Сын ветра

Он только рад – девушки ему совершенно неинтересны, да и знает сам о себе, что ни дом, ни семья ему не нужны. Ветер всё нетерпеливее зовет его за собой, всё манит – порой так настойчиво, что надел бы крылья и прыгнул с обрыва в его объятия!

– Тебе уже четырнадцать, – говорит Аяз приемному сыну. Он давно замечает его тоску. – Мы поедем в Галлию, к родителям Виктории. Ты едешь с нами. Будешь поступать в университет, уже пора.

– Смогу ли? – волнуется Яхор. – Там ведь экзамены!

– Сможешь, – уверенно отвечает Аяз. – Ты столько книг прочитал – мне и не снилось. На галлийском и франкском разговариваешь, по-катайски немного пишешь. А с крыльями твоими тебя еще и уговаривать будут.

Крылья у Яхора вышли знатные – ему старший сын Аяза, Раиль, из Катая прислал полые бамбуковые палки, прочные и легкие. Яхор склеил каркас, обтянул кожей – и рискнул, сиганул с обрыва. Убиться бы не убился, внизу река. Но всё получилось, пусть не летел он, а планировал – при подходящем ветре можно и большие расстояния преодолевать. Был бы он настоящим, полноценным воздушником – точно смог бы и взлететь. А пока только так. Впрочем, у него была мысль, как летать без крыльев.

Если уж Аяз, самый уважаемый Яхором человек во всей Степи, считает, что он готов – значит, так тому и быть. Юноша собирает сундук. Крылья бережно разобраны и сложены на самое дно. Внушительная пачка чертежей, книги по механике – в том числе и на катайском языке, где давно уже для потехи строят летающие модели тамошних драконов и порох используют для летающих снарядов (за книги снова спасибо Раилю, которого Яхо никогда не видел, но вот уже несколько лет вел с ним переписку). На личные вещи осталось совсем немного места, но сколько нужно вещей мужчине? Пара штанов, сапоги, рубашка да теплая доха.

Яхору больше всего жаль расставаться с названной сестренкой. А Белла заранее льет слезы и упрекает его.

– Все уезжают и не возвращаются, – всхлипывает она. – Лили, потом Раиль, потом Тахир и Сахо. Дядя Шуран уехал, бросил меня. И ты меня бросаешь. Ты свой ветер больше меня любишь!

– Я тебя не бросаю, Белль, – беспомощно оправдывается юноша. – Я тебя всегда любить буду больше всех на свете! Я каждую неделю тебе письма буду писать, обещаю!

– Зачем мне твои письма? – упрямо топает ножкой девочка. – Мне ты нужен – рядом!

– Но Белла, я же не могу всегда быть с тобой! Ты вырастешь и забудешь меня.

– Я тебя никогда не забуду, братец Яхо! Обещай, что вернешься домой!

Яхор молчит. Он ничего не собирается обещать. Потому что мир прекрасен и удивителен: есть Галлия, Франкия и Катай… Зачем жить в Степи, если ветер зовет?

Аяз же, глядя на детей, только посмеивается. С недавних пор он начал верить в судьбу, считая, что богиня не сводит людей просто так, из пустой прихоти. У каждого события есть причина и следствие. Сам он встретил и полюбил свою жену в раннем детстве. Старшая дочь нашла своего мужа умирающим в поле. Его лучшего друга Даромира с его супругой судьба и вовсе случайно столкнула лбами – и это при том, что оба они мечтали никогда не встретиться. Когда-нибудь Аяз назовет этого мальчика сыном с полным на то правом – целитель был в этом уверен.

4. Мешком по голове

Канцлер Браенг, несмотря на свой почтенный возраст – а ему уже перевалило за восемьдесят – возмутительно бодр, пожалуй, даже слишком. У него уже правнуки имеются, а он всё еще, словно юноша, скачет по горам, спускается в шахты, а теперь вот задумал летать в небе. Браенг-младший каждый раз поражается энергии отца и завидует ему. В нем нет ни такого же ослиного упрямства, ни этой бешеной жажды жизни.

