Легенда о

– Он просто в стельку пьян, – сказал недовольно врач, встал и пошел к автомобилю.

– Постойте, но она говорит, что у него проблемы с сердцем, не похоже, что он просто пьяный, – вмешался наш герой.

– Да ты посмотри на него, грязный весь, спиртным тащит, валялся, непонятно где, а ты ради таких «скорую» вызываешь, – огрызнулся на него врач: только время зря потеряли.

– Но вот же его мать, она же вам говорит, что у него больное сердце, он лекарства от него пьет и алкоголем не злоупотребляет, – возразил наш герой.

– Ты на нее посмотри, она такая же, как он, алкоголик, больше не звоните, мы его никуда не повезем, у нас и так вызов хватает, нормальным людям помогать надо, а не этим, -сидя в автомобиле, ответил он ему, махнув на них.

– Что же вы его тут оставите лежать просто, и не поможете, потому что от него пахнет спиртным и выглядит так? Он же человек. Что же ей делать? – удивленно спросил у врача он.

– Проспится и сам нормально дойдет, а ты иди куда шел, не чего звонить в «скорую» когда найдешь валяющегося пьяного мужика, мы поехали дальше, – ответил ему врач, проигнорировав его первый вопрос, захлопнул дверь автомобиля, и они поехали.

Так наш герой и стоял, смотря уезжающей в след «скорой», рядом с ним сидела пожилая женщина за семьдесят лет и обнимала своего пятидесятилетнего сына, плача и повторяя, что у него проблемы с сердцем и ему нужна помощь, лежащего на асфальте холодным майским утром, солнце не согревало. Прохожие продолжали дальше свое путешествие, минуя их, бросая косые взгляды, а те, кто должны были помочь, просили им больше не звонить.

Он обратил внимание, что не слышит, как женщина плачет, повернулся посмотреть на нее, она сидела спокойно, глядя на него, в ее глазах читались и отчаяние, и надежда. От этого зрелища стало еще больше не по себе ему, он понимал это чувство, когда ты уже ничего не в силах сделать и все, что тебе остается, надеяться на чудо, но что есть чудо? Он и так не знал, что делать дальше, все что понимал, это если оставить лежать пятидесятилетнего мужчину на холодном асфальте, неважно пьян он в стельку или ему плохо на пользу его здоровью это явно не пойдет. Так же было понятно, что помощи просить ни у кого нет смысла, те, чья работа и долг лечить, помогать, спасать всех, оставили их, а проходящие люди предпочтут отвести свои взгляды от проблемы.

– Вы говорили, дома есть лекарства? – спросил он у нее.

– Да, – ответила она.

– Здесь мы его все равно оставить не можем, надо его отнести домой, может его лекарства помогут.

– Мне его не дотащить.

– Я вам помогу.

– Правда? Вы поможете?

– Да, где ваш дом?

Она указала на ближайший вверх по улице дом, до него было метров триста. «Не так уж и плохо, тащить не далеко», – подумал он про себя. Однако мужчина оказался очень тяжелым, килограмм восемьдесят, если не все девяносто, против его шестидесяти пяти, да и развитой мускулатурой он не выделялся. Он кое-как смог забраться к нему под мышку, взял его правую руку, закинул за шею, и попытался из полуприсяду встать, но мужчина, был без сознания и, в общем, не мог помочь как-то. Поэтому все своим весом он тянул вниз, встать нашему герою удалось кое-как, однако дрожали под тяжестью веса, а позвоночник казалось, выйдет через задний проход, несмотря на то, что он крепко сжимает свои «булки». Однако ему одному просто не дотащить такой вес, едва ли хватит сил пройти с ним пару шагов, не то, что четыреста метров.

Все же выбор был невелик, он не мог оставить мужчину и его мать, трясущимися от напряжения ногами, шаг за шагом шел к их дому. Мужчина не приходил в себя, шагов через пять он едва держался, все же вес был в полтора раза больше его самого, но когда уже руки сами стали разжиматься, неожиданно давление веса мужчины на него уменьшилось. Он посмотрел налево, там под другую руку встала семидесяти восьми летняя мать мужчины, которая до этого была позади, теперь их было двое, удивительно, как в таком возрасте ей хватает сил на такое. Шаг за шагом они продолжали нести его на своих плечах, хоть их было и двое, но они оба были слабы, одна из–за возраста, а второй в силу возраста и телосложения. Даже два слабых человека объединившись, могут сделать что-то.

