скачать книгу бесплатно
Она, подумав, пригласила его на кухню. После недолгих расспросов о работе, зарплате, наличие недвижимости и отсутствие алиментов на всех прошлых, позапрошлых детей, «Дульсинея» задумчиво протянула:
– Говорить можно что угодно, а вот ты мне документы на квартиру принеси, справку с места работы, сколько у тебя трудового заработка. В полицию сходи, возьми справку об отсутствии судимостей. К судебным приставам загляни, пускай отпишут, как там у тебя со штрафами, долгами по кредитам.
И закончила, упирая руки в бока:
– А пока что, милости прошу, пожаловать прочь!
Адам смотрел на собутыльника во все глаза:
– Неужто собрал?
– Справки? – уточнил Павлуша, пожевав губами, отрицательно мотнул головой. – Сил не хватило!
– Бюрократиха! – рассмеялся про «Дульсинею», Кирилл Петрович.
Неожиданно, веселье прервал хозяин квартиры. Взлохмаченный, не выспавшийся, он угрюмо присел за стол, вызвав бурю восторга у приятелей.
– О, Вовка проснулся!
– Штрафную тебе за опоздание!
Весело гудели они.
– Ребя, а мне сейчас советская столовка приснилась, – сморщился в непритворных слезах, Вовчик, – и горчица на столах, и бесплатный хлеб, бери, не хочу, и роскошный обед на рупь с ложкой жирной сметаны в супе.
Вовчик уронил лохматую голову на сложенные на столе руки и громко зарыдал.
В кухне воцарилось неловкое молчание.
Первым его нарушил Кирилл Петрович:
– А я мороженое любил, сливочное, за пятнадцать копеек!
– Газировку с сиропом, – прижмурился Леха, вспоминая трехкопеечное удовольствие.
– Молочный коктейль за одиннадцать копеек, – подхватил эстафету воспоминаний, Павлуша.
– Морковный салат в две копейки, – облизнулся Адам.
– А ты кто такой? – взглянул на него в упор, Вовчик. – Почему не знаю, как зовут тебя, мил человек?
– Адам, – и поспешно добавил, – Адам Бесподобный…
4
Вечером, Адам Бесподобный отвел трех дачниц в свои заповедные места.
Вера села рядом с Зоей на импровизированную скамейку в виде обструганного бревнышка.
Адам пошуровал в костре, переворачивая черные катышки картошки, уже запеченную, выкатывая палкой подружкам.
– Угощайтесь! – щедро разрешил он и посмотрел на худенькую Неву.
Лицо ее выражало печальную задумчивость.
Адам перевел взгляд на Веру Павловну, удивляясь тому нежному состраданию, с которым она, нет-нет, да и взглядывала на него. Такие женщины, как правило, наивны и просты, готовы любить ущербных алкоголиков, терпя от них побои и унижения, готовы оправдать противоправные, уголовные действия своих благоверных, любыми способами заботиться и лелеять обидчиков.
Адам вспомнил однажды виденную им очередь в тюрьму, когда тиская в руках узелки с передачками, жены зеков тихонько шушукаются о мужьях и проливают слезы умиления над ответными письмами, где мало слов о любви, но много требований курева и продуктов. Впрочем, бывают и исключения из правил, поправил сам себя Адам.
Зоя Михайловна, несмотря на морщинки, сосредоточившиеся по большей части вокруг глаз – признак того, что она любила смеяться, тронула сердце Адама некоей мудростью. Она заинтриговала его изучающим взглядом.
Адам обвернул руку полотенцем, чтобы вытащить с краю костра вскипевший чайник.
– Ой, девочки! – восторженно пропищала Вера, отхлебнув крепкого сладкого чая, и потянула носом. – Пахнет травами!
Выразительно посмотрела на Адама.
Все засмеялись, вспоминая утренние опыты с запахами.
Адам перечислил:
– В чае мята, листья смородины, немного брусники.
Горящая ветка громко хрустнула и осела в костре.
– Бог в помощь!
Адам прищурился, стараясь разглядеть гостя сквозь языки пламени:
– С кем имею честь? – спросил он.
– Разрешите представиться, – стащил с головы пыльную кепку, человек, – заблудившийся прохожий!
– Кто заблудившийся прохожий? – встрепенулась Зоя Михайловна. – Вы?
– Я! – грустно вздохнул человек и робко присел на корточки возле костра.
Адам налил ему чаю в свою кружку и выгреб для него парочку запекшихся в костре картофелин.
Человек, безмолвно поблагодарил и принялся, жадно есть.
– Вы голодный? – всплеснула руками Зоя.
– Девочки, надо же накормить человека, – потрясенно наблюдая, как прохожий не ест, но заглатывает горячую картошку вместе с кожурой, произнесла Вера Павловна.
– Идемте к нам, на дачу, мы вас накормим! – решительно поднялась с пня обструганного неведомым плотником в виде стула, Нева Никитишна.
Адаму было велено затушить костер, что он и сделал, торопливо вылив весь чайник, сбегав к речке, что суетилась, прыгая прозрачными струями с камушка на камушек, рядом с шипящим, недовольным костром.
– Дайте, я вас осмотрю! – подступила Нева к заблудившемуся прохожему, когда они вошли в дачный домик трех подруг.