Сухой, длинный как палка, совершенно седой, Кирьян Браенг и в старости не потерял своей хватки.

– Я считаю, что полет на аэростате – слишком опасное мероприятие в твои годы, – в очередной раз заявляет Джеральд отцу. – Мы не можем тобой рисковать. Хотя бы подожди, не самоубивайся до тех пор, пока Алистер окончательно не освоит престол Галлии.

– Боги, Алистер уже большой мальчик, – морщится Кирьян. – Ему уж за пятьдесят. Как-нибудь разберется с государством. А я хочу полетать перед смертью!

– Я не позволю тебе сесть в испытательный образец, – спокойно отвечает ему сын. – Даже не думай. Если нужно – свяжу.

– Кишка тонка!

– Погоди хотя бы пару недель, – меняет тактику Джеральд. – Там Аяз приедет.

Невысокий молодой человек с узкими степными глазами и перепачканными тушью пальцами, который старательно выводит на большом листе бумаги какой-то чертеж, поднимает голову и радостно улыбается.

– Аяз-дэ приедет? – спрашивает он у своего патрона. – Точно?

– Да, он сейчас во Франкии.

– Это я знаю, – кивает юноша. – К сыну ездил.

– Да. Я позвал Раиля на испытания аэростата, он же один из лучших на континенте целителей, но у него жена недавно родила, он не хочет ее оставлять. Но приедет его отец, это даже круче. Я доволен, как дракон, нашедший пещеру с золотом. Скучаешь по отцу, Яхо?

– Скучаю, – признался юноша. – Но не сильно. Разве с вами соскучишься?

Джеральд невольно улыбается. Яхор ему нравится уже тем, что он также безумно влюблен в техномагию, как и он. Помощник из юноши вышел самый лучший из всех, которые у него были. Он обратил внимание на Яхора по просьбе своего друга Раиля, еще когда тот был на втором курсе института, нашел, что мальчик старательный и смышленый, и пригласил его ассистентом. Не пожалел. А то, что Яхор еще и воспитанник близких Джеральду людей, было приятным бонусом для обоих молодых людей. Им всегда было что обсудить.

Правда, сплетни и досужие домыслы о своей приемной семье Яхор пресекал очень жестко. Он охотно обсуждал с Джерри медицинские достижения Аяза, но как только Браенг-младший заикнулся о всем известном темпераменте целителя в постели, он резко и даже грубо ответил своему патрону, что считает подобную тему недозволительной. Что происходит между супругами – табу. Джерри не обиделся – просто кивнул.

Вот уже тому пять лет, как ненадежные и маловместительные дилижансы, связывающие между собой Франкию и Галлию, сменили паровозы. Личная заслуга канцлера Браенга, между прочим, который почти всё свое состояние вложил в развитие транспортного сообщения. Международная железная дорога пока была только одна, соединяющая Труанн и Льен, да еще один путь вел через всю Галлию в горы, но его больше использовали в промышленных целях.

Порталы теперь совершенно ушли в прошлое, вытесненные техническим прогрессом. Они и раньше были безумно дороги, ибо магов, в совершенстве владеющих этим даром было еще меньше, чем некромантов. А некроманты в последнее время все поставлены на учет и ценятся в ловчей службе на вес золота. На вес чего ценятся портальщики, коих на всю страну только три, Яхор даже затруднялся оценить.

Он вместе с Джеральдом встречал своего приемного отца на вокзале, с удовольствием наблюдая за столбом пара, видным издалека. Ему было приятно осознавать, что данный паровоз содержит и частичку его труда. Еще на третьем курсе института он помогал Джеральду выбирать наиболее удачную конструкцию рессор и даже осмелился предложить некоторое усовершенствование. Губы юноши тронула легкая улыбка. Тогда он совсем еще не знал своего патрона и даже боялся его. Всё-таки – сын канцлера, наследник древней крови, да еще и оборотень. И только когда Джерри запустил миниатюрную модель паровоза на миниатюрной же железной дороге, построенной в подвале мастерских, он вдруг увидел, что Браенг-младший – такой же мальчишка, как и он сам. Пусть старше, опытнее и намного увереннее в себе, но мальчишка, который с упоением играл бы и в солдатики, если бы его страстью было военное дело.

Шел снег крупными хлопьями, выбеливая черную мостовую, отсекая все пустые звуки. Он падал на волосы и лицо ожидающих прибытия паровоза людей, норовил залезть в глаза и в нос, осесть на ресницах. Яхо смахивал его с лица и улыбался. Он вообще любил и Галлию с ее музыкальными ветрами, и снег, и вокзал – но еще больше чувство томительного ожидания и предчувствия встречи с самым дорогим человеком в его жизни.

Красивый большой паровоз, громко гудя и стуча колесами, прибыл к перрону. Яхор впился глазами в открывающиеся двери вагона и откидывающуюся лесенку. Как он и ожидал, первым на перрон выскочил мужчина в узких брюках и коротком пальто, а вот вслед за ним – та, кого он никак не ждал. Девушка в шляпке, легкой шубке и длинном зеленом платье была Яхору не знакома. То есть головой он понимал, что это Изабелла – а кто ж еще? – но глазам поверить не мог.

Джеральд толкнул своего ассистента в бок, не понимая, отчего тот медлит, а сам помчался навстречу гостям: восхищаться красотой Изабеллы и рассыпаться в благодарностях перед Аязом.

– Братец Яхо, ты совсем не изменился! – радостно вскрикнула девушка, бросаясь на шею остолбеневшему Яхору.

«Зато ты изменилась до неузнаваемости», в отчаянии думал юноша, машинально обнимая Беллу за талию. Он отчего-то ждал маленькую девочку с вечно растрепанными волосами, а увидел невероятную красавицу с тонким лицом и большими черными глазами. Красивые женщины Яхора никогда не интересовали. Красивые женщины его откровенно пугали. И уж тем более, он никогда не прикасался к ним так интимно. И пахло от нее чем-то неуловимо свежим, словно ветром в горах, и от этого запаха сердце у него заколотилось, а дыхание сперло. На миг его охватило острое желание прижать к себе эту девушку и уткнуться носом ей в шею, но, конечно, ничего подобного он себе сделать не позволил. Наоборот, осторожно отстранился и отступил на шаг, поправляя воротник пальто. Он надеялся, что ощущение, как будто его стукнули пыльным мешком по голове, пройдет.

Не прошло. Чем больше он на нее глядел, тем прекраснее она ему казалась. Само совершенство! И тонкий нос, и ямочка на щечке, и нежная линия шеи, и покрасневшее от холода ушко, выглядывающее из-под шляпки – всё было идеальным. Не в силах смотреть на нее – словно на солнце – Яхор перевел взгляд на отца и пошел пятнами. Аяз явно понял все его чувства и улыбался приемному сыну с добрым лукавством.

Целитель раскинул руки, и уж в его объятия Яхо шагнул без малейших колебаний, снова ощутив себя маленьким мальчиком, который вдруг осознал, что его любят.

– Возмужал, – одобрительно сказал Аяз, ощупывая его плечи. – А с рукой что?

Яхор подавил детское желание спрятать руки за спину и нехотя ответил:

– Раздробило лучевую кость во время взрыва. Ничего, починили.

– Дома покажешь.

Яхо кивнул, малодушно радуясь, что вниманием Изабеллы уже завладел умеющий обращаться с дамами Джеральд. Так было проще. Слишком внезапным стало для Яхора это странное чувство, которому он и сам не мог дать объяснение.

