У той скамейки, которой нет

– Да мы, мужики, те же дети!

Что тут возразить? Алсу как-то говорила, что ее муж в новых местах тоже телефон из рук не выпускает и все вокруг снимает.

Двинулись дальше. Морской вокзал разбудил прежние веселые мысли. Бравые мореходы, завлекавшие на все лады, по-прежнему казались одинаковы на лица. Только сейчас один выбился из ряда. И одеждой (без морской фуражки), и протяжным приглашением:

– Дамочка, пое-е-ехали… Поехали, ну пожа-а-алуйста…

Захотелось его поощрить за самобытность и дать денег. Однако воздержалась, ведь курорт – дело суровое и дорогое, а еще предстояло где-то отобедать.

Дошли до парка «Ривьера», и там Вадим нашел для себя фон меж культовых имен – на аллее из деревьев, высаженных космонавтами, историческими деятелями, мировыми лидерами. Я, конечно, впечатлялась, но больше оглядывалась вокруг в поисках кафе – проголодалась. В свой первый сочинский визит я обедала именно в парке «Ривьера». Кто как выбирает ресторан, я же – по красоте окружения. Понравились фигуры розовых фламинго, которые изящно примостились на зеленой лужайке у открытой террасы. Зашла туда, и не ошиблась. Взяла корейку на мангале. М-м-м! Она – тот же фирменный флорентийский стейк! Знаю, вкушала в самой Флоренции.

Однако в нынешнем походе по «Ривьере» Виктор сразу нам сказал, что обедать мы будем за пределами парка, а здесь важно выпить минералки «Пластунской». После реконструкции открылся Бювет, где все желающие могут бесплатно подлечить свои гастриты, но не более чем полулитрами в сутки. Красивый павильон со скульптурой «Каменный цветок» для Вадима стал тоже объектом пристального внимания – фото цветка в деталях, себя на фоне, рядом с Данилой-мастером.

Присев на лавочке с «Пластунской», я выдохнула и вытянула ноги – мне хватит и скромного стаканчика, ведь я приехала в санаторий подлечить суставы, и они на пройденную десятикилометровую дистанцию точно не рассчитывали. Вадим вышел из павильона, сфотографировал мою расслабленную позу, тут же скинул снимки мне на телефон, да назад за лечебной водой. Глянув кадр, я невольно восхитилась тем, как расцвела на курорте. И следующий – вместе с Вадимом и Виктором, сделанный Игорьком, – тоже впечатлил. Несколько фото отправила подругам – Алене и Кристине. Ответы прилетели мгновенно: от первой – «все мужчины на фото, включая Нептуна, красавцы!», от второй – «хочу к тебе, тем более ты с двумя кавалерами, так что один для меня». Посмеялась, но следом поймала грустинку – это ведь я предложила сняться вместе, а Вадим ни разу не захотел сделать фотографию со мной. Хотя, что я хотела? Сама же от него ничего не ждала.

Вернулись мужчины, обеспеченные лечебной минералкой на ближайшую неделю, и я воспряла духом – идем обедать! Но куда?

– Об этом подумаем, когда дойдем до торгового центра «Александрия», – объявил Виктор. – Как зачем нам этот центр? Ты же, Евгения, сама говорила, что там твоя книга продается.

Виктор сразил меня. Запомнил, оказывается, что я рассказывала при первой встрече. Стало приятно! Будучи инспектором по делам несовершеннолетних я записывала истории подростков, убегавших из благополучных семей, ухаживающих за пьющими родителями, отвергающих школу… А выйдя на пенсию, написала книгу «Мечтатель». Об одном классе, в котором процветают обман и вымогательство, но все меняется, когда новый учитель истории приносит на урок копии старинных монет. Он дает каждому задание – выяснить происхождение монеты, понять ее ценность, придумать историю с ней или узнать какой-то истинный факт. Одни ученики вовсю фантазируют, другие погружаются в глубину веков, третьи удивляются открытию культурных миров. Безучастный ко всему одноклассник по прозвищу Тихоня вдруг увлекается настолько, что пытается узнать про другие денежные знаки – начинает ходить в музеи, бывать на блошином рынке, заглядывать в антикварные лавки. Увлеченность помогла ему изменить жизнь, сделать ее интереснее, несмотря на неприязнь одноклассников, развод родителей и ограниченный достаток. И он начать мечтать о своей коллекции с уникальной монетой – какой, пока не определился.

Зашли, купили книгу, Виктор протянул ее мне для автографа, а ручки ни у кого не оказалось. Договорились, что подпишу и передам книгу через его жену, которая работает в кафетерии Хосты.

Из «Александрии» двинулись к центру «Море Молл», около которого находилась конечная остановка автобуса для возвращения в Хосту и Кудепсту. И перед отъездом решили здесь пообедать: хачапури, по словам Виктора, лучшие в Сочи. Неожиданно Вадим вернулся к себе курортному и закружил вокруг меня: посадил за столик, сам оформил заказ, принес из соседнего кафе мое любимое темное пиво.

Вышли из кафе довольные. Доехали до Хосты, распрощались с Виктором и Игорем. Они двинулись домой, а мы… помахали вслед санаторному автобусу – опоздали на три минуты ко времени его отъезда. Впрочем, будет еще рейс, а лишний час у моря всегда в радость. Увидели чарующий закат – свет медленно угасал на безоблачном небе, создавая ощущение безмятежности рождественского вечера. Мы целовались и целовались.

– Ведем себя, как в безбашенной молодости, – улыбнулся Вадим, подавая руку, чтобы подняться со скамьи и отправиться, наконец, домой.

Ты – такая…

6 января

Про детство и молодость Вадима я узнала немало интересного накануне сочинской поездки. Он рассказывал не монотонно, а с яркой интонацией, полной жизни, как море у берегов Хосты. Повествование напоминало мне сплав диско и рок-баллад – речь то в мажоре, то в миноре.

С восторгом поведал, как ездил с мамой в Москву к родственникам во время Олимпиады-80. В столицу не пустили, пришлось останавливаться в Подмосковье на частной даче, и там ему, десятилетнему, нашлась подружка постарше – бегали купаться, рыбачить и целоваться. А когда олимпийские старты прошли, и они доехали до московских родственников, то ему, подающему надежды волейболисту, по великому блату купили фирменные кроссовки «Adidas». Навек запомнил те «адики»!

А вообще-то мама его не баловала. Ни поездками, ни подарками. Она занималась личной жизнью. С отцом развелась, когда Вадим был маленьким, и его он не помнил. В доме жил ее гражданский муж, с Вадимом общался нормально, и тот его отчимом называл.

– Наши отношения с мамой никогда не были доверительными, – приглушил он радостные воспоминания горьким моментом. – Я в армию ушел, попал в учебку, и была возможность остаться служить в воинской части на Урале. Написал ей, попросил, чтобы выслала справку о своих хронических заболеваниях (реальных, и сейчас с ними живет – тьфу, тьфу, тьфу), а она… Ответила, что ей некогда ходить за врачебными выписками и заверениями нотариуса. Хотя и отчим был знаком с некоторыми военными чиновниками.

Вадим, как технический специалист, попал в Латвию – служить на советском аэродроме, построенном в годы Первой мировой войны. Служба выпала на времена развала страны, и он, как все, за пределами аэродрома вынужден был находиться в обмундировании рядового бойца, оставляя погоны внутри периметра. Некоторые срочники оттуда попадали на войну в Афганистане… Вадима эта участь миновала.