Мужчина отвел взгляд и позволил стянуть с себя грязную рубашку.
– Как давно вы не ели? – допрашивала Нева, выстукивая пальцами по худым ребрам.
Мужчина задумался, но не смог дать внятного ответа.
Адам принес тарелку утреннего мясного рагу.
Прохожий набросился, видно было, что он жутко проголодался.
– Погодите, – спохватилась Вера Павловна, – но также нельзя, может он не ел три дня, и надо было бы сначала куриным бульоном его накормить!
– Поздно! – криво улыбнулась Нева.
– Как вас зовут? – спросила Зоя Михайловна, заглядывая в воспаленные, красные глаза заблудившегося прохожего.
Он смутился:
– Не помню!
– Вы потеряли память? – воскликнула Нева и покачала головой. – Вам надо в больницу.
Она повернулась к Бесподобному:
– Адам, кажется, у вас в доме имеется ванна?
– Водонагреватель я уже включил, – перехватил ее мысль Адам, наблюдая, как гость жадно пьет компот, кружку за кружкой.
После, облаченный в чистую одежду Бесподобного, гость утомленно заснул, сидя в кресле.
Три подруги молча, смотрели на него.
– Что делать будем? – спросил у Невы, Адам.
– Ждать «скорую помощь», – пожала она плечами, – без специализированной помощи психиатров трудно будет управиться!
– Вы по какой специальности? – робко спросил он, впервые обратив внимание на ее сильные пальцы.
– Акушер-гинеколог!
– Невочка, у нас деточек рожает! – прослезилась Вера Павловна.
– Детей принимает? – уточнил Адам.
И поскольку ответ был очевиден, он не обиделся на отсутствие подтверждения со стороны подруг.
На улице мигая огнями включенной сирены, остановилась «скорая помощь».
***
Ночью, Адам Бесподобный проснулся от громкого хлопка оконной рамы.
«Гроза», – вяло подумал он, собираясь повернуться на другой бок.
Но услыхав ворчливые шепотки вроде бы двух человек, вскочил с кровати.
Адам Бесподобный был человеком с надломленной психикой, неуравновешенным характером и чрезвычайно обидчивой душой. Он мог оскорбиться одним косым взглядом собеседника и перестать в связи с этим поддерживать беседу. Ему постоянно мнились враги, а во время супружеской жизни, он был женат дважды, повсюду виделись любовники жены. Десять раз на дню он обшаривал шкафы, горя негодованием. Надеясь вывести жену на «чистую воду», старался улизнуть с работы, нагрянуть домой в неурочный час.
Оставшись в гордом одиночестве Бесподобный не бросил своих привычек. Вся его деятельность моментально перенеслась на соседей. Он сделался стукачом и без зазрения совести сдал участковому бабку Пелагею, решившую у себя дома нагнать самогон. Он знал всех в округе и живо выжил ушлых кавказцев вздумавших перебивать номера с угнанных тачек в гараже съемного дома.
Поистине на таких адамов бесподобных следственному комитету молиться надо…
Тем не менее, стукнула рама и вроде бы соседнего дома, который хозяева, обычная русская семья, объединившаяся перед беспределом едроссовской власти в крепкий клан, использовала вместо дачи.
Бесподобный наморщил лоб, вспоминая, что соседи отъехали до завтрашнего дня в городскую квартиру помыться, постираться, условия в деревенских домах те еще, удобства во дворе, импровизированный душ в огороде. Пока вода для душа в бочке нагреется от солнечных лучей, сто лет пройдет.
Сам он мылся в баньке, что едва виднелась из-за зарослей лопухов, в глубине фруктового сада.
Вооружившись крепкой дубиной, Адам переступил порог своего дома, вгляделся в соседнюю избу.
Под неверным светом мигающего уличного фонаря разглядел приоткрытую раму окна.
«Воры!» – ахнул про себя Бесподобный и решительно направился к соседям.
Навесной дверной замок окончательно его убедил, что в доме преступники.
Недолго думая, полез в открытое окно. Прокрался на едва слышные шорохи, в кухню и внутренне злорадствуя, протянул руку к выключателю.
Вспыхнул свет, осветив перепуганные лица представителей младшего поколения, но соседей, по сути будущих хозяев дома. Подростки сидели за обеденным столом.
Бесподобный загляделся, как один намазывает хлеб маслом, укладывая на хлеб холодные ломтики курицы, сыра, помидора, сверху украшая зеленью.
– Вы чего, дед Адам? – спросил, глядя ему в глаза темными серыми глазищами, самый буйный из подростков.
«Как бишь его зовут?» – напряг память Бесподобный.
– Думал, воры залезли, – неискренне рассмеялся он.
– Хотите? – предложил подросток поскромнее.
– Хочу! – неожиданно для подростков согласился Бесподобный и полез за стол.
– А чего через окно? – спросил он чуть погодя, тщательно прожевывая бутерброд.
– Ключи забыли, – бросил бунтарь, исподлобья наблюдая, как прожорливый сосед уминает его ужин.
Бесподобный выпил весь морс из кувшина, икнул, сытно рыгнул и, кивнув на прощание, пошел на выход, к окну.
