скачать книгу бесплатно
– Энцио, как ты думаешь, что там написано?
– Может, там есть ещё что-то? На обратной стороне?
– Нет, больше ничего.
Энцио показал на медальоны:
– Ну, это, по крайней мере, должно быть дорогим. Они золотые!
– Но какая между ними связь, интересно! Амулеты, прядь волос и записка?
– Может, в записке всё объясняется, а может, связи вообще нет, – ответил Энцио. – Может, это просто разные вещи, которые положили в один кошель.
– А зачем кто-то хотел украсть его?
– Золото. Сама подумай – сколько это может стоить?
– Итак, надо отнести это старухе Ферелли. Да ведь?
– Так приказал стражник.
– А если мы не…
– Он сказал, что это будет считаться воровством.
Пия намотала на палец пурпурную ленту.
– Но прямо сейчас… Сейчас мы… Мы ведь просто нашли все эти вещицы, правда?
Энцио внимательно посмотрел в лицо Пии, пытаясь прочесть её мысли.
– Да, – согласился он. – Мы просто нашли все эти вещицы на тропинке.
– А стражник же ничего не сказал о том, когда мы должны отнести найденное к старухе Ферелли?
– Нет, не сказал.
– Получается, – заключила Пия, – что мы не обязаны отнести ей это прямо сейчас?
Энцио улыбнулся.
– Он ничего не говорил про прямо сейчас.
Глава 10
Отшельник
Отшельник указал королю на соломенную циновку, и тот, скрестив ноги, сел на пол, на своё обычное место. Отшельник сел напротив на такой же циновке. Ни один из них до сих пор не проронил ни слова, ибо таковы были правила отшельничества: тишина – превыше всего.
Королю хотелось иметь собственного отшельника, и, хотя он знал, что люди называли это его «причудой», не спорил. Королю позволительно иметь причуды. Впервые желание заполучить отшельника возникло у него, когда его посетил граф Волюмнии.
Граф очень любил путешествовать, а ещё больше – рассказывать о своих открытиях, большинство которых сводилось к тому, чем за последнее время обзавелись другие дворяне.
Во время своего визита к королю граф упомянул, что считает это «самой поразительной новинкой» из всего занимательного, что ему удалось обнаружить за последнее время: владелец большого поместья построил на отшибе небольшой домик и поселил в нём отшельника.
– Но зачем? – спросил король.
– Потому что ему захотелось созерцания, – ответил граф.
– Но почему отшельник?
– Отшельник весь день проводит, созерцая вселенную. Думая о духовном. О вдохновении. Он потратил уйму времени на поиски правильного отшельника.
– Но зачем… Почему… Какая в этом польза для хозяина поместья? – не унимался король.
– Задача отшельника, его цель – вдохновлять своего хозяина, делиться с ним просветлением и мудростью.
– О, – протянул король. – Просветление… Мудрость…
Вообще-то король не очень стремился к просветлению и мудрости, но он подумал, что ему стоит идти в ногу со временем и завести в замке собственного отшельника.
И чем больше он об этом думал, тем сильнее эта мысль увлекала его, и вскоре дюжина людей короля отправились по его приказу в окрестные земли на поиск идеального отшельника.
Несколько месяцев спустя, когда король уже сердился, что поиски так затянулись, к нему привели отшельника. Королевский стражник, который привёл его, сказал:
– Это идеальный отшельник. Он просветлён. Он мудр.
– А как ты об этом узнал? – спросил король.
– Все так говорят.
– Все?
– Да, все.
Так король впервые увидел отшельника, высокого худого мужчину с пышной седой шевелюрой и тёмными, большими и добрыми глазами.
Двигался он медленно и изящно, а когда король обращался к нему, отвечал тихо, почти беззвучно. Король изложил своё предложение: он построит близ замка небольшой домик, и отшельник будет в нём жить, и единственной его обязанностью будет созерцать вселенную и делиться своей мудростью с королём.
– У меня есть определённые обязательства перед семьёй, – ответил отшельник.
Эта новость была неприятна. Король не хотел никаких нахлебников, типа жены, детей или престарелых родителей. В замке и так очень много людей. Ужасно много! Король хотел только тихого отшельника. Когда же отшельник объяснил, в чём состояли его обязательства перед семьёй, король очень обрадовался, потому что их можно было уладить, отдав всего несколько простых распоряжений. И тогда отшельник – один – хотел и мог стать личным королевским отшельником.
– Кого-кого? – переспросила королева, когда король сообщил ей о своём намерении поселить в своих землях отшельника. – Ты сказал отшельника? Мне не послышалось?
– Да-да, отшельника. Советника в делах просветления и мудрости.
Королева приподняла бровь, но воздержалась от дальнейших расспросов, потому что король, судя по всему, был настроен решительно. Кроме того, ей стало интересно, какие просветление и мудрость сможет дать отшельник.
– Прекрасно, Гвидо, милый! Я с удовольствием познакомлюсь с твоим отшельником.
– Эмм… – пробормотал король. – Не забывай – это мой отшельник. Скорее всего, ты его не увидишь.
– О… – протянула королева разочарованно. – Хорошо, Гвидо.
Вскоре каменный дом был построен, и отшельник приехал. И он жил в своей тихой пустыне уже почти десять лет.
Некоторое время король и отшельник молча сидели друг против друга. Наконец король заговорил:
– Отшельник, сегодня нам доложили, что у нас появился вор.
Отшельник кивнул.
– Вор! В нашем королевстве отродясь не бывало воров! Я даже не слыхивал о таком. Можешь себе представить, как это тревожно.
Отшельник снова кивнул.
Король пересказал путаное сообщение министра обороны о чёрном человеке с мешком, пробежавшем через двор, вскочившем на вороную лошадь и ускакавшем в неизвестном направлении. Король сказал также, что велел учётчикам проверить, что украдено, и распорядился поймать вора. Отшельник слушал его и кивал.
Первое время, когда король приходил к отшельнику, его очень раздражали эти молчаливые кивки, но потом он привык к сдержанным манерам старика и начал находить в них удовольствие. Тот никогда с ним не спорил, не приставал к нему с расспросами. Отшельник слушал молча, не осуждая, а когда был готов, отвечал краткой тщательно обдуманной фразой.
Эти несколько слов, по мнению короля, были полны мудрости или просветления, и он гордился и был признателен за то, что стал единственным адресатом мудрых и просветлённых изречений собственного отшельника.
На этот раз, когда король закончил свой рассказ о воре, отшельник сложил руки и закрыл глаза, как он делал обычно перед тем, как заговорить.
Король ждал без нетерпения: ему нравилось тихое уединение этого места, и он знал, что, после того как отшельник выскажется, ему будет пора уходить и вернуться в суету замка, к ожидавшим его обязанностям и исполнению долга.
Наконец отшельник заговорил.
– Вору, – произнёс он тихо и взвешенно, как обычно, – нужно то, чего у него нет.
Король дал этим словам пересечь расстояние между ним и отшельником и войти в свой разум.
– Вору, – повторил он, – нужно то, чего у него нет.
Это звучало очень мудро.
Глава 11
Мудрость
Королева всегда могла точно определить, что король побывал у отшельника, потому что на некоторое время он становился спокойней обычного, не ёрзал в жёстких одеждах, не жаловался и не зевал. Она находила его сидящим на троне, сложившего руки и задумчиво глядящего в глубь комнаты.
В этот день пополудни, когда под сводами замка всё ещё эхом отдавалось слово «вор», королева, проходя мимо тронного зала, заметила, что король спокойно сидит на троне. «Ага, – подумала она. – Стало быть, он побывал у отшельника». Она тихо вошла в комнату и тихо заскользила к королю по мраморному полу.
– Гвидо…
– Эмм?
– У тебя всё хорошо, Гвидо, милый?
Король кивнул почти так же, как это делал отшельник: медленно и степенно. Королева присела рядом с ним на собственный трон и стала ждать. Она знала, что скоро он заговорит, но этого не случится, если она рассердит его своими расспросами. Королева успела этому научиться. Она сложила руки так же, как сам король, и спокойно созерцала окружающее, наслаждаясь бархатным янтарным светом, струившимся сквозь витражное окно и нежно переливавшимся на мраморном полу.
– Вору, – торжественно возвестил король, – нужно то, чего у него нет.
Эти слова казались полными смысла, но королева рассердилась, что это не пришло в голову ей самой. Немного подумав, она пришла к выводу, что знала это и раньше, просто никогда не облекала это знание в слова. Кроме того, она не сомневалась, что король повторяет это за отшельником, потому что она хорошо знала короля и была уверена, что он сам не способен на столь точное наблюдение.
– Это очень глубокая мысль, Гвидо, – сказала она, ловя себя на зависти к королю, у которого был собственный отшельник.
«Возможно, – подумала она (и уже не впервые), – мне тоже пора завести собственного отшельника».
– Стало быть, – продолжил король, – нам надо выяснить, чего нет у вора.
– Но, Гвидо, мы же даже не знаем, кто этот вор!
Король взглянул на неё, и королева прочла в его взгляде недовольство. Покой, принесённый от отшельника, постепенно покидал его, и королева знала, что скоро он вернётся в своё обычное раздражённое состояние.
– Значит, нам нужно выяснить, – заявил король, – чего у кого-то нет, и тогда мы найдём вора.
Королева чуть не подпрыгнула на троне. Ей хотелось воскликнуть, что это чушь. Это же абсурд! У всякого человека чего-нибудь да нет! Но она сдержалась.
– Конечно, милый Гвидо, – ответила она и, улыбнувшись, встала.
Собрав всё своё самообладание, королева тихо направилась к выходу. А выйдя из тронного зала, прижала обе руки ко рту, чтобы сдержать вопль негодования.
Три королевских наездника и девять человек их свиты медленно поднимались на холм, возвращаясь в замок. Принц Джанни, старший из них, сказал:
– Надеюсь, у нас нет никаких обязанностей сегодня вечером.
Принцесса Фабриция платком отогнала назойливую муху и ответила:
– Ну как же, Джанни. Сегодня у нас, разумеется, есть обязанности, потому что у нас будут гости – граф Волюмнии…
– О, нет! – воскликнул принц Вито. – Только не этот подобострастный граф со своей подобострастной женой! – Вито и так уже был очень раздражён этой вынужденно медлительной скучной поездкой, в то время как больше всего на свете ему хотелось сейчас нестись через поля, нырять в ручьи и скакать изо всех сил, на пределе возможностей.
– Подобострастный? – переспросил принц Джанни, ненавидевший, когда его брат произносил подобные слова, потому что он не знал, что они значат. Где Вито набрался таких слов? А сам Джанни – может, он тоже их слышал, но забыл?
– Подобострастный значит «подлизывающийся», – пояснил принц Вито. – Это та мерзость, которую граф постоянно делает, всякие его: «О, благородный король Гвидо!» и «О, прекраснейшая королева Габриэла!». Мне прямо так и хочется запустить в него капустой.
Принцесса Фабриция хихикнула:
– Вито, такое поведение не подобает принцу.
Принц Вито в ответ хлестнул свою лошадь кнутом и поскакал вперёд, оставив брата с сестрой кашлять в поднятых им клубах пыли. Принц Вито и трое последовавших за ним стражников, которым запрещалось оставлять королевских детей без присмотра, неслись на вершину холма, к внешним воротам замка. Вито стремительно проскакал через ворота и резко свернул направо, зная, что они хотя бы ненадолго потеряют его из виду, и это их испугает и разозлит.
Перед хижиной отшельника принц Вито придержал коня. Внутри за узким проёмом в стене – пустым окном, завешенным промасленной тряпкой, мелькнула какая-то тень. Отшельник никогда не интересовал принца Вито. Если он и думал что-то о нём – старом человеке с шаркающей походкой, который редко появлялся снаружи, – то это было презрение. «Такое нелепое существо», – думал принц Вито. Но сегодня, сидя верхом и сбежав от своей свиты, он ощутил любопытство. Чем этот отшельник занимается целыми днями?
Рябая рука отодвинула занавеску, и отшельник прямо взглянул на принца. Он не улыбался и не кланялся, как это было принято у придворных: он просто стоял и смотрел на Вито своими спокойными тёмными глазами. Но было в его взгляде что-то ещё – что-то беспокоящее и тревожное.
