скачать книгу бесплатно
Вылезая, он слышал сердитое переругивание мальчишек по поводу никому не нужного гостеприимства, но, если честно, Адама Бесподобного это нисколько не волновало, уж такой у него был характер…
5
Ранним утром, Адам включил радио. Покрутил ручки настроек, увеличил громкость, когда услышал любимого диджея, болтающего о хорошей погоде и огородных делах.
Адам напряженно слушал бойкого ведущего, зачитывающего смс-ки прожженных дачников. Его живо интересовал вопрос борьбы с сорняками и возможность вырастить богатый урожай.
«А кого это не интересует?! – пожал он плечами.
В нашей стране практически все, так или иначе, крестьянствуют, кто по привычке, продолжая дела предков, кто из-за нищеты. Адам крестьянствовал и из-за того, и из-за другого. Прослушав передачу и дождавшись блока новостей, он громко прокомментировал события, упомянутые ведущим, а услыхав бурчание желудка, направился в огород.
Редиска с листьями салата, перья зеленого лука с метелкой укропа его вполне устроили. Соорудив из зелени свежий завтрак, который, к тому же заправил оливковым маслом, он, взглянув на часы, прошел к домашнему телефону, что стоял у него на специальной полочке, в коридоре. Набрав номер больницы, поинтересовался состоянием больного без памяти, а услышав ответ, изумленно уронил трубку.
– Умер, – прошептал Адам потрясенно.
Через минуту, как есть, в халате и шлепках на босу ногу, он уже стучал в деревянную раму окна соседок.
– Что случилось? – высунула голову, увитую бигудями в форточку Зоя Михайловна.
Он кратко рассказал.
Зоя ойкнула и убралась внутрь комнаты.
– Почему я ничего не почувствовал? – растерянно бормотал он, пока подруги метались по дому, мешая друг другу, одновременно приготавливая завтрак из яиц и колбасы, одновременно умываясь возле примитивного умывальника на кухне, одновременно причесываясь и одеваясь.
Адам на них не смотрел, с ресниц его капали слезы.
– Не расстраивайтесь, так! – посоветовала Нева Никитишна, с недоумением разглядывая расстроенного соседа. – Этот человек, этот заблудившийся прохожий был нам чужим!
– Мы все друг другу чужие, до момента знакомства! – не согласилась с ней Зоя Михайловна, торопливо, прямо при Адаме, застегивая на груди белый лифчик.
– Постеснялась бы, – толкнула подругу, недовольная нудизмом Зои, Вера Павловна.
– Ой, – опомнилась Зоя Михайловна и, подхватив свою блузку, спряталась за дверью комнаты.
– Господи, да не до приличий ему! – наступила на ногу Вере, сердитая Нева.
Десять минут спустя, едва проглотив завтрак, они были уже в пути, ехали на автомобиле Зои Михайловны к одной из крупных городских больниц.
В приемном покое две равнодушные тетки, правда, в экипировке врачей, гоняли чаи, прихлебывая из кружек. Выслушав Адама и трех подруг, наперегонки спрашивавших о вчерашнем потеряшке, нахмурились.
– А чего к нам пожаловали? За телами и по вопросу смерти в морг, пожалуйста!
И они направились в морг, правда, дальше дверей их не пустили.
Молодой работник, сидя на корточках, прислонившись спиной к железной двери, посмотрел на них удивленно:
– А мы тут причем, разыщите лечащего врача. Тем более, вы родственники?
Получив отрицательный ответ, безразлично закурил и отвернулся.
Адам с подругами потащились обратно в больницу. Кое-как прорвавшись сквозь охрану, они выяснили у дежурной медсестры, что лечащего врача нет на месте, скорее всего, отработав смену, он домой ушел.
Адам психанул. Много раз он такое проделывал раньше, правда, для подобных трюков требовалось не хилое количество энергии.
«Как-нибудь, наверстаю!» – злобно подумал он и надавил на медсестру.
Она покачнулась, но ухватившись за стойку, устояла.
– Впрочем, – произнесла слабым голосом, – вам стоит переговорить с заведующим больницы.
Отправив их к главе отделения, она рухнула в глубокий обморок, опрокинув на себя столик с приготовленными для пациентов склянками таблеток.
– Боже мой! – бросилась, было, к медичке, Зоя Михайловна.
– Ничего, ей помогут, – схватил ее за рукав Адам, и она тут же подчинилась, не в силах сбросить с себя внушительную силу давящей энергии Бесподобного.
Нева с Верой даже не взглянули в сторону медсестры, они поедом ели глазами Адама и следовали за ним, шаг в шаг.
