скачать книгу бесплатно
– Ты чем-то недовольна? – пошла в атаку Леокадия Семёновна.
– Я всем довольна, – ответила Ника, – даже тем, что он не посчитал нужным заранее поделиться своими планами, а просто поставил перед фактом. Но, тут уж ничего не поделаешь, наверное, я не заслужила такого доверия.
– Всегда причину нужно искать в себе, – заявила мать мужа, – по крайней мере, в отношении к тебе мужчины уж точно.
– Тогда мы с Вами товарищи по несчастью, – засмеялась невестка, – к Вам, видимо, этот самый мужчина относится точно также.
«Зачем я затеяла эту дурацкую перепалку? – отругала себя Вероника, – никому это не нужно, а только настроение испортила и себе и свекрови, хоть она и начала первая».
– Леокадия Семёновна, хотите чаю? – пошла на мировую Вероника.
Мама от чая отказалась, на перемирие не пошла и, поджав губы, отбыла восвояси.
Вероника вылила остывший чай, налила себе новый и, наконец, с удовольствием окунулась в необъятное интернет – пространство.
Глава 3. Выход есть и ведёт он на улицу
– Как же так? – нервно рефлексировал Чесноков, – как такое вообще могло произойти?
– А что ты удивляешься? Он же ещё вчера сказал, что журнал меняет направление.
– Я не ожидал, что так кардинально. Интервью с чиновниками и сильными мира сего и реклама дорогих тряпок для их дражайших жен. Бред!
– Да ладно, Вань, не переживай, – Вероника вздохнула.
После летучки и озвученных редактором новостей, на неё вдруг накатило такое опустошение, что даже обсуждать сложившуюся ситуацию, сил не осталось. Хотелось скорее выйти из редакции и по мановению волшебной палочки, минуя общественный транспорт, немедленно оказаться дома. Но, Иван не унимался.
– Вероничка, ну и какую тему из того, что он тебе предложил, ты решила взять?
– Никакую, – покачала головой журналистка, – мне там не о чем писать. Даже просто сказать по этим темам нечего. В политике я не разбираюсь, в народном хозяйстве тоже. В моде скорее обывательски, чем экспертно. Тем более на моду он свою Машеньку бестолковую поставит, чтобы любимую девочку уважить. Так что у меня вариантов нет.
– Тебя, если ты не ведёшь какую-то тему, за штат переведут, – предостерёг Чесноков.
– Пусть переводят, – безнадёжно махнула рукой Вероника, – мне всё равно.
– Так нельзя. Должен же быть какой-то выход.
– Выход всегда есть, – ответила Вероника.
– И какой же?
– Вань, не поверишь, самый обыкновенный. Даже я бы сказала, традиционный. Через дверь.
– Через какую дверь?
– А через ту, что ведёт на улицу. К сожалению, никаких других вариантов я не вижу.
Глава 4. Точка поставлена
Пётр не появлялся уже больше месяца. Нет, он никуда не пропадал, не отключал телефон и не устраивал никаких показных вылазок, которые может устроить супруг недовольный поведением своей половины. Да и никакого особенного поведения, которое могло вызвать раздражение, не было. Вероника в основном проводила время дома у компьютера, после закономерного перевода на внештатную работу в редакции появляться было совершенно незачем. Да она особенно и не рвалась. Писала анонсы, предстоящих культурных событий и правила рекламные тексты, присланные, не всегда грамотными рекламодателями. Отправляла готовые материалы по электронке. Вот, собственно, и весь процесс.
Недавно, правда, её пригласили на работу в театр в литературную часть, но особенно близким себе этот род деятельности она не считала. Так, небольшая подработка и, чтобы для самой себя создать видимость занятости.
За это время Пётр позвонил от силы раз пять. Звонки были дежурными, а содержание бесед формальным, с кратким описанием времяпрепровождения на отдыхе и творческих планов. В доказательство того, что эти самые планы есть действительно и претворяются в жизнь, Пётр даже прочитал супруге два тяжеловесных стихотворных опуса, которые Вероника сдержанно похвалила, но наедине с собой вынуждена была признать, что поэтическим даром её муж – Пётр Скворцов, обделён совершенно. И, почему-то подумала, что он вряд ли столько времени сидит в санатории и, скорее всего, у него в жизни есть ещё какие-то интересные занятия, кроме создания бездарных стихов. Но подобные мысли она постаралась от себя немедленно отогнать, чтобы не бросать тень на идеальный образ уникально талантливого человека, создаваемого его мамой Леокадией Семёновной.