– Мы, признаться, не ждали, что вас столько багажа, – несколько смущенно сказал Джерри. – Мобиль у меня городской, багажное отделение совсем маленькое.

– Ой, это я с дадэ выпросилась, – тут же сообщила Белла. – Франкия, конечно, чудесна, но за три года она надоела мне до ужаса. Очень хотелось увидеть Галлию и замок Нефф! И летательный аппарат Яхо, само собой! Яхо, помнишь, как ты мечтал о полетах! Я всегда в тебя верила!

Яхор сглотнул, а потом предложил:

– Я, наверное, пешком пойду. А вы все езжайте, вы с дороги. Голодные, наверное.

– Разместимся, мы не толстые, – весело сказал Аяз, закидывая свои саквояжи на заднее сидение. – Я спереди, можно, Джерри? А молодежь вполне уместится сзади. Белла, что стоишь, залезай. Ты без шарфа, а сейчас метель начнется, да, Яхор?

Яхо на мгновение склонил голову, прислушиваясь к ветру, и качнул головой.

– Нет, не будет непогоды. Скоро снег закончится. Всё растает.

Погоду предсказывать он научился еще в Степи, когда выяснилось, что он и в самом деле слышит ветер и даже умеет ему приказывать. Правда, управлять ветром – все равно что поезд перед собой толкать – надорваться легче легкого.

Яхо немного замешкался, но, повинуясь строгому взгляду целителя, поспешно залез на заднее сидение мобиля. Как-то вдруг оказалось, что он сидит, плотно прижатый к горячему боку Изабеллы, вдыхает запах ее волос и снова краснеет оттого, что девушка искренне улыбается ему и прикасается коленом к его ноге. Стоит Яхору чуть повернуться – и перед глазами будут ее губы, такие нежные, такие яркие, на которых блестят капли растаявшего снега. Она слизывает их, и Яхор ощущает, как от почти неуловимого движения ее язычка у него по телу прокатывается колючая волна, а в паху тяжелеет. Боги, только этого и не хватало! Ему становится отчаянно стыдно за свои мысли.

А Изабель даже в голову не приходит, что ее названный брат может смотреть на нее как-то не так, она снимает шляпку, как только Джеральд поднимает кожаную крышу мобиля, встряхивает влажными от снега волосами и вертит головой, пытаясь вобрать в себя всё разом: и снег, и горящие фонари, и строгую, но роскошную архитектуру зданий по обе стороны улицы, и вывески магазинов. Она то и дело задевает Яхора рукой или прижимается бедром к его бедру, отчего возбуждение юноши становится просто болезненным. Этот вопрос надо будет срочно решать – иначе как он будет смотреть в глаза отцу?

Приемному отцу, разумеется.

5. Достижения медицины

Браенг привозит гостей прямиком на улицу Трех Ветров, в городской дом Оберлингов, и здесь выносливости Яхора нанесен еще один сокрушительный удар. Изабелла сбрасывает шубку, и оказывается, что платье у нее сшито по последней франкской моде: с поясом под грудью и глубоким круглым вырезом. Яхо с усилием заставляет себя отвести взгляд от ключиц и тонкой шеи.

Их встречает Максимилиан Оберлинг, не тот, который Огненный Генерал, а его старший сын, брат Виктории, жены Аяза. Он приветливо кивает зятю, подмигивает Яхору и забирает у племянницы одежду. Яхор делает попытку улизнуть – в самом деле, ему не хочется мешать Оберлингам, он чувствует себя неуютно в высоком обществе. А общество здесь самое высокое: и канцлер, и начальник ловчей службы столицы, и тесть Максимилиана лорд Стерлинг со своей супругой и сыном. Натыкается на насмешливый взгляд канцлера, пожимает плечами, даже не думая раздеваться.

– Куда собрался? – любопытствует Аяз. – Пальто снимай.

– Домой, поздно уже.

– Ты не здесь живешь?

– Нет, у меня своя квартира ближе к ангарам. Отсюда неудобно добираться.

Он не стал говорить, что частенько и вовсе ночует в мастерской. А у Максимилиана слишком красивая супруга, которая к тому же в положении – нечего их смущать. Да и в самом деле, ангары на окраине города, отсюда или таксомобиль вызывать, или пешком больше часа идти.

– Ничего, переживешь, – добродушно хмыкает целитель. – К тому же я хотел твою руку посмотреть.

Яхор со вздохом подчиняется. Руку и в самом деле посмотреть неплохо. Они проходят в гостиную, где юноша закатывает длинный рукав, обнажая кисть и предплечье с вживленной в плоть металлической пластиной. Аяз присвистывает и подзывает Изабеллу.

Лишиться правой руки для выпускника инженерного факультета – хуже не придумаешь. Страшнее только смерть. Когда в лаборатории взорвался котел, Яхор, бывший буквально в эпицентре событий, только и успел, что инстинктивно закрыть лицо рукой. Что произошло дальше, совершенно в его памяти не отложилось. Пришел в себя он в госпитале, с ужасом понимая, что руки вовсе не чувствует. А без руки – какой из него инженер? И если раздробленную кость умница-хирург еще сумел собрать по кусочкам, то восстановить мышечные волокна было просто невозможно. Рука у Яхо осталась, но толку от нее не было никакого.

Вначале лекарь предложил отрезать бесполезную руку до локтя и заменить ее механическим протезом, но Яхор был, во-первых, инженером, и инженером блестящим, а во-вторых, он много времени провел в больнице с приемным отцом. Он видел, на что способен настоящий целитель. Пальцы и часть мышц у него были в полном порядке, а недостающие он предложил заменить механизмом, имитирующим действия человеческой плоти. «Ампутировать всегда успеем», – уверял он лекаря.

– Сумасшедший! – с восхищением выдыхает Аяз, разглядывая блестящую металлическую пластину, словно проросшую сквозь кожу. – А можно будет поглядеть, что внутри? Она ведь открывается?

– Разумеется, – уверяет его Яхор. – Можно вскрыть и заменить какую-то деталь. Ну и вообще… иногда кожа воспаляется. Сильно.

– И вы вычищаете некрозную ткань, – понимающе кивает целитель. – Больно.

– Терпимо. Лучше, чем протез. К тому же рука стала сильнее и точнее. Не дрожит. Меньше устает.

Яхор легко разжал и сжал пальцы. Он давно привык к своему увечью, которое даже считал преимуществом.

– А можно мне потрогать? – раздается неуверенный голосок Беллы.

Будь на то его воля, Яхор ни за что не позволил бы ей прикасаться к нему, но отказывать было совсем неудобно. Поэтому он просто кивнул. Тонкие пальчики погладили его кисть, коснулись желтоватой платины, и его, кажется, обожгло даже сквозь металл. По руке побежали мурашки.

– Больно, когда касаются? – испуганно спрашивает девушка.

Он смотрит на ее приоткрытые губы и качает головой.

– Я почти ничего не ощущаю, – выдавливает он странно охрипшим голосом и, прочистив горло, продолжает: – Немного тепло, немного холод. Если иголкой ткнуть, почувствую. А просто прикосновения – очень слабо. От запястья до локтя так. Пальцы, к счастью, чувствительность не потеряли.

Он и сам не знал, для чего это говорит. И для чего врет – потому что ее руку он ощущал настолько остро и горячо, что это было почти больно.

– Кто конструировал? – спрашивает Аяз с любопытством. Он-то прекрасно видел смятение юноши и его реакцию на прикосновения дочери и даже забавлялся. – Сам?

– Да какое там! – радуется смене темы Яхор. – Я не в состоянии был. Джерри и сконструировал, и собирал на мне.

– Не верь ему, – вмешивается Джеральд. – Он тоже принимал самое деятельное участие! И терпел все эти эксперименты. Это ж четвертый прототип! Зато теперь у нас есть чертежи и лекарь, который знает все тонкости процесса. С тех пор такую операцию проводили трижды. Один раз, кстати, на собаке.

– И как собака поживает? – смеется Аяз.

– Лучше всех. Она у нас как контрольный образец.

– Хочу увидеть собаку.

– Приходите, – кивает Джеральд. – Я проведу вас завтра в мастерские и всё покажу.

***

Яхор, как только начало темнеть, сбежал домой. Белла ушла спать. Супруги Оберлинги тоже удалились.

Джеральд уселся в кресло рядом с Аязом. Он с самого приезда наблюдал за целителем, подмечал и усталость в глазах, и чуть дрожащую руку, держащую низкий стакан, и неровное дыхание. Все же степняку уже шестой десяток, он не молод, да и жена с ними не поехала, оставшись с невесткой и внуками. А целители без своих жён справляются плохо, особенно, когда они уже в возрасте.

– Вы бы поспали, – напомнил он Аязу. – Плохо выглядите.

– В гробу высплюсь, – махнул рукой старший из мужчин и пригубил янтарный напиток. – О, любимый виски Огненного Генерала… попробуй.

– Я не пью и вам не советую, – с раздражением буркнул Джерри.

– Ну и дурак. Я тоже не пил. А теперь понял всю прелесть сочетания зимы, камина и виски. Я ж не предлагаю тебе наклюкаться.

– Алкоголь разрушает мозг.

– А ещё снимает нервное напряжение и расширяет сосуды.

Джеральд насупился. Спорить с лучшим в мире целителем было бессмысленно. Кстати, он давно хотел спросить…

– Аяз-тан, а кто, по-вашему, самый лучший врач?

– Не знаю. Возможно, Линь Яо. Возможно, Влас Демьянович. Может, тот парень, который приживил Яхору эту штуку на руку.

– Но не Раиль? – уточнил Браенг, посмеиваясь.

– Раиль роды принимать не умеет и вообще слишком самоуверен, – пожал плечами Аяз. – Но он один из лучших.

Браенг промолчал, улыбаясь. Услышать это про лучшего друга было приятно. А потом решился задать вопрос, который на самом деле его волновал:

– Слушайте, без обид… но вы ведь заметили, как Яхор смотрит на Беллу?

– Разумеется, – кивнул Аяз. – Я знал, что так и будет.

– Что?

– Что? Он мне как сын. Они будут хорошей парой.

– Серьёзно?

Аяз вздохнул и поинтересовался у мальчика, к появлению которого на свет он был некоторым родом причастен:

– Как ты думаешь, почему все целители – мужчины?

Тот внимательно глянул на степняка и нахмурил рыжеватые брови совершенно так же, как это делал его отец.

– Социальное неравенство? – наконец, предположил он. – Общество не примет?

– Допустим. Но ты слышал вообще о женщинах с приличным даром?

– Да, конечно. У Шессы в акушерском доме такие работают. Я, когда во Франкии был, видел. Ещё подумал, что надо и в Галлии больницу для женщин открыть.

– И они кто?

– Что значит, кто? Женщины обычные.

– Простолюдинки, так?

– Ну да. Я это и имел в виду. Им на жизнь зарабатывать как-то нужно. А аристократкам не нужно. Я угадал?

– Почти. Знаешь, когда у целителя дар раскрывается в полной мере? Какие для этого условия нужны? Я тебе скажу. Усиленная практика… и регулярная подпитка резерва. Понял теперь?

– Женщине совершенно невозможно одновременно лечить и восполнять резерв. У неё просто дар не раскрывается. Так? Мало какой муж согласится, чтобы его жена работала целителем. Разве что из совсем бедной семьи…

– Вот именно. А ещё незамужняя женщина не может быстро восстанавливаться. Ее назовут шлюхой. А к мужчине-целителю отношение совсем другое. Для них даже в публичных домах особые условия.

– А какое это отношение имеет к Яхору? – вспомнил, с чего начался разговор, Браенг. – Он-то точно не целитель. Он – сын ветра.

– Он – нет. Белла – целитель. Причём с неплохим, на мой взгляд, потенциалом.

Джерри присвистнул.

– И вы думаете, что она сможет?..

– Я довольно хорошо знаю Яхора. Он никогда не обидит ее. И не запретит искать свой путь. Белла хочет лечить людей. Она под моим руководством даже лёгкие операции уже проводила.

– Ну знаете, – покачал головой Джеральд. – Вряд ли ваш план сработает. Яхор тихий, но не из тех, кто позволит собой управлять.

– Я и не собираюсь управлять. Судьба все сделает за меня.

– Вы верите в судьбу?

– Всегда верил. А после того, как поглядел на Маркуса и Иванну, ещё больше верить стал.

– Ну посмотрим, – с сомнением сказал Джерри. – Значит, пока малому вторую руку вы калечить не будете.

– Он мне как сын. С чего бы мне вообще его калечить? – приподнял брови Аяз.

– С того, что у него стоит на вашу дочь?

Аяз мягко фыркнул. Он тоже заметил. Ох уж эта мода на короткие жилеты и узкие брюки! В его молодости жилеты были гораздо длиннее и лишнее (личное) благополучно скрывали.

– Видишь, у него все исправно функционирует, – не удержался от ехидного замечания он.

– А что, первого зятя вы тоже так проверяли? – не менее ехидно полюбопытствовал Джерри.

– Разумеется. А он не рассказывал? Ты ведь недавно был в Катае.

– Он вообще мало говорит, – вздохнул Джеральд. – Зато его супруга болтает за двоих. Как только они уживаются, такие разные?

– Судьба, – веско ответил Аяз.

6. Открытия

Яхор всегда вставал на рассвете. Даже если накануне он вернулся домой очень поздно – шёл пешком через весь город, чтобы проветрить гудящую голову – все равно, стоило первым лучам солнца заглянуть в его окно, он мгновенно открывал глаза. Он и квартиру выбирал себе долго и придирчиво, непременно под самой крышей и с окнами на восток. И пусть, что здесь комнатушка была совсем маленькая, а кухни не было вовсе, свой дом он очень любил. У него был небольшой балкончик, на который он выходил поутру в любую погоду.

Живя в Галлии девятый год, он обзавёлся приятными привычками, стал в чем-то даже сибаритом – такое даже и не снилось мальчику-сироте из бедного стана. Вот и теперь он сварил себе крепкий чёрный кофе на спиртовой горелке, накинул стеганный халат и вышел на балкон с чашкой. По правде говоря, кофе оказался редкостной дрянью, или он просто паршивый кулинар, но это было совершенно неважно. Сам этот ежедневный ритуал, горький вкус на губах, сладкая песня ветра, хмурое низкое небо – заставляли его чувствовать себя не просто живым, а абсолютно счастливым. Как он и говорил, снег почти весь растаял, только кое-где на обочине ещё оставались белые проплешины.

Яхор улыбнулся утру, небу и ветру. В его голове было ясно как никогда. Понятно же, что он вчера так странно отреагировал на Беллу потому, что был удивлён ее красоте. Теперь, когда он знает, чего ждать, наваждение рассеется, как утренний туман.

Женщина? Что за глупости? Зачем ему женщина? Он привык к одиночеству. Он даже не представляет, что с ней делать.

То есть с постелью все ясно, имея такого приятеля, как Джеральд Браенг, остаться девственником просто невозможно. Но кроме постели должно быть что-то ещё – разговоры там или совместные увлечения. Ради богини, о чем ему вообще беседовать с женой? О конструкции рулевого рычага? Или о составе нового каучукового клея для пропитки швов?