ладно. – Хлопнув руками по столу, Роткир встал. – Меньше болтовни, больше внимательности. С графом говорите очень осторожно, он будет не один. На все вопросы ответит сам, позже. Я всегда неподалеку. Если что понадобится – скажите толстяку, он меня отыщет.
– А что ты умеешь? – спросил Кастилос.
– Здесь? Все. Спокойной ночи.
Роткир ушел, не оглядываясь. Принцесса проводила его взглядом.
– Похоже, Эрлот дотянулся досюда, – вздохнул Кастилос, подливая вина. – Ладно, завтра разберемся. Эй! – пощелкал пальцами перед носом Ирабиль.
Девушка встрепенулась, краска залила лицо.
– Устала, – буркнула И, пряча взгляд.
– Заметно. Дело, конечно, не мое, но ты уж постарайся себя не забыть. Шестнадцать лет – это непросто, по себе знаю. А когда они вот так падают на голову, должно быть, еще сложнее. Так что держи себя в руках.
Глядя в тарелку, Ирабиль вспомнила Левмира и улыбнулась. Сохранить себя? Да запросто! С этой мыслью она выпила вина. А потом – еще и еще, будто пыталась утопить в нем какую-то надоедливую мысль.
Вдруг все мысли исчезли. Принцесса обнаружила, что висит на плече Кастилоса, который поднимается по ступенькам.
– Ты хороший, – вздохнула она, обхватив его руками. Прежде чем провалиться в сон, услышала ответ:
– Полезешь целоваться – налысо побрею.
Глава 6
Юг
От сумасшедшего визга – звука, который не должен издавать мужчина, – заложило уши. Ладони дрогнули, но Сиера не позволила себе укрыться от кошмара. Закрыв глаза, она, чуть дыша, продолжала сидеть в своем уголке, в норке, вырытой в позабытом в углу мусоре. Вонючие слежавшиеся матрацы, гнилые доски и даже кости людей. Никто в целом мире не знал, что происходит в этом подвале. Не должна была узнать и она. Но – узнала.
– Нормально? Живой? – Сиера услышала голос мужа и тихо-тихо подалась вперед, прильнула к щели между двумя досками.
Барон Модор обнимал человека, подвешенного на цепях посреди маленькой площадки. Человек уже не визжал – попискивал, как мышь с переломленным хребтом.
– Как же ты меня напугал, малыш, как напугал, – бормотал барон, ткнувшись лбом в лоб человека. – Я думал… Думал, ты умираешь, малыш…
Из ладони барона свешивалась плеть, с которой на каменный пол стекала кровь.
Сиера знала, что не одна смотрит. Свидетелями безумия барона стали десятки людей. Это от их немытых тел, от их испражнений стоит такой смрад, что с бьющимся сердцем здесь невозможно находиться. Большую часть времени они стонут и плачут, отбирают друг у друга скудные пайки и надеются… На что-то, наверное, надеются.
Но однажды в подвал спускается барон в сопровождении адъютанта – этот и сейчас здесь, Сиера его не видела, но слышала хихиканье. Барон лично указывал жертву, и адъютант выволакивал несчастного или несчастную из клетки, заковывал в цепи, подвешивал на крюк.
– Еще немного, малыш, – просил барон. – Еще капельку потерпишь – и все закончится. Хорошо? Да?
Сиера слышала это раз в пятнадцатый, не меньше, но снова к горлу подступила тошнота. Ведь разве не с нею он разговаривает так же?
«Прости, малыш, я подвел тебя. – И пронизывающий ветер, все семь пресловутых ветров рвут одежды стоящих на скале над разоренной долиной. – Я во всем виноват, знаю. – И ветер сушит слезы. – Постарайся перетерпеть это, малыш. У тебя есть вечность, а она… Она многое стирает».