Шагов через двадцать с мужчиной на плечах чувствовал себя выжитым и уже ни чувствовал ног, ему было страшно подумать, что с матерью этого мужчины случиться, ведь в силу возраста, такая нагрузка может просто оказаться смертельной. Он посмотрел на нее, по лицу было видно, что ей не просто тяжело, а мучительно тяжело, однако она смотрела вперед и не останавливалась, такая вот сила матерей, что спасает своего ребенка. Нашему герою стало стыдно, за то, что он мысленно про себя жалуется на тяжесть, собрался с последними силами и продолжил идти, стиснув зубы, глядя только вперед, если она может, то и он не вправе сдаваться.

Так они и шли вперед до дома. По пути у мужчины спал ботинок, так как ноги просто волочились по асфальту. Шли они долго, каждый шаг, собираясь с силами. Добравшись до крыльца их подъезда, она открыла дверь с домофоном, благо жили они всего лишь на втором этаже, поднимаясь, лестница за лестницей, цепляясь за перила, подтягиваясь вместе с мужчиной, они покоряли эту, казалось бы, простую вершину. Вот наконец-то дверь их квартиры, она открывает ее, пока он держит тело, которое пытается выскользнуть из его слабых для этого объятий, прихожая, не разуваясь, в комнату, на старый диван, что покрыт пледом. Она ищет лекарство, не может найти, возможно, закончилось, бежит к городскому телефону, набирает по памяти телефон своей дочери, вкратце объясняет ситуацию, дочь сообщает, что мчат к ним, попутно дочь пообещала снова вызвать «скорую». Мужчина тяжело дышит, но никак не реагирует на то, что его бьют по лицу, нашатырного спирта тоже не нашлось.

Женщина взяла старый деревянный стул с вязаной подушечкой на сиденье поставила рядом с лежащим на диване мужчиной возле его головы, положила свою руку ему на плечо. Так она и сидела, поглаживая его по плечу рукой и тихонько шепча, что бы он потерпел, скоро ему помогут. Наш герой стоял, не зная, что ему делать дальше, да и мог ли он еще чем-то помочь? На тот момент, это было, пожалуй, все, что в его силах.

– Извините, я пойду тогда, мне больше не чем вам помочь, – сказал он сидящей женщине.

– А? Простите, да, спасибо вам, не знаю, что бы я без вас делала, – опомнившись, она ответила ему.

– Да я ничего такого не сделал, надеюсь, все будет хорошо у вас.

– Как мне вас отблагодарить?

– Мне ничего не нужно.

– Вы учитесь или работает?

– Я студент, учусь в колледже, здесь неподалеку.

– Правда, я заслуженный педагог России, ветеран труда, прошла войну, сейчас в общественном совете при институте состою, вы учитесь случаем не в колледже при нем?

– Нет, я понял, про какой вы колледж говорите, не при нем, другой.

– Жаль, я бы поговорила за вас.

– Ни чего, я совсем справлюсь сам.

– Еще раз спасибо, я многое видела за свою жизнь и многим помогала, во время войны и после, но никогда бы не подумала, что доживу до такого, что бы люди вокруг стали такими. Мне уже недолго осталось жить, но страшно подумать, как придется жить людям после меня, с таким бессердечием вокруг. Когда я учила людей, то учила их не только предмету, но и тому, чтобы они не были черствыми и безразличными, помогали друг другу, старалась воспитать в них человечность и вот, что получилось, но вы не такой, я вижу в вас, что-то особенное, вы настоящий герой.

– Нет, во все я не герой. Я сделал то, что было в силах каждого человека. Если отсутствие безразличия к беде, которую ты видишь, оказание посильной помощи тому, кто о ней просит, считается в этом мире героизмом, а не нормой, тогда я не хочу быть таким героем.

– Я вас понимаю, но все же теперь это, судя по всему, редкость, которую можно сравнить разве, что с героизмом, однако раз есть такие люди как вы, возможно есть надежда, что люди изменится.

– Вы правы, надежда всегда должна быть. Извините, мне все же пора идти, меня ждут занятия, на которые я опоздал.

– Ой, простите, да конечно идите, можете не закрывать дверь, все равно скоро дочь приедет. Спасибо вам еще раз.

