скачать книгу бесплатно
Тот же молодой человек, как я догадалась, позировал для портрета. Он был одет в длинный черный фрак, распахнутый поверх жилета, и в одной руке держал скрипку, а другой сжимал смычок. Однако верхняя часть фото растворилась в той же черноте, которая испортила предыдущий снимок. И вновь пятно полностью скрыло лицо и голову, за исключением самого края его гладких и длинных черных волос.
Я догадывалась, что он был сыном изображенной на снимке супружеской пары, а маленькая девочка – его младшей сестрой. Могла ли эта семья быть первоначальными владельцами дома?
Я резко подняла взгляд, когда ворвавшийся в дом ветер разметал бумаги по чердаку, а вдалеке послышался раскат грома.
«Прекрасно». Отбросив снимки, я быстрее подбежала к окну и закрыла его, глядя на сгущающиеся грозовые тучи над головой.
Если электричество отключится и Чарли проснется, она просто сойдет с ума.
Я бросилась к своему телефону, но остановилась, когда ногой зацепила одну из бумаг, которые внезапный ветер смахнул с ближайшего стола.
Ноты?
Наклонившись, я подняла пожелтевший лист с пола, а затем повернулась, найдя еще несколько. Все они были исписаны вручную, содержа в себе огромное количество музыки. Ни на одном листе не оказалось ни подписи, ни имени автора. Но моя романтичная натура хотела верить, что композитором был тот давно ушедший загадочный скрипач. На ощупь и на вид бумаги выглядели старыми, однако сами ноты блестели так, будто их написали недавно. Я провела пальцем по четвертой ноте, немного размазав чернила, что доказывало – эта пьеса, несомненно, свежая.
На секунду позабыв про свой телефон, я принялась собирать остальные листы. Я убеждала себя, что делаю это, потому что музыка написана от руки и, следовательно, оригинальна, возможно, даже единственная в своем роде. Но настоящая причина заключалась не в этом.
Моя мама. Вот кто был истинной причиной.
Второй раз за сегодня меня накрыла волна сокрушительной печали. И вот я снова пронеслась сквозь годы, пока не оказалась сидящей на скамейке для пианино рядом с мамой, притопывая в такт метроному своими маленькими ножками, пока мама пела… и играла.
Та скамья. Мы с мамой делили ее в те годы, когда мои ноги уже доставали до пола. И это были годы, когда я пела.
В то утро мне причинили боль воспоминания о маминой музыке, которую сейчас я уже помнила лучше ее лица. А сейчас? В эту секунду мне причиняло боль, что Чарли никогда не сможет разделить с мамой такие моменты.
И эта музыка на нотных листах, и старинное пианино буквально кричали мне эту горькую правду, которую невозможно было игнорировать.
В то же время коллекция аккуратно расставленных нот манила меня своим невидимым языком, который мама научила меня расшифровывать и переводить в сладкую смесь звуков и души.
Я перестала петь, когда она умерла.
И забыла об этих уроках.
Иногда я все же пела. Обычно, когда оставалась одна дома или пока укладывала Чарли спать. Но я никогда не говорила ей, что эти песни принадлежат нашей маме. Просто пела их, чтобы подарить Чарли хотя бы частички мамы, даже если сестренка и не подозревала, что именно приобретает.
Что касается нас с папой, мы делали все возможное, чтобы мама не присутствовала в повседневной жизни Чарли. В противном случае последовало бы множество вопросов, ответы на которые непременно причинили бы боль.
Но в один прекрасный день Чарли все равно узнает правду. И нам с папой очень хотелось бы убежать и спрятаться от этого дня.
Я глубоко дышала, изучая записи, и старалась не моргать, чтобы не обронить ни одной горькой слезы.
– У тебя тоже были причины для грусти? – спросила я у нот, которые складывались в трагичную мелодию романса.
Перелистывая страницы, я напевала куплеты баллады «Призрак», но очень тихо. На случай, если папа окажется где-то рядом.
Моя любовь к музыке пережила смерть мамы, но отец не смог смириться с утратой, поэтому я старалась оградить его от музыки и пианино.
Он никогда ничего не говорил, но я знала, что некоторые типы музыки, как и мое пение, его ранят. И все же он и пальцем не пошевелил, чтобы избавиться от этого старого, поломанного и ненастроенного пианино, мирно спящего под пылезащитным чехлом в нашей новой древней гостиной.
Возможно, это был знак, что он начал исцеляться, но я боялась, что все обстояло совершенно наоборот.
– Стеф? – Тут голос отца, прозвучавший с подножия лестницы, заставил меня замолчать. – Можешь спуститься и помочь мне?
– Уже иду, – ответила я, схватив мобильный телефон.
Не в силах удержаться, я свернула ноты в трубочку и взяла их с собой.
Папа нуждался в тишине по некоторым причинам, но эти же самые причины заставили меня понять, что… я нуждаюсь в пении.
Глава шестая. Зедок
На этот раз, вопреки всему, Стефани наконец увидела меня во сне.
Мне даже удалось воплотить свой план предстать перед ней таким, каким я был когда-то давно…
Несмотря на то что проклятие безвозвратно уничтожило меня, прошлого, я никогда не забывал лицо, которое когда-то мог разглядеть в любом зеркале.
Это лицо невозможно было забыть и уж тем более нелегко игнорировать.
Сон Стефани в точности повторял предыдущий, в который я уже пытался проникнуть: школа, проявляющаяся из темноты подсознания. Стефани шла сквозь рассеивающуюся пустоту, сосредоточив все внимание на чем-то впереди нее. Вернее, на ком-то. Однако, бегло осмотрев толпу, я не обнаружил никаких следов заветного светловолосого героя из ее предыдущих фантазий.
Когда Стефани приблизилась, я воспротивился искушению завладеть ее сном и не стал нарушать его привычный сценарий. Вместо этого я занял свое место среди других призрачных игроков, будучи, по иронии судьбы, наименее призрачным среди них.
Стефани уже проходила мимо, когда выхватила меня взглядом, пока я опирался на стену с металлическими отсеками. Она замедлилась, сделала шаг назад, а затем резко остановилась прямо передо мной.
Мы стояли всего в нескольких футах друг от друга, наблюдая друг за другом. В это время коридор опустел гораздо быстрее, чем это случилось бы в реальности.
Наконец, все ее внимание сосредоточилось на мне.
Я ждал, пока она заговорит первой, потому что так мне удастся прочнее закрепиться в ее сне. И в ее сознании.
Однако ее первая фраза оставляла желать лучшего.
– Ум-м, – сказала она. И на этом все.
Ах да, Эрик. Он всегда так действовал на людей. Особенно на дебютанток – молодых богатых леди моего времени. Девушек, которые, изображая из себя наивных дурочек, боролись между собой за более удачную партию для замужества. И любая из них запросто отравила бы пунш соперницы ради танца с Эриком.
– Откуда ты? – спросила Стефани, после чего окинула взглядом пустой холл, как будто только сейчас поняла, что мы остались одни. Она указала на мою рапиру: – Ты из драматического кружка или что-то в этом роде?
Ее непринужденная манера поведения говорила о том, что Стефани еще не догадалась, что находится во сне. Я надеялся, мой старомодный костюм поможет ей осознать это.
– Прошу простить меня за вторжение, – сказал я, слегка кивнув. – Мы с вами официально еще не знакомы, но вы должны знать, что наши пути уже пересекались. Поэтому я здесь.
Она нахмурилась, крепко сжав ремешок сумки, висевшей на плече.
– Мне так не кажется. Насколько помню, я единственная новенькая в школе. К тому же я бы уж точно запомнила такого… британца.
Невольная улыбка коснулась моих губ, а точнее, идеальных губ Эрика. Уверен, что никогда не узнаю, но догадываюсь, что изначально Стефани хотела сказать совсем не о моей национальности.
Я и забыл, сколько силы заключено в красоте, и очень скучал по этой силе. Тем более что она, похоже, очаровала Стефани гораздо больше, чем я предполагал.
Моя улыбка дрогнула, потому что какой-то части меня хотелось, чтобы Стефани оказалась не такой, как девушки, которых я знал раньше, чтобы она удивила меня.
Хотя, наверное, даже лучше, что она этого не сделала.
– Я не обучаюсь в этой школе, мисс Арманд, – объяснил я. – На самом деле, образование я получил более ста лет назад.
Она резко шагнула назад.
– Откуда ты знаешь мое имя? Что тебе нужно?
Я поспешил ответить:
– Я законный наследник и владелец особняка, который приобрел ваш отец.
Она прищурилась, а потом снова осмотрела пустой холл.
– На самом деле, – признался я, – я уже давно пытался привлечь ваше внимание. И теперь, когда мне это удалось, крайне важно, чтобы вы выслушали меня и запомнили каждое слово из того, что я собираюсь рассказать.
– Я, наверное, сплю, – внезапно пробормотала она, разговаривая сама с собой, а затем снова посмотрела на меня. – Ты ненастоящий.
– Да, возможно, это и сон, – поторопился сказать я, – однако, боюсь, не могу согласиться с вашим последним выводом.
Теперь, когда Стефани осознала себя во сне, вероятность того, что она проснется и разорвет нашу связь, возросла. Вопреки моим словам, она все еще считала меня плодом своего воображения. Хотя, возможно, правильные слова смогут начать менять ее точку зрения.
– Все, что говорила ваша младшая сестра о призраке, обитающем в поместье, – чистая правда, – сказал я.
– Призрак? – Стефани сделала еще один шаг назад. – О чем ты говоришь?
– В этом доме царит непостижимая тьма, – сказал я, сокращая дистанцию между нами. – Результат проклятия. Инфекция, заразившая стены особняка и его территорию. Ваша семья в серьезной опасности, а я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал или случилось что похуже. Поэтому вы должны уехать. Немедленно.
