скачать книгу бесплатно
Мы поднялись на борт быстроходной шукки, которая должна была доставить нас на материк. Капитан арендованного корабля молча кивнул, увидев Кеса, и приказал команде отчаливать. Выглядел он напряженно-испуганным. Кажется, не одни мы тут нарушаем закон!
– Я спать, – зевнула я. – Разбуди меня по прибытии.
– Да это двое суток, э! Ты столько не проспишь.
– О, поверь, Мелисандр! У нас с постелью особые отношения. Чистая и бессовестная любовь. Не завидуй.
– Хм. Не завидую, но теперь хочу, чтобы ты показала мне мастер-класс!
Но я показала лишь фигу.
На глубине
Я не мечтатель, я – мечта!
Фраза, которую Мелисандр Кес повторяет себе по утрам, пока бреется
Мне снилась какая-то мутная, несуразная дичь про то, что я – перекати-поле и болтаюсь среди сельских дорог неведомого мира. Качусь туда, качусь сюда, и одна часть меня ликует – «свобода!», тогда как другая пугается пустоты. И вот я качусь и продолжаю катиться, пока не встречаю столб с указателями, и тогда замираю – мне хочется и не хочется – одновременно – выбрать себе путь…
Вдруг шея нестерпимо зачесалась.
– Я же просила не будить, – буркнула я, почувствовав, что рядом кто-то стоит.
– Отоспишься на том свете, – пообещали мне в ответ.
Сон улетучился, как окись балаган-травы. Моя рука, отправленная на важную миссию по чесу шеи, столкнулась там с лезвием ножа. Оно было обескураживающе острым. Я открыла глаза и увидела синеволосую шэрхен, которая ругалась с Мелисандром на пляже три дня назад.
Пиратка прижала оружие к моей нежной коже и, кажется, считала, что все в порядке. Она стояла расхлябанно, как в борделе: бедро вбок, подбородок задран, взгляд насмешливый и наглый.
– Вы кто? – проскрипела я тем мерзким голосом, что рождается в людской гортани сразу после пробуждения.
– Твоя погибель!
У этой дамочки смерть явно возглавляла топ тем для беседы. Поняв, что диалог не складывается, я попробовала отодвинуться. Кончик ножа неумолимо поплыл вслед за мной.
– Пшла на палубу, – рявкнула шэрхен.
Мне вспомнились правила поведения при захвате в заложники: мы зубрили их на первом курсе под строгим взором магистра Орлина. Несносный старец требовал, чтобы Кадия, Дахху и я наизусть зачитывали ему книжечку о чрезвычайных ситуациях, которая хранилась в верхнем ящике учительского секретера. Иногда я вспоминаю эти правила перед сном, одну за другой, вместо счета овец. Отлично работает.
«Не допускайте действия, которые могут спровоцировать нападающих к применению оружия и привести к человеческим жертвам», – представились мне ровные ряды печатных букв. Вот и ладненько.
Значит, пойдем на палубу.
* * *
Шепчущее море негодовало. Шквальный ветер обрывал паруса шукки, гребни волн взмывали выше бортов. Серая пена прокатывалась по качающейся палубе, с голодной жадностью набрасываясь на наши ноги. Низкое небо заваливалось то вправо, то влево и тем самым окончательно лишало душу остатков спокойствия.
Мелисандр Кес со связанными за спиной руками стоял перед длинной доской, выступающей далеко за борт, прямиком в бушующее море.
Пиратский суд… Час от часу не легче.
Синеволосая шэрхен пинками проводила меня к патологоанатому. С десяток пиратов выстроились шеренгой вдоль кают. В луже из морской пены сидел связанный капитан – тот, что пустил нас на корабль. Так вот почему он нервничал! Когда мы погрузились на борт, его шукка уже была захвачена: пираты наверняка где-то спрятались и ждали выхода корабля в открытое море.
– Что происходит?! – перекрикивая шторм, взвыла я, когда оказалась подле Кеса.
– Нас будут топить! – бодро отозвался он.
Мокрые отросшие волосы налепились ему на лицо, Мел извивался и отплевывался, пытаясь улучшить обзор. Я с омерзением почувствовала, как тонкие струйки дождя добрались до самых потаенных мест моего тела… Обмякнувшая летяга на плечах стала во сто крат тяжелее.
– Но за что? – почти простонала я, пока юный пират рывками связывал мне руки за спиной.
– Это та шайка, с которой мы планировали ограбление. Они надеялись на большую добычу и теперь не могут простить мне двух вещей… Во-первых, что пошел без них; во-вторых – что взял только один амулет. Пираты считают это глупостью, несовместимой с жизнью, – продолжал бодриться Мел.
Мне было не до шуток.
Я всегда боялась шторма. Толща черной воды, жадной, беснующейся под ногами, казалась мне древним чудовищем, ненасытным в своей ненависти. Километры темноты, уходящие вертикально вниз, давящая тишина, куда не проникает свет, слепые рыбы-фонарщики – все это было чуждым и до отвращения нереальным. Краем глаза увидев, как очередная волна накидывается на наш скрипящий бриг, я впервые за долгие годы обратилась с молитвой к богам…
Очень жаль, что знакомство с ними никак не повлияло на ситуацию.