Он вышел из подъезда на улицу, постоял несколько секунд, то ли стало теплее на улице от солнца, то ли просто стало теплее на душе от того, что помог, ему было не понятно. Посмотрев время на телефоне, он расстроился, прошло больше полутора часов, первая пара занятий уже закончилась, перемена практически тоже. Вздохнув, он направился к колледжу, «вторая попытка за сегодня дойти» – подумал он, смеясь, про себя. Ноги гудели, болела поясница, он закурил, пока шел, решив, что все равно нет разницы, опоздать на пять минут или десять, все равно опоздал на целую пару занятий, а это значит, что отчитают лихо.

В итоге он опоздал минут на десять, так как совсем забыл, что по субботам лифт не работает, а подниматься на седьмой этаж пешком, все же дело не быстрое. Он переступил порог кабинета, все уже были на месте и преподаватель тоже. Естественно, никто кроме него не опоздал или не пришел, были все, даже те, чья посещаемость оставляла желать лучшего, и только он отличился. Конечно, все обернулись на него, он увидел на их лицах улыбки, это и понятно, сейчас ему устроят «разнос», как любят говорить, когда видишь, как кому-то плохо, на душе становится хорошо от мысли, что это случилось не с тобой. Жестоко, но это так, иначе люди об этом не говорили. Это даже относится к классике комедийного жанра, когда в фильмах Чарли Чаплина человек падает и все над этим смеются, вот и сейчас по классике жанра комедии зрители наблюдают его падение, только не в буквальном смысле, а моральном. Наш герой помялся в дверях несколько секунду, под взглядом одногруппников, но если моральное падение неизбежно, а публика застыла с улыбкой на лице в ожидании «шмяка», то пускай их надежды оправдаются, и он переступил порог кабинета.

– Здравствуйте! Извините за опоздание! – обратился он к преподавателю, им была женщина, средних лет, довольно строгая к своему предмету.

– Какие люди нас соизволили почтить своим присутствием! Ну, здравствуйте! Опоздание так и быть прощаю, а вот за прогул первой пары занятий будьте так любезны, объясниться, – ответила ему преподаватель с тоном, циничной, напускной вежливости, что не предвещало ни чего хорошего в дальнейшем.

«А действительно как же объяснить причину своего опоздания? Об этом я не подумал пока шел. С одной стороны, я могу изложить причину своего опоздания, как она есть, но вероятнее всего мне не поверят, решив, что я это придумал, чтобы избежать наказания, да и неправильно говорить об этом, словно жалуясь, что пришлось помогать. Все же это был мой выбор и мое желание, я не могу этим прикрываться. Пожалуй, стоит ей дать тот ответ, который ее устроит», – пронеслась у него молнией эта мысль в голове. Все смотрели на него и ждали ответа, который хотели услышать, уже предвкушая его, по сути данный за него. Услышав что-то другое, они наверняка решили бы, что он лжет.

В человеческой природе давать ответ за других, еще не услышав его от человека, а порой даже не задав вопроса. Так проще жить, избегая лишних трудностей, решили, осудили обществом, а как оно есть на самом деле не важно, главное ответ получен и вынесено по нему решение. Мораль, принципы, все это двойные стандарты, ими прикрываются, когда удобно и применяют так, как хотят. Человек с высокими моральными принципами, часто встречаемая фраза, которую говорят тебе, что бы ты на него ровнялся, особенно часто встречаемая в политике, но еще чаще люди говорят о себе так сами. Когда слышишь, как человек описывает себя этой фразой, ему меньше всего хочется верить. Практически не встречается людей, соответствующих этому понятию, да и само понятие лишь прикрытие. Мораль и принципы давно уже используются людьми не так, как планировалось, они стали орудием, в руках тех, кто стремится к власти, искажая их смысл. Глядя на них другие поступают так же. Настоящий вызов сложившемуся обществу не в том, чтобы разрушить эту мораль и принципы, а в том, чтобы действительно следовать им, всегда, а не только когда это удобно. А главное тут скрыто, если начинаешь думать так обо всех, то сам становишься таким же, сгребая всех под одну гребенку, ты даешь удобный себе ответ и выносишь приговор, не задавая самого вопроса, поэтому вывод напрашивается сам собой.

– Виноват, будильник не сработал, проспал, – ответил он преподавателю.