– Уехать, – повторила она бесстрастно, намекая мне, что я сам не понимал, какой бред несу.
– Монстр, о котором говорит ваша сестра, на самом деле существует.
Как и все, о чем я рассказал ранее.
Стефани вздохнула:
– Зедо?..
Я прижал палец к ее губам, чтобы остановить, и не сводил с нее взгляда, пока не убедился, что она будет молчать. И только после этого я убрал палец, на мгновение прижав его к своим губам.
Ее, похоже, поразила и шокировала моя наглость, потому что она только моргнула. Я решил, что пора сбавить обороты, и заговорил, тщательно подбирая слова:
– Будь осторожна с этим именем. Он услышит, когда ты или кто-либо еще произнесет его имя.
– Ла-а-адно, – она по-прежнему не верила мне. – Ты еще не сказал, как тебя зовут.
– Я Эрик, – солгал я, потому что уже больше ста лет им не являюсь.
– Эрик… – Ее голос заставил меня вздрогнуть. Был еще один человек, который всегда так меня называл, но услышать, как кто-то произносит его вслух, все равно что напомнить мне обо всем, что я потерял.
– Мне уже пора, – произнес я, так как уже достигнул главной цели. – Однако помни о том, что я тебе сказал. Уезжайте из «Молдавии». Или он заставит вас.
Я покинул сон, открыв глаза, и направил светящийся взгляд на камин, перед которым сидел до этого.
И вот я снова здесь, на своей стороне дома. Снова заперт в оболочке того, о ком предупреждал только что Стефани.
Глава седьмая. Стефани
Я проснулась в 4:15 утра, сразу, как оборвался сон. Мне больше не хотелось спать, да и не вышло бы. Это лицо, и этот голос. Он до сих пор отдавался эхом в моей голове.
В надежде прояснить голову я накинула халат поверх ночной пижамы и спустилась вниз, чтобы приготовить себе чашку кофе. Но, сделав несколько глотков, я продолжала задавать себе все те же нелепые вопросы. Почему с тех пор, как вошла в этот дом, я чувствовала себя здесь так… странно? И почему этот сон казался более реальным, чем то, что происходит сейчас?
Кончиками пальцев я коснулась своих губ, на которых остался невидимый след его прикосновения. Хотя на самом деле меня никто не трогал.
Подсознание – забавная штука. Многие ученые утверждают, что космос – это последний рубеж в познании мира, но я бы сказала, что это человеческий мозг. Взять, например, мой. Между сегодня и вчера он будто провалился в черную дыру.
К счастью, после двух чашек кофе и получаса тишины мне удалось во всем разобраться. Ну, почти во всем.
Высокий, смуглый и горячий незнакомец, облокотившийся на шкафчики? Всего лишь красивая мечта, созданная моим подсознанием из воспоминаний о вчерашнем разговоре с Лукасом и из странных безликих фотографий, которые я нашла на чердаке. Почему я ни капли не сомневалась в этом? Потому что сэр Стими Макдрими назвал наш дом «Молдавией», и Лукас был первым, кто произнес это название в разговоре со мной.
Бум. Тайна раскрыта.
Сон также осветил еще один уголок моего подсознания, который я не могла не изучить сейчас.
Тот парень, Эрик. Я бы даже не обратила на него внимания, если бы он не был таким… Ну, красавчиком.
Даже сейчас, как во сне, я отчетливо помнила безупречные черты его лица.
Ухватившись за чашку, я хмуро уставилась на нее, наполненную давно остывшей светло-коричневой жидкостью.
Что-то влекло меня к Эрику из сна… Могло ли его появление означать, что я официально запала на образ Лукаса? Просто не осознавала этого?
Я была не в силах отрицать его привлекательность. Но вдруг подсознание пыталось так сказать мне, что я не позволяю себе признать степень своей симпатии? Или вся эта встреча с Эриком лишь продемонстрировала мое противоречивое отношение к Лукасу?
Устав от теорий Зигмунда Фрейда, я отодвинула чашку и поднялась с места.
Уже скоро шесть утра, и я хотела приготовить завтрак для них с Чарли, прежде чем нас поглотит череда будничных дел. Это означало, что у меня есть еще час, чтобы разгадать хотя бы одну загадку.
Предрассветные сумерки все еще окутывали поместье, пока я оделась и вышла через заднюю дверь.
С фонариком в руке я спустилась со сгнивших ступенек крыльца террасы в молочный туман, окутавший территорию. Шагая по короткой тропинке, я видела, как из зарослей ежевичных кустов выглядывал металлический каркас оранжереи, сооруженной в виде беседки.
Уцелевшие окна этого стеклянного дома сверкали в свете звезд, а другие, лишенные стекол, зияли чернотой и делали оранжерею похожей на жука со множеством открытых ртов и еще большим количеством невидящих, мутных от катаракты глаз.
В отличие от дома, я уже полностью осмотрела оранжерею, которая заросла травой внутри так же сильно, как и снаружи.