– Готов? Смотри, здесь нет ничего такого, к чему мы бы уже не привыкли. Я просто поднимаю плеть…
Закрыв глаза, Сиера слышала удар, но стона мужчины не застала. Она далеко отсюда, в том судьбоносном дне, когда…
…когда пели птицы над красивейшим садом графа, а тень от его дворца падала на другую сторону, и солнце заливало все вокруг, и тени вихрились причудливой круговертью, а от ароматов темнело в глазах.
Впрочем, не только от ароматов. Модор неделю поил ее отварами, от которых Сиера проваливалась в небытие, в пустоту, заполняемую лишь голосом барона:
– Ты любишь меня, потому что я спасу твоих близких.
– Да, – шептали ее губы, потому что это он хотел услышать. Но пустота слышала иное.
– Я все вытерплю и любую кару взвалю на себя – ради них, – говорила Сиера, заполняя ничто воспоминаниями о братике, о маме и обо всех по очереди односельчанах. Вспоминала даже, как они все плевались и отворачивались, провожая ее в последний раз. Нет, не все… Брат не плевался и глаз не отвел, хотя перед этим всю ночь умолял остаться. Он сидел на скамейке у дверей дома и играл на свирели грустную мелодию, переливы которой не раз еще оживут в сердце Сиеры.
– Ты любишь меня, потому что я спасу твоих близких, – настаивал голос, перебивая мелодию. – Они глупые, но ты их простишь, а я их спасу. И за это ты любишь меня.
– Да, – снова и снова шептали губы.
И горечь неведомых трав.
– Осторожней, малыш. – Он подхватил ее, когда ноги в очередной раз не выдержали вес тела. Прохладные руки сжали обнаженное тело под серым шелковым балахоном. – Держись, скоро все закончится, и тебе станет так хорошо, как никогда.
Слов она не слышала, лениво думала о том, что даже это пошлое прикосновение больше не вызывает дрожи. Привыкла.
Потемнело в глазах. Очнулась, почти вися на руках барона. Шли мрачным коридором с черными стенами и потолком. Факел в руке спешащего впереди слуги отбрасывал блики на белый мраморный пол. Но вот алая полоса перечеркнула белизну, брякнул в замке ключ.
– Еще чуть-чуть, малыш, – колыхнул воздух у самого уха шепот барона.
Сиера перешагнула алую черту, и в этот миг с треском лопнули нити, которыми она пыталась себя с чем-то связать. Одна… Никого больше не будет рядом, кроме этого существа, что утверждает, будто она его любит. Может, и правда любит? Кто ее знает, какая она, эта любовь…
Графа она не запомнила. Он превратился для нее в громовой голос, в теплые ладони, вызывающие дрожь, и в густую сладкую кровь.
Церемониальный зал. Обступившие ее девушки, что сняли последнее – серый балахон – и распустили волосы. Прикосновение руки графа. Он помог ей взойти по мраморным ступеням на стол, напоминающий жертвенник. Такие складывали в деревне, когда приносили жертвы Солнцу. С каждым годом все реже, но старики помнили обычай.
Прикосновение чужих губ к шее, легкий укол.
– Сиера, – прошептал голос. – Хочешь ли ты, чтобы я назвал твое истинное имя? Имя, которое предначертала тебе Река?
Барон сотни раз говорил ей, что на церемонии нужно либо молчать, либо отвечать кратко, но тут в голове опять поднялся туман, и Сиера принялась повторять, как заклятие, то, что слышала от одного из старейшин:
– Для тех, кто внизу, Река – повелительница. Мы же отданы Солнцу. И нет другого господина – лишь Солнце великое, Солнце всеобщее. Солнце однажды взойдет над Рекой и осушит ее воды. В тот день и час скверна исчезнет с земли…
Наверное, барон издал какой-то звук, потому что Сиера отчетливо почувствовала его испуг. А может, виной тому яд барона, что переполнял ее кровь вкупе с дурманящими травами.
А граф засмеялся. Его ладони скользнули по ее телу, заставляя кожу покрываться мурашками.