– Я так и думала, что за безалаберность. Вот посмотрите все на этого человека. Какое будущее его ждет с таким отношением к жизни? Вот вам наглядный пример того, каким человеком быть нельзя, надеюсь, вы будете относиться к своей жизни лучше, чем он, -обращалась она ко всем остальным студентам, указывая рукой на него: а тебе стоит серьезно задуматься над тем, как тяжело будет жить дальше с таким отношением к жизни. Все понятно?

– Да, простите, пожалуйста, не будьте как я, будьте лучше меня, – обратился он к аудитории, сдерживая улыбку.

– Ну, хоть это признал, садись на место, потом лекцию пропущенную перепишешь и покажешь мне, твое счастье, что я защиту перенесла на вторую пару занятий, – уже более спокойным, но торжествующим голосом произнес преподаватель и, потеряла к нему всякий интерес.

Он аккуратно прошмыгнул за свободное место на последнем ряду парт, лишь сейчас сообразив, что когда собирался в спешке из дома, то не подумал, что будет еще лекция и поэтому не взял тетрадь по предмету, благо ручку он носил с собой в кармане джинсов. «Все же преподаватель в чем-то прав, я безалаберный, забыл тетрадь дома», – подумал он про себя, улыбаясь. Посмотрел в окно, что было рядом с ним, над городом раскинулось лазурное небо без облачка, казалось, что солнечный свет пляшет в его голубых волнах. «Я никогда не видел моря или океана, но, наверное, именно так они выглядят в подобный день, как это небо, можно сказать над нашими головами раскинулся прекрасный, голубой океан», – думал он, глядя в окно.

Засмотревшись на небо, он не сразу понял, что его вызывают на защиту. Проклиная себя за то, что опять задумался о чем-то непонятном, он встряхнул головой и направился отвечать за свою курсовую работу. Его, конечно же, отчитали за то, что он летает в небе, наш герой не возражал на эти замечания, ведь действительно думал о нем. Защитил он свою курсовую работу на «удовлетворительно», сказался его прогул первой пары занятий. Преподаватель прямо ему об этом сказала, что если бы не его легкомысленное поведение сегодня, и как следствие отношение к ее предмету, то она поставила бы оценку «хорошо».

Так и прошел этот учебный день. Он вышел по окончанию занятий на крыльцо. Закурил, стоял и смотрел, как протекает жизнь, вдали мелькают идущие люди, проезжающие автомобили, идут по своим делам студенты, которые вышли вместе с ним, слышны их разговоры. Мир наполнился звуками, что превращаются в мелодию суеты этой жизни. Он посмотрел снова в небо, оно оставалось таким же лазурным и спокойным, словно два разных мира друг напротив друга. Один с суетой и людьми, а другой спокойный, голубой океан, текущий по своим только законам мироздания. Его сны как это небо, другой мир, что живет вместе с ним, друг напротив друга, такие разные, но все же немыслимым образом едины, как это небо над головой людей. Оглянувшись, он понял, что единственный стоит и смотрит в небо, а люди потоком идут в разных направлениях, обходя одного единственного человека, что стоит, подняв голову вверх. Им нет дела до того, что у них над головой, погруженные в свои заботы.

Нельзя сказать, что он видел только плохое в людях вокруг себя, просто его использование понимания хорошего и плохого немного отличалось от общепринятого. В таких случаях либо ты ненавидишь всех, либо тебя ненавидят все, потому что ты не их норма, а они не твоя. Однако это было не так, наш герой не испытывал ненависть, да и обществу на него собственно было все равно, пока он внешне был как все и ничем не выделялся. Ему на всю жизнь врезалась фраза из одного старого отечественного кинофильма: «Счастье – это когда тебя понимают», – но он бы дополнил ее еще: «и принимают». Хотя ни он, ни этот мир не понимали и не принимали друг друга, все же это только начало пути, прокладываемого навстречу. Он верил в это, что найдет свое место. Он продолжал стоять, смотреть в небо, пока не почувствовал слабый удар по затылку сзади и повернулся. Сзади стояла, девушка, маленького роста, нашему герою по грудь, худенькая, темно-русые волосы, чуть ниже плеч, курносый нос, смотрела снизу-вверх на него серо-зелеными глазами, надувая свои губки и щеки от возмущения.

– Ой! Привет, Ася! – почесывая одной рукой затылок куда прилетело, другой помахивая ей и улыбаясь.