Агрессивная пиратка загнала Мелисандра на доску. На середине пути саусбериец обернулся, открыл рот и крикнул что-то, но ветер подхватил его слова и выбросил за борт, как мусор. Корабль накренился, и Мелисандр беззвучно ухнул вниз, в разверстую пасть моря.
Я вскрикнула.
Времени горевать не было… Синеволосая тетка уже толкала меня: настойчиво, механически, без всех тех разговоров, которых так ждешь от истинных злодеев. Я извернулась и попробовала пнуть ее в колено, смутно надеясь на чудесное спасение. Но мах ногой на мокрой доске оказался до глупости неловким – и, поскользнувшись, я также полетела вниз.
Столкновение с водой окончательно лишило меня чувств.
* * *
Возвращение к жизни было стремительным и некомфортным.
Кто-то с силой зажал мне нос и, когда я взбрыкнула, накрыл лицо плотной желейной маской. Несколько секунд я интенсивно сучила ногами, пытаясь прощупать обстановку, а потом все вдруг стало нормально. Маска перестала ощущаться, и я смогла открыть глаза.
Я лежала на больничной койке. Руки, вместо того чтобы покоиться на простынях, чуть парили над матрасом. Ноги – так же. От лица во все стороны отходили тонкие прозрачные трубки, напоминающие кошачьи усы.
– Дышите нормально, – сказал блесен, склонившийся надо мной.
Блесен! Подводный житель!
– Я что, в Рамбле?
– Да. Я переустановил вам придонную маску. Давление и гравитация сейчас нормализуются.
И действительно – мои безвольно зависшие руки вдруг опустились вниз, будто я на поверхности, а не глубоко в море. Я осторожно пощупала лицо. Глаза, нос и рот скрывала мягкая, прохладная на ощупь накладка. Сквозь нее все выглядело ярче, чем должно: предметы светились, будто белый цвет под ультрафиолетом, а самые темные оттенки слегка пульсировали.
Эта маска – волшебное изобретение тех безрассудных смельчаков, которые пару тысяч лет назад решили, что им надоело жить на земле, и поэтому ушли под воду. Но факты – вещь упрямая: на глубине нечем дышать, зато есть проблемы с давлением, сопротивлением, распространением звука… В общем, почти со всем.
Однако смельчаки были упрямыми в своей придури и очень умными, а потому изобрели хитрое устройство – маску, избавляющую от вышеперечисленных неудобств.
Сегодня мы называем подводных жителей блеснами. Есть тут, в Рамбле, и другие – рыбьеголовые, настоящие туземцы. Обе расы уживаются мирно: на праздничных открытках их всегда рисуют в обнимку.
– Вы спасли нас? – спросила я врача-блесна.
Он кивнул, не вдаваясь в подробности. Потом отошел в другой конец палаты и начал обрабатывать мои вещи… Я с любопытством следила за процессом.
В Рамбле интересно обращаются с теми предметами, которые мокнут в воде – бумажниками, книгами, одеждой и так далее. На них выпускают сухоняш – улиток-переростков, которые, ползая, оставляют за собой склизкий фосфоресцирующий след. Этот след – специальная мембрана, которая сохраняет предмет сухим. Или же помогает ему быстро высохнуть с минимальными потерями – как в нашем случае.
Дай улитке порезвиться на твоем вечернем платье – и можешь смело нырять в нем в бассейн, если градус вечеринки позволит.
Таких сухоняш блесны с успехом продают в сельские районы Асерина: там они очень высоко ценятся этнологами и странствующими целителями, которые, бывает, на много дней увязают в проливных дождях Туманного Нагорья…
С моей летягой сухоняша справилась быстро, а вот куртка Мелисандра заставила ее опасливо попятиться. Блесен критически посмотрел на улитку; потом взял куртку, похлопал по набитым карманам, заглянул в них, изумленно воскликнул и быстро вышел из палаты.
Тотчас двери снова распахнулись, и в помещение ворвался сам Мелисандр. С непривычки мне показалось, что на него напала медуза, которая подмяла лицо саусберийца и теперь пытается его сожрать. Громкий вопль, исторгнутый Кесом, только поддержал эту сюрреалистичную иллюзию.
Впрочем, это оказался вопль ликования.
– Мы живы, Ти! Мы живы! – буйно радовался Мел, тряся меня за плечи.
Я рассмеялась:
– Живы… Правда, я даже не успела сообразить обратного. Грохнулась в воду и обморок одновременно.
– Везучая! – завистливо выдохнул Кес, помогая мне подняться с койки. – А я еще побарахтался, поборолся за жизнь, что в условиях девятого, десятого и одиннадцатого вала было непросто… Как увидел акульи плавники рядом – все, думаю, кранты. Допрыгался. Кто твою-то смерть засвидетельствует, дурачина? Но плавники оказались фальшивыми. Их наши новые друзья присобачивают к подводным лодкам, как паруса, прикинь?
