скачать книгу бесплатно
– Осквернил?! – воскликнул Мелаирим. – Что ж, это, конечно, непростительно. Исполняйте свой долг, благородные рыцари. Каждый должен нести ответ за свои поступки.
Он пошёл дальше своей дорогой, однако, когда проходил мимо, то быстро и внимательно посмотрел мне в лицо и, кажется, подмигнул. Впервые в жизни у меня на сердце потеплело от подмигивания незнакомого мужчины.
– Что встал? Пошёл! – рявкнул на меня рыцарь справа.
Здорово, теперь я ещё и виноват. А кто, спрашивается, избаловал меня, таская на руках?
Выпендриваться я не стал, пошёл ногами. Рыцари по-прежнему держали меня с двух сторон, но не так жёстко.
Казематы оказались также высеченными в толще скалы, как и святилище, но выглядели поскромнее. У входа рыцари запалили факел. Меня протащили широким коридором и бросили в одну из камер. А потом произошло вот что: из пола у меня на глазах выросли металлические прутья и упёрлись в потолок. Решётка закрылась. И рыцари преспокойно ушли.
Я поёжился: тут было прохладно. И к слову, темно, хоть глаз выколи. Окошко в каземате имелось, но, видимо, выходило на соседнюю скалу, которая напрочь загораживала свет.
Я вытянул руки, сделал пару шагов и во что-то упёрся коленом. Наклонился, пощупал. Похоже, койка или типа того. Тоже каменная, но застелена чем-то вроде облезлой шкуры. Пахло так себе, но я присел: не в моем положении было брезговать.
Могли бы хоть факел оставить, изверги. Хотя… Стоп! А вот это уже мысль на миллион. Я сунул руку в карман джинсов и улыбнулся. Смарт оказался на месте. Вот бы он ещё работал…
От перенесённого жара корпус чуть-чуть деформировался, я ощущал это пальцами. Но когда я нажал на кнопку включения, экран засветился, и на меня посмотрела знакомая мордашка Рены из аниме «Когда плачут цикады». Здравствуй, милая, рад тебя видеть. Сети, разумеется, нет и в помине.
Я провёл пальцем по экрану и увидел цифры. Вернее, приготовился увидеть цифры, а увидел непонятные закорючки. То есть цифры-то были обычными, которые в первом классе изучают, но я их совсем не разбирал. Для меня они были непонятными письменами. Только единицу я более-менее воспринял, а остальные плясали перед глазами, сливаясь в причудливый узор.
Стоило попытаться сосредоточиться, и заболела голова. Как будто опять кто-то загоняет туда паяльник… Нет-нет, всё, я понял. Лингвистическая база переписана, математическая, видать, тоже попала под раздачу. Но, хвала Огню, мне и не нужно вводить ПИН-код, у меня всё важное настроено и так.
Я удержал кнопку «домик», и крохотный светодиодик фонарика вспыхнул, разогнав тьму. Положив смартфон рядом с собой экраном вниз, я огляделся.
Хотя было бы что оглядывать. Комнатушка два на три, каменные стены, железная решётка. В одном углу – шконка, на которой я и сижу, в другом – дыра в полу. Ни водопровода, ни хотя бы туалетной бумаги. Так себе сервис, скажем прямо.
Я подошёл к решётке, подёргал её – как влитая.
– Есть здесь кто? – крикнул я.
– Кто?.. Кто?.. – отозвалось эхо.
– Да хоть кто-нибудь! – огрызнулся я.
– Не будь… Не будь…
– Вот спасибо, – буркнул я и вернулся на шконку.
Фонарик выключил. Подумав, выключил и телефон. Как знать, вдруг ещё пригодится. Зарядных устройств здесь, скорее всего, не найти, а батарея высадится в мгновение ока, особенно если вздумают обновляться какие-нибудь сервисы «корпорации добра».
Итак, что мы имеем? Я однозначно попал в какой-то фэнтезячий средневековый мир. Банальнее и придумать нельзя. Как будто этого было мало, я успел попасть ещё и в нехилый переплёт. Интересно, что тут полагается за осквернение святилища?
Ответа я, разумеется, не ждал, но ответ пришёл.
Осквернение святилища не членом клана относится к тягчайшим преступлениям против клана. В зависимости от решения Ордена карается смертной казнью либо принесением в жертву Падшему.
Я внимательно изучил огненные буквы в поисках утешения. Утешения не было. Буквы растаяли.
– Смертная казнь либо принесение в жертву, – повторил я. – Даже не знаю, что и выбрать. Всё такое вкусное…
Впрочем, если верить буквам, то выбирать мне и не придётся: решит какой-то Орден. Вот спрашивается: и зачем было меня в этот мир тащить, если через несколько часов меня угробят? Может, для того и тащили, конечно. Мало ли, вдруг у них тут жертв для Падшего не хватает, приходится из других миров похищать. Что ж, хоть какая-то от меня польза будет. Слабое утешение, но другого нет.
Хотя есть другое. Я вспомнил, как почтенный Мелаирим мне загадочно подмигнул. Ну а что? Может быть, он что-то предпримет. Видно же, что мужик тут не конюшни чистит. Замолвит где-нибудь словечко. Зачем я ему нужен, конечно, другой вопрос, но будем решать проблемы по мере их поступления.
Решив так, я улёгся на вонючую шкуру и закрыл глаза. Не думал, что усну, однако успел лишь подумать о сестре, как меня будто выключило.
* * *
– Этот? – рыкнул чей-то голос.
Я вскочил. Сердце заколотилось, меня трясло. Я всё ещё был в каземате, это был не сон. Эх… жаль. Вот был бы вариант проснуться сейчас где-нибудь на алгебре, получить указкой по башке…
– Он самый, – сказал знакомый голос.
Я посмотрел на решётку. За ней стояли двое. Один – рыцарь в каких-то вычурных доспехах с вензелями и узорами. Смотрел на меня, как на таракана. А второй – давешний монах с усами, который требовал с меня печать.
– Печатей нет, либо он их не показывает, – тут же сказал он. – Непонятно кто и как…
– Не имеет значения, – заявил рыцарь. – Костёр уже сложили. Открывайте!
Подбежал ещё один рыцарь и положил руку на решётку. Та почти сразу поползла вниз, освобождая проход.
– Постойте! – заорал я. – Погодите, а суд?! Разве не должно быть суда?!
– Суд уже был, – сказал расписной рыцарь. – Тебе, проходимец, выпала великая честь послужить жертвой Падшему. Благодаря тебе тепло и свет не покинут наш мир.
– Слава Огню, – пробормотал я в полном смятении.
Эх, где же ты, почтенный Мелаирим? Может, у него просто нервный тик был, а я размечтался?
Два рыцаря, ступившие в камеру, остановились.
– Вы слышали, что он сказал? – просипел один.
– Да кто он такой? – Этот дрожащий голос принадлежал монаху.
– Как я сказал, не имеет значения, – заявил расписной рыцарь. – На костёр эту шваль!
В этот раз мне опять не позволили идти. Заломили руки и поволокли, а я даже не обращал внимания на боль. Плевать я хотел на эту боль, меня сейчас сожгут на костре!
Глава 3
Похоже, где-то наверху кто-то сообразил, что со мной случилась промашка. Я ведь должен был сгореть, так? Но не сгорел. И вот теперь меня привязали к столбу посреди костра. Хотя костром это я бы назвать побоялся. Столб торчал из целой поленницы, сложенной на каменной площадке. Эти парни действительно ОЧЕНЬ хотели принести меня в жертву.
Я подёргался – надежда ведь умирает последней! – но верёвки лишь больнее врезались в запястья, связанные за столбом. Есть, конечно, шанс, что верёвки сгорят быстрее, чем я, и тогда я смогу убежать… Прямо на мечи рыцарей, окруживших поленницу.
Солнце всходило, и без огня делалось жарко. Я задыхался, скорее от волнения, конечно. Хотелось скрючиться и заплакать, но скрючиться не позволяли связанные руки, а заплакать – упрямая гордость. Я никогда не плакал, даже когда меня избивали после уроков «добрые» одноклассники. От этого они злились и били ещё сильнее, но я ничего не мог с собой поделать. Во мне росла только злость – глухая, тупая и бесполезная. Я всегда был один и всегда был на лопатках.
Только вот сжечь меня ещё ни разу не пытались, конечно.
Площадка, на которой я должен был умереть, находилась на вершине одной из скал. Кажется, это называется «плато», но точно не уверен. Тяжело в мире без гугла: приходится пользоваться только теми словами, в значении которых точно уверен.
Текущая локация – вулкан Яргар. Цитадель силы Огня, ныне запечатанная печатями трёх стихий.
Вот как! Что ж, спасибо за познавательную лекцию, волшебный интерфейс. А теперь подскажи, как мне выбраться отсюда?!
Отдаться Огню.
Блеск. Это как «расслабиться и получить удовольствие»? Ну а что мне ещё остаётся…
Со стороны святилища двигалась вереница монахов с горящими факелами. Шли неспешно, и на том спасибо. Может, ещё речь какую толкнут, всё лишние минутки. Говорят, перед смертью не надышишься. Те, кто так говорят, просто никогда не были перед смертью…
Я повернул голову в другую сторону и увидел там признаки жизни. В соседней скале обнаружилось множество окон, балконов и галерей. Скала кишела людьми в серых и чёрных одеждах, только их лица выделялись на этом унылом фоне светлыми пятнами. Похоже, готовятся смотреть шоу.
Но что за придурь – выдалбливать помещения в скалах? Что казематы, что святилище, что вот это вот… чем бы оно ни было. Страшно представить, сколько труда и времени. Вообще, жутко смотрится: скала, населённая людьми. Как муравейник какой-то.
Пока я лихорадочно размышлял, пытаясь не то скоротать время, не то отвлечься от мыслей о смерти, монахи добрались до вулкана. Теперь я видел, что плато и впрямь не совсем плато. Я находился в жерле вулкана, забитом здоровенной каменной пробкой. Как это сделали – вопрос ещё более хороший, чем тот, другой, про выдолбленную скалу. Ответов мне, похоже, получить не удастся.
Монахи выстроились, как рыцари, вторым кольцом. Тот усатый, который спрашивал с меня печать, шагнул ближе к поленнице и заговорил:
– Сегодня мы приносим жертву Падшему. Огонь заточённый, Огонь поверженный, услышь нас, прими наше подношение и будь к нам благосклонен. Да не угаснет свет в нашем мире, да не потухнут огни, дающие нам тепло. Да будет так.
Он наклонил факел и ткнул им в поленницу. Его примеру последовали остальные монахи.
И это что, вся речь?! Нет! Я не готов! Не так быстро!
Огонь быстро распробовал сухие дрова, и языки его заползли наверх, побежали к моим ногам. Я рванулся. Крик клокотал в груди, но я не позволял ему выйти наружу. Нет, не хочу, не буду! Потом, когда будет уже невтерпёж, когда боль станет невыносимой, я, может, и заору, но до тех пор не доставлю им такого удовольствия!
Мой мечущийся взгляд скользнул по лицам монахов, и я понял, что никакого удовольствия им не доставлю, даже если начну писаться и звать маму. Некоторые из них – как тот усач, например, – смотрели на меня даже с сочувствием. Другие отворачивались. Они будто не по своей воле тут были, будто не хотели приносить эту жертву. Но они-то стояли с факелами, а я сгорал живьём! Есть разница, а?!
Как будто горючим плеснули – огонь взметнулся выше, встал стеной, как тогда, у меня дома.
– Падший принимает жертву! – провозгласил усатый монах.
Рокот, поднявшийся под каменной пробкой, я почувствовал даже сквозь кучу брёвен, пожираемых огнём. И вот теперь я заорал.
Там, внизу, таилось нечто реальное, живое, и оно собиралось меня пожрать. Это ему меня приносят в жертву! Я чувствовал, как оно тянется ко мне, зовёт меня, и это было страшнее огня, подступившего ко мне вплотную.
Я попытался молиться, но привычные слова будто выжгло из памяти, и вместо них я хрипло прошептал что-то вроде:
– Вверяюсь твоей силе, Огонь-прародитель, убереги меня от силы твоей и прими мою верную службу.
Я закрыл глаза: их жгло нестерпимо. Почувствовал, как вспыхнули рубашка, джинсы…
И вдруг, когда казалось, что не осталось ни одной не обожжённой клеточки моего тела, всё прекратилось. Мой крик, больше напоминающий визг, эхом разлетался по какому-то каменному помещению. Уж не то ли это святилище опять? Я что, обречён на вечное повторение этой шизофрении?!
Плотная ткань легла мне на плечи, сверху похлопали, видимо, чтобы сбить огонь. Я замолчал, тяжело дыша. Руки были всё ещё связаны, но столб исчез. Я стоял на коленях. Как и хотелось, я скрючился и плакал.
– Покричи ещё, если хочешь, – сказал тихий голос, показавшийся знакомым. – Тут никто не услышит.
Я поднял голову, тряхнул ею, сбрасывая накидку, и выдохнул:
– Почтенный Мелаирим…
Он улыбнулся в усы и склонил голову.
– Хвала Огню, теперь всё закончилось, – сказал он. – Мы не думали, что тебе дважды придётся пережить такое, но сила Земли оказалась сильнее силы Огня, и тебя притянуло в их святилище. Теперь мы это учли.
– Я так… так за вас рад, – пролепетал я, тщетно пытаясь сострить.
Мелаирим опять улыбнулся. Потом встал и снял с меня накидку. Это оказался его плащ. Пока он его надевал и застёгивал фибулой, я огляделся.
Да-да, опять помещение, выдолбленное в камне, как необычно. Окон нет, только одна дверь. В помещении не было ничего особенного, кроме статуи женщины, перед которой, прямо на полу, горел огонь.
– Это святилище Огня, – сказал Мелаирим. – И ты – один из немногих людей, знающих о его существовании. Это великая честь и немалая ответственность.
– Я хочу домой.
– У тебя сейчас, наверное, множество вопросов…
– Где моя сестра?
– На часть из них ответит моя племянница…
– Кто вы такие?
– На другие – я, когда вернусь. Сейчас мне, к сожалению, нужно…
– Почему я здесь?!
– Вечером мы поговорим с тобой, – закончил Мелаирим.
Он развернулся и пошёл к выходу. В проёме он разминулся с девушкой. Бросил ей, не останавливаясь: «Позаботься о нашем госте, Таллена», и ушёл.
Девушка посмотрела на меня и улыбнулась. У меня ёкнуло сердце. Оно всегда так делало, когда на меня обращали внимание красивые девушки – я помню все два раза, считая с этим.
– Привет, – сказала она, приближаясь ко мне какой-то особой походкой. – Для начала избавим тебя от этой одежды, вопросы потом.
Глава 4
Девушку звали Таллена. «Можно просто Талли», – разрешила она мне и велела следовать за собой. Мы вышли из святилища Огня, за которым оказался длинный коридор со множеством ответвлений. После третьего поворота я плюнул на то, чтобы запоминать дорогу. Тут сыграли свою коварную роль и мой топографический кретинизм, и то, что Талли постоянно говорила, но главным образом сама Талли.
С дядей её роднили густые чёрные волосы, завязанные в хвост. Она была высокой, стройной и носила облегающее чёрное платье, подчёркивающее все ключевые моменты фигуры. Один из этих ключевых моментов приковывал мой взгляд всю дорогу, где уж тут было повороты считать. Талли несла факел, и игра теней будто добавляла рельефности её формам.
– Первое, – говорила она, – забудь о том месте, откуда пришёл. Тебе туда не вернуться, ты вычеркнут из книги того мира. Но не расстраивайся. Тебе уготована великая судьба.
Она говорила размеренно, голосом, будто слегка скучающим.