– Совсем меня игнорируешь и не здороваешься! Привет! – смотря на него снизу-вверх, сказала она, сложив руки на груди и продолжая дуть щеки.

– Прости, я не заметил, – ответил он ей.

– Хорошо, это я поняла, кстати, ты чего тут стоишь и в небо смотришь? Чего там? Ничего не вижу, – сложив руки за спину и перестав дуть щеки, она тоже посмотрела в небо.

– Просто красивое небо и все.

– Странный ты, ну да, красивое оно, наверное, и что? – спросила она задумчиво, смотря то на него, то на небо.

– Да ничего, просто нравится, вот и остановился посмотреть, – задумчиво ответил он ей.

– Ты почему к первой паре занятий не пришел? Я думала, как обычно вместе постоим, покурим, перед занятиями, я тебя, между прочим, ждала, – снова надув свои милые щечки, злобно посмотрела она на него. При виде этой маленькой девушки, которая так мило злится, он еле сдерживался от улыбки.

– Да проспал, знаешь ведь какой я, все невпопад у меня, – не сдержав улыбки, ответил он ей.

– Да, я тебя хорошо знаю! Ты балбес! Ну, как вот так можно проспать и опоздать, ты же живешь через дорогу, – снова сложив руки на груди, принялась отчитывать она его, как ребенка.

– Я не могу, ты так мило злишься, как маленький, плюшевый медвежонок, – не сдержавшись, засмеялся он.

– Я не маленькая! – с этим криком, она попыталась побить его, своими маленькими кулачками: Ну ты и жук! Жук! Вредина! Это вы все просто высокие!

– Ладно, ладно, прости ты не маленькая, но все равно выглядишь мило, когда злишься, – не сопротивляясь ее слабым ударам, сказал он.

– Ладно, прощаю. У тебя, точно, все хорошо? – уже серьезным голосом, по-взрослому спросила она.

– Да, с этого момента все нормально, не переживай, – ответил он спокойно ей.

– Хорошо, тогда увидимся в понедельник, у меня еще пара занятий, пока, – она развернулась и пошла обратно к входу в колледж.

– Да, пока, и удачи тебе, – вслед сказал он ей, повернулся и пошел в сторону дома.

По пути домой он вспомнил про девушку из своего сна, они чем-то были похожи, наверное, ростом. «Интересно, что же со мной не так, если мне снится подобное?» – в очередной раз он задался вопросом, но так и не смог найти ответ на него. Ему было страшно от того, что он не понимал этого, а своими переживаниями поделиться с другими тоже было страшно.

Глава 8

– Давай передохнем, мы уже близко, но я не знаю, что тебя там будет ждать, так что имеет смысл отдохнуть перед этим, тем более ты еще не до конца восстановился после того сражения, – сказал Мирд, впереди идущему Арти.

– Хорошо, ты прав, да и отдохнув, мы доберемся быстрее, так что думаю, с час имеет смысл перевести дыхание, – ответил ему Арти.

Они подошли ближе к реке, вдоль которой шли, по берегам ее раскинулись зеленые кустарники, почти скрывая ее русло. Расположились под растущим деревом, закутались в плащи, навалившись на него спиной, было уже за полдень, стояла ясная погода, но было прохладно в это время года. Мирд снял с плеча походный мешок и долго копошился в нем. Арти же сидел, закутавшись в плаще, рядом приставленный к стволу дерева, стоял в ножнах короткий его меч, который он предварительно снял с пояса. Мирд на этот раз захватил с собой деревянный длинный посох, в основном, чтобы облегчить себе дорогу, его он тоже приставил к стволу дерева. Пока Мирд рылся в мешке, Арти поднял свой взгляд в небо, по голубой глади его не спеша плыли большие, белые облака, выглядевшие как горы, замки, разной формы, он любовался этим умиротворенным видом, хотелось остановить мгновение и вечно сидеть так, любуясь на проплывающих в небе белых исполинов.