«Так, Сатана ведет своих верноподданных», – наблюдая за состоянием впавших в зависимость от него подруг, Адам и с горечью вздохнул, – «только я не Сатана!»
Главный был на месте, в своем кабинете, тревожно перечитывал бумаги о вчерашнем происшествии, все-таки потерять пациента, даже без памяти – это вам, не хухры мухры.
Увидев перед собой строгие глаза Бесподобного, заведующий запаниковал:
– Вы знаете, у нас чокнутые чиновники во главе государства, – лепетал он, трясущимися руками разглаживая синюю униформу, – дают семь дней для лечения больного, в тюрьме преступники и то дольше сидят, пятнадцать суток за хулиганство!
Понес он абсолютную околесицу.
– Ну? – надвинулся на него Адам.
Врач выдал бумажку, где было написано о неизвестном, скончавшемся от внезапной остановки сердца.
Прыгая через две ступени, заведующий отделением повел Бесподобного с тремя верными ему женщинами в морг, где в широком подвальном помещении, будто на скотобойне, в углу были свалены голые трупы людей.
– Бесхозные, – обронил патологоанатом в ответ на удивленный взгляд Адама.
С горы трупов, за ногу стащил заблудившегося прохожего и с усилием шлепнул им о железный поддон.
– Ваш?
– Наш! – немедленно согласился Адам и впился глазами в анатома. – Я хочу знать, отчего он умер?
– Это можно! – согласился патологоанатом, беря в руки электрическую пилу.
Спустя несколько долгих, долгих минут Адам с женщинами поднялся по ступеням наверх, с усилием заглатывая чистый воздух.
– Что это было? – задрожала Зоя Михайловна, очумело оглядываясь вокруг.
– Я будто спала и видела страшный сон про морг с горой трупов, – неуверенно произнесла Вера Павловна, проводя рукой по взмокшему лбу.
– Он нас загипнотизировал, – с нотками ужаса в голосе, обвинила Бесподобного, Нева Никитишна.
Адам привалился к толстому стволу березы, что невозмутимо росла рядом с моргом.
– Наш запоздалый прохожий умер от обширного инфаркта, а я и не заметил.
– Что вы должны были заметить? – раздраженно спросила Нева, с подозрением глядя на него, вероятно, выискивая признаки гипнотизера.
– Печать смерти, – устало ответил Адам, – в конце концов, запах смерти, как я не ощутил, а?
Посмотрел он на своих спутниц, но они смогли лишь пожать плечами.
***
Зеленый «Москвич», бампер и стекла, которого были покрыты ошметками уличной грязи, резво катил по широким московским дорогам. Стекла машины были опущены, Адам Бесподобный, подпрыгивая на заднем сидении, высунул голову в окно, в эйфории от быстрой езды.
– Куда мы едем? – прокричал он.
Павлуша задумчиво покачал головой, но ничего не ответил. Кирилл Петрович, широко раскрыв рот, откинувшись, спал на переднем пассажирском сидении.
Леха нервничая и вздрагивая от мельтешащих то тут, то там патрульных автомобилей, тихо давал указания.
В какой-то миг Адам отключился, а очнулся уже возле собственного дома.
Пьяный Вовчик разминался возле «Москвича», Кирилл Петрович плескался в бочке с дождевой водой, стараясь протрезветь, а Павлуша спал, утомленный алкоголем и напряжением вождения.
– Нет электричества! – полным трагизма голосом сообщил Кирилл Петрович, пощелкав выключателем в избе. – Нет света. Когда сядет солнце, мы вынуждены будем, как последние дикари развести костер.
– В доме? – глупо спросил Адам, хозяйничая на кухне, где сквозь оконное стекло, худо-бедно, но еще лились потоки дневного света, выхватывая из полутьмы дровяную почерневшую плиту и закопченный чайник с кастрюлями.
– Мы разведем костер во дворе и напечем картошки! – мечтательно произнес Кирилл Петрович. – У вас картошка есть?
– У соседей есть, – уклончиво ответил Леха и добавил, наблюдая за работой Вовчика подступившего с инструментами к электросчетчику, – картошка – не проблема!
Вспыхнул свет, сопровождаемый бурными криками радости и аплодисментов.
– Приехали? – встрепенулся, разбуженный шумом, Павлуша и огляделся непонимающе.
Вокруг дома высились сосны.
– Где это я? – вылезая из машины, вслух недоумевал Павлуша.
Под ногами волнами расстилалась буйно разросшаяся трава вся покрытая слоем бурых сосновых иголок. Огород, условно обозначенный ветхим плетнем, заросший грозными шапками борщевиков, спускался к реке.
– Ах, ах, – заахал Кирилл Петрович, к тому времени вышедший на крыльцо, – удочек не захватили!
– Зачем удочки, когда у нас ловушки в воде поставлены, – обиделся Леха и между борщевиками, стараясь никак не задеть коварных растений, направился вниз, к водной глади.
– Как думаешь, крокодилы тут водятся? – почему-то шепотом спросил у Кирилла Петровича, Павлуша.
– И анаконды, – подсказал Кирилл Петрович.
– Не знаю на счет экзотических животных, но гадюк за рекой, в болотине хватает, – пожал плечами Адам, слышавший разговор приятелей.
– Черт с ними, гадюками, а вот где бы нам сельпо отыскать? – вступил в разговор Вовчик. – Жрать охота!
– Выпить бы не мешало! – подхватил общую мысль Павлуша.
Адам вызвался проводить новых друзей.
Ступая неловко, по узкой тропинке, между сырой росистой травой, он пошел во главе процессии. Проходя по знакомым местам, мимо крепких каменных домов нуворишей и деревянных избушек бедняков, он не сразу отвечал на вопросы приятелей, без удивления ощущая некую туманность в голове, некое помутнение, будто от вечного кайфа. Свое состояние он самому себе объяснял похмельным синдромом.
Стремительно, мимо него проходила жизнь и вот вроде бы вчерашний школьник, окончил строительный техникум, устроился на стройку, покинул осточертевших родителей с их нравоучениями. Работал, крутился, похоронил бабушку, вступил в наследство домом, отбился от жадной родни, желающей отнять у него жилье в Подмосковье. Начал бурно пить, подружился с человеком по имени Леха, бросил работу. Непонятно, откуда приперлось счастье по имени старость и обсыпало голову Адама Бесподобного сединой.
И все это сквозь пелену небытия, будто и не жил он вовсе, а если и жил, то не по-настоящему.
– Ну, где вы бродите? – встретил их Леха и помахал перед носами друзей сковородкой с жареными щучками.
6
Нева стояла под душем, разглядывая себя в огромное запотевшее зеркало, приклеенное прямо на стену. Ей нравилось слушать монотонную дробь воды по полу душевой кабины.
«Выдумщик этот Адам», – лениво думала она, протирая поверхность зеркала пальцами и рассматривая изъяны в своей точеной фигурке.
«Бесподобный», – усмехнулась она, вспоминая лохматую неухоженную шевелюру Адама.
– Нева, – постучался в дверь ванной, Бесподобный, – я состряпал для нас сказочный обед!
Нева поймала себя на том, что широко улыбается.
Ох уж эти кавалеры. Одни, завидев ее, застывают столбом; другие, заливаясь отчаянным румянцем, отводят глаза; третьи преследуют, настойчиво осыпая цветами.
Но Нева непреклонна, первый раз она обожглась в девятнадцать лет. Влюбленная в преподавателя Медицинского института, сама не своя последовала за ним, в нищенскую обстановку коммунальной квартиры, а впервые пригубив вина (воспитывалась родителями в строгости) опьянела настолько, что сама упала в объятия ушлого препода. После ночи любви (ее первой ночи и первого сексуального опыта), он (старше ее на двадцать пять лет) сделал вид, что ничего между ними не было и постепенно, она вновь скатилась до выканья.
В двадцать пять лет, едва оправившись от потрясения первого удара, получила второй удар в виде мужа (свадьбу она организовывала сама, венчалась с суженым в подвенечном свадебном наряде старшей сестры). Муж, выдававший себя за порядочного и ответственного человека, на деле оказался крайне безответственным алкашом и драчуном. Он тиранил ее и гонял с помощью кулаков по всему небольшому пространству общежитской комнатки.
Промучавшись с ним три года, Нева собрала вещички и ушла к родителям, но получила жесткий отказ.
Ее христиано продвинутые папа с мамой, молящиеся целыми днями в церкви, выгнали младшую дочь на улицу с пожеланиями возвратиться к мужу, в общагу, терпеть побои и унижения.
«Бог терпел и нам велел!» – истово перекрестила ее напоследок мать и захлопнула перед носом дочери двери.
Неву приютила подруга, Вера.
Они дружили с детства, со школьной скамьи и Зоя вошла в их тандем, создав трио в старших классах школы.
И хотя Вера с Зоей – две миловидные дамы и мысли не могли допустить о так называемой стервозности, самой распространенной версии у мужчин для оправдания разводов (особенно смешно это было бы допустить с наивной простушкой Верой Павловной), тем не менее бывшие мужья пели всем вокруг именно о стервозности, хамстве и идиотизме бывших жен.