Вернулся блесен и начал педантично вводить мне какое-то лекарство под изгиб локтя. Шприц был настолько тонким, что я не почувствовала дискомфорта.
– Эх, Тинави! – продолжал радоваться Мел – теперь укол делали ему. – Как же здорово – жить! Жить на полную катушку!
Я рассеянно подняла брови, мол, и впрямь.
Мне стало как-то нехорошо…
Блесны переодели меня, и теперь длинная, в пол, перламутровая рубаха странно холодила кожу. Ее чешуйчатая ткань была как живая. Облизывала ноги прохладными язычками незнакомого материала, взбиралась вверх, стараясь потуже обтянуть шею.
Несмотря на маску, я не могла нормально дышать.
Кес еще что-то восторженно болтал, а я стала медленно оседать на пол. Удивительная ночнушка помогла приземлиться, насилу таща меня вниз. Блесен, отошедший в угол палаты, отвернулся и начал копаться в каких-то склянках.
– Мел… – прохрипела я. На этом силы кончились.
– Ты что с ней сделал, гаденыш?! – возопил саусбериец, увидев, что творится.
Но потом, закатив глаза, Мелисандр и сам стал падать – как древний каменный колосс, очень прямо, медленно, лицом вверх, снося к праховой бабушке прикроватную тумбу.
Мир вокруг меня заполнился всполохами разноцветных огней. Я снова выключилась.
«Что за день! – воскликнул бы Дахху. – Ну что за день!»
* * *
Помпезный зал стал следующим куском моей разбитой мозаики под названием «сегодня». Я очнулась и обнаружила себя на троне.
Ого! Вот это поворот!
Но «живая» больничная рубаха никуда не делась. Она стискивала меня с любовной страстью и не давала шевельнуться, намертво приклеив мои руки к подлокотникам, а позвоночник – к спинке. Я только и могла, что растерянно оглядываться.
Обстановка смущала.
Мой трон стоял на сцене в небольшом театральном зале. Подводном, конечно: стеклянные стены обросли водорослями, вместо люстр – гигантские рыбы-удильщики на цепях, кулисы – водоросли, а пол отсутствует – лишь белесый песочек вздымается барханами.
Все места в театре были заняты: несколько десятков зрителей вальяжно развалились в коралловых креслах. У многих в руках были длинные трубки, пускающие жемчужные пузыри: не вполне безобидные, судя по чересчур томным лицам. Среди гостей я разглядела и блеснов, и рыбьеголовых, а в первом ряду полулежала сама подводная владычица в короне из ракушек…
Ой-ой. Это на какое шоу они все пришли? Только не говорите, что на меня!
Увидев, что я очнулась, королева выжидающе вскинула брови. Я сделала то же самое. Тогда она раздраженно закатила глаза, и тут я не рискнула повторять.
Так. Ну. Предположим.
– Приветствую, владычица! – с опаской кивнула я.
Теперь королева удовлетворенно кивнула, а потом прищелкнула пальцами. Гости плавно встали и склонились в глубоком поклоне, а из дальнего конца зала к нам выдвинулся некто в мантии с капюшоном и с грифельной доской. Его окружали рыбы, много-много рыб, похожих на мини-телохранителей.
«Капюшон» шел настолько медленно и уныло, что можно было свихнуться.
Я надеялась, что кто-нибудь по дороге даст ему пинка животворящего, но нет: рамбловцев такой темп совершенно устраивал. Они продолжали стоять в поклоне, слегка покачиваясь от подводного течения, и, кажется, изредка серебристо смеялись без особой причины, а королева закинула голову назад и рассеянно разглядывала потолок.
Странно все это.
Рамбла, конечно, знаменита своей аристократичной заторможенностью и эксцентричностью, но происходящее сейчас совсем уж напоминает опиумный притон.
Когда «капюшон» наконец-то приблизился, королева что-то шепнула ему и указала на меня пальцем. Он ме-е-е-едленно повернулся. Елки-моталки. Он что, сейчас еще и к трону двинет?! В обход сцены, так же траурно?
Помогите!
Но обошлось. «Капюшон» лишь поставил доску на выдвижную треногу и начал писать. Этот стиль общения напомнил мне дело о тихом лодочнике, которым я занималась как Ловчая.
– «Приветствуем тебя в Рамбле, дочь верхнего мира».
Место на доске предсказуемо кончилось. Человек неторопливо стер написанное и приступил к следующей фразе.
– «Владычица Льянва Лои К`га Гэлдри предлагает тебе роль ночной рассказчицы».
Вот тут я совсем растерялась. Это еще что за ерунда?!
Десятки глаз смотрели на меня в ожидании.
– Спасибо, владычица Лья… Э-э. – «Капюшон» успел стереть имя королевы, а я его не запомнила. – Спасибо за предложение, и за спасение спасибо, но меня ждут на поверхности. Благодарю вас всем сердцем и прошу указать нам с другом путь на материк.