Прошло около месяца с того сражения. За это время они смогли добраться до города, пока Арти залечивал раны, Мирд отдал амулет друидам высшего круга со словами: «Вот держите, все, что нашли, разбирайтесь сами, что с этим делать». Хотя амулет их не удовлетворил, так как в нем не было того, что они искали, а лишь следы какой-то магии, на это Мирд развел руками и спокойно ответил: «Куда послали, то и принесли». Он не мог рассказать высшему кругу друидов, что ключом была Сая, призванный дух, который обрел реальное тело, и передала свое предназначение Арти, чтобы их всех защитить, по сути, избрав его следующим владельцем этой силы, иначе узнай это, за ним стали бы охотиться, как за Саей. Она не только передала Арти свое силу или как сказал Мирд: «она передала свое желание тебе, чтобы увидеть, как ты исполнишь свои, в этом и есть сила», но как-то и знания где кроиться ее источник, при том не только Арти, но и ему тоже.

Поняв, что произошло, у обоих возник закономерный вопрос: что же делать дальше? Мирд и Арти просидели всю ночь вдвоем в комнате, что снимали в таверне, рассуждая как им быть. Травмы Арти зажили быстрее обычного, виной всему, как они оба решили, были не только лечебные мази и травы Мирда, но и влияние того, что передала Сая. Времени было мало, рано или поздно высший круг друидов найдет ключ, что скрыт в Арти, что он предпримет, они могли только догадываться. Скрываться и бежать всю жизнь не получится, так они оба решили, значит нужно придумать, как защититься. Они долго думали над различными вариантами, но все равно ничего стоящего в голову не приходило. Тогда Арти сказал, что раз они будут охотиться до тех пор, пока есть ключ, а значит, есть возможность завладеть силой, тогда надо использовать ключ, что бы такой возможности больше не было.

Что же касается самой Саи, то она была призванным духом самим миром, кому она должна было передать на самом деле ключ, было не известно. По исполнению своего предназначение, как пояснил Мирд, она должна была вернуться туда, откуда была призвана, поэтому беспокоится о том, что с ней может произойти плохое не стоит. Однако Арти это не устроило, он все же хотел убедиться в том, что ей ничего не угрожает, но как это было сделать, ни он, ни Мирд не знали. Пока Арти был болен, а Мирд разбирался с кругом друидов, Яр, Кирк и Эванс, отправились обратно к скале на разведку, но к их удивлению она была разрушена, осыпалась в море грудой валунов, угадывался лишь причал и часть лестниц. Местные жители того городка, что был неподалеку от этой скалы, куда ходили Кирк и Эванс, рассказали, что в один из дней земля содрогнулась, сначала все испугались, но это прекратилось быстро не нанеся ущерба городу и жителям, лишь торговцы проезжая обнаружили не привычный вид изменился, скала обрушилась. Все решили, что причиной, того землетрясения было обрушение или наоборот, что касается того, что в скале было, что-то вроде замка с людьми, никто из местных жителей не слышали об этом. Так они и вернулись ни с чем, еще до приезда Мирда. Узнав об этом Арти, расстроился, единственной зацепкой отыскать Саю оставался ключ, что она ему передала, по возращению, они рассказали об этом Мирду.

Итогом всего этого стало то, что Арти и Мирд вдвоем отправились в путь, туда, куда было указано силой, что передана Арти. Путь явился Арти и Мирду во сне. Мирд узнал местность и реку сразу, в отличие от Арти. Они словно стали чувствовать оба направление, куда им надо идти, чувство странное, ты знаешь, что туда, но не знаешь почему. Яра, Кирка и Эванса они оставили в городе, чтобы не подвергать их опасности, да и за ними могли наблюдать кто-нибудь из круга друидов, чтобы они не заподозрили не ладное, их оставили, большая группа привлечет лишнее внимание. Для всех в таверне было сказано, что друид поведет Арти к целебному источнику, лечить травмированную ногу на несколько дней. Так они сначала на лошадях, а потом пешком и отправились в путешествие вдвоем. Их путь пролегал вверх по реке к озеру. Сколько они смогли, проехали вдоль нее на лошадях, пока позволяла дорога, после чего, оставив их в одном из постоялых дворов, отправились вдоль нее пешком и вот они уже чувствовали конечная точка их пути совсем близко.

Арти смотрел на небо, вспоминая все это, не так много времени и прошло, но из-за большого количества случившегося, казалось ему, что прошла целая жизнь. Мирд наконец перестал рыться в рюкзаке, достал хлеба и вяленого мяса, флягу с водой. Передал большой кусок хлеба и кусок мяса Арти и взял себе. Они сидели молча, жевали хлеб, грызли мясо и запивая водой. Наконец Мирд прервал это молчание: