Персеваль, или Повесть о Граале

Предполагаемая датировка «Персеваля» стала предметом оживленной научной дискуссии. Работа над романом могла начаться, как отмечено, не позже 1190 года. Предположения исследователей связаны с возможной датой знакомства и сближения Кретьена с Филиппом Эльзасским. Р. Лежен (Lejeun, 1954) считала, что Кретьен мог поступить на службу к Филиппу Эльзасскому весной 1180 года, когда влияние графа на французский королевский двор возросло настолько, что он стал чуть ли не регентом при новом короле Филиппе-Августе, которому в ту пору было пятнадцать лет, и взял на себя заботы наставника будущего монарха. Это позволило исследовательнице высказать гипотезу о том, что «Персеваль» стал своего рода «зерцалом принца», то есть с самого начала строился как роман воспитания и был ориентирован на конкретный политический сюжет. Но сюжет этот длился недолго. Уже в следующем году Филипп Эльзасский утратил доверие юного, но властного принца и попытался заключить союз с двором Шампани. С этой целью он, став вдовцом в 1182 году, совершал многочисленные визиты в Труа и даже возымел надежду вступить в брак с Марией Шампанской, тоже недавно овдовевшей (Генрих Либеральный, граф Шампанский, умер 17 марта 1181 года, через семь дней после своего возвращения из Палестины). В итоге Мария Шампанская от этого претендента отказалась, но, пока длилось настойчивое ухаживание, Кретьен, даже не покидая Труа, мог получить от Филиппа Эльзасского заказ на роман со столь лестным посвящением патрону (Fourquet, 1995). Быть может, он имел случай сопровождать графа во Фландрию, потому что описание процветающего торгового города в «Персевале», увиденного глазами Гавэйна, напоминает и облик богатых фламандских (бельгийских) городов: «В том славном городе всегда / Торгов и ярмарок страда…»

Но, возможно, эти строки могут быть отнесены и к Труа с его ярмарочным размахом и кипением промыслов – местных и завозных. Каждая из гипотез опирается на свои более или менее убедительные аргументы: во всяком случае, есть основания полагать, что работа над «Персевалем» могла начаться гораздо раньше обозначенной для него конечной даты (1190), то есть в период между 1179 и 1182 годами, когда Кретьен имел реальную возможность познакомиться с Филиппом Эльзасским. Может быть, ради этого заказа он перепоручил завершение «Ланселота» своему ученику Годфруа де Ланьи, чтобы полностью отдаться новому сюжету, – впрочем, тоже незаконченному? Считается, что «Ланселот» дописан к 1181 году. Значит ли это, что именно в это время Кретьен полностью занялся новым проектом, который так его увлек, что он посвятил ему несколько лет и, увы, не успел закончить, но никому не передоверил? На все подобные вопросы ответа нет. Но есть основания полагать, что последнее произведение Кретьена де Труа имело особое значение в его творческой судьбе, захватив автора на годы, – может быть, до самой кончины.

* * *

«Персеваль» часто называют романом воспитания. Размышляя о романе воспитания, М. Бахтин подчеркивал, что он сосредоточен на процессе становления человека (Бахтин, 1979), и это становление чаще всего проходит в циклическом времени (детство, юность, зрелость, старость). «Парцифаль» Эшенбаха (а следовательно, и «Персеваль» Кретьена) отнесен Бахтиным к романам подобного типа. Но циклическое время в «Персевале», что называется, не работает. В начале романа герой – отрок, почти ребенок, наивный и невежественный дикарь из глухих валлийских лесов. Примерно за пятнадцать дней ему удается пройти школу рыцарства и все стадии инициации, продемонстрировать рыцарскую доблесть, отомстить врагам, покорить сердце дамы и заслужить всеобщее восхищение, так что сам Артур в сопровождении баронов отправляется на поиски удивительного юноши. А затем пять лет забвения, какого-то странного духовного сна, от которого герой очнется только в келье отшельника. Никакой внешней мотивации подобных трансформаций в романе Кретьена нет. П. Галлэ отметил, что Персеваль и по происхождению, и по линии судьбы резко отличается от героев других кретьеновских романов (Gallais, 1972). Он, в отличие от них, не сын короля, и происхождение его, как и имя, до определенного момента неизвестно. В его судьбе особая роль принадлежит матери (отсюда мотив искупления), что совершенно нетипично для рыцаря. Герои Кретьена основные подвиги совершают в конце своей «карьеры» – Персеваль с первых шагов одерживает все свои победы. Обычно путь героев начинается при дворе короля Артура и там же заканчивается – Персеваля же ищут, чтобы вернуть ко двору, но он по собственной воле покидает артуровское королевство. Наконец, все кретьеновские рыцари влюблены и служат дамам, Персевалю же такая любовь неведома: он быстро забыл Бланшефлер. Из этого, как считает П. Галлэ, следует, что сюжет «Персеваля» скорее представляет собой историю инициации, а не воспитания, поскольку герой призван исполнить предопределенную, хотя и неведомую ему миссию. Этот смысловой нюанс отражен и в более поздних формулах кретьеновского сюжета, который уже в XIII веке определялся как поиски Грааля.

Свой поиск Персеваль ведет интуитивно, а ему помогает случай, то самое «вдруг»: «Герой рыцарского романа устремляется в приключения как в родную стихию, мир для него существует только под знаком чудесного “вдруг”, это – нормальное состояние мира» (Бахтин, 2000).

Персеваль выполняет в романе Кретьена де Труа особую функцию: через него осуществляется своего рода ревизия куртуазных ценностей, порой ироническая.

Герой входит в роман как персонаж, абсолютно чужеродный для рыцарского эпоса, – неотесанный, грубый юнец, азартный охотник, неизменно вооруженный тремя дротиками, в метании которых он упорно упражняется. К тому же он валлиец – деталь, чрезвычайно важная для его характеристики. Обычно в рыцарских романах география вполне условна, потому появление указанной детали в романе Кретьена весьма значимо. В период раннего Средневековья Уэльс обладал определенной самостоятельностью, и на этой территории сохранялись элементы древней кельтской культуры, валлийский язык и местные обычаи. Уэльс сопротивлялся как англосаксонскому, так и норманнскому вторжению. Только в XIII веке английскому королю Эдуарду I удалось присоединить Уэльс к английской короне (после чего наследник английского престола получил титул принца Уэльского – своеобразный реверанс по отношению к мятежной территории). Население Уэльса в Средние века было преимущественно сельским. Потому и валлиец для спесивых рыцарей – это почти синоним дикаря и невежи: «Сеньор, валлийцы – знайте то – / Похожи на животных боле, / Чем скот, пасущийся на поле».

Таково первое впечатление рыцарей от встречи с Персевалем. Подобная этническая дискриминация, вероятно, объясняется исторически. Сцена первой встречи валлийца Персеваля с настоящими рыцарями, которых он принял за ангелов, написана с юмором. Герой с его нелепыми вопросами напоминает пастуха из пасторальной комедии вроде «Игры Робена и Марион» (Poirion, 1994).

Воспитание, данное герою матерью, принципиально антикуртуазно. Отсюда важная деталь – Персеваль не знает слова «рыцарь», как, впрочем, и собственного имени. Милый Сын, Милый Брат, Милый Господин – так его называли в родных краях. Для матери Персеваля, потерявшей в войнах и поединках всю свою семью, рыцарство – синоним смерти. Когда ее сын принимает встреченных в лесу рыцарей за ангелов, для нее это ангелы Апокалипсиса: «Ты зрел тех ангелов, возможно, / Которые людей страшат, / Зане что видят, то крушат».

Персеваль с матерью. Иллюстрация Чарльза Коупленда. 1910 г.

Lansing, Marion Florence. Page, esquire, and knight: a book of chivalry. Boston, New York (etc.): Ginn and company, 1910 / Wikimedia Commons

Она представляет мир рыцарства как несправедливый и бесчестный, где достойнейшим уготована только смерть. Она и сама погибает, как только Персеваль объявляет о своем призвании. Это вина Персеваля, которую тот должен искупить.

В романе Кретьена рыцарскому служению сопутствует разрушение семьи или разрыв с ней. В каждой семье есть вдовы и сироты, неведомые родственники обретаются случайно, в странствиях (так Персеваль находит дядю и кузину, а Гавэйн – собственную мать, которую считал давно умершей). Наставник Персеваля Горнеман де Гор советует ему не упоминать о наказах матери (и вообще о матери), чтобы его не сочли неотесанным простаком. Это не случайно: в эпоху Средневековья знатные женщины не занимались воспитанием подросших мальчиков. Обучение искусству боя, физическая подготовка, навыки обращения с оружием, куртуазный этикет – все это будущий рыцарь постигал при дворах феодальных сеньоров, куда его отправляли с малолетства. Такую школу проходит в романе Йонет, выполняющий обязанности стольника при Артуре. По всей видимости, он ровесник Персеваля, но именно от него диковатый валлиец впервые узнает, как следует обращаться с рыцарскими доспехами. Отправляя своего сына на рыцарское служение, мать дает ему чисто женские наставления, которые исключают опыт воинских авантюр и всяческий риск: исправно посещать церковь, повсюду искать людей достойных, у любого встречного сначала спрашивать имя (ради безопасности), помогать дамам и девицам (ему не возбраняется ответить на их поцелуй и принять в подарок кольцо или кошель, но только если предложат). Поначалу эти наказы Персеваль, как истинный простак, самым комическим образом исполняет буквально.

О короле Артуре Персеваль в первый раз слышит от рыцарей, встреченных в лесу, и тотчас же принимает решение отправиться ко двору Артура, который должен сделать его рыцарем. В грубом крестьянском одеянии, вооруженный неизменным дротиком, валлиец прямо на коне врывается в зал, где за трапезой собралось избранное куртуазное общество во главе с королем. Далее все происходящее представлено в его восприятии – прием, который позволил автору не только развернуть сцену во всем ее комическом гротеске, но и обозначить очень важные в смысловом отношении детали.

Персевалю уже известно, что король Артур – самый главный, то есть является абсолютным арбитром в вопросах морали и чести. Он приезжает в замок, чтобы просить Артура сделать его рыцарем. Но короля среди присутствующих он не замечает, то есть не находит того, кто обладал бы неоспоримым королевским величием. И немудрено: Артур сидит в конце стола в глубокой скорби и молчании. По сути, на него никто не обращает внимания, а он так поглощен собственным горем, что ничего не видит и не слышит. Только что королю было при всех нанесено тяжкое оскорбление: Алый Рыцарь предъявил ему ультиматум, вырвал из его рук золотой кубок, облив при этом вином королеву (королева удалилась в гневе, заявив о намерении покончить с собой). И Персеваля король заметил лишь тогда, когда неловкий юнец задел его шляпу, сбросив ее на стол, – в сущности, очередное оскорбление. Артур предстает, что парадоксально, персонажем совершенно беззащитным – перед насилием, грубостью, наглой силой. Но никто из участников пира не взял на себя долг вступиться за короля. А у Персеваля, устремившегося в погоню за Алым Рыцарем, свои мотивы: он жаждет заполучить приглянувшиеся доспехи. Более того, все, что произошло в зале, мало его трогает и скорее смешит. Он даже позволяет себе усомниться в могуществе короля.

Далее в присутствии Артура и всего двора сенешаль Кей отвешивает увесистую оплеуху юной деве, которая позволила себе засмеяться при появлении Персеваля, и пинком толкает в камин за неугодные ему речи шута. Король привычно журит Кея за столь некуртуазное поведение – и только. Но отмщение Кею вновь берет на себя только Персеваль.

Это первое соприкосновение Персеваля с артуровским миром таит в себе неизбежное разочарование. Поэтому, победив Алого Рыцаря, Персеваль не поспешил к Артуру, а при дворе о его подвиге расскажет Йонет. Персеваль же отправится за приключениями. Посвящение в рыцари он примет не от короля Артура, а от Горнемана де Гора. Теперь он довольствуется тем, что отсылает в плен к Артуру побежденных им рыцарей. Слава его множится, но никому неведомо даже имя героя. В романе создается необычная ситуация: сам король, вместе с королевой и подобающей свитой, отправляется на поиски Персеваля. Но в момент чествования является уродливая девица, которая обрушивает на Персеваля проклятия и грозит неисчислимыми бедами. И он тут же покидает замок, устремляясь в погоню уже за тайной Грааля и копья, источающего кровь. В течение повествования Персеваль только один раз, в самом начале, сознательно выбирает замок Артура как конкретную цель. Далее все передвижения скорее уводят его от артуровских замков: сначала он стремится назад, в отчий дом, затем – на поиски Грааля. И в том и в другом случае его ведет духовный порыв. Эти странствия прерываются случайными встречами и препятствиями. Во всяком случае, они случайны для Персеваля и для читателя. Их внутренняя связь выявляется постепенно, создавая атмосферу тайны и недосказанности.

Уход/бегство Персеваля – повторяющийся мотив романа. Любопытно, что герой всякий раз находит объяснение для своего внезапного отъезда из гостеприимных замков, где ему предлагают приют, дружбу и даже любовь. Сначала он захвачен горестным воспоминанием о матери, которую оставил в плачевном состоянии, без чувств, проявив преступное бессердечие. Запоздалое чувство вины определяет нравственный долг: Персевалю необходимо вернуться в родные места, чтобы узнать о судьбе матери. Так он мотивирует свой внезапный отъезд из замков Горнемана де Гора и Бланшефлер. Последней он дает обещание возвратиться в замок Борепер в любом случае – жива мать или нет. Но от своей случайно встреченной кузины Персеваль узнает, что его мать умерла. На печальную весть он реагирует весьма здраво: «Живой – живым, а мертвый – мертвым». Но в Борепер он, вопреки обещанию, не вернется. Посещение замка Грааля открывает ему новую цель – поиск сокровенной тайны Грааля. Подобная мотивация рыцарских авантюр не вполне типична для куртуазного романа и свидетельствует об особой миссии героя.

Воспитание, вполне успешное и стремительное (по срокам – один день), Персеваль проходит не при дворе короля Артура. Воинскому искусству его обучает Горнеман де Гор, который проводит с юношей настоящий тренинг, разъясняя ему законы истинно рыцарского поединка. При этом он открывает ему и основные правила куртуазности. Некоторые его наставления совпадают с наказами матери, и это только усиливает доверие Персеваля к наставнику.

Важная часть куртуазного кодекса – элегантность и роскошь облачения. В свой час Персеваля потрясла красота доспехов Алого Рыцаря, и он тут же отправился их добывать, в чем преуспел. Но мать перед отъездом одела его в грубую валлийскую одежду («Рубаху вроде власяницы, / Штаны, что шьют всегда валлийцы»), которую он так и не пожелал снять. Сопровождавший его Йонет тщетно пытался уговорить юношу взять не только доспехи поверженного Алого Рыцаря, но и его шелковую тунику с мягкой подкладкой. Персеваль остался непреклонен, ведь пеньковая рубаха, в отличие от шелковой, в дождь не промокает. Здесь крестьянский практицизм вполне уместен, но Горнеман де Гор все-таки заставляет Персеваля облачиться в роскошное одеяние, соответствующее рыцарскому статусу, – рубашку из изысканного индийского шелка, красные, в тон доспехам, шоссы и т. д. Согласно рыцарскому этикету, предложение одежды гостям было проявлением куртуазности по отношению к приглашенным. Причем такие дары всегда подчеркнуто роскошны: тонкие ткани, меха, золотое шитье и проч. Как справедливо отмечал Ж. Ле Гофф, в Средние века «красивым считалось разноцветное и блестящее, а чаще всего еще и богатое» (Ле Гофф, 1992).

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

В доказательство такого предположения Д. Пуарьон ссылается на продолжение «Персеваля», созданное около 1230 года. Его автор Жербер Монтрей прямо говорит о том, что роман не был закончен из-за смерти Кретьена (Poirion, 1994: 1303).

2

На русский язык трактат Капеллана полностью пока не переведен, но в современном французском переводе он имеет не вполне точное название, поскольку слово courtois в латинском заголовке отсутствует. См.: André le Chapelain. Traité de l’amour courtois. P.: Klincksieck, 2002.

3

Отзвуки этой традиции можно видеть в книге Данте «Новая жизнь», где протагонист доверяет историю своей любви неким дамам, что «смысл любви познали».

4

Арморика (от кельтского arm or – море) – название, данное северо-западным территориям Галлии, расположенным за Ла-Маншем вдоль океана, от устья Сены до Луары, и включающим всю современную французскую Бретань. Поселения Арморики восстали против римлян в начале V века и образовали мощную конфедерацию. Позже Арморика приняла власть короля Хлодвига.

5

Высказывалось забавное предположение, что упомянутая книга могла представлять собой всего лишь сшитые чистые листы, на которых автору предлагалось писать заказанный труд.

6

В романе Кретьена грааль – это нарицательное существительное, поэтому автор писал его с маленькой буквы.