Сегодня Пётр снова позвонил, опять задал ряд ставших уже традиционными дежурных вопросов «о погоде и о здоровье», поведал, что работает плодотворно и скоро завершит новую поэму.
Вероника подумала, что если супруг перешёл от стихов к более крупным поэтическим формам, то нужно запастись терпением, чтобы суметь выслушать его очередное творение. Но ничего подобного вслух она не сказала, а ответила, что очень за него рада и поинтересовалась, не собирается ли супруг домой. Петя ответил, что возвращаться ещё рано, что он должен ещё поработать и сбавлять обороты творческой машины просто не имеет права.
Вероника согласилась, что сбавлять обороты ни в коем случае нельзя и вдруг ошарашила мужа вопросом:
– Петь, а ты не будешь возражать, если я к тебе приеду на пару дней? Хотелось бы подышать воздухом, который наполняет таким вдохновением.
– Приехать? – произнёс совершенно растерявшийся супруг и вдруг глупо спросил, – приехать куда?
– Как куда? В дом творчества, – пояснила Вероника, – ты же, насколько знаю, там ТВОРЧЕСТВОМ занимаешься.
– Будь дома, я заеду сегодня вечером, – заявил Пётр и добавил, – постараемся спокойно поговорить.
«А вдова то совсем не соломенная, а самая, что ни на есть настоящая и не вдова, а просто обыкновенная брошенная жена. Поздравляю, дорогая!», – мысленно обратилась к себе Вероника.
Она понимала, что всё шло именно к такому финалу, но получить «однозначную информацию из первоисточника» было неприятно. Не больно, а просто неприятно. Хотя, наверное, немного больно всё-таки было, семь лет под одной крышей прожили. Да, надо было признать, что прожили не вместе, а под одной крышей. Но, семь лет из ещё не такой уж длинной жизни, как не крути серьёзный срок.
Пётр появился на пороге часа через два и произвёл на Веронику неизгладимое впечатление не только своим отдохнувшим и цветущим видом, но и букетом цветов, которые он ей, улыбаясь, протягивал.
– Это мне? – изумилась Вероника, Пётр не дарил ей цветов с момента, как перестал считаться женихом и перекочевал в классификацию муж.
– Тебе, – просиял Пётр, – прекрасно выглядишь.
– Спасибо, – комплименты от него были тоже в диковинку. Вероника поняла, что предстоит серьёзный разговор. – Ты тоже выглядишь замечательно. Проходи, – пригласила она.
Пётр пошарил на полке под вешалкой, деловито спросил:
– А, где мои тапочки?
– Ты разве их не взял с собой в дом творчества? – усмехнулась Вероника.
– Точно, взял, – не услышал в голосе жены иронии Пётр, надел «гостевые» шлёпки и прошествовал в комнату.
Вероника прошла за ним. Пётр плюхнулся на диван, закинул ногу на ногу, спросил:
– Ну, как вообще?
– Вообще нормально, – Вероника присела в кресло напротив и стала ждать, что, в конце концов, скажет непризнанный гений.
Но, гений ничего говорить не спешил. Время тянулось в томительной тишине. Вероника никогда не думала, что с этим человеком может быть так тоскливо и неуютно. От ощущения этого «неуютно» она даже поёжилась.
Пауза затянулась, Пётр понял, что Вероника начинать разговор не собирается и приступил к нелёгкому делу сам:
– Вероник, понимаешь, я был в доме творчества всего две недели, а потом думал вернуться домой, но так получилось, что поехал к одной своей подруге. Думал на несколько дней, но получилось иначе.
«Вот что она молчит? – злился Пётр, – хоть бы спросила что-нибудь. Нет, сидит как каменное изваяние, как будто не слышит. Бесчувственная такая. И ни слезинки». Петру почему-то хотелось, чтобы Вероника заплакала. Правда за таким занятием его жена никогда замечена не была, но ему хотелось. Сегодня, покупая ей цветы, он почему-то представлял, что когда он ей расскажет о своих похождениях, она обязательно заплачет и тогда он, может быть, снизойдёт, чтобы остаться дома.
Пётр уже прекрасно понимал, что девица, с которой он жил последнее время, не слишком ему подходит, и уж точно в подмётки Веронике не годится ни внешне, ни внутренне. Хотя барышня взахлёб восхищается его стихами, даже читает их наизусть, но дальше этого, дело не идёт. Разговаривать с ней не о чем, даже молчать, вместе не получалось. А любовные утехи вряд ли могут в полной мере заменить все остальные составляющие совместной жизни. Петю это положение вещей давно тяготило. Он просто старательно убеждал себя в обратном и оттягивал разговор с Вероникой.
И вот теперь эта самая Вероника, которая согласно его сценарию, должна плакать и уговаривать его вернуться, преспокойно сидит, молчит и ещё, как ему показалось, чуть заметно улыбается.
– Что тебя так рассмешило? – раздражённо спросил он.
– Ничего. Я не думала смеяться.
– А, что тогда молчишь?
– Видишь ли, я как-то не знаю, как нужно себя вести в ситуации, когда муж сообщает о своей измене. У меня же раньше, насколько помню, такого опыта вроде бы не было. Вот и не знаю, что сказать.
Вероника была, как казалось Петру, чудовищно спокойна, и это было неприятно и даже обидно.
– Ты говоришь это специально, хочешь меня позлить?
Вероника усмехнулась:
– Петь, не хочу я никого злить. Если ты встретил женщину, с которой чувствуешь себя счастливым, я за тебя рада. Это твой выбор. Спасибо, что честно сказал. Разойдёмся спокойно.
– Ты так легко об этом говоришь, – взвился Пётр, – ничего не трогает? Я всегда знал, что ты ко мне равнодушна. Ты холодная, бесчувственная. Я никогда не слышал от тебя слов любви.
– Петь, по-моему, сейчас дело не во мне, – грустно улыбнулась Вероника.
– Именно в тебе, – заявил Скворцов и повторил обвинения, – ты холодная, безразличная. Тебя не интересует ни моя жизнь, ни моё творчество, ни мои достижения.
«Хотелось бы увидеть эти достижения», – подумала Вероника, но благоразумно промолчала. Только спросила:
– Ты вещи сегодня планируешь забрать или ещё раз приедешь?
– Я не собираюсь ничего забирать, – раздражённо ответил Пётр, – и уезжать отсюда не собираюсь. Ты моя жена и должна принимать меня таким, какой я есть. И я не позволю тебе разбивать нашу семью. Как бы тебе этого не хотелось.
От такой неприкрытой наглости Вероника даже растерялась. Услышать от мужа о его неверности, а потом оказаться обвинённой «во всех смертных грехах» – это было уже даже для Петра Скворцова как-то слишком экстравагантно.
– Петь, ты же только что сообщил мне, что встретил другую женщину и, по всей видимости, она тебя устраивает гораздо больше, чем я.
– Да! – запальчиво сказал Пётр, – и она старается мне соответствовать.
Он сказал это и сам удивился, зачем произнёс заведомую ерунду. Его нынешняя пассия, как бы ни старалась, соответствовать достаточно воспитанному и эрудированному Пете, не могла. А когда в компании его друзей произнесла слово «звонит», с явным ударением на «о», поэт понял, что ошибся.
– Ну и зачем ломать комедию, что-то изображать, когда ты уже всё решил? – вздохнула Вероника.
– А я ничего ещё не решил. Мне действительно показалось, что эта женщина мне подходит, но теперь я понимаю, что ошибся. Я шёл к тебе, ощущая всё это. Просто мы же интеллигентные люди, я не хотел тебе лгать и, рассказав, о своей ситуации рассчитывал на понимание. Ты должна меня понять, я творческий человек, мне нужен был эмоциональный всплеск – это нормально, я поэт. – Пётр встал, он видимо посчитал разговор завершённым, и направился к своему компьютеру, деловито поинтересовался, – ты мой комп за эти дни не включала? Обновлений, наверное, куча пришла. Нужно включить, посмотреть.
Вероника поняла, что это театральное представление нужно завершать и спокойно сказала:
– Пётр, мне кажется, какие обновления пришли в твой компьютер ты посмотришь у себя дома. А сейчас соберёшь всё, что тебе необходимо и отсюда уйдёшь.
– Что значит уйдёшь?
– Значит то, что я сказала, – ответила Вероника, потом спросила, – сам соберёшься или помочь?
Пётр не стал ничего собирать, небрежно бросил:
– Я у мамы, – и, не удостоив жену взгляда, вышел из комнаты.
Вероника осталась в комнате. Провожать раздраженного супруга не пошла и вышла только тогда, когда за ним захлопнулась входная дверь. На столике у зеркала увядали цветы, которые она забыла поставить в воду, а под вешалкой валялись, сброшенные Петром тапочки. «Точка поставлена, – грустно подумала Вероника, – можно переворачивать страницу».
И она её перевернула. Хотя Пётр Скворцов не хотел в это верить и упрекал жену в том, что это именно она разрушила их брак. Но Вероника была уверена, что разбитую чашку не склеишь, сумела происходящее пережить, и, в конце концов, Петру пришлось принять её решение.
Правда, не смотря на то, что он смирился со сложившейся ситуацией, сразу из жизни бывшей жены не ушёл. А предложил разменять Вероникину квартиру, доставшуюся ей по наследству от бабушки, мотивируя это тем, что у него должны быть нормальные условия для творчества и жить с мамой в маленькой двушке он не может. Пётр был очень удивлён, когда жена отказалась идти на такой шаг. Супруг обвинил её в непонимании, черствости и ещё много в чём обвинил. Веронике даже пришлось нанять адвоката, чтобы донести до бывшего мужа и его мамы, которая принимала в борьбе за чужую жилплощадь деятельное участие, их права. Адвокат оказался профессионалом, всё, что было необходимо, донёс, и тяжба завершилась полной победой Вероники и справедливости.
Глава 5. Неожиданное предложение
Дома было так тихо, что от этой тишины даже закладывало уши, поэтому телефонный звонок был действительно неожиданным. Вероника вздрогнула и, не взглянув на дисплей, взяла трубку. Как ни странно, после нескольких месяцев молчания, звонил главный редактор журнала, где она раньше постоянно работала.
– Галактионова, привет, – как всегда довольно фамильярно, по фамилии, обратился главный.
– Добрый день, Пал Иваныч.
– Дело есть, – сразу перешёл к цели своего звонка редактор, – ты можешь ко мне приехать в ближайшее время, поговорить?
– Смогу, – кивнула невидимому Павлу Ивановичу Вероника.
– Отлично! Тогда жду тебя в редакции завтра утром, часиков в одиннадцать. Пойдёт?
– Пойдёт, – опять кивнула Вероника.
Работать хотелось, фасонить и изображать занятость, смысла не было.
– Ну и отлично, – отреагировал редактор. – Хотя нет, подожди, разговор серьёзный, лучше, чтобы нам не мешали. Давай, подъезжай завтра вечером часов в восемь, как раз народ схлынет немножко. Сможешь?
– Смогу.
– Вот и прекрасно. Жду тебя завтра в восемь.
«Интересно, что за тайны?», – недоумевала Вероника, но никаких адекватных версий, почему редактор назначил ей встречу «когда схлынет народ», не придумала. И на завтра поехала на рандеву.
В восемь вечера в редакции было уже довольно безлюдно. Вероника заглянула в кабинет главного, Павел Иванович сидел один, как всегда, уткнувшись в компьютер.
– Добрый вечер, – поздоровалась посетительница.
– Привет, Вероника, – неожиданно обратился к ней по имени главный, – проходи.
«Что это с ним, не заболел ли? – изумилась гостья, – уж больно приветлив». Редактор налил чай, порылся в ящике стола, достал несколько, видимо, видавших виды конфет, улыбаясь, приговаривал